Завещание с простыми условиями

Изабелла Кроткова, 2010

Неожиданный ночной гость. Странное завещание. Таинственная квартира и старинный портрет на стене. Глаза человека на портрете смотрят так пристально, что кажется, будто он видит меня, следит за мной, играет со мной в какую-то зловещую игру. Его взгляд – страшный капкан. Его улыбка – паучья сеть, откуда не выбраться. Портрет смертельно опасен, но избавиться от него невозможно. Ведь это и есть главное условие моего умершего отца. Отца, которого я никогда не знала. Роман-дипломант Германского международного литературного конкурса "Лучшая книга года"– 2017 в номинации "Остросюжетная литература".

Глава вторая

Утром я проснулась от настойчивого телефонного звонка.

Приподняв тяжелую голову и обнаружив себя лежащей на полу в прихожей, я с трудом поднялась и, спотыкаясь, побрела на пронзительные трели телефона.

— Алло!

— Марта! Вы что, еще дома?!

— Кто это? — хрипло спросила я, тупо глядя на орущую трубку.

— Это Андрей Данилович! Объясните мне, почему вы до сих пор не в редакции и где сегодняшняя статья? Вы что, с ума сошли?!

— Какой Андрей Данилович?..

На том конце трубки наступила тишина. Похоже, Андрей Данилович потерял дар речи.

— Извините, это квартира Марты Печатниковой? — осторожно спросил он после паузы.

Андрей Данилович! Батюшки святы, да это же главный редактор!

Я бросила быстрый взгляд на часы. Без четверти десять!

— Да, — слабым голосом подтвердила я, — это моя квартира. Доброе утро, Андрей Данилович.

Сейчас он меня уволит по телефону.

— Марта, что с вами? — озабоченно спросил мой начальник. — Вам плохо?

— Да, немного нездоровится, — не покривила я душой, сидя на полу с трубкой возле уха.

— Бедная девочка! — внезапно проникся ко мне сочувствием Андрей Данилович. — Совсем заработалась. Марта, ну так же нельзя! Римма Васильевна сказала мне, что вчера вы ушли домой в половине десятого. И вообще, вы постоянно перерабатываете. Марта, поймите, ведь ресурсы человеческого организма не безграничны! Если вы их потратите в таком молодом возрасте, что от вас останется к старости?

Я вздохнула. Он прав, так нельзя.

Так пить нельзя.

— Вот что, — решительно заявил главный. — Сегодня объявляю вам выходной.

Я не могла поверить такой удаче.

— А как же статья?

— Подождет до завтра. Но только до завтра! Сегодня пустим статью Вереницына.

— Но…

— И никаких «но»! Вы мне нужны свежей, инициативной и полной сил. Таковой надеюсь вас увидеть завтра утром. А сегодня поваляйтесь на диване, отдохните, расслабьтесь. Всего доброго!

Валяться на диване я не собиралась. Мне не терпелось увидеть нежданно обретенную вчера семикомнатную квартиру.

А это не сон? Уж больно все неправдоподобно…

Нет, завещание лежало на столе, там, где его оставил ночной визитер. Бегло пробежав его глазами, не задерживаясь на деталях, я нашла адрес и телефон шикарного жилища и переписала их в блокнот. Наскоро приведя себя в божеский вид, я облачилась в джинсы и куртку, сунула в карман золоченый ключ и была такова. Если Андрей Данилович позвонит — подумает, что я впала от переутомления в кому и не отвечаю на звонки.

Куда ехать, я понятия не имела, поэтому решила взять такси. Поскольку из дома вызвать его я не догадалась, пришлось ловить машину на улице. Первое же такси, которому я «голоснула», сразу подрулило ко мне. Впорхнув в него, я воспроизвела по памяти адрес, указанный в завещании:

— Пожалуйста, на улицу адмирала Ласточкина, дом девятнадцать.

Водитель кивнул, и минут через двадцать я оказалась перед дверью завещанной мне квартиры. Вопреки ожиданиям, она располагалась в скромной четырехэтажке, и вовсе не в центре, а где-то у черта на куличках.

— Странно… — шепнула я самой себе.

Дверь тоже выглядела весьма скромно, я не ожидала, что в семикомнатную квартиру может вести такая непрезентабельная дверь…

Слегка разочарованная, я достала из кармана золотой ключ и попыталась открыть её, но тут меня постиг еще один удар. Я даже не смогла втиснуть его в замочную скважину. Здесь и ослу было ясно: ключ явно был не от этой двери.

Что же это такое?..

Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появился мужчина моей мечты.

Я взглянула в его глаза и пропала.

Передо мной стоял высокий блондин лет двадцати семи с распахнутыми синими глазами, в полузастегнутой байковой рубахе и спортивных штанах.

— Что это вы делаете, девушка? — удивленно и сурово спросил он.

— Пытаюсь попасть в свою квартиру! — как можно увереннее ответила я.

— Вы, наверно, ошиблись этажом, — предположил герой моего романа. — Это моя квартира, а не ваша.

— Нет, она моя, — принялась путано объяснять я. — Она досталась мне по наследству от отца, вернее, достанется через одиннадцать дней…

— От какого отца? — напрягся симпатяга.

— От моего.

— А ну-ка, пройдите сюда! — Он пропустил меня в маленькую прихожую и закрыл за мной дверь.

— Повторите, пожалуйста, что вам нужно?

— Это улица адмирала Ласточкина, дом девятнадцать, квартира шестьдесят четыре?

— Совершенно верно.

— Ну вот, эту квартиру завещал мне отец, — уже менее уверенно поведала я парню, от которого просто не могла оторвать глаз.

Тот в свою очередь уставился на меня.

— Как же ваш отец мог завещать вам мою квартиру? — с сомнением осведомился он.

— Вашу квартиру? А вы уверены, что она ваша?

Синеокий опять пристально посмотрел на меня.

— Конечно, уверен. Вы или ваш отец просто что-то напутали.

— И вы что же, здесь живете? — подозрительно спросила я, пытаясь заглянуть внутрь через приоткрытую дверь. Что-то не похоже, что здесь семь комнат…

Блондин начал раздражаться.

— Да, я здесь живу и собираюсь жить и дальше.

Внезапно меня осенила новая догадка. Может, это мой брат? Он просто живет в этой квартире после смерти нашего отца, а завещана квартира мне.

Я украдкой оглядела плечистого белокурого парня, пытаясь выявить схожие с собой черты.

По-моему, что-то общее есть. Я тоже высокая, светловолосая…

— А раньше с вами жил ваш отец? — заехала я с другой стороны.

Мужчина моей мечты явно был на грани терпения. Тем не менее, он собрал всю свою вежливость и сухо сообщил:

— Мой отец не жил здесь ни раньше, ни позже. У меня вообще нет отца. Хотя вам, наверное, этого не понять.

— Почему же не понять? У меня тоже нет отца, и никогда не было.

Вслед за этим моим заявлением наступила немая сцена.

Первым опомнился синеглазый Аполлон. Ненавязчиво подталкивая меня к двери, он зачастил скороговоркой:

— Извините, девушка, у меня много дел, приходите в другой раз…

— Нет-нет, вы меня не так поняли! — засопротивлялась я, опасаясь, что блондин сейчас выставит меня вон, и вкратце сбивчиво изложила ему свою историю.

Надо отдать парню должное — он внимательно меня выслушал и ни разу не перебил.

— Даже не знаю, что вам сказать… — наморщил он лоб по завершении моего рассказа. — Дело в том, что вообще-то это квартира моей бабушки…

Эта бабушка — мать нашего таинственного отца.

— А как вас зовут? — со слабой надеждой спросила я.

Сейчас он скажет «Краузенштайн Курт Вильгельмович», и все встанет на свои места.

— Александр Владимирович Дуганов, — единым махом разбил мнимый брат все мои фантазии.

— Марта Печатникова, — в свою очередь уныло представилась я.

— Марта Печатникова? Надо же, вы тезка журналистки из «Живого слова». Она удивительно талантливая девушка!..

— Это я и есть.

— Да–а?! — удивился красавец Александр Дуганов. — Ух ты! А я ваш поклонник, все ваши статьи читаю!

Тут я заметила на тумбочке стопку «Живого слова».

— Какое неожиданное знакомство!..

Да уж!..

— Спасибо за комплимент. Кстати, можно на «ты». А вы чем занимаетесь? — Мне ужасно не хотелось расставаться со столь очаровательным молодым человеком.

— Я художник. Кстати, можно тоже на «ты». Можно просто Саша.

Мы посмотрели друг на друга, проникаясь взаимной симпатией.

Пожалуй, даже хорошо, что он мне не брат.

— Кстати, Марта, а где твое завещание? Давай-ка проверим адрес.

— Завещания с собой нет. Адрес я записала в блокноте.

Я достала из сумки блокнот и, не веря своим глазам, прочла: «Улица адмирала Касаткина, д.19, кв.64».

— Ну вот, видишь, — обрадовался Саша, выхватив у меня из рук блокнот. — Не Ласточкина, а Касаткина! Я же говорил, ты просто перепутала. Эх ты, ласточка-касатка! — добавил он так нежно, что у меня захватило дух.

— Ну что ж, — нехотя придвинулась я к двери, — пойду искать улицу адмирала Касаткина.

— Погоди-ка! — вдруг остановил он меня. — Смотри, у тебя тут сокращенно написано, но не «адм.», а «акдм.» Видишь? — Он ткнул мне под нос блокнот. — Значит, не адмирал твой Касаткин, а академик!

Я посмотрела на запись. Действительно! Это все моя журналистская привычка сокращать.

— Спасибо, — поблагодарила я и в предчувствии неизбежного расставания обреченно добавила: — Мне пора.

— Удачи! — ответил он совсем другим тоном, приветливым и веселым. — Приятно было познакомиться!

— Взаимно.

Я вышла на площадку, и он закрыл за мной дверь.

Больше я его никогда не увижу.

Очень расстроенная, я опять оказалась на улице, подошла к краю дороги и огляделась по сторонам. По дороге неспешно ехали автобусы, троллейбусы, спешили юркие маршрутки, неслись навороченные и не очень тачки, и через некоторое время из-за угла показалось такси. Я отчаянно замахала рукой, такси подъехало и остановилось возле меня.

Я всунула голову в открытое окошко:

— Будьте добры, на улицу академика Касаткина.

Таксист кивнул, но через мгновение недоуменно обернулся и воззрился на меня.

— Куда, простите?

Глухой, что ли?.. Я повторила.

— А где это такая улица?

Кабы я знала, где она, сама бы доехала!

— Вы таксист, значит, должны знать!

— Первый раз слышу, — пожал плечами водитель такси.

Я высунулась обратно и встала у дороги в нетерпеливом ожидании следующей машины. Она не замедлила появиться. Все еще рассерженная на предыдущего шофера — молодого парня — я тормознула ее и с удовлетворением увидела за рулем пожилого мужчину с доброжелательным выражением лица.

Ну, у этого-то, судя по всему, большой стаж работы, город наверняка знает как свои пять.

Я приоткрыла дверцу такси и уверенно назвала адрес.

— Улица академика Касаткина?.. — почесал в затылке предполагаемый знаток города. — А это в каком районе?

— В центре, — подсказала я, рассчитывая, что после этих слов он хлопнет себя по лбу и воскликнет:

— А-а! Это же возле…

Но произошло нечто обратное. Он сдвинул брови, так, что они едва не столкнулись друг с другом, и задумчиво произнес:

— В центре, говоришь?.. А где же это в центре-то?..

Со следующими тремя таксистами повторилась та же ситуация, только с незначительными вариациями.

Находясь в полном замешательстве, я уже не знала, что предпринять, как вдруг услышала оклик:

— Девушка!

Возле меня стоял шикарный черный лимузин.

Удивительно, как бесшумно он подъехал!

Из окна лимузина высунулся человек с узким лицом и длинными русыми волосами.

— Извините за бестактность, но я невольно увидел, как вы безуспешно пытаетесь поймать такси, и решил предложить свою помощь. Не могу спокойно смотреть, когда столь очаровательная девушка выглядит такой растерянной…

Меня немного озадачило, откуда он за мной наблюдал. Я стою тут достаточно давно, чтобы не заметить такую роскошную и — что говорить! — очень редкую даже для нашего крупного города машину. Но эта мысль сразу же улетучилась, я подошла поближе и, ни на что особо не надеясь, робко спросила:

— Вы, случайно, не знаете, где улица академика Касаткина?..

И приготовилась к тому, что он наморщит лоб, мотнет головой и скажет:

— Рад бы помочь, но, к сожалению, о такой улице слыхом не слыхивал.

И тогда я сяду в трамвай, поеду домой, выкину фальшивое завещание на несуществующую квартиру в мусоропровод и сяду писать статью.

Ах, если бы в тот момент я так и поступила!..

Но неожиданно он спокойно сказал:

— Конечно, знаю. Это совсем недалеко. Садитесь на заднее сиденье.

И в этот момент я испытала точь-в-точь такое же ощущение, как вчера с Павлом Корсаковым, когда не могла вспомнить, как попала в свою прихожую. Я как-то моментально оказалась сидящей внутри лимузина, не помня при этом, ни как открывала дверцу, ни как закрывала ее изнутри.

Какие-то мимолетные провалы в памяти. Точно, заработалась!

Лимузин покатил по улице адмирала Ласточкина, увозя меня от дома Саши Дуганова к дому моего отца. В салоне было мягко, просторно и тепло. Я придвинулась поближе к окну, чтобы видеть дорогу, но окна были сильно тонированы и ничего, кроме каких-то размытых очертаний, видно не было.

— А где находится эта улица? — спросила я у водителя.

— В самом центре города. Большая, широкая улица, больше похожая на проспект.

И об этой большой, широкой улице не знали пятеро таксистов! Просто диву даешься, как недобросовестно некоторые относятся к своей работе!

— А кто живет в этом районе?

— В основном, богатые и очень богатые люди. Квартиры там стоят дорого, простым смертным, — он неприятно усмехнулся, — не по карману.

И добавил:

— Я, например, тоже живу на проспекте Касаткина.

Значит, моя семикомнатная квартира все-таки существует.

И скоро я ее увижу!

Меня охватило сладостное предвкушение.

— А на каком общественном транспорте лучше добираться до улицы Касаткина? — Я решила выжать из владельца лимузина максимум информации.

— Простите, как вас…?

— Марта.

— Видите ли, Марта, контингент, населяющий проспект Касаткина — правильнее называть не улица, а проспект, — не ездит на общественном транспорте. Но для исключительных, так сказать, случаев существует пятнадцатый трамвай.

— А откуда он ходит? — Я, как ни странно, не могла припомнить, что когда-либо встречала в городе пятнадцатый трамвай.

Ответ меня весьма озадачил.

— Отовсюду.

Я хотела возразить, что так не бывает, но тут водитель мягко затормозил и, обернувшись ко мне, произнес:

— Вот мы и приехали. Всего доброго.

Я на мгновение встретилась с ним глазами и — опять странное ощущение, уже испытанное вчера — словно заглянула в мертвенную бездонную пропасть. В теплом лимузине вдруг стало очень холодно, но холод был не живой и понятный, как, например, трескучий веселый мороз в канун Нового года, а могильный, безмолвный, засасывающий. Я почувствовала, что уже теряю сознание, и тут же обнаружила, что стою на твердой земле перед ярко сияющей витриной магазина. Воспитание намекнуло, что следует сказать спасибо странному русоволосому человеку, как-никак, он очень меня выручил; однако лимузина и след простыл. Подивившись в который раз, я огляделась по сторонам и с изумлением заметила, что на улице уже смеркается, хотя, по моим ощущениям, должно было быть где-то около часу или двух, как говорили в старые времена, пополудни.

В этот момент где-то сзади раздался явственный бой часов.

Я повернула голову и увидела чудной красоты здание, похожее на башню или ратушу.

Часы пробили семь раз.

Я обалдело уставилась на огромный циферблат.

Семь часов!

Неужели я провела у белокурого красавца столько времени?..

Впрочем, я провела бы еще в два раза больше, будь у меня такая возможность…

Но такой возможности нет и уже не будет.

Подумав об этом, я невольно вздохнула.

Ну ладно, займемся делами насущными.

Стараясь выкинуть из головы прекрасного юношу, я еще раз взглянула на магазин, возле которого меня высадил незнакомец в лимузине.

Магазин выглядел как вполне обычный супермаркет. Внутри маячили полки с товаром, и я вспомнила, что еще не обедала (или не ужинала?). Тут же проснулся зверский аппетит. Пожалуй, стоит зайти и купить чего-нибудь перекусить, вряд ли в квартире есть съестное.

Выйдя из супермаркета минут через двадцать, обвешанная пакетами, я посмотрела на номер дома — 27 — и двинулась наугад в сторону стоящих неподалеку больших домов. Будем надеяться, что дом номер девятнадцать находится среди них. Он должен быть совсем рядом.

В этот момент часы на ратуше пробили девять.

Я не поверила собственным ушам. Я что, находилась в маркете два часа? Хотя, надо признать, случается иногда и такое, в магазине время летит очень быстро, но все-таки два часа — это уже чересчур.

Коря себя за нерасторопность, я прибавила шаг и вскоре среди группы высоток обнаружила девятнадцатый дом. Найти его, к счастью, оказалось легче, чем я ожидала. На углу висела яркая табличка с подсветкой.

Вспомнив указания Павла Ивановича Корсакова, я открыла дверь подъезда и очутилась перед широкой лестницей с резными перилами из черного дерева.

— Ух, ты! — не сумела я сдержать восторга.

Это тебе, фройлейн Марта, не дугановская четырехэтажка.

Справа располагался современный, тоже широченный, лифт. Судя по его дверце, в нем можно было перевезти зараз небольшое стадо коров. Хотя кто повезет в квартиру стадо коров?.. Странно, что мне пришла в голову подобная ассоциация.

Интересно, на каком этаже моя квартира?

В памяти невольно всплыли слова адвоката: «В вашем новом доме, фройлейн Марта, по лестнице не находишься…»

Сгорая от нетерпения, я вошла в лифт и выяснила, что квартира №64 находится на двадцать первом этаже. Что касается лифта, то в нем вполне смогли бы жить, причем, практически не мешая друг другу, четверо иногородних студентов. Трехместные комнаты в общежитии института, где я училась, были немного меньше.

Сооружение медленно поползло наверх, с каждой секундой приближая меня к квартире моего отца.

Наконец лифт остановился, двери раздвинулись, я вышла, и прямо передо мной возникла огромная высокая дверь, судя по всему, из мореного дуба, с массивной деревянной ручкой и табличкой с надписью «64» и чуть ниже «профессор философии В.К. Краузенштайн».

В безмолвном оцепенении я остановилась перед этой дверью.