Гонщик Монако

Илая Мун (2024)

Матильда Власова: Я была одержима танцами и мечтала о карьере в современном балете, но столкнулась с непростой реальностью. Известный гонщик Формулы-1 сделал мне неожиданное предложение: притвориться его девушкой до конца гоночного сезона, в обмен на свою мечту. Я играла в любовь на публику и не заметила, как фальшивые чувства стали настоящими. И теперь я должна выбрать, что важнее, настоящая любовь или сцена. Ален Декслер: Я был одержим скоростью, и мечтал о блестящей карьере гонщика Формулы-1. Я прожигал каждый день, как последний, бесстрашный, дерзкий и отчаянно уверенный в себе, пока не встретил ее. Я столкнулся лоб в лоб с параллельной реальностью, которая заставила меня влюбиться в девушку из другого мира. И теперь я должен выбрать, что важнее, минуты триумфа на пьедестале в брызгах шампанского, или минуты, проведенные с любимой. Смогут ли они бороться за свои мечты вместе, или их пути больше никогда не пересекутся?

Глава 9

«Я?! Я боюсь всего: того, что я видела,

того, что сделала, того, кто я есть,

а больше всего — выйти из этой комнаты»

Х/ф «Грязные танцы» (1987 г.)

Тил

Иногда жизнь и происходящие в ней события кажутся чуждыми и нереальными. Вот и сейчас такое чувство, что это происходит не со мной. Мне страшно мчаться на такой бешеной скорости и разбиться, так и не успев пожить по-настоящему.

Моя жизнь − это не мой собственный выбор.

С самого раннего детства меня окружал только мир танца, где каждый шаг, каждое движение оценивались не только на сцене, но и в жизни, потому что моя бабушка, сама когда-то известная танцовщица, мечтала о том, чтобы я продолжила семейную традицию. Она стала моим первым и самым строгим наставником, требуя совершенства, твердо уверовав в то, что ее внучка обязана стать звездой «Большого театра», а я должна была лишь соответствовать ее высоким ожиданиям.

Асфальтным катком, она не прокатилась разве что по фарфоровым куклам, которые были моими единственными игрушками. В остальном же, вершить судьбы стало неотъемлемой частью ее тяжелого характера. Больше чем мне, не повезло только моей матери, павшей в немилость после того, как она связалась с неподходящим ей мужчиной и родила в восемнадцать лет, естественно, будучи незамужней.

Всю свою жизнь мама старалась загладить эту вину, положив на жертвенный алтарь самое дорогое, что у нее есть — меня.

Я была той виной…

Отца я не знала, и говорить о нем в нашем доме, было запрещено.

Каждый день приходилось бороться за идеал, а стремление к нему требовало жесткой дисциплины, тяжелых физических нагрузок и бесконечных репетиций. Мое детство напоминало непрерывный танец на грани, где радость часто затмевалась болью и усталостью, но страх разочаровать бабушку и саму себя сдерживал меня.

С первых утренних шагов холодный воздух Петербурга, обвивал меня, как невидимая вуаль, проникая в каждую клеточку тела. Туман окутывал глаза, делая все размытым и неясным, затрудняя видение конечной цели, заставляя меня сомневаться в собственном таланте.

После тренировок, я блуждала по вековым темным аллеям парка, погружаясь в этот серый мир, теряя направление, где лишь звуки музыки и ритм собственного сердца помогали мне найти свой путь.

Отношения с ровесниками тоже были поверхностными, так как я всегда жертвовала дружбой, не позволяя себе отвлекаться.

Исключением из правил стали лишь уроки французского языка с Кикой и ее мамой. После занятий мы тайком переводили и читали любовные романы, представляя себя героинями, склоняющими к своим ногам весь мир.

Со временем я стала успешной балериной, меня ждали на сцене, где я могла, не вымолвив ни слова, так громко прокричать все, что думаю и хочу сказать. Но аплодисменты зрителей приносили лишь временное облегчение, за кулисами, в сердце нарастало ощущение пустоты.

Матильда Власова не могла позволить себе расслабиться и отпустить себя, ведь каждое выступление было проверкой на прочность.

Из меня вырос совершенный цветок, который, несмотря на все старания, так ни разу и не зацвел.

Однажды, после напряженного спектакля, я поняла, что больше не могу терпеть постоянное давление и отсутствие свободы. Собрав свои вещи, оставила записку и улетела в солнечный Монако.

Впервые, я выбираю что-то сама, но сразу же становлюсь марионеткой, в руках всемирно известного гонщика.

Уже полчаса лежу в кровати и смотрю в потолок, медленно прокручивая в голове события вчерашнего дня и прошедшей недели.

Злюсь. На себя.

Вот же французский щегол, наглости ему не занимать. Мистер «мне все можно» специально нарушил мой запрет на прикосновения: так крепко прижимал меня к себе, поглаживая кожу в тех местах, где его рукам не следовало находиться, а затем добил меня, уткнувшись своим носом мне в висок, пока мы шли к машине.

На прикроватной тумбочке вибрирует телефон, отвлекая меня от мыслей о том, как я хочу проучить Декслера за его вольности. Протягиваю руку и провожу по экрану. Боже помяни черта…

Он: «Доброе утро. Заеду за тобой через час. У тебя фотосессия»

Я: «Что? Мы не договаривались об этом!»

Он: Сюрприз! Надеюсь, тебе понравится»

Я: «Терпеть не могу сюрпризы?!»

Он: «Извини, не хотел тебя расстроить. Просто подумал, что это будет весело»

Я: «Весело?»

Он: «Обязательно! Жду тебя»

Я: «Дай мне 30 минут»

Уже собираюсь выкатиться из теплой постели, но в дверь начинают тихо постукивать.

─ Тиль? — осторожно зовет меня Кика.

─ Я не сплю, входи, − бесшумно заходит, облаченная в забавную пижаму в стиле 70-х с яркими узорами и широкими брюками, цепляясь за ковер каблуками своих игривых тапочек с перьями, и как в детстве, залезает ко мне на кровать.

─ Охмурила ла таки принца, − морщась, оттягивает мою любимую растянутую футболку с ежиком в тумане, напоминая мне о том, что пора бы ее уже выбросить.

─ Принц то не настоящий, − сажусь, опираясь на спинку кровати.

─ В гоночных кругах точно, он самый настоящий, − расслаблено добавляет.

─ Он настоящий, придурок, вот что точно, − качаю головой, кусая нижнюю губу.

Я начинаю кратко пересказывать ей события вчерашнего дня, пока она, сосредоточившись на моей прическе, перебирает волосы, ловко придавая им форму, упуская лишь те подробности, когда от его рваного дыхания по моему телу бежала армия мурашек.

Ровно через час я, в бежевом трикотажном платье на тонких бретелях, открывающим мою спину, длиною чуть ниже колен, и молочных замшевых лодочках с открытой пяткой, вышагиваю по тротуару. Сразу замечаю знакомую мужскую фигуру, обтянутую в свободную черную футболку и бежевые брюки. Он стоит, облокотившись на капот Феррари цвета морской пучины, одаривая меня самой хулиганской улыбкой, имеющейся в арсенале парней, от которой моментально подкашиваются ноги. Черт, его волосы снова идеально растрепаны. Безупречный засранец.

─ Привет, − сухо чеканю я, и, не поднимая глаз, протестующе прохожу мимо него, садясь в машину. Слышу, как он раздраженно вздыхает, стремительно обходя машину спереди, и садится на водительское сидение.

─ Что-то не так? — таращится на руль и сильно сжимает его двумя руками.

Ой, простите, что каждый раз при встрече не таю от твоей улыбки, произношу про себя, а вслух:

─ Ты не сообщил мне о фотосессии, не спросил моего мнения, я не твоя карманная собачка, − самоуверенно выдаю я на одном дыхании.

─ Привыкай, я не люблю тормозить, − неожиданно улыбается, но продолжает смотреть прямо и агрессивно стучать большими пальцами по рулю.

─ А ты не слишком торопишься? — нагло заявляю я.

─ Никогда не говори такое гонщику, − борзо произносит и резко дает по газам, заканчивая бессмысленную перепалку между нами.

Всю дорогу мы едем молча, ехидно поглядывая друг на друга.

Паддок с машинами располагается в живописном порту, где спокойные воды залива отражают яркие огни яхт, пришвартованных вдоль причала. Ветер слегка колышет паруса, создавая легкий шорох, который смешивается со звуками работающих двигателей и разговоров механиков. В воздухе витает запах бензина и резины, смешиваясь с морским бризом.

На асфальте выстроены яркие спортивные машины, сверкающие под солнечными лучами. Каждая из них украшена логотипами команд и яркими цветами, привлекающими внимание.

Вокруг стоят зрители, некоторые из них делают фотографии на фоне автомобилей, другие обсуждают последние новости гонок. Вдалеке слышен звук волн, разбивающихся о берег, а яхты, покачиваясь на воде, добавляют атмосферу роскоши и приключений. Это место наполнено энергией ожидания и азартом предстоящих гонок.

─ Добро пожаловать в мир скорости и адреналина, − широко разводит руки, напоминающий мне приветственный жест королей.

─ Зачем я вообще здесь? Это всё выглядит так странно. Ощущаю себя куклой на витрине, — морщу нос, напряженно переминаясь с ноги на ногу.

─ Забыл предупредить, что ты не только девушка пилота Формулы-1, − многозначительно смотрит на меня, намекая на какой-то секрет.

─ А чья еще? — тревожно спрашиваю я.

─ Теперь ты «Ferrari girl» принцесса, − подходит ближе, легонько касаясь кончика моего носа, словно я ребенок.

─ А ты значит мой личный гонщик? — тыкаю его в грудь указательным пальцем, создавая между нами немного свободного пространства.

─ Мы же играем в «гонщика и балерину», мне кажется, что ты просто не хочешь признать, как сильно тебя это заводит, − покачивает головой из стороны в сторону, заставляя меня пылать гневом.

─ Заводит? Ты серьезно? — подаюсь вперед, слегка толкая его.

─ Только если ты покажешь мне свои лучшие па на трассе, − подхватывает мой подбородок.

─ Договорились! Но учти, я не собираюсь проигрывать, − отвечаю ему с вызовом, дергая головой назад так быстро, что его рука все еще остается висеть в воздухе.

─ Я тоже. Это будет интересная гонка, − отстраняясь, окидывает меня странным взглядом напряжения и флирта.

─ Эй, вы двое! Пора начинать! — на секунду меня ослепляет вспышка фотокамеры, прерывая нашу кокетливую баталию.

Перед началом съемки я встречаюсь с командой стилистов и фотографов в специальной комнате. Они обсуждают концепцию, которая будет объединять элементы классического балета с уникальным стилем Феррари. Модельеры представляют мне три образа, вдохновленные красным цветом и динамичными линиями автомобилей. В каждой детали отражается дух скорости и элегантности, присущие культовому бренду.

Я выхожу на знаменитую городскую трассу, где проходят гонки Формулы-1 в Монако.

В облегающем красном платье с черными акцентами, но с изысканными балетными вставками. Оно обрамляет мою фигуру, как вторая кожа, подчеркивая все нежные девичьи изгибы, приковывая к себе все мужские взгляды, в том числе и его.

Фотографы ловят мгновения, когда я, в черных атласных пуантах, выполняю изящные па и прыжки, объединяя грацию танца и мощь спортивных автомобилей.

С каждым новым нарядом я раскрываюсь все больше, чувствуя прилив адреналина.

Примеряю второй образ − более спортивный вариант, напоминающий гоночный комбинезон. Этот наряд позволяет мне свободно двигаться и делать акробатические пируэты, которые подчеркивают скорость и динамику. Снимки получаются эффектными: я словно лечу, а вокруг меня размываются линии скорости.

Сьемка подходит к концу, и в последнем образе я выхожу на трассу, когда вспышки фотокамер, огни города и гоночного трека создают волшебную атмосферу ночи с уникальными визуальными эффектами.

В лимитированном красном корсете с логотипом Феррари и крошечных черных трусиках, я дерзко и смело сажусь на болид, сверкающий металлическим блеском, уверенно и провокационно раздвигаю ноги в широком шпагате, вызывая одновременно восторг и протест.

Эта сцена становится фурором, диким контрастом между элегантностью балета и мощью автоспорта. Фотографы, не упускают момента, начинают щелкать камерами, запечатлевая эту необычную комбинацию. В воздухе витает атмосфера свободы и эксперимента, подчеркивая, что искусство и спорт могут пересекаться в самых неожиданных формах.

На лицах, как мужчин, так и женщин отражается весь спектр эмоций, кто-то смеется, кто-то восхищается и присвистывает, а кто-то прямо сейчас надвигается на меня, словно торнадо.

Каждый шаг Декслера наполнен гневом и смятением. Он грубо хватает меня за руку и стаскивает с машины.

─ Что ты делаешь?! Ты не можешь так вести себя! − его голос звучит резко, словно пощечина.

Взволнованно смотрю на него сначала с испугом, а затем с легкой издевкой. Вокруг нас собирается толпа, которая невольно становится свидетельницей этого напряженного момента.

Кожей ощущаю, как эмоции разрывают его изнутри, когда рядом начинают перешептываться, пытаясь понять, что между нами происходит.

Мой развязный жест, вызывает не только восхищение, но и бурю ревности, о которой я и не подозреваю.