Могу и в валенках

Ирина Викторовна Черноголова (2024)

Прасковья сидела у окна теребя в руках медальон. Капельки дождя стучали по стеклу. И в них звучал до боли знакомый стук когда она потеряла часть своей души. Можно ли изменить судьбу или судьба нам дана свыше? Может, стоит жалеть себя и тосковать от тех, кого я так любила и потеряла, или всё-таки взять себя в руки идти вперёд? Как залечить рану настолько, чтоб можно было жить дальше, не испытывая боли? Мне кажется, что Жизнь должна продолжаться, как больно и тяжело не было… и если осталась здесь- нужно жить. Потому что не имею права быть слабой! Потому что люблю…

Глава 4. Первое падение!

«Перемены трудны в начале, запутанны в середине и прекрасны в конце.»

Эмма Скотт

Мы сидели с Амираном на нашем зеленом холме, наслаждаясь всей красотой напоследок перед дальней дорогой.

— Дарико, когда мы теперь вернемся еще сюда на эту гору?

— Не знаю, так время летит! Мне и радостно, и грустно одновременно. Амиран обнял меня.

— Дарико, ты не о чем не жалеешь?

Улыбнувшись, я посмотрела на него.

— Нет! Я счастлива, впереди ждет неизведанный путь, только твой и мой.

Я поцеловала Амирана. Он поцеловал мою руку и прижал к своим губам.

— Дарико, я люблю тебя безумно.

— Я тебя тоже очень люблю.

— Знаешь, я понял одну важную вещь. Всегда нужно признаваться в любви тому, кого любишь, каждый день, тогда этой любви будет много.

Я повернулась к Амирану и стала пристально смотреть в его голубые глаза.

— Амиран, я люблю землю по которой ступают твои ноги и воздух которым ты дышишь, люблю как ты ко мне прикасаешься, и все то, что ты делаешь, каждое слово, которое ты мне говоришь.

— Хм… о как! Хорошо!

Амиран взял меня за руку, мы встали.

— Дарико, я люблю тебя всей душой и всегда тебя любил, и я должен тебе в кое чем признаться. Я тогда врал тебе, помнишь когда мы строили убежище от пиратов, я тебе говорил что люблю дочку папиного друга, так вот я тогда уже любил тебя и говорил о тебе в тот момент! Помнишь мое четырнадцатилетие? И я не пригласил тебя на свой день рождения, знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что видел, как ты за руку шла с Вахой на наш с тобой холм. Я тебя всегда любил и даже тогда, когда мы ссорились.

— Амиран, у Вахи тогда мама умерла, мне нужно было его отвлечь. Сколько страданий было у тебя, почему ты тогда так долго молчал?

Я обняла его крепко.

— Я боялся, боялся что ты не ответишь взаимно. Вот и ждал того самого момента.

— А если бы меня замуж выдали?

— На все воля Бога.

— Давай дадим слово всегда говорить все и обо всем сразу, а не через десятилетия.

Амиран рассмеялся.

— Я обещаю! Ну что, дорогая, нам пора в путь под названием «Жизнь»! Ты готова?

— О, да, месье.

— Дарико, ты мне доверяешь?

— О, да, месье!

Амиран взял крепко мою руку и мы пошли спускаться с холма до дома.

— Дарико, давай я тебе нарву цветов?

— О нет, Амиран не стоит!

— Почему? Они тебе не нравятся?

— Почему, цветы великолепны.

— Почему же ты не хочешь, чтоб я тебе их нарвал, это же так романтично!

— Потому что цветы живые и если ты их сорвешь, они умрут. Зачем мне труппы цветов, это совсем не романтично.

— Ахаха! — Амиран рассмеялся.

— Почему ты смеешься?

— Вот это заключение, потрясающе! Но ты же яблоко кушаешь?

— Да!

Нахмурив брови, я поняла что он сейчас начнет философствовать, теперь это надолго.

— Так, получается яблоко тоже мертвое, и мясо в твоей тарелке.

— Это другое! Да и яблоко живет долго, когда его сорвали, мы его едим живым.

— О боже, Дарико, какая ты жестокая и тебе не жаль бедняжку?

— Ну, все!

Я побежала за Амираном, он смеялся и убегал от меня по полю.

Когда мы зашли во двор, мама с сестрой плакали, отец их успокаивал. Я очень испугалась и подбежала к ним.

— Отец, матушка, что — то случилось? Мама, почему ты плачешь?

— Турки в Грузии, мужчин собирают на оборону.

— Как?! — я обняла родителей.

— О боже, нет. Я думаю, все будет хорошо и волноваться не стоит, да, пап?

Мне было жутко страшно, и я хотела, чтоб отец улыбнулся и сказал: «Да, детка!». Но отец только посмотрел на меня молча и поцеловал меня в голову. Во двор зашел мужчина лет пятидесяти, худощавого телосложения.

— Петро! Мир вашему дому!

Отец и мужчина обнялись и пожали друг другу руки.

— Иван, и тебе мира над головой! Дети, Амиран, Дарико, это мой товарищ, он вас увезет до станции.

Я подбежала к отцу и обняла его.

— Отец, прошу тебя, позволь нам остаться, я не смогу оставить тут вас одних.

— Дарико, я принял решение и ты уедешь вместе с Амираном.

В мое сердце словно кол забили, я и вздохнуть не могла. В одно мгновенье у меня вдруг перед глазами промелькнула вся моя жизнь в этом прекрасном, родном доме. Меня обняла мама и стала успокаивать.

— Доченька, не плачь, ты нам главное пиши. За нас не переживай, мы уедем к тете Нино в горы.

— Мама, а если с вами что-то случится, как я буду с этим жить?

— Все с нами будет хорошо. Надо чтоб Амиран быстрей уезжал из города, иначе его заберут воевать.

Отец подошел к Амирану, взяв его за плечи.

— Сынок, увези скорей Дарико, прошу тебя. И обещай ее сберечь, хорошо?

— Я готов воевать за родину, я не боюсь. Получается, я сбегаю как трус?

— Война она жестока, сынок, оттуда, как правило, уже не возвращаются, а если и возвращаются, то инвалиды как психически, так и физически. А ты нужен Дарико.

— Ну а как же долг перед родиной?

— Перед какой родиной? Твой долг сохранить семью и вашего будущего ребенка.

— Что? Какой ребенок? — Амиран с растерянностью и удивлением смотрел на моего отца.

— Дарико беременна.

— Как беременна? Она мне… — Амиран повернулся ко мне, стоял как вкопанный, смотрел на меня. После чего резко подошел ко мне, взял меня за руку и потащил, крича напоследок:

— Хорошо, сейчас мы сходим к моим родителям, попрощаемся и поедем.

— Не мешкая, давайте быстрей.

— Амиран, нет… прошу тебя, прошу вас… не отсылайте меня…. — из моих глаз градом лились слезы.

— Дарико, пошли, у нас мало времени.

Он тянул меня за собой.

— Амиран, прошу тебя, давай останемся дома, я умоляю тебя. Я хочу быть рядом с ними.

Амиран вел меня молча, он был таким грубым и жестким, я его ни разу таким не видела, он мне казался чужим. Мне вдруг стало плохо и меня стошнило.

— Дарико, что с тобой?

Он достал платок из кармана и стал мне вытирать лицо. Я облокотилась о забор…

— Амиран…. — и продолжала всхлипывать.

— Что с тобой, дорогая? — он обнял меня, приложив мою голову к своей груди и нежно проводя пальцами по моим волосам. Я не знала на тот момент, что Марьям рассказала все родителям, а родители Амирану, что я беременна. Но я боялась ему сказать об этом. Ведь у нас были планы на эту жизнь и уж точно планов на детей у нас не было пока.

— Все, мне лучше, я переволновалась очень.

Он обнял, меня прижал к себе.

— Амиран, давай останемся?

— Дарико, это не обсуждается, пошли!

Мы зашли во двор к родителям Амирана. К нам выбежала матушка Амирана, она нас обняла, поцеловала.

— Амиран, сынок, уезжайте сейчас немедленно.

— Да, матушка, нас уже ждут, мы пришли попрощаться с вами. Где отец?

— Он в мастерской, сейчас я его позову.

Матушка только пошла, как из мастерской вышел отец Амирана. Он был очень добрым человеком и у него были золотые руки. Его все знали у нас как отменного столярного творца. Он и Амирана научил этому мастерству.

— Отец, мы уезжаем.

Отец обнял сына,

— Я знаю, мы разговаривали с Петро. Береги Дарико и себя, за нас с матерью не беспокойся.

Мы все обнялись.

— Пишите нам, хорошо?

— Да, мама, как доберемся, я сразу напишу.

— Все, счастливого вам пути!

Амиран взял меня за руку и мы поторопились домой за вещами.

Когда мы вернулись в мой родной дом, возле машины стояли отец со своим товарищем.

— Амиран, все чемоданы в машине.

Отец подошел к Амирану, достал из кармана сверток.

— Амиран, вот деньги и тут номер телефона Нико, он вам поможет с жильем в Петербурге.

Амиран взял сверток и положил его в карман.

— Дарико, прощайся с сестрой и матерью и в путь.

За ворота вышла мама с Марием. Я бросилась к маме, прижалась к ней так сильно, чтоб почувствовать на прощанье ее запах, ее нежные руки.

— Мама, родная моя, я не хочу уезжать.

Мама обняла меня и как в детстве нежно гладила своей теплой нежной рукой по спине и по волосам.

— Дарико, детка, я люблю тебя! Береги себя и пиши письма..

Мама заплакала, отчего мне стало еще больнее. Я смотрела в глаза матери так, будто в последний раз. К нам бросилась в объятья Марием.

— Сестренка любимая, обещай, что ты приедешь к нам?

— Хорошо, только береги себя!

Амиран подошел ко мне, взял за плечи.

— Дарико, нам пора.

— Нет, Амиран, оставь меня, прошу тебя!

Подошел отец и крепко обнял меня, я его била по спине крича.

— Почему ты так жесток ко мне? Отец, скажи?

Он меня гладил, еще сильнее прижимая и я его обняла крепко. Он взял мое лицо в свое большие ладони и со слезами на глазах, сказал:

— Дочка, обещай, что сбережешь себя? Я люблю тебя, моя девочка! — Папа, я тебя тоже люблю!

— Давай, нужно ехать! Амиран, сынок, — к нам подошел Амиран, взял меня за плечи и руки.

— Дарико, пошли.

Я шла к машине ничего не понимая, только жгучая давящая боль. В мыслях было одно: а что, если я их больше не увижу, не обниму и не услышу их голосов. Когда мы сели в машину, отец сразу пошел за ворота в дом и когда открыл ворота, наша машина тронулась, а и из ворот выбежал Бичеко.

— Бичеко, малыш мой…

Он бежал, лаял, пытаясь догнать нашу машину и отдалялся, все дальше и дальше, пока не превратился в моем взоре в маленькую точку. В этот момент я вспомнила папины слова про падение с лошади. Вот оно мое первое болезненное падение.