Пламя Истрейдис

Ирина Иви, 2022

Меня зовут Амариллис, и я истрея. Если бы моя мать не умерла сразу после моего рождения, если бы мой Кинарэ не зажегся тогда, когда я была уже взрослой девушкой, если бы на моем пути не встал мерзавец, всеми правдами и неправдами пытающийся заполучить меня, если бы… Да что теперь говорить!Не успев выбраться из одной переделки, я тут же угодила в другую. И если раньше все было просто и однозначно, то теперь… Кто окажется врагом, а кто – другом? Проклятые джаимэ! Как устоять перед их запретной магией и не потерять свободу, самоуважение и саму жизнь?! И, наконец, на ком остановить свой выбор? На красавце-эльфе, любовь которого сулит долгие, мирные, счастливые годы? Или на человеке, от которого мне нужно держаться как можно дальше, потому что его любовь грозит мне погибелью? Вроде бы выбор очевиден, но… Если сердце не согласно?

Глава 6 — Брейден

Дворец повелителя Брейдена весь сиял огнями: сегодня там устраивали пышный бал в честь недавно прибывшей из Арлеронвиля Лирувэль — невесты Садориона.

Прекрасная эльфийская принцесса всего лишь три месяца жила во дворце, но уже успела снискать всеобщую любовь своей красотой, добротой и кротким нравом. Вместе с ней приехал ее брат, принц Аркуэн, которому традиции предписывали находиться в доме жениха сестры до тех пор, пока Садорион не возложит на ее голову венчальный обруч.

Бал был в самом разгаре, а вот Садорион сильно задерживался.

— Это просто оскорбительно! — кипятился Аркуэн. — Не явиться на бал, посвященной своей высокородной невесте, самой принцессе Нандэрона! Да что он себе позволяет?! Ты не должна этого так оставлять, сестра!

— Ах, Аркуэн, ты не прав! Ты же знаешь, что в последнее время джаимэ доставляют много хлопот. Садорион просто задержался на Совете, который собирался, чтобы обсудить создавшееся положение.

Аркуэн скривился.

— Мне-то до этого какое дело? Меня не волнуют их мелочные дрязги. А вот честь нашего рода, уважение, оказываемое ему…

Мимо эльфийских принца и принцессы проносились кружащиеся в танце пары, слуги разносили прохладительные напитки, закуски и мороженое, отовсюду раздавались веселые голоса, слышался звонкий женский смех. Но Аркуэн, поглощенный мнимой обидой, не замечал ничего вокруг.

— Кстати, сестрица! — воскликнул эльф, прервав самого себя на полуслове. — Ты обдумала мое предложение?

Вздрогнув, Лирувэль испуганно посмотрела на принца.

— Какое предложение, брат?

— Ты знаешь.

— Нет, нет и нет! — сначала покраснев, а потом побледнев воскликнула эльфийка. — Никогда не пойду я на такую низость и позор!

Аркуэн со злостью и досадой взглянул на сестру.

— Твой брак с повелителем Темного Дола еще может и не состояться: договор не скреплен кровью. Садорион может в любой момент расторгнуть вашу помолвку.

— Или ее могу расторгнуть я, — тихо промолвила Лирувэль, опустив голову.

Злорадно усмехаясь, эльф возразил:

— Можешь. Но не сделаешь этого. Отец тебе не позволит: этот брак несет нам огромную выгоду и почет — еще бы, породниться с Темным Долом! И потом… — Аркуэн презрительно сощурил глаза, — ты и сама не захочешь порывать с Садорионом: ты же в него влюблена по уши. Фу, как это пошло!

Лирувэль покраснела до корней волос.

— Почему же пошло? — сердито воскликнула она, в волнении крутя на пальце кольцо. — Разве целью брака не является любовь супругов?!

Аркуэн закатил глаза.

— Ты рассуждаешь, как простолюдинка! Мне противно тебя слушать. Целью брака является умножение почета родов и взаимовыгода!

Принцесса отвернулась. И увидела Садориона, который направлялся к ней.

Как и при их первой встрече, она смотрела на него и не могла отвести глаз. Высокий, превосходно сложенный мужчина с правильными чертами лица, твердой линией подбородка, чувственными губами, льдисто-серыми глазами и длинными белыми волосами. Он сразу покорил ее сердце. Садорион всегда носил одежду черного цвета, и это немного расстраивало Лирувэль — она любила яркие цвета, но надо признать, что черный изумительно шел правителю Брейдена, оттеняя светлые глаза и волосы.

— Прошу простить мне мое опоздание, принцесса, — он изящно склонился перед эльфийкой, целуя ей руку.

— Вам не за что извиняться. Я понимаю, что у вас много дел, и все они куда важнее балов.

С привычным уже удивлением Садорион взглянул на принцессу. Ему еще не приходилось сталкиваться с такой кротостью и смирением в женщинах. И надо сказать, что ее безоговорочное согласие с каждым его словом, мнением и поступком, поначалу удивлявшее и забавлявшее его, в последнее время стало раздражать.

— Что ж, тогда в подтверждение того, что вы не сердитесь, я прошу вашего согласия потанцевать со мной, — с легкой улыбкой произнес данкерр.

Пряча сияющие счастьем глаза, Лирувэль протянула жениху руки.

— Дура несчастная, — пробормотал Аркуэн, глядя на удаляющуюся пару. — Ни капли ума.

— Милый, я так соскучилась, — с придыханием шепнул ему на ухо женский голос.

Самодовольно улыбаясь, принц обернулся.

— Саартея, душа моя!

Рыжеволосая красавица, закинув ему на шею руки, тесно прижалась к принцу.

— А мой принц скучал по своей Саартее? — промурлыкала данкеррка.

— Как мне было не скучать по ней — мы же не виделись целых два дня!

Гордая своей красотой, Саартея до прибытия в Брейден Аркуэна, отказывала всем своим многочисленным поклонникам, считая их недостойными ее и слыла самой неприступной девушкой. Все изменилось, когда во дворце появился принц Горного Дола.

Умная и предприимчивая данкеррка мгновенно оценила все возможные выгоды от брака с Аркуэном, хоть тот и не был наследным принцем. К тому же он был красив. И со всеми доступными ей пылом и рвением принялась обольщать эльфа.

Аркуэну польстило такое внимание первой красавицы при дворе, к тому же его любовница осталась в Арлеронвиле, а обходиться столько времени без женщин ему совсем не улыбалось. Саартея же, не скупившаяся на поцелуи и объятия, в главном никак не хотела уступать принцу — ей нужно было положение жены, а не любовницы.

Но время шло, а заманчивое предложение все не поступало. Более того, Аркуэн, видя ее несговорчивость, начал терять к ней интерес. И Саартея, испугавшись, что может потерять все, решила уступить принцу, надеясь, что, вкусив близости с ней, он уже не сможет без нее жить и женится.

Такую вот плохую службу сыграло с гордячкой ее непомерно раздутое честолюбие и уверенность в собственной неотразимости. Увы, еще не нашлось такой женщины, которая смогла бы навечно привязать к себе мужчину, полагаясь лишь на прелесть своего тела.

Она уступила Аркуэну. Более того, отдавшись ему, она попала в собственную же ловушку: потеряла от него голову настолько, что уже не мыслила существования без своего прекрасного принца. Он стал ее первым мужчиной, открыл ей неведомый ранее мир плотской любви, был нежным, страстным и опытным любовником. И хоть порой он мог быть и злым, и пренебрежительным, и холодным, мог пропасть на несколько дней без предупреждения, Саартея покорно терпела все этого. Более того, это даже подогревало ее страсть к нему.

— А почему мы не виделись столько времени, чем ты был занят? — ревниво поинтересовалась данкеррка.

— Дела, милая, — неопределенно пожал плечами Аркуэн.

— Ну хорошо. Но сейчас мой принц свободен?

— Свободен как ветер, — засмеялся принц.

Любовница еще теснее прижалась к нему.

— Тогда, может, пойдем ко мне? — шепнула она.

— Хочешь меня? — с легкой насмешкой эльф смотрел на пылающую красавицу.

— О да! — простонала та в ответ.

И они покинули искрящийся огнями зал.

***

Садорион устало откинулся на спинку дивана и вытянул ноги. Признаться, этот бал утомил его больше, чем недавняя вылазка в Проклятые Земли. Совершенно бессмысленная трата времени. Он не любил ни танцы, ни пустые разговоры со множеством приближенных, а в последнее время его стала раздражать и невеста.

Уж не совершил ли он ошибки, не дал ли слабину, согласившись с предложением владыки Горного Дола укрепить их союз, деловые и дружеские отношения, женившись на его дочери?

Честно говоря, это было совершенно не в его стиле. Укреплять отношения он предпочитал твердой рукой, с помощью военных действий или жесткой дипломатии, подмяв под себя, подчинив волю противника и вынуждая его действовать так, как выгодно Брейдену.

Заключить выгодный союз с эльфами Горного Дола, женившись на их принцессе, убедил Садориона его друг и советник Бринэйн. Он считал, что Брейдену необходима передышка. Не время сейчас конфликтовать с соседями, когда над ними нависла угроза джаимэ. И Садорион был совершенно с ним согласен. Но жениться ради этого… Не слишком ли велика цена?! Впрочем, пока брачный договор не скреплен кровью, он всегда может его разорвать, откупившись от неугодной невесты огромной суммой…

Ладно! Это все решаемо и к тому же не к спеху. А вот разобраться с джаимэ, нужно было уже сейчас. Закинув руки за голову и прикрыв глаза, Садорион погрузился в воспоминания.

Джаимэ — данкерры-предатели и губители истрей и светлой магии, появлялись и раньше. История сохранила весьма любопытные документы, бережно хранящиеся в архивах.

У данкерров была своя собственная магия, присущая только их расе. Определенно, не светлая. Но и темной ее не назовешь. Просто другая. Она открывала магам возможности, недоступные ни для светлой, ни для темной магии. Но однажды одному из магов-данкерров, Джаимэ, это показалось недостаточным.

В древнем фолианте, который ему удалось найти, хранилось знание, как многократно увеличить свою магическую силу и обрести темную магию. Также там описывались и губительные последствия этих действий, но поскольку мага-данкерра они не затрагивали, он решил попробовать.

То, что для осуществления его плана придется нарушить Великий Запрет, Джаимэ не волновало. Отправившись в Варден, в Обитель Истрейдис, он сумел, не без помощи запретной магии, которой обладал любой данкерр-маг, но которой строго-настрого запрещено было пользоваться, соблазнить одну из истрей.

Настолько сильно влюбилась она в данкерра, что отдалась ему прямо в Обители. Лотэлья (хм, как же ее звали-то, вроде, Мариам) пришла в ужас от поступка Верисы. Она приказала схватить любовников, но они сумели сбежать. Мариам отрядила лучших магов, следопытов и воинов в погоню за беглецами, но те скрылись в Проклятых Землях и след их был потерян.

О судьбе сбежавших данкерра и истреи стало известно спустя несколько лет. Джаимэ, помимо данкеррской магии, обрел и магию темную. Но поскольку родилась эта магия от его связи с истреей, она была прочно завязана на ее Кинарэ и тянула из огня силу. Все эти годы Вериса медленно умирала. И когда Кинарэ погас, оборвалась и ее жизнь. И пламя Истрейдис в Обители тоже лишилось толики своей силы. Джаимэ же отделался легко — у него просто пропала его вновь приобретенная темная магия.

После этого его удалось схватить и предать казни, а его именем — Джаимэ — с тех пор стали называть всех данкерров-предателей, нарушающих Великий Запрет и вступающих в связь с истреей.

Теперь то, что было известно немногим, а именно лотэлье Истрейдис и правителям Вардена и Брейдена, стало открыто для всех — смысл Великого Запрета, распространявшегося на отношения истрей и данкерров-магов. Большинство пришло в ужас от такого исхода. Но некоторые данкерры, обладающие магией, призадумались… Все же заманчиво было получить такое могущество.

И предпринимались все новые и новые попытки. Некоторые из них увенчались успехом, что стоило жизни нескольким истреям и уменьшило свет Пламени Истрейдис, а, следовательно, и количество светлой магии в мире.

В конце концов совместным решением правителей Светлого и Темного Долов был введен запрет на нахождение данкерров (и магов, и не магов) на территории Вардена, а истреям и вовсе было велено не покидать пределов Светлого Дола. Нарушение запрета каралось смертью.

Поколения сменялись, болезни, войны, неурожайные года чередовались с хорошим, мирным и благополучным временем. И те события постепенно бледнели и стирались из людской памяти. Данкерры и истреи снова могли путешествовать, где им заблагорассудится.

Остался лишь Великий Запрет на любовные отношения между данкеррами-магами и истреями, овеянный ореолом таинственности и страха. Да и данкерров теперь не пускали в Обитель Истрейдис. Вот и все.

А пару лет назад снова началось. То один, то другой данкерр-маг подкарауливал истрею где-нибудь неподалеку от Обители и, применяя запретную магию, ломал волю девушки и разжигал в ее сердце губительное влечение. Не на всех истрей действовала эта магия, но подпадавших под влияние джаимэ и бежавших с ними становилось все больше.