Антропочервизм

Ирина Курамшина, 2009

Сборник рассказов И.Курамшиной «Антропочервизм» – это истории о нравственном выборе, счастье и любви, долге и обязательствах, о жизненных путях-дорогах, несовершенстве окружающего мира и о нашем месте в нем. Героини рассказов попадают в смешные или трогательно-нелепые ситуации, неожиданно где-то на другом континенте встречают любовь всей своей жизни или не могут найти выход, наглухо закрыв перед этим все двери…Обильное количество метафор, используемых автором, сделали сюжеты живыми и сочными. Грамотно и реалистично изображенная окружающая среда своей живописностью и многообразностью будоражит воображение, навевая собственные воспоминания.

В погоне за здоровым духом

Вчера решила устроить себе День Здоровья. Как говорится: в здоровом теле — здоровый дух. Сначала подружка потащила меня в бассейн, у нее абонемент на плавание, а после — сауна. Плавать я не стала — горло болит, а вот в сауну пошла с превеликим удовольствием. Пока Нинка отрабатывала свои положенные сорок пять водных минут, я позагорала в солярии и, совершенно разомлевшая, направилась к тренеру на бортике бассейна.

— Что-то вы рановато, — сказал тренер, ехидно улыбаясь и проверяя пропуск в сауну. — Там еще с предыдущего сеанса кто-то есть. Ну да идите — десять минут мне лично погоды не сделают, а вот вам, возможно, могут пригодиться.

Тренер громко загоготал на весь бассейн. Я, совершенно ошарашенная, вошла в помещение сауны, размышляя над странной фразой тренера, побросала вещи в комнате отдыха, нацепила свою любимую банную шапку с бомбоном, обмоталась простыней, помня, что в парилке еще кто-то есть, и двинула в парную. Путь лежал через душевые. И тут меня ждал сюрприз в виде обнаженного мужчины с намыленной головой.

— Привет, — добродушно приветствовала меня «намыленная голова», неуклюже развернувшись всем корпусом, словно избушка на курьих ножках, и выставив на обозрение достоинства.

Я, чертыхаясь и проклиная подругу, буркнула что-то невразумительное и пронеслась мимо мужчины в парилку. Уф! Да что же это такое? Вечно влипаю во всякие неприятности, а с Нинулей — тем более. Ведь знала наверняка про нудиста этого, но ни словом не обмолвилась. И ведь уже не первый раз так подводит меня — были аналогичные ситуации.

На Олимпиаду рядом с моим домом построили спорткомплекс, или мой дом построили рядом с ним — не помню, что появилось первым, кто был курицей, кто яйцом — теперь уже не важно. Важно, что в спорткомплексе, кроме бассейна и спортивных залов, имелись еще и сауны. Но попасть в них в те времена было большой проблемой. Это сейчас: купил билет, и вперед — парься, купайся, загорай — были бы деньги.

А тогда: чаще всего время посещений приобреталось через организации, как правило, крупные, в которых здоровью трудящихся уделялось огромное внимание. Это был первый вариант. Второй вариант — посещение различных секций, а третий — банальный «блат». Совместив первый и третий варианты, я пристроилась ходить в сауну с моряками — одно морское ведомство вкладывало немало денег в здоровье сотрудников. Так началась моя кочевая жизнь из одной банной компании в другую. С моряками было весело, но они любили «погудеть», благо, предлогов было предостаточно: то праздники, то поминки, то дни рождения. А народу ходило много — человек тридцать. По причине шумных гулянок в сауне морячков вскорости турнули из бассейна. Я перекочевала к девочкам, которые занимались аэробикой — эту группу посещала моя драгоценная подруга Нина. Я же аэробику не люблю, потому подрядилась ходить только в сауну. Но женский коллектив — это сплошные интриги. Меня просто методично выжили за то, что резала правду-матку в глаза. Неутомимая Нинка сосватала меня к знакомым, которые посещали сауну смешанным женско-мужским коллективом. В первый же день я чуть не свалилась в парилке с полки — подруженькины знакомые оказались нудистами. Хорошие ребята, веселые, ничуть не хуже моряков, но все как один голые. А мне непривычно.

Нудисты долго передавали через Нинку приветы и звали в свою компанию — я же не смогла пересилить себя. В бассейн ходить перестала и от всевозможных предложений подруги отказывалась наотрез.

Русская баня ничуть не хуже сауны — я пристрастилась к русской и начала по выходным посещать обыкновенные городские бани, что находятся неподалеку от дома.

Вообще-то баню и все ее разновидности я обожаю с детства — любовь эту привили мне родители, тоже страстные поклонники пара. У нас на Севере, где я провела детство и юность, баня была знатная — все знакомые родителей стояли в очередь, чтобы попасть туда хотя бы раз в месяц. Отец строил баню сам, еще помогали друзья, вложив в строительство и обустройство сего заведения свои необычайные и разносторонние таланты и мастерство. В субботу с утречка баню готовили по всем законам банной науки, и к обеду первыми туда отправлялись женщины и дети. А уж после нас мужчины парились почти до утра, решая не только бытовые, но и свои производственные вопросы. Так сказать, не отходя далеко от веника. В бане был своего рода клуб с правилами и Уставом, штрафами и поощрениями. И даже стенгазета выпускалась. Мне, как начинающему поэту, вечно доставалась роль писаки, и я всегда старалась «не ударить в грязь лицом», приправляя вирши еще и откровенными фотографиями членов клуба. Ну а так как с чувством юмора у всех было все в порядке — мои фантазии встречались с одобрением.

Когда я оканчивала школу, к нам в баню зачастила завуч, она же учительница истории Тамара Алексеевна. Моя закадычная подружка Наташа, которую я всегда брала с собой попариться, первой смекнула, какую пользу можно извлечь из голого соседства с учительницей. Историю мы обе в тот момент не очень жаловали — Тамара Алексеевна преподавала ее просто никак, так как заочно училась в пединституте, все читала нам по конспектам.

— Ирик, как ты думаешь, мы Тамару можем разжалобить? Мне так не хочется учить билеты.

— Хорошо было бы… Я сама с трудом запоминаю исторические даты. Надо будет в субботу разведку провести.

Сказано — сделано. В субботу мы с Натальей были обворожительными и отзывчивыми, как никогда. Тамара Алексеевна не знала, куда себя деть от нашего подобострастия и лести. Мы наперебой хвалили «любимейший» предмет — историю, восторгались методами преподавания и талантом сидящей рядом с нами в махровом полотенце полуголой преподавательницы. Она лишь глазами хлопала да охала от чрезмерного усердия учениц, в четыре руки хлеставших ее в парилке березовыми вениками. Мама, все видевшая и слышавшая, только посмеивалась, но делать свое дело нам с Натальей не мешала. В конце концов Тамару Алексеевну мы «добили»:

— Знаете, девочки, — разоткровенничалась учительница в комнате отдыха, — через четыре дня у вас экзамен по истории, а я не все билеты сделала. У меня бумага кончилась. Там их должно быть тридцать шесть, а я сделала только тридцать. Вы уж, пожалуйста, помогите мне — найдите плотную бумагу, ватман можно, нарежьте шесть прямоугольничков размером примерно десять на пять сантиметров и надпишите их № 31, 32, 33, 34, 35, 36. Принесете мне их перед экзаменом. Это самые сложные билеты. Можете их не учить.

Мы с Натальей дружно закивали головами. Дурочек нашла — учить тридцать билетов! Конечно же, и я, и Наталья подготовили лишь ответы на билеты с 31 по 36 номера.

В день экзамена мы пришли первыми, первыми же зашли в класс и положили заготовленные нами прямоугольники к остальным тридцати, которые оказались в два раза больше размером — глазомер Тамары Алексеевны оказался нам на руку.

— Быстро тяните билеты! И марш — за парту, пока не пришла директор школы, — одними губами процедила наша приятельница по парно́й.

Я схватила билет № 32, Наталья — № 35. У Тамары Алексеевны вытянулось лицо. Но было уже поздно — в класс вошли председатель экзаменационной комиссии и директор школы.

Естественно, что историю мы с подругой сдали на отлично. С тех пор баню я люблю еще больше.

— Не возражаете, если я посижу рядышком? — это в парилку заглянул бывший «намыленный».

Я кивнула, приподняла бомбон в знак приветствия, повернулась к мужчине и почти без смущения стала в упор разглядывать его с ног до головы. А ничего мужчинка — ладный, всё вроде при нем. Можно даже сказать — очень интересный мужчина. Теперь понятно, почему Нинка так любит сауну. Потом подвинулась, пропуская «Адама» на верхнюю полку — пусть сидит, места много. Может, и мне скинуть простыню? А что? Идея! Будем с «Адамом» на равных. Представлю, что попала в райские бани. Надо же когда-то учиться приспосабливаться к любым ситуациям. Вдруг понадобится? Да и не страшно вовсе в парилке рядом с незнакомым голым мужчиной, тем более что из душевой слышны знакомые Нинкины интонации и еще один… мужской голос?!