История одной коллекции кукол. Рассказанная домовым Евдокимом

Ирина Михеева

Брунхильда, злая и жестокая волшебница, колдовством и обманом завлекает в свой сказочный дворец разных людей, живших в разные времена и эпохи и одетых по моде своего времени. Это герои литературных произведений, сказочные персонажи, реально жившие люди. Она хочет открыть им страшную тайну, но захотят ли они этого?Эту сказку рассказывает смешной старичок-домовой, которую он придумал, наблюдая за тем, как хозяйка создает новую куклу – очередной персонаж для своей разнообразной коллекции.

© Ирина Михеева, 2020

ISBN 978-5-0051-4894-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

История одной коллекции кукол, рассказанная домовым Евдокимом

Этого маленького, забавного старичка с седыми, жиденькими, вечно всклокоченными волосами, густыми бровями и усами зовут Евдокимом. Он хорошо образован, но при этом хитрюга и проказник. На его курносом сморщенном носу красуются круглые очки, и от его голубых глаз ничего не утаить, не спрятать. А нос свой он любит совать повсюду, даже туда, куда и не следует. Вездесущий и неугомонный, он следит за порядком и чистотой в доме. Догадались, о ком идет речь? Да-да, о настоящем, самом настоящем домовом, поселившемся в одной из московских квартир, в которую попал случайно, по воле случая. Там ему понравилось, поэтому он и решил остаться там и назначил сам себя полноправным хозяином-хранителем квартиры.

Знакомьтесь. Домовой Евдоким собственной персоной

Подружился он не со всеми, кто проживал тогда в этой квартире, а только с Хозяйкой. Только ей он показывался на глаза и рассказывал разные сказки и истории, коих знал великое множество. Некоторые из них Хозяйка записала, и теперь вы можете с ними познакомиться. И одна из них о том, как Евдоким познакомился с Хозяйкой, и как появилась в доме удивительная коллекция кукол в исторических костюмах.

Рассказ Евдокима о Хозяйке и о своем знакомстве с ней

А было это тридцать лет назад. В те далёкие времена Хозяйка работала в мастерских центрального телевидения, шила костюмы и платья для героев разных передач, сериалов и фильмов. Вот тогда-то её и захватила идея — создать коллекцию кукол, одетых в исторические костюмы: с кринолинами¹, фижмами, рюшками, бантиками, со складками ватто, с воротниками фреза, из дорогой парчи, мягкого переливчатого бархата, блестящего шелка, расшитые «бриллиантами», бисером, блестками.

Надо вам сказать, что мне Хозяйка приглянулась тем, что была мастерицей на все руки: в ее руках любые вещи приобретали новую жизнь. А уж что касается кукол… Простая пластмассовая кукла, иногда даже покалеченная, сломанная, побывав в ее руках, преображалась и становилась похожей или на сказочного персонажа, или на героя литературного произведения, или на реального исторического персонажа. Ее привлекали люди, обладавшие сильным характером, способные затронуть струны её души, зацепить своей сложной или трагической судьбой, вызвать в ней бурю эмоций и желание воссоздать их образ в куклах, одетых в костюмы той эпохи, в которой они жили.

Несмотря на то, что я долго живу на свете, много видел и много знаю, оказалось, что в истории моды я не специалист, и значение некоторых терминов узнал уже от Хозяйки. Если вы их тоже не знаете, можете посмотреть в конце книги.

Кстати, желание наблюдать за созданием коллекции кукол в роскошных, старинных костюмах, в платьях разных эпох и времен сыграло не последнюю роль в моем решении остаться жить в этой квартире.

Но сначала ни Хозяйка, ни другие люди, жившие в этой квартире, даже не подозревали, что я там поселился. И я никому на глаза не показывался. Но однажды я «прокололся». И вот тогда-то впервые она и узнала о моём существовании и поняла, что в ее доме поселился домовой.

Решил я как-то позабавиться: в её мастерской было очень много интересных вещиц — тряпочек, баночек со всякой мелочью и нужной ерундой. Одна коробочка, маленькая картонная из-под булавок, мне приглянулась, в ней лежали блестящие пайетки — такие переливающиеся крошечные круглые пластинки с дырочкой посередине — и пакетик перламутрового бисера очень редкого цвета. Бисер был добыт с большим трудом, с оказией, и Хозяйка хвасталась им, показывая своим подругам. И я решил спрятать именно эту коробочку, унес к себе в камин, в свой укромный уголок, где я облюбовал себе местечко, где отдыхал после трудных, ночных работ. Там меня никто не видел, да и не догадывался, что я там нахожусь. Спрятал я коробочку очень надежно.

И вот однажды Хозяйке пришла в голову очередная идея, для воплощения которой ей вдруг понадобилась именно эта коробочка: она решила отделать бусинками платье очередной своей коллекционной куклы. Хвать! А коробочки-то и нет. Очень смешно было смотреть, как она искала, прямо сбилась с ног в поисках пропажи. Разобрала все полки в секретере, где она оставила её, методично разложила все завалы и залежи. Да и не только в секретере, но и во всех отделениях мебельной стенки. Это ж здорово! Навести чистоту и порядок!

А я тихонько посмеивался, наблюдая из-за угла за её бесконечными поисками. Стоял и тихонько хихикал. Она нервничала страшно, переживала, даже сыну досталось ни за что, ни про что. Но он мальчик «сурьезный», зачем ему хулиганить. Тогда она на мужа набросилась, думая, что это он переложил и забыл, а может и выбросил, не разобравшись. Забавная! Нет бы, просто ласково попросить, заветные слова сказать: «Домовой, домовой, поиграл — отдай назад!» Так нет! Обо мне даже и не подумала, не догадалась!

И только через три года я вернул ей эту коробочку с извинениями. Сам даже растрогался, прослезился, жалко её стало. Правда в тот раз она обошлась без тех бусинок, купила другие. А эта коробочка так и лежит на полке в мастерской.

Но с тех пор мы стали большими друзьями.

Я считаю её доброй феей и настоящей волшебницей, ведь она умеет преображать ненужные вещи, переделывать их и давать им вторую, новую, совсем необычную жизнь. Вот и коллекцию собрала из сорока пяти кукол, правда одна из них — совсем маленькая — девочка с крошечной куколкой в руках в таком же платье, что и её хозяйка.

К тому времени, когда коллекция кукол была создана, я здесь прижился. Зацепила меня Хозяйка своим мастерством, да и привык я к ней, нравится она мне. Подкидываю ей идеи, вдохновляю на новые подвиги, и конечно же придумываю сказки, которые она записывает и читает своей семье.

Но вернемся в наши дни.

Домовой, одетый в старую жилетку и шапку ушанку, сшитые Хозяйкой два года назад, как обычно сидел в мастерской на своем любимом месте — на подоконнике, поджав ноги, обутые в теплые валеночки. Он удобно примостился там и внимательно наблюдал за её работой.

Весь стол был завален: на нем вперемешку лежали кусочки блестящих тканей, прозрачная органза, пакетики с бисером, огромные мешки разноцветных кружев, ленточки и тесемочки, коробочки с бижутерией. Хозяйка с увлечением, не замечая ничего вокруг, (а такое с ней случалось, когда её захватывала идея очередного образа), рисовала эскизы сказочной героини, видать, какой-то фильм ее захватил. Она перебирала ткани, прикладывала их друг к другу, поворачивала то одной стороной, то другой, примеряла на кукле, и при этом что-то бормотала себе под нос, мурлыкала и недовольно ворчала.

Домовой ей не мешал. Он знал, что в такие моменты её трогать нельзя — она сердилась, могла и отругать ни за что, ни про что. Нечего под горячую руку лезть. Ведь настоящая творческая работа, захватывающая и интересная, не требует суеты, не любит громких, отвлекающих голосов и звуков. В этот момент забываешь обо всем на свете и думаешь только об одном: как создать что-то необыкновенное.

— Слушай! — всё-таки не выдержал Евдоким и подал голос, увидев, как Хозяйка примеряет на голове куклы рогатый шлем из мягкой черной замши. — Слушай, так это же Брунхильда!

— Кто? — удивилась она, обернулась с недовольным видом, — какая такая Брунхильда? Вообще-то я делаю сказочную Малефисенту. Недавно фильм посмотрела. Интересная сказка. Очень мне понравился её образ.

— Нет! — упрямо сказал Домовой, — это Брунхильда, валькирия. И я придумал сказку об этой злой волшебнице и обо всех твоих куклах, ну почти обо всех.

Примечания

1

Здесь и далее значение слов, выделенных курсивом, можно посмотреть в конце книги.