Умер, шмумер, лишь бы был здоров

Ирина Мороз, 2013

Отвратительное чувство! Тяжёлые веки, словно два слепленных вареника. Мышцы глаз вяло подёргиваются. Они похожи на свернувшихся червей, потерявших надежду выбраться наружу из высохшего яблока. В его больном воображении вдруг появились мясистые, ехидно посмеивающиеся губы. Покуривая трубку и время от времени шевеля щёткой усов, губы плюются короткими словами с грузинским акцентом…

4. Феерия реальности

Профессор Штейн получил бессрочный отпуск за свой счёт в московском НИИ, и на неопределённый срок переехал в Разлив. Он навещал Ильича ежедневно. Впрыскивал ему внутривенно витаминизированный состав для укрепления организма, созданный на основе лекарственных трав и с успехом испробованный на мышке Муське.

Моторно-двигательные функции ожившего организма полностью восстановились буквально за сутки. Речь возвращалась постепенно, подгоняемая мощным интеллектом.

Во время длительной болезни Владимир Ильич повидал немало врачей в белых халатах со шприцами в руках, поэтому обратился к профессору Штейну по-немецки, считая его ещё одним, выписанным из Германии светилом медицины.

— Скажите, любезнейший, вы из группы профессора Борхерта, Клемперера? Как к вам прикажете обращаться?

— Я рад слышать ваш голос, Владимир Ильич. Меня зовут Анатолий Львович, — ответил Штейн, наклеивая прозрачный пластырь на взбухшую от укола вену, — я ваш соотечественник, и, если вы не возражаете, мы сможем продолжить разговор по-русски.

— Очень приятно, Анатолий Львович! Знаете, батенька, я, по правде сказать, не привык так долго находиться в изоляции. Я бодр и чувствую себя прекрасно. Обнадёжьте, голубчик, скажите, что карантин подходит к концу. Кстати, какое сегодня число? Без газет я потерял счёт дням. Причина, по которой меня не навещают товарищи, понятна — инфекция и тому подобное, но газеты ведь инфицировать невозможно?! — Ильич улыбнулся собственной остроте и шёпотом добавил:

— А вы не боитесь заразиться?

«Ну, вот и наступил щекотливый момент, — подумал профессор Штейн, — даже раньше ожидаемого»…

Линия поведения Анатолия Львовича в данной ситуации была тщательно продумана и утверждена на последней встрече с Завьяловым Юрием Геннадьевичем — генсеком коммунистической партии России. Сошлись на эффективности шоковой терапии. Для этой цели из архива был выписан целый ящик со старыми газетами, который дожидался своего звёздного часа в комнате Торпеды.

— Владимир Ильич! Я отлучусь на секунду, — Штейн скрылся за отодвинувшейся стеной и тут же вернулся с двумя газетами. Положил их на тумбочку.

— Приятного чтения! Всего доброго! До завтра!