Случайности не случайны

Ирина Муравская (2024)

Сначала он едва не сбил меня на своём джипе. Затем вдруг обнаружилось, что мы стали соседями. Настолько тесными, что от его постоянных «пати на хате» я забыла, как выглядит сон. Но наглой мажористой моське этого оказалось недостаточно. Он с какой-то радости решил, что ему в моей квартире всегда рады и можно заявляться туда без спроса. А теперь ещё и, кажется, решил чисто от скуки склеить меня. Ну, всё. Кажется, это война!

Глава третья. Лизон, как же ш ты не вовремя!

Гляжу на это чудо-юдо, мнущее мои простыни… и тихонько охреневаю.

— У тебя всё в порядке с головой? Сотряс нигде не ловил?! Ни с каких балконов не падал?

— А что не так-то?

Не, вы поглядите на него только. Сто процентная незамутненность сознания. Как-будто я у него в гостях, а не наоборот.

— ЧТО НЕ ТАК?! Нельзя вот так заявляться куда вздумается, только потому, что тебе"скучно"!!!

— Почему?

Поч… Что!?? Сорри, но я всё. Моя логика покинула чат.

— Я могла быть не одна.

— А с кем?

— Да с кем угодно. С парнем. Представь, какая неловкость вышла бы.

— Ага. Как хорошо, что у тебя нет парня.

— С чего ты взял?

— Иначе ночью я слышал бы тебя, а не ты меня. Ты, кстати, как: громко стонешь или из тихушниц?

— КАЛИНИН, ТЫ СОВСЕМ ОБАЛДЕЛ?!

— Ну вот. Опять орёшь, ― закидывая руки за голову, поудобнее укладывается Калинин. ― Нет. Не тихушница. Слишком горластая.

Я… я… Просто слов нет. За убийство в состоянии аффекта сколько дают, никто не знает? А если валить всё на самооборону? Поблажка светит?

— Ты клоун, ― стискиваю чашку, представляя, что это его шея. ― Просто шедевральный.

— А ты знаешь толк в комплиментах. Только не влюбляйся без оглядки, не хочу разбить твоё сердечко.

Вдох-выдох, Мира. Вдох-выдох. Вдох-вы…

Нет, не получается.

— Скучно, говоришь? Хочешь, наполню твою жизнь смыслом? ― заношу вытянутую руку над его головой и тоненькой струйкой медленно выливаю весь чай ему на лицо. Не горячее, я проверяла. На себе. Так что пусть попробует только вякнуть. ― Ну как, лучше?

Если честно, хоть и хорохорюсь, но стою на низком старте, готовая ломануться в другую часть комнаты. Мало ли, озвереет.

Но нет. Булат даже не пошевелился.

— Ммм, тепленькая пошла, ― облизывая губы, лишь цитирует он великих классиков. ― Ты подушку намочила.

— Я это переживу.

— Обещаешь?

— Очень постараюсь.

— Ну хорошо. Тогда я спокоен, ― вроде готовая, но не готовая. Пропускаю момент, вздрагивая, когда Калинин резко принимает сидячую позу. ― Не шугайся, бить не буду.

Не будет. Вместо этого он встаёт и идёт…

Стоп, а куда он идёт?!?

— Далеко собрался? ― растерянно провожаю его взглядом.

— В душ. Не провожай, дорогу помню. Полотенчико выдашь или твоим воспользоваться?

— К-какой душ? Стой! Не смей! ― срываюсь с места, но дверь насмешливо захлопывается прямо перед моим носом. Чиркает замок, заперся.

Злобно барабаню, да толку. Не ломать же.

— Присоединиться не предлагаю, но инициатива приветствуется, ― звонко смеются из глубины, включая кран.

Забаррикадировать его, что ли? И вызвать санитаров, пускай забирают товар. Или полицию вызвать? Только сомневаюсь, что полиция приедет.

Опять скажет: не наш случай. А если узнает, кого им впихивают, могут вообще на меня собак всех спустись. Этой перегидрольной блондинке-то что будет? За раздолбанный киоск не спросили, а тут…

Хотя забаррикадировать всё равно можно, только есть ли толк? Ну поторчит он там немного, пока не психанёт и не вынесет петли. Такой лось с одного удара всё проломит, а мне же потом придётся чинить.

Блин, бесперспективняк какой-то прям.

Ничего не остается кроме как вернуться в комнату, присесть обратно на постель и, удручённо подперев костяшками подбородок, бесцельно таращиться в стену, разглядывая волнистые линии обоев.

Кто-то по ходу словил капитальную прострацию.

Спойлер: я.

Бред какой-то. Всё, что происходит ― лютый бред. В соцсетях существует множество пабликов разных, где народ пишет анонимно свои истории и порой они такие чудаковатые, что думаешь: да врёт, как пить дать.

А здесь нате, получите и распишитесь."В моей ванной моется сосед, который забрался ко мне через балкон"― а? Как звучит? Хоть прям сейчас публикуй.

Сколько я так сижу?

Да чёрт знает. Пять, десять, может пятнадцать минут.

Когда Булат возвращается, не реагирую. Но искоса успеваю оценить мокрого секси-мальчика без футболки. Спасибо, хоть в спортивках остался.

— Теперь я пахну тобой, ― вот сволочь, реально моё полотенце взял. Стоит, обтирается. ― Прикольный гель для душа, где купила?

— Подарили на восьмое марта.

— Узнай, где взяли. Тоже такой хочу.

— Забирай.

— Не, я девушек не обкрадываю. Не по-мужски это.

Обкрадывать не обкрадывает, зато шарится по моим вещам без стеснения. Ходит по комнате, рассматривает висящие плакаты, ковыряет стоящие корешки книг на полках, у клетки подзависает, сюсюкаясь с сидящим снаружи Зевсом. На рабочем столе копошится.

Чувствую себя как на досмотре: неуютно и некомфортно. Слово даю, если он сунется в ящик с трусами/лифчиками, я за себя не ручаюсь. Тогда точно придётся звонить в неотложку.

Чтоб труп с пробитой башкой забирали.

— Русакова М.В., ― находят зачётку, лежащую поверх блочной тетради с конспектами. ― М.В., значит. Мария Викторовна?

Ой. С отчеством попал в яблочко.

— Я похожа на Марию?

— На самом деле не особо. Тогда, кто? Маргарита, Марина?

— Ещё варианты?

— Ммм… Магдалина и Мэрилин, полагаю, точно отпадают?

— Магдалина? Серьёзно?

— Ну а что. Накидываю то, что первое на ум приходит. Хм, а вы почти отличница, М.В., ― с любопытством листают странички. ― Отл. Отл. Хор. Отл. О, удовлетворительно. Ай, яй, яй. Что, с психологией совсем не дружите, студентка М.В.?

Засунуть бы ему эту зачётку в глотку и заставить прожевать! Но вместо этого подхожу к Калинину, забирая её и демонстративно кладя на место.

— У тебя нет случайно никаких важных дел?

— Не-а.

— А ты подумай получше. Вдруг вспомнятся.

— Точно нет.

— Очень жаль.

— Ты какая-то подозрительно спокойная. Успела закинуться антидепрессантами? ― молчу, но идея мне нравится. Только лучше снотворное. Нет, слабительное. И не мне, а ему подсыпать. ― Не хмурься, тебе не идёт, ― хмыкает Булат, протягивая руку и стягивая с моего и без того разваливающегося пучка резинку. Длинные волосы рассыпаются по плечам в полном хаосе, намекая, что неплохо было бы вспомнить о расчёске. От чего вдвойне неуютней становится под этим пристальным разглядыванием. ― Ты симпатичная, знаешь?

Пфф. Всё? Козыри кончились? В ход пошёл заурядный флирт? Я думала, он способен на большее.

— Это ты меня при параде не видел, челюсть бы отвалилась.

— От восторга?

— И его тоже.

Утрирую, конечно. До королевы красоты мне чапать и чапать, но если платьишко надеть и стрелки подвести ― будет вполне себе ничего. Русоволосая, голубоглазая ― классика.

— Звучит как вызов.

— Тебе только так кажется.

— Поздно. Уже хочу. Как смотришь насчёт свидания?

Меня аж пробивает на смех.

— Бедняга, тебе и правда дико скучно.

— Ну а я о чём. Так как? Сегодня. Вечером. Часиков в восемь.

Знаете, вот положа руку на сердце: если бы не обстоятельства нашего знакомства и всё это… да я бы пищала от радости, получив подобное предложение от такого, как он.

Не, ну правда.

Так-то, не станем лукавить, он весьма привлекателен. Такой… некой холодной привлекательностью. Высокий, скуластый. В меру в теле: не дрыщ, но и не раздутый от мышц.

А эта его снисходительная ухмылка? Спорим, девочки млеют? Да чего уж там, даже крашенные волосы не портят образа"самоуверенного эгоиста", а они точно крашенные. Отрастающие корни выдают шатена.

Глаза, опять же. Кофейные, всегда чуть прищуренные, словно оценивающие. Вроде и раздражает, но при этом добавляет некой изюминки.

Плюс машина. Плюс статус.

В совокупности получается такой наборчик, что да. Без сомнений. Встреться я с ним в иной обстановке и будь он при этом более обходителен…

Но мы имеем то, что имеем.

— Видишь кактус? ― киваю на колючий шарик в горшке, стоящий рядом с настольной лампой. ― Я пойду с тобой на свидание не раньше, чем он зацветёт.

Калинин заинтересованно тычет пальцем землю.

— Настоящий. Где подвох?

— Он у меня лет десять уже, и пока ни разу не зацвёл. Подозреваю, потому что лишён этой привилегии. Так же как некоторые лишены чувства такта и манер.

А вот и та самая улыбка.

— Изящно кольнула, ― одобрительно подмигивают мне. ― Молодец.

— Стараюсь, ― дверной звонок пищащей трелью разносится по закоулкам коридора, прерывая наш, по факту, первый мало-мальски адекватный диалог. О, пропитание приехало. ― Тебе пора, ― иду открывать. ― У меня тут свидание намечается с самой собой.

— Если часто себя самоудовлетворять, потом будет сложно найти коннект с партнёром, ― бросают мне вслед.

Тьфу, блин, пошляк. Поторопилась с выводами. До адекватного разговора мы ещё не доросли.

Раз замок, два замок. В глазок даже не смотрю, поэтому немножко прифигеваю при виде… Нет, это не курьер.

Это систер.

Причём, не очень довольная. Я бы сказала, мрачная и раздражённая. Зуб даю, сейчас будет истерика. А у меня там полуголый парень в спальне…

— Дра-а-атуте, ― приветствую сестру, растерянно почёсывая затылок. ― Что-то ты рано.

— Не стой на проходе. Дай чемодан занести, ― чемодан не заносится, а с пинка влетает в квартиру.

Да, Лиза точно не в настроении. Бедные колёсики никогда не видели подобной жестокости. Странно, что до сих пор целы.

— А Ваня где?

— А Ваня, вероятно, мчит к Веронике.

— Какой Веронике?

— Которая шлёт ему голые сиськи и сообщения о том, как скучает.

— Оу…

— Сиськи-то хоть зачётные? Есть копия?

Одновременно оборачиваемся к выглянувшему из-за угла любопытному Булату.

Блин, да что ж ты такой проблемный, белобрысый?! Догадливости ноль? Свалить нельзя было по-тихому?

— Я не специалист, но почти уверена, что накаченные, ― с удивлением рассматривая полуобнажённого неизвестного на фоне родных обоев, отвечает Лизон, стаскивая с головы и бросая солнцезащитные очки на тумбу возле зеркала. ― Там не только они, губёшники тоже пельмени.

— А, не. Тогда херня. Этот силикон как водный матрас. Тискать забавно, но боишься, что в любой момент лопнет.

Как она на него смотрит, просто загляденье. Одним взглядом урыла и закопала.

— Ты вообще кто?

— Булат.

— Как Окуджава, только круче?

— А ты сечёшь фишку.

Словно мало мне неловкостей, на лестничной клетке, от которой мы пока не отгородились, появляется запыхавшийся зелёный человечек с термо-сумкой за плечами.

Запыхавшийся? Второй этаж всего. Кого они набирают по объявлению? Астматиков и дистрофиков?

— Двадцать шестая? ― рыская глазами по табличным номеркам уточняет тот, вытирая пот со лба.

А, запыхался потому что жарко. Он на велике или самокате небось гоняет под солнцем палящим, с утра до вечера. Бедняга. Ладно, забираю слова обратно про астматиков, у них и так работёнка неблагодарная.

— Она самая, ― сестра, как самая ближняя, принимает пакет. Ещё тёпленький и ароматный. От запаха слюнки текут. ― Спасибо, ― благодарит она доставщика и тот с тяжелым вздохом отчаливает. Дальше трудиться. ― Я вам помешала, по всей видимости?

Это она про меня и Калинина? Ёлы-палы, правда ведь странно смотрится. Он не пойми в каком виде, по волосам видно, что только из душа. Ещё и обед на заказ…

— Не-не-не, ― оживаю. ― Это ва-аще не то, что ты думаешь!

— А что я думаю?

— Знаю я, что ты думаешь. И не думай об этом. Выбрось бяку из головы. А тебе пора, никак не свалишь! ― сердито шикаю на блондина, пинками в спину отгоняя его к балкону. ― Не видишь? Ты третий лишний, ― не так-то просто ржущего бегемота отбуксовывать. Надорвёшься.

— Футболку хоть верни.

— Не замёрзнешь. Давай, проваливай уже, ― с трудом вытуриваю тушу наружу и захлопываю дверь. Для надёжности ещё и шторы задёргиваю. Чтоб не отсвечивал.

Фух, избавилась.

— Не, я понимаю, что не очень высоко, но это всё равно как-то чересчур, ― присвистывая, замечает наблюдавшая за нами Лизка. ― На апельсинах для больнички разоришься.

— А? Да ну его, ― с досадой отмахиваюсь. ― Лучше рассказывай: что там с твоим силиконовым фетишистом?

— Да ничего. Финита. Оправдания не слушала. Собрала вещи и купила билет на самолёт. С его карточки. И браслетик себе заодно в ювелирке аэропорта, ― трясут тонким запястьем, на котором поблескивает золото. ― Как моральную компенсацию.

Красотка. Сестрёнка себя никогда не обделит.

— Карточку ему вернёшь?

— Пускай роется в мусорке и ищет, если она ему так нужна. Правда там всё равно теперь баланс нулевой. У нас мартини остался?

Мартини под бургеры и картоху?

По-моему, идеальный обед, вишенкой на торте которого становится душевный разговор. Пусть и не очень весёлый, несмотря на то, что систер старается хорохориться.

У неё не тот тип характера, чтобы плакаться и жалеть себя. Жалеть уж скорее надо Ваню. И телефон, который напоследок влетел ему чётко в затылок.

С удобством располагаемся в когда-то родительской комнате-тире-гостиной, а ныне её личной комнате, шурша обёртками и звеня бокалами. Никакого женского алкоголизма, прошу заметить. Всё исключительно для поддержания душевного равновесия.

Лиза рассказывает о поездке в Сочи, которая в целом была весьма приятная, пока не всплыла"силиконовая долина", а я ябедничаю на свалившуюся блондинистую напасть.

Такой вот круговорот информации в природе получается.

Надо заметить, новость о том, что у нас появился домовёнок, приходящий когда ему вздумается, не вызывает у сестры должного ужаса.

— У меня силиконовый фетишист, у тебя балконный. Прикольно. Так и живём.

— Ага. А делать-то мне с ним что? Он нормальных слов не понимает.

— Отгородись стеллажом. Только успей позвонить в скорую. В лепёшку не превратится, но конечности может переломать, когда полетит.

— Какой стеллаж? Мой? А ничего, что после первого дождя он разбухнет и можно будет его выкидывать? Про зиму так молчу.

— Тогда надо стеклить. Родители давно собирались.

Это да. Собирались, но руки так и не дошли. Весь бюджет вливался в стройку на даче, поэтому в конечном итоге было решено оставить как есть. Тем более, что склад мы на балконе не устраиваем, для этого есть кладовка. Да и закрутки тоже не храним, их у нас банально нет.

— Стеклить. Это сколько ж зарплат моих придётся угрохать… ― мне заранее дурно. Любимая работа хоть и кормит нищую студентку, но шиковать не приходится.

— Можем вскладчину.

— Видимо, придётся.

— Ну или не торопи события. Посмотри, во что всё выльется. Вдруг судьба?

— В смысле?!?

— Ну вдруг ты скоро переедешь за стенку. Прикинь, как удобно будет? Не придётся через подъезды пробираться, чтоб в гости приходить.

Картошка идёт не в то горло. Точнее, не в горло вовсе, а в нос.

— Шутишь!? ― пытаясь отчихаться, хриплю я.

— А чего нет? Всякое случается, ― многозначительно хмыкает Лиза. ― Раз моё замужество накрылось чужими сиськами, хоть на твоей свадьбе погуляю.

— Фу на тебя.

— Что, не нравится Булатик? Очень даже симпатичный. Он мне, кстати, кого-то напоминает. Только понять не могу, кого.

— Психа с весенним обострением. От тех тоже не знаешь, чего ожидать.

— Не, ты дверку, конечно, закрывай, на всякий случай, но над моим вариантом поразмышляй ― богатенькие мальчики всё же на дороге не валяются.

— В ютуб залезь. Этот с расквашенной физиономией где только не валяется, ― Лизон хихикает, оценив шутку, но на этом тему соседа и его моральных качеств мы прикрываем. И без того слишком много внимания оказано его персоне, а мне, между тем, немножко ссыкотно в комнату возвращаться. А если тень за шторой никуда не делась?

Фух, делась. Через пару часов всё же проверяю это, на цыпочках пробравшись к окнам.

Капец.

Такими темпами недалеко до паранойи, вот только нельзя ж опечатать спальню и вообще в ней не появляться.

А душно как, трындец!

Правда всё, что позволяю себе ― открыть створку наверх, в такую щель точно не пролезут. С проветриванием помогает несильно, зато всё как-то поспокойнее.

Вот теперь можно и немного расслабиться, пожив для себя в собственный выходной. Калинин потихоньку вытряхивается из памяти, но вот загвоздка: его невероятное соблазнительное приглашение на"свидание"не торопится отправиться следом в утиль.

Ну а что? Я же девочка. Да, знаю, что брошено оно было не всерьёз, только вот картинки в голове выстраиваются против воли.

Чисто гипотетически: а если бы я всё-таки согласилась, он был сразу дал заднюю? Или нет? А если бы свидание всё же случилось, то какое? Куда бы он меня позвал? Или сразу в койку потащил? А если бы в койку, я бы…

Бр-р, стоп, Мира!

Хорош пороть горячку. Сейчас ещё понапридумываешь! Меньше Лизку, называется, слушать надо, а то всё ― пустилось воображение в пляс, не остановить.

***

Все"романтические"грёзы разбиваются об скалы не радужной реальности, когда сквозь кирпичную кладку, уже ближе к ночи, начинают разноситься голоса.

Опять к нему компашка заявилась.

Им там что, мёдом намазано? Устроил притон.

По первой приглушённое бормотание легко перекрывается сериалом, но громкость начинает с каждым разом повышаться в соответствии с эмоциональным диапазоном уникумов, что снова глазеют футбольный матч.

Диванные аналитики, блин, нашлись.

Терплю, сколько могу, но когда собираюсь ложиться спать ― не выдерживаю. Ну нет сил, правда. Ладно, когда у самой что-то перебивает их вопли, не так долбит по мозгам, но в тишине это слушать невозможно. Причём у сестры в комнате всё тихо, орава топчется именно с моей стороны.

— Иди послушай серенады мартовского кота, ― зову её за собой. Пусть оценит.

Оценила.

— Фига акустика, ― посидев пару минут и угорая с отчетливо доносящихся комментариев, присвистывает она. ― Я раньше не замечала.

— Потому что раньше там никто не жил.

— Но других соседей же так не слышно. Не, иногда скандалят и дети как слоны топают, но всё равно. Не так громко. Эй, спартаковцы, ― рыкает сестра, хорошенько приложив кулаком по стене. ― Громкость убавьте.

— Я ж уже говорил: нужно тише ― приди и сделай, ― долетает в обратку.

— Вот говнюк. И почему ты до сих пор не разбила белочке его орешки? Ты ж вроде не трусиха.

— Не трусиха, но одной идти туда, где топчется непонятно сколько мужиков и порой слышны звуки оргии, как-то не улыбается.

— Ух ты, они и так умеют отдыхать? Завидую, ― Лизка решительно встаёт, разминая до хруста пальцы. ― Ну что, пошли?

— Куда?

— Туда. Нас же позвали. Невежливо отказываться. Ты теперь не одна, а вдвоём не страшно. Где наш веник? Сейчас разгоним этих болельщиков.

Ууу, а сестра завелась. Реально пошла за веником. Боюсь, сейчас у кого-то телек отрастит крылышки и полетит из форточки. Искать других хозяев.