Вечность длиною в день

Ирина Невская, 2012

Только несколько недель отвела судьба молодому лейтенанту Сергею Стрельцову и медсестре, красавице Марине. А потом Марины не стало… Прошли годы, но любовь, вспыхнувшая в сердце Сергея, с годами не угасла, а продолжала гореть, испепеляя сердце и душу. Если бы не Женька… Он снова любил, как много лет назад, любил страстно, самозабвенно, до ненасытности… Немало испытаний выпало на долю Сергея и Женьки, но эти испытания не убили их любовь, а наоборот – сделали её крепче, сильнее. Не сразу осознали они, что их любовь – это дар свыше. Любовь, подаренная им судьбой, небесами. Любовь, которая будет длиться вечность… Просто вечность… Книга издается в авторской редакции.

Сергей

Наши дни…

Сергей устало откинулся в кресле. «На сегодня всё», — подумал он, глядя на часы. Домой ехать не хотелось: всё равно его там никто не ждал. Вероника отдыхала во Франции, а Вовка, сын, в молодежном лагере в Турции. Мама и отец звали его к себе, на Дон, где они жили вот уже несколько лет, после того как ушли на пенсию. Сергей купил им хороший дом, и они развели большое хозяйство, сад и огород.

— Приеду, мама, обязательно приеду, вот только Вовку дождусь. Вместе и приедем, — Сергей тактично отказался, сославшись на дела. Их и в самом деле было невпроворот.

Вот уж двенадцать лет, как Сергей уволился из армии. И вот уже двенадцать лет, как они с Вероникой были женаты. Если бы не сын, которого безумно любил, он давно бы ушел от неё. Вовка принес Сергею настоящую радость. Вероника, добившись своей цели и женив на себе Сергея, прекрасно понимала, что получила лишь тело, но не душу его и не сердце. Она понимала это и всё же надеялась, верила, что всё переменится. Она немного ревновала мужа к сыну и чувствовала, что появление Вовки и отдалило от неё Сергея, и вместе с тем прочно привязало его к семье…

Ещё задолго до возвращения Сергея она стала близкой и родной в его доме. Родители уже давно называли её дочерью, хотя ни о какой свадьбе речи ещё не было.

Вероника хорошо запомнила тот вечер, когда вернулся Сергей. Она примчалась тут же, как только Елена Ивановна сообщила ей о приезде сына. Вероника кинулась Сергею на шею, но, ощутив его холодность, убрала руки. Девушка поняла: перед ней не тот, кого она знала и любила. «Что ж, — подумала она, — начнём всё сначала. Я не я буду, если он через пару месяцев не станет моим мужем». Веронику не пугала отчужденность Сергея, и всё равно она слегка встревожилась:

— Что с тобой, Сережа?

— А что со мной может быть? — огрызнулся он.

— Ты какой-то чужой и… страшный.

— Какой есть.

Но Вероника продолжала приставать:

— Почему ты не отвечал на мои письма? — замерев, она ожидала ответа.

— Не мог.

Вероника усмехнулась и спросила:

— Не мог или… не хотел?

— Думай, как хочешь.

«Ну, уж нет, дорогой, всё равно обломаю, никуда не денешься», — подумала она.

Вероника знала себе цену: невысокая блондинка с красивыми ярко-синими глазами и хорошей фигуркой. Парни все времякрутились возле неё, как шмели вокруг цветка, но она сама выбрала Сергея, потому что он возмутительно не обращал на неё никакого внимания…

Родители Вероники приехали в Москву из Сибири. Отцу предложили должность в Министерстве строительства. Такой лакомый кусок даётся в жизни один раз, и будущий министр тут же согласился, даже не посоветовавшись с женой.

Вероника пришла в школу, где учился Сергей, когда учебный год уже начался. Она сразу внесла оживление в 10«Б». Оживились, конечно, мальчишки. Как только она вошла, Сашка Гаврилов, самый отъявленный в школе хулиган, тут же подумал: «Эта баба будет моей! Слово пацана!». Но Вероника, не обращая внимания на плотоядные мальчишеские взгляды, села рядом с Сергеем. Сердце её бешено заколотилось, всё вокруг поплыло, и она не видела ничего и никого, только его одного — парня со светлыми волосами и с глазами необыкновенного чайного цвета. Он не был писаным красавцем: самый обычный парень, симпатичный, не более. Но от него исходила какая-то неведомая сила, настоящая, мужская, и Вероника поняла это всем своим женским естеством. Перед ней сидел настоящий мужчина, такой, о котором она всегда мечтала. На слабых и безвольных она уже насмотрелась, а ей так хотелось сильного, надежного, с которым бы чувствовала себя истинной женщиной. Сергей был именно таким. Вероника была настолько уверена в силе своего обаяния, что безразличие этого парня слегка её покоробило, и она решила для себя, что он будет только её и больше ничьим.

Класс принял новую ученицу не сразу, особенно девочки. Они долго присматривались к новенькой, близко к себе не подпуская. Поэтому ей пришлось подружиться с тихой и незаметной Таней Ивановой. С Таней практически никто не общался, а Веронике было так одиноко, что она готова была дружить с кем угодно. Но неожиданно её приняли в самый элитный круг Ритки Белкиной, у которой папа входил в штат Генсека. Конечно, Таня сразу же оказалась Веронике не нужна. Зачем? Ведь теперь она была принята в «высшее общество». Спасло Веронику положение её отца.

В этом обществе, членом которого она стала, у всех отцы занимали не последнее место в руководящем аппарате страны. «Золотых» детишек было немного, они держались особняком, никого не пуская в свой круг. Члены элитного общества имели право на многое: они могли не выучить урок, и им не ставили «двоек»; они дерзили учителям, и им сходило это с рук. Многие в школе мечтали стать частью этого общества. Но Ритка проводила тщательный отбор. Веронике повезло больше, чем остальным.

Как-то на перемене Белкина подошла к Веронике. Все замерли в ожидании. Ритка улыбнулась Веронике и пригласила её к себе на день рождения. С этого момента Вероника была принята везде, и не только в доме у Белкиной.

Вероника пришла с небольшим опозданием, когда все, разбившись на пары, уже сидели за столом и пили мартини. Веронике досталось местечко рядом с некрасивым и нескладным Петькой Лазаренко, но с папой из Агропрома. Естественно, Петька совсем её не устраивал. Её душа рвалась к Сергею, на котором висела, не отпуская от себя, Ленка Сафонова, девица крепкого телосложения с самой заурядной внешностью.

Сергей, пожалуй, был в этом обществе единственной «белой вороной», потому что его отец был простым офицером и служил в одной из частей, а мама работала в больнице. Но Сергея здесь охотно принимали, и не только за его стройную, атлетически сложенную фигуру, а, главным образом, за то, что он считался парнем как раз той самой Ленки. Ленка занималась в подпольной секции каратэ, и поэтому девчонки побаивались даже флиртовать с Сергеем. То та, то другая девушка награждалась украшениями на лице, вызывающими издёвки и смешки всей школы.

Но это обстоятельство Веронику вовсе не смущало. Она была из тех, кто любой ценой добивался своей цели. Раз она решила, что Сергей будет принадлежать ей и только ей, значит, так тому и быть. И никакие Ленки не встанут у неё на пути! Вероника, оценив обстановку, тут же начала методичное наступление на Сергея.

— Не зарывайся, — посоветовала ей Белкина.

— А мне по барабану, — смело глядя Ритке в глаза, ответила Вероника и добавила: — Разве ты не видишь, она не стоит его?

Ритка усмехнулась:

— Неужели ты стоишь?

— Да, — твёрдо отрезала Вероника.

У Ритки в глазах заиграл неподдельный интерес:

— Каким же образом ты собираешься его отбить? Неужели дашь Ленке в глаз?

— Успокойся, — ответила Вероника, — твоя подруга не потеряет своё лицо. Есть много других способов привязать к себе парня.

— Может, поделишься? — попросила Ритка.

Вероника, наклонившись к самому уху подружки, ответила:

— Неужели сама не знаешь?

— Ах, ты об этом? — разочарованно проговорила Ритка и добавила: — Однако, ты смелая. Не боишься последствий?

— Последствий? — переспросила Вероника — Я что, разве похожа на наивную девочку? Кстати, это ещё не самый интересный способ, к тому же не очень действенный. Я хочу сказать, что не на всех мальчиков действует, а Сергей… — Вероника мечтательно вздохнула, — он другой, не такой, как все пацаны, с кем я встречалась, так что к нему нужно особый ключик подбирать. Чёрт возьми! А это интересно! Как в азартной игре: выиграешь или проиграешь. Но я выиграю. Обязательно! Я не я!

Ритка засмеялась и, похлопав в ладоши, сказала:

— Тогда действуй. А я посмотрю, как это у тебя получится. Мне даже интересно, чем всё это закончится.

Про себя же подумала: «Хваткая, однако, девица, с такой можно вершить великие дела».

Но как бы Вероника ни бахвалилась перед Риткой, у неё ничего не получалось. Сергею, казалось, было абсолютно всё равно, кто рядом с ним. Ни Лена, ни Вероника ему особенно не нравились. Ритка, которая была мастером раздувать скандалы истравливать людей между собой, сразу поняла, что девчонки друг другу не уступят. Она, потирая руки, наблюдала за их каждодневными перепалками, но принимать чью-либо сторону не торопилась.

Ленка не выдержала и примчалась к Ритке.

— Ритка, стерва, — прошипела Ленка, — кто тебе дороже: я или эта курва?

— Ленок, — ответила Ритка, вальяжно откинувшись в кресле, — решай свои проблемы сама. В этом деле я тебе ничем помочь не могу. К тому же Вероника из нашего круга, и она мне нравится. А ещё…

Ритка о чем-то глубоко задумалась и замолчала, не желая продолжать разговор.

— Что ещё? — с нетерпением спросила Ленка, глубоко возмущённая предательством подруги.

— А ещё, — усмехнувшись, продолжила Ритка, — у меня на неё далеко идущие планы, да и на тебя тоже. Так что советую с ней помириться, вы мне будете нужны в одном деле.

— В каком ещё деле? Что за планы? — Ленка удивленно приподняла брови.

— Да так, пока не время об этом говорить. Вскоре ты обо всём узнаешь, — и подумала: «Возможно… Если не надоешь мне».

Но Ленка не хотела мириться с несправедливостью:

— Я ей морду разукрашу, чтобы не смела на чужое зариться, курва, — пообещала она.

Ритка подскочила в кресле и, наклонившись к своей, как она считала, недалекой и тупоголовой подруге, злобно зашипела:

— Что хочешь делай, а руки не распускай.

— Что? Что? — не поняла Ленка.

Ритка повторила четко, выговаривая каждое слово:

— Не смей её трогать. Поняла, дура!

— Хорошо, — быстро согласилась Ленка, — если хочешь, не буду её трогать. Только всё равно, Ритка, ты стерва.

Потом обиженно засопела и добавила:

— А кровушку ей всё равно попорчу.

— Это как тебе будет угодно, — согласилась Ритка.

Что ни говори, Белкина имела большой авторитет в своем кругу, так как была признанным лидером, кроме того, она была уверена на все сто, что Ленка не посмеет её ослушаться.

Ленка не понимала, почему Ритка встала вдруг на сторону Вероники и не помогла ей, своей лучшей подруге. Так что с соперницей придется разбираться самой, да ещё непривычным способом — без рук, деликатно. А деликатничать Ленка не привыкла, но идти против Ритки как-то не хотелось. «Зараза всё же эта Ритка, — думала она, — а эта Вероника, как я её ненавижу. И зачем только её черти принесли? Пацаны — козлы, только на неё и пялятся».

Вероника подозревала, что внесла некий резонанс в этот круг избранных. Она была рада до потери пульса, что её приняли. Даже учителя стали по-другому к ней относиться. В общем, быть избранной в круг Ритки Белкиной давало много привилегий и преимуществ.

Сергей же, в отличие от Вероники, вовсе не дорожил дружбой с «высшим обществом» и гораздо чаще проводил время в обществе других пацанов. Вместо вечеринок и встреч, бесполезных, скучных и однообразных, он бывал в совершенно ином месте: с детства мечтал стать десантником, поэтому записался в ДОСААФ, как только позволил возраст. Каждое утро и в мороз, и в жару бегал по десять километров, мог часами просиживать на карнизе девятиэтажки, свесив ноги вниз, и снисходительно посматривать на прохожих.

А ещё эти захватывающие прыжки с парашютом! Сергей испытывал настоящую радость, когда парил над землёй. Как велико было это небо и как ничтожны казались ему земные мелочи: вечные упрёки надоевшей Ленки, тщетные попытки Вероники завоевать его, никчемные псевдодрузья со своими сборищами, на которых смотрели видео, новшество, привезённое Ленкиным отцом, работником МИДа, из-за границы, и накоторых было принято курить лёгкую травку. Сергей вообще не переносил табачного дыма, поэтому не курил. Как ни старались приучить его к курению Ритка и остальные, у них ничего не получалось. Сергей держался стойко, оттачивая силу воли, и они наконец отстали от него.

Вероника не торопилась, она приручала Сергея постепенно, стараясь не перегибать палку, и вскоре поняла, что выиграла. Постепенно она стала казаться ему намного предпочтительнее Ленки, потому что была не только симпатичной, но и умной. И он стал оказывать ей кое-какие знаки внимания. Во-первых, Вероника не курила, во-вторых, не ругалась как сапожник, в-третьих, следила за своей внешностью. Если бы он только знал, какого труда ей стоило не закурить, но она держалась, всё же исподтишка покуривая, когда никто не видел.

Осознав, что стала нравиться Сергею, Вероника воспрянула духом и уже как бык ринулась в наступление. Ленка, конечно, переживала из-за вероломства своего возлюбленного, но быстро утешилась, когда Димка Задорожный, самый красивый мальчик в школе, по которому сохли все девчонки и мечтали о нём, плача по ночам в подушку, подарил ей в знак своего расположения дефицитные французские духи. Димкина мама работала товароведом в престижном универмаге и готова была подарить Ленке всё, что угодно, потому что от её папы зависело поступление сына в МГИМО. Ленка легко сменила Сережу на Димку и была вполне счастлива. Вероника возликовала: теперь все препятствия были устранены, и она ненавязчиво стала полноправной девушкой Сергея.

Но Сашка Гаврилов с подобным положением вещей мириться не желал и подрался с Сергеем из-за Вероники. Это случилось на школьной дискотеке. Парни, как обычно, приняв на грудь по грамм пятьдесят в туалете, отправились танцевать. Сашка всегда был рьяным участником подобных мероприятий, но в этот раз хлебнул лишнего. Пацаны долго гоготали в туалете, обсуждая свои проблемы. Ребят развеселило то, что учителя, устроив перед дискотекой проверку, «шмон», по их карманам, так и не удосужились заглянуть в туалетные бачки, куда заблаговременно было припрятано всё, что нужно. Сергей никогда не пил, но с пацанами стоял. Те давно уже привыкли к этому и не заставляли его. Сашка, прикурив, стал поддразнивать Сергея:

— Что ты мнёшься, как баба? С одного глотка не помрёшь.

— Отстань от него, Гаврила, — попросил спокойный и немногословный Олежка Нестеров, по прозвищу Амбал, у которого был рост метра два, широкие плечи и кулаки в два раза больше, чем у любого пацана.

Говорил Олежка крайне редко, лишь тогда, когда задевали за живое. Он считал Сергея своим другом, потому что вместе с ним ходил в один и тот же ДОСААФ.

Связываться с Олежкой — потерять здоровье, поэтому все предпочитали с ним дружить. Сашка, пожалуй, единственный, кто не боялся Олежку, но тут, к всеобщему удивлению, предпочёл не нарываться. Обычно Сашка так легко не сдавался, и пацаны поняли, что будет драка, причем серьёзная — не на жизнь, а на смерть.

На дискотеке, когда Сергей танцевал с Вероникой, Сашка, толкнув девушку, спровоцировал скандал. Естественно, Сергей как истинный пацан не мог спустить такого Сашке с рук, и ребята сцепились прямо здесь, в зале. Обоим грозил «неуд» по поведению, а значит, плохая характеристика, но они, ослеплённые ненавистью друг к другу, ничего не видели и не слышали. Пацаны мигом образовали круг, оттеснив девчонок, и под их визг улюлюкали и подначивали дерущихся ребят. Олежка решил помочь своему другу, он умудрился втиснуться между Сергеем и Сашкой. Вдруг включился свет, и ребята, поняв, что учителя сейчас всё равно прервут интересное зрелище, а пацанам влетит, тут же помогли Олежке.

— Что здесь происходит? — раздался визгливый голос Тамары Яковлевны, завуча школы, по прозвищу Дуремарша.

— Ничего, Тамара Яковлевна, ничего, танцуем.

Ребята поспешили образовать стену, прикрывая Сергея, у которого из разбитой губы текла кровь. Сашка уже успелулизнуть, позорно покинув поле боя. «Зубы пересчитывать пошёл», — подумал довольный Олежка. Он был ужасно рад, что его друг накостылял Гавриле, которого уважительно побаивались все пацаны, даже сам Олежка, хотя виду, конечно, не подавал.

«Это из-за меня! Ура! Он подрался из-за меня!» — ликовала Вероника. От радости, распиравшей её, хотелось кричать во весь голос, но она, справившись с собой, состроила страдальческую мину и подскочила к Сергею.

— Серёжа, Сережёнька, мой хороший.

— Отстань, — сказал Амбал, легонько отодвигая Веронику от друга, — иди вон с девками потанцуй.

Увидев кровь, Вероника не на шутку перепугалась:

— Тебе больно? Да?

— Нет, приятно, — ответил всё ещё разозлённый Сергей.

— Да уйди ты! — раздражённо повторил Олежка.

Вероника хмыкнула и отошла в сторону:

— Ну, и пусть!

Об одном она не догадывалась: окажись на её месте какая-нибудь другая девчонка, Сергей поступил бы точно так же. Его родители с детства прививали ему мужской кодекс чести…

— Драться надо только за правду, женщин и слабых не обижать, — учил сына отец.

— Да, да, — поддакивала мужу мама, прикладывая мешочки со льдом к ушибам и синякам, которые Серёжа приобретал в честных боях…

С той самой дискотеки они с Вероникой и стали встречаться. Она постепенно вошла в его жизнь, и он просто привык к ней, как привыкают к кому-нибудь или к чему-нибудь…

Сергей вышел на улицу, привычно оглянувшись на свой банк, красивое, современное трёхэтажное здание, и пошёл к ожидавшей его машине.

— Подайте бедному воину на пропитание, — раздался вдруг скрипучий голос откуда-то снизу.

Сергей обернулся и увидел сидящего в своей старой инвалидной коляске безногого калеку, бомжа, одетого в потрёпанную, видавшую виды «хэбушку» и в тёплую, нахлобученную на глаза шапку-ушанку, которую он не снимал ни зимой, ни летом.

— А-а, — сказал Сергей, — Сашка, это ты.

— Я, — ответил тот и протянул Сергею свою грязную ручищу.

Вот уже несколько лет подряд каждый день этот бомж встречал и провожал Сергея у двери фешенебельного банка и просил милостыню.

Как только он появился тут в первый раз, ребята из охраны попытались разобраться с ним и отогнать, но Сергей не позволил. Взглянул на инвалида — и сжалось сердце. Воспоминания роем пронеслись в голове: Марина, мёртвая, лежащая на чужой земле с устремлёнными в небо зелёными глазами, окровавленный Лёшка без ноги…

Таким образом, бомж получил негласное разрешение на аренду территории. Но он не злоупотреблял «гостеприимством» и появлялся лишь утром, когда банк открывался, и вечером, когда Сергей покидал его.

Привычно сунув калеке стодолларовую купюру, Сергей нырнул в «Мерседес» и уехал. Нищий продолжал что-то бормотать ему вслед, кланяясь чуть ли не до асфальта.

— Опять Сашка приставал? — спросил у Сергея его шофёр Юра. — И откуда он только взялся? Только весь вид нам портит.

— Ничего, пусть, он не мешает, — отозвался Сергей.

— Добрый вы, Сергей Владимирович, давно бы задание ребятам дали, может, он вовсе и не воевал, — сокрушённо покачал головой Юра.

— Людям верить надо, Юра, — сказал Сергей.

— Верить, верить, — проворчал Юра и добавил с обидой за своего шефа: — Вы вон пашете, а ваш заместитель в Париже прохлаждается. Можно подумать, что Максим Петрович там работает.

Сергей в ответ улыбнулся на Юркины слова. Как ни странно, Юрке дозволялось многое: он мог встревать в разговор, ворчать на своего шефа, высказывать своё мнение. Но Сергей до сих пор держал у себя этого парнишку, младшего брата своего бывшего сослуживца. Если бы не Сергей, Юрка попал бы в тюрьму, так как связался с плохой компанией. Обеспокоенный старший брат попросил помощи у своего богатого друга, с которым они когда-то вместе воевали. Сергей никогда и ни в чём не отказывал своим друзьям, повинуясь всё тому же мужскому закону, который навсегда сплотил их в одно большое братство. Максим, заместитель Сергея, как-то сказал:

— Я на вашем месте давно выгнал бы этого болтуна.

— Ничего, пусть, я должен знать мнение народа, — ответил тогда Сергей…

Вот уже пять лет, как он стал президентом «Китеж-банка». Конечно, помог влиятельный тесть — отец Вероники. Именно он заставил зятя поступить в финансовый институт, о чём Сергей ни разу не пожалел. Впоследствии, когда уже стал богатым человеком, владеющим домами, квартирами, машинами, счетами в зарубежных банках, он всё равно оставался прежним, и что самое важное — не растерял друзей в своей новой жизни. Кроме того, его банк часто проводил благотворительные акции в помощь инвалидам и семьям погибших офицеров и солдат. Люди, получая новые квартиры, порой даже не догадывались, через какие бюрократические препоны приходилось прорываться их благодетелю. Конечно, деньги играли здесь главную роль. Сергей никогда не жалел их и щедро делился ими с людьми.

Банковскому бомжу Сашке, «нашему», как в шутку называли его сотрудники, Сергей тоже пытался помочь. Но посланная круглая сумма тут же вернулась обратно со словами, которые гордый бомж передал хозяину: «Некоторым людям деньги нужнее, а у меня всё есть». Однако привычную милостыню он принимал с удовольствием.

Веронике подобная благотворительность мужа страшно не нравилась, и они часто ссорились по этому поводу. Эти ссоры, как правило, заканчивались одинаково: он переезжал в загородный особняк вместе с сыном, который не хотел расставаться с отцом, а она оставалась одна в огромной городской квартире.

Но однажды чаша терпения переполнилась…

— Ты разоришь нас! — кричала она. — Отец мой с таким трудом пробивался в жизни, ты же пришёл на всё готовенькое.

— Чего тебе не хватает? — Сергей нервно ходил взад-вперёд. — У тебя есть всё, и даже больше. Неужели тебе жалко поделиться суммой, отсутствие которой ты даже не ощутишь? Между прочим, я должен проводить благотворительные акции, это часть политики.

— Да, но не в таких размерах. Твои вояки сидят у нас на шее уже целыми семьями. Ты не можешь помочь всему миру. И ещё, — она потрясла листочками денежных переводов, которые нашла, порывшись в столе Сергея. — Скажи, сколько лет ты посылаешь переводы Скворцовым?

Сергей мрачно посмотрел на неё и сказал:

— Не смей!

Нет, его покоробило вовсе не то, что она бесцеремонно совала нос не в своё дело и рылась в его вещах, а то, что она упрекнула его в помощи Лёшкиной семье…

С родителями Лёшки он познакомился ещё на первом курсе. Двери их гостеприимного дома были открыты для всех друзей сына, а дружил Лёшка чуть ли не со всем училищем.

Когда друг погиб, Сергею досталась страшная миссия — именно он привёз цинковый гроб в добрую семью Скворцовых, которых хорошо знал и любил.

— Лучше уж ты, чем кто-то, — сказал Тетерин, провожая Сергея.

И вот опять разрытая могила, рядом цинковый гроб, солдаты, салютующие герою, и почерневшие от горя тётя Настя, дядя Толя и сестра Наташка. Сергей стоял, согнувшись от душевного груза, который свалился на него. Когда Лёшку стали закапывать, мать дико закричала и безумно бросилась вперёд. Если бы Сергей вовремя не удержал её, она упала бы прямо в могилу сына. Родители Лёшки так и не узнали, что там только половина их сына, обрубок без ног.

Накануне похорон, вечером, тётя Настя упала перед Сергеем на колени и взмолилась:

— Сынок, Серёженька, расскажи мне всё, я должна знать, как он… погиб? Я мать, я должна…

Сергей сглотнул комок в горле и стал рассказывать. Язык не слушался его, слова давались с трудом, он снова и снова переживал гибель своего друга. Но так и не смог рассказать всю правду, лишь часть её. Просто он понял: если расскажет всё, то хоронить надо будет уже двоих…

Тётя Настя долго лежала на свежем холмике, она не плакала, потому что не было слёз у Лёшкиной матери, их высушило горе, она лишь что-то шептала, как будто разговаривала с кем-то. Родственники с трудом оторвали её от могилы сына и увели. Сергей остался один на кладбище. Здесь приятно пахло осенью, а там… там ещё было лето. Сергей закрыл глаза и вспомнил, как хоронили Олежку, его одноклассника и друга…

Олежка провалил экзамены в военное училище и пошёл в армию. Вот так он и оказался там, первый из их класса. А потом… Сергей приехал на зимние каникулы в отпуск, а друга привезли в цинковом гробу. В тот день был сильный мороз, и копать глубоко промерзлую землю было трудно. На Олежкины похороны пришел весь бывший 10 «Б». Ребята стояли, плотным кольцом окружив могилу. Девчонки поддерживали сразу постаревшую маму Олежки, которая с трудом понимала, что происходит вокруг. А когда друга закопали, она вот так же, как потом тётя Настя, упала на могилу и стала биться в истерике. Тогда же, стоя на могиле Олежки, Сергей понял, куда он попросится после окончания училища.

Как ни старались родители переубедить его, так и не смогли.

— Пойми, сынок, — упрашивала мама, — такая возможность, ты будешь служить рядом с домом.

— Не могу я, — пробурчал Сергей.

— Ну почему? — спросил его тогда отец.

— Так надо.

Отец хотел что-то ещё сказать, но потом, взглянув сыну в глаза, осёкся, помолчал и медленно кивнул головой…

Сергей убрал жёлтый кленовый лист, который упал на свежевырытую землю и сказал, глядя куда-то в небо:

— Ну вот, Лёшка, вот и всё. Ты не думай, я их не оставлю, я обещаю тебе, клянусь честью, — потом, немного помолчав, добавил: — Ты, наверное, там с ней встретился… Ты скажи ей, что я люблю её… до сих пор… люблю… Где же твоя могила, Марина? Почему ты так бесследно исчезла? Я искал, не нашёл, но я найду, слышишь, обязательно найду.

Сергей знал, что мама Марины, отказавшись от помощи военкомата, пожелала сама похоронить дочь, но вот где, никто не знал. Следы Марининой семьи вообще затерялись, бабушка забрала внучку с собой и куда-то переехала.

Сергей сдержал своё обещание: Лёшкина семья ни в чём не нуждалась. Сначала раз в полгода приходили на их счёт незначительные суммы денег, но со временем денежные переводы увеличились и стали приходить раз в месяц.

Но никакие деньги в мире не смогут залечить душевную рану, которая будет кровоточить всю жизнь и в горе, и в радости. Лёшкин отец пережил сына лишь на два года, оставив жену и старшую дочь. Именно Наташа спасла тогда мать от помешательства.

Вот уже много лет Сергей в один и тот же день приезжал на могилу друга — в день его гибели. Он садился на скамеечку, открывал бутылку водки и пил прямо из горлышка, закусывая, чем придётся. И каждый раз он просил Лёшку передать Марине, что любит её всё так же сильно, как раньше. Только здесь, на могиле друга, он мог говорить о ней, снова и снова переживая каждый миг их любви. Ему становилось легче после этой исповеди:

— Ну вот, и прожил я с ней ещё раз целую жизнь, нашу жизнь…

А ещё он рассказывал другу про свои дела, про сына, ни разу не упомянув о Веронике, как будто её вообще не существовало в его жизни. Наговорившись вволю, Сергей шёл пешком через весь город к Скворцовым.

Постаревшая тётя Настя, радуясь приходу Сергея, всё так же гостеприимно встречала его:

— Проходи, сынок, проходи, я тут котлеточек нажарила, какие ты любишь.

Они могли разговаривать с ней часами, не замечая времени. Сергей ничего не скрывал от неё, и тётя Настя знала о его жизни всё. Она по-матерински радовалась его успехам, переживала за неудачи. Сергей рассказывал ей про Вовкины шалости, а тётя Настя всегда смеялась.

А однажды, когда сын подрос, он вместе с ним приехал на могилу друга. Вовка, проникшись моментом, молча наблюдал за отцом, не желая нарушать ритуал. Только он никак не мог понять, о какой Марине всё время говорит папка. Вовка не удержался и спросил отца.

— Я всё расскажу тебе, сынок, обязательно расскажу, но не сейчас.

Вовка слегка обиделся: неужели папа не доверяет ему? Ведь он всё понимает, он взрослый. Он знает, что они приехали на могилу папкиного друга, с которым он воевал. И вообще он часто ездит с отцом на встречи с его друзьями, он хорошо их знает, а с близнецами Тетериными даже ходит на футбольную секцию. И мама не права, когда ругает отца за друзей, ведь они такие хорошие и добрые.

Когда они пришли к тёте Насте, та долго гладила Вовку по голове и вздыхала.

— Какой ты славный, внучек, так на папку похож. А у меня Алёнка, внучка. Вы, поди, с ней одногодки. У Лёшеньки тоже мог бы быть такой сынок…

— Приехали, Сергей Владимирович, — Юра открыл Сергею дверцу.

— Уже? А я, кажется, задремал.

Юра удивлённо поднял брови:

— Да нет, вы не спали, вы просто сидели, задумавшись, даже не слышали, как телефон звонил.

— Разве? — Сергей вышел из машины и медленно направился к дому.

Красивый богатый особняк встречал его тёмными глазницами окон. Сергей оглянулся вокруг: всё же хорошо здесь. Правильно он сделал, что не послушался Веронику и построил дом не в фешенебельном районе, а совершенно в другом месте. Здесь природа радовала глаз, и особняк хорошо вписывался в ландшафт. Вероника не любила сюда приезжать и купила себе другой дом. А здесь они жили вдвоем с сыном. «Надо бы заняться постройкой конюшни, Вовка давно просит», — подумал Сергей и вошёл в дом…