Война и жизнь. Пьеса

Ирина Николаевна Павлычева

Пьеса «Война и жизнь» полностью основана на воспоминаниях моих родных, прошедших тяжёлые годы Великой Отечественной Войны и блокады. В пьесе нет сцен боёв, нет крови, так как рассказывали, как жизнь пробивалась через ужасы войны и в результате победила.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Фронт. Кабинет. Вдали слышны звуки войны. За письменным столом молодой офицер медицинской службы. В нём трудно узнать измождённого Колю, которого мы видели в первой картине. Быстро сосредоточено, деловито пишет.

ЛИТВИН (громко в сторону дверей). Приглашай, кто там следующий на распределение!

Входит юная очень красивая девушка в форме капитана медицинской службы.

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Капитан Бакунина прибыла для распределения на место службы.

ЛИТВИН (не поднимая головы). Так, капитан Бакунина, вы направляетесь в медсанбат номер (отрывает глаза от бумаг, поднимает взгляд, замирает, как на Ладожском озере, умолкает).

Пауза затягивается. Татьяна Александровна терпеливо ждёт, потом, не найдя ничего лучшего, покашливает.

ЛИТВИН (немного опомнившись, неуверенным голосом). Прошу садиться.

Татьяна Александровна садится на указанный ей стул. Снова затягивается пауза. Такое впечатление, что Литвин забыл, где он, зачем, безотрывно, как завороженный, смотрит на Бакунину.

ЛИТВИН. Думал, никогда вас больше не увижу.

Татьяна даже вздрагивает от неожиданного заявления.

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Товарищ майор, капитан медицинской службы Бакунина прибыла для несения службы.

ЛИТВИН. Такого не бывает! Не может быть!

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Простите, не поняла вас.

ЛИТВИН. Мне мерещится?

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА (в крайнем затруднении) Не могу знать.

ЛИТВИН. Отставить! Вольно! Т.е. я хочу сказать, попросить… Это неформальная беседа… Берег Ладожского озера, Дорога Жизни, примерно, два с половиной, нет, три месяца, назад, чуть больше… Вы с пожилой женщиной, обе дистрофики садитесь в грузовик, эвакуируетесь из блокадного Ленинграда?

Теперь недоуменную паузу держит Татьяна.

ЛИТВИН. Я угадал, я прав?

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Мы с мамой, действительно, эвакуировались из Ленинграда, примерно, в то время, но в моем деле не указано. Вы меня с кем-то путаете!

ЛИТВИН. Ваши глаза нельзя спутать ни с чьими другими!

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Простите, товарищ майор, уверена, мы не знакомы, раньше никогда не виделись.

ЛИТВИН. Вы меня не видели, правда, я вас видел и прекрасно помню. Но такого не бывает!

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Товарищ майор, у меня впечатление, что вы заработались. Сколько ночей подряд вы не спали?

ЛИТВИН. Прошу вас, не включайте доктора. Я не имел возможности спать несколько ночей, но я в здравом уме и твёрдой памяти. И отнеситесь совершенно серьёзно к тому, что я вам скажу. Обещаете?

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Как иначе? Я прибыла на фронт для несения службы, как я могу несерьёзно относиться к заявлениям старшего по званию.

ЛИТВИН (заглядывает в бумаги). Татьяна («итак, она звалась Татьяна!») Александровна, напоминаю, у нас неформальная беседа.

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Ясно, не примите за упрёк, но за дверями ждут своего назначения ещё несколько человек…. Мы долго в тяжёлой дороге, устали, потрясены случившимся. Всем хочется определиться поскорее…

ЛИТВИН. Понимаю, Татьяна Александровна, но поверьте мне, скорее всего, это их последняя возможность на долгие месяцы вперёд спокойно посидеть, к тому же, в относительной безопасности. Когда они прибудут на место службы, им предстоит оперировать, не покладая рук, присесть на пять-десять минут станет для них роскошью, как, впрочем, и для вас. Вы упомянули о потрясении? Вы о чём?

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. В нашем эшелоне было, примерно, сорок-пятьдесят врачей.

ЛИТВИН. Мы ожидали сорок шесть.

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Значит, сорок шесть. А машину прислали только одну. Мы так завидовали тем, кто попал в первую партию!

ЛИТВИН. Да-да!!! (видно, что он понял, о чём говорит Бакунина)

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Когда и за нами пришла машина, мы узнали, что первая угодила под обстрел, снаряд ударил прямым попаданием… Мы проезжали мимо. Там даже останков практически нет!

ЛИТВИН. Трагедия, трагедия во всех отношениях!

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Им было от двадцати двух до тридцати пяти лет, примерно.

ЛИТВИН. Страшное горе, трагедия. Мне доложили. Трагедия и кошмар! Продолжится катастрофическая нехватка врачей!

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Неужели столько врачей требуется?

ЛИТВИН. Идут тяжелейшие бои! Мне нужно распределить врачей по всей линии нашего фронта и в медсанбаты, и в госпитали, и, желательно, в санитарные пункты на передовой. Вы же понимаете, что часто всё зависит от того, как оказана первая помощь. Много врачей погибает, не говоря о том, что при малейшей возможности фашисты нагло бомбят госпитали.

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Слышала.

ЛИТВИН. А тут двадцать пять человек убито ещё в пути!!!

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Ужас!!!

ЛИТВИН. Согласен! Очень тяжело!!!

Небольшая пауза. Литвин снова заглядывает в документы.

ЛИТВИН. У меня возник вопрос. Вам 21 год?

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Скоро 22.

ЛИТВИН. У вас диплом Ленинградского медицинского института о законченном высшем образовании?

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Так точно.

ЛИТВИН. Извините, каким образом?

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. За год — курс двух лет.

ЛИТВИН. В блокаду? В голод и сорокаградусный мороз? Вы — герой!

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Не я одна — весь наш курс. Кроме тех, кто эвакуировался, умер или… бросил учёбу.

ЛИТВИН. На 120 граммах хлеба?

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Как все.

ЛИТВИН. Татьяна Александровна! Выходите за меня!

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Что, простите?

ЛИТВИН. Я давно вас знаю, давно люблю вас! Станьте моей женой!

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Но…

ЛИТВИН. Я не хочу вас снова потерять!

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Я… я… не понимаю! Вы о чём, товарищ майор?

ЛИТВИН. Стоп, стоп, так ведь напугать можно!

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Признаюсь, вам удалось…

ЛИТВИН. Извините. Так. Для начала, начнём сначала. Позвольте представиться! (встаёт) Литвин Николай Тимофеевич. Должность и звание вам известны.

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА (в некотором недоумении). Очень приятно. А вам всё про меня известно мои бумаги у вас на столе, товарищ майор.

ЛИТВИН. Если вам не трудно, не могли бы вы в неофициальной беседе называть меня по имени и отчеству.

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Попытаюсь.

ЛИТВИН. Татьяна Александровна, прошу простить мою импульсивность. До того как я впервые увидел вас…

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Но…

ЛИТВИН (перебивая). Поверьте, я видел именно вас на берегу Ладоги. Да, я бы и вообразить не мог, что такое возможно… Вы чуткий и тонкий человек, вы поняли, вижу по глазам.

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Вы тоже эвакуировались?

ЛИТВИН. Конечно, нет! Как военный врач может покинуть блокадный город?! Я провожал сестру. И увидел Вас, Ваши глаза…

ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА. Тогда это могло быть от голода…

Конец ознакомительного фрагмента.