Голоса домов

Ирина Сергеевна Молчанова, 2021

С детства архитектор Мишель восторгалась красивыми домами, а будучи на пенсии, она получает деловое предложение заняться защитой старинного особняка. Старым домом проникается коуч Анастасия, превратившаяся в объект охоты незадачливого маньяка. Дому грозит снос, а внутри него обитает призрак бывшего владельца и находится портал, ведущий в особенный мир, о котором известно Анастасии.

Часть 1

Глава 1

Под самым карнизом по цветастым обоям полз маленький паук, направляясь к паутине, не смахнутой с дальнего угла комнаты. А в кресле, потрепанном годами, сидела женщина, прикрывшая глаза, чтобы сосредоточиться на избранных мыслях. Маленькая по площади комната была сплошь заставлена старинными предметами мебели, причем даже намека на захламленность не возникало. В пространстве уютно вписались детали богатого прошлого шестидесятидвухлетней женщины. То ли вкус хозяйки вещиц, то ли связанные с ними истории, обеспечили эстетическую синергию, и пространство с порога приглашало в нем загоститься.

С подоконника, не торопясь слетала пыль, подчинившись воле сквозняка, использовавшего неприкрытую раму. Но опускаясь на пол, пыль становилась совершенно незаметной. И вовсе не потому, что пол был недостаточно чистым, напротив, за ним всегда надлежаще ухаживали женские руки, просто он обладал подходящим оттенком. На деревянных половицах пола нашли последнее пристанище и пыль, и многочисленные человеческие следы, стертые фактически, но сохранившиеся в памяти.

Мишель хотелось запомнить все детали, что составляли жизнь: без них она бы выглядела недостаточно полной. Женщина сумела насытить собственную множеством фрагментов, часть из которых никому не удастся увидеть, ибо местом их обитания стали сердце и память.

Глава 2

Настырно выглядывал краешек конверта из неприкрытой деревянной шкатулки. Она уже неоднократно обращала внимание на него, но предпочла повременить с удовлетворением любопытства.

По квартире разносились трели мобильного телефона, а внутри женщины, обязанной ответить вызывавшему абоненту, проснулось сожаление. Новизна теснила стационарные телефоны с их крутящимися циферблатами и людей, чья профессиональная деятельность завершилась. Могла ли она подумать, что когда-то окажется лишней в своем кабинете, в здании бюро по развитию архитектуры? Могла бы, просто не удосужилась. Когда-то ей казалось, что слишком далек тот период, когда вышедшие на пенсию личности, становятся бывшими архитекторами, бывшими учителями, бывшими во всем.

— Слушаю, — вопреки эмоциональному тону мыслей ответила она достаточно спокойно.

— Простите, я набрал не тот номер, — звонивший мужчина передумал отключаться, когда услышал приветливый голос женщины. Он не торопился и после своего признания воспользоваться функцией сброса.

— Не стоит извиняться, вы не сильно меня отвлекли.

— Мне кажется, что я позвонил не туда, но вовремя.

— За последнее время я практически не сталкивалась со столь редкими речевыми оборотами.

— Кажется, я получил комплимент.

— Несомненно, — Мишель не опасалась сыпать возвышенными словами в адрес некоторых мужчин.

— Позвольте пригласить вас на чашку чая? Я знаю одно невероятное заведение с красивым фасадом.

Она не могла устоять перед соблазном увидеть дом, обладавший неодушевленной личностью. Тем и были хороши эти личности, что не обладали жизнью.

— А я соглашусь.

— Тогда я пришлю в смс-сообщении адрес и время нашей встречи? — мужчина голосом выказывал заинтересованность по поводу предложенной им авантюры.

— Я давно не получала писем.

Он не стал поправлять собеседницу, предположив, что позвонил женщине, ценившей вещи, утратившие значимость для всех, с кем его сводила жизнь.

— Я исправлю это.

Глава 3

— Что за шум?

На лице возрастного мужчины помимо морщин обозначилось возмущение. Он порядком утомился от службы, призывавшей угождать интересам общины с попытками извлечь личную выгоду, а потому незначительные неожиданности воспринимались им с опаской.

— Это митинг, — секретарь сохраняла стойкое равнодушие, что создавало впечатление, будто бы она злоупотребляет успокоительными препаратами.

— На сей раз, по какому поводу?

— Федор Борисович, а вы разве не знаете, что на рассмотрение депутатской сессии выносится вопрос о сносе особняка Блюма?

— Того, что стоит на углу Сиреневой и Морской?

— Того самого.

— Мне казалось, что он не такой уж ветхий, и даже жилой. И там вроде бы неподалеку ещё дом стоит, не уступающий по сроку эксплуатации.

— Тот тоже должен пойти под снос, разве что не нашелся покупатель, — секретарь не пыталась додумывать, почему руководитель не был в курсе архитектурных вопросов. Она привыкла давать ответы на задаваемые ей вопросы.

— В этих домах кто-то живет?

— В соседствующем с графским особняком.

— И что предполагается делать? — Федор Борисович высоко ценил способность секретарши быть в курсе дел, попадавших в горсовет.

— Планируется расселение жильцов. Там всего-то две семьи проживают.

— Это-то ладно, а чего сносить решили особняк графа?

— Супермаркет будут строить.

— Опять супермаркет, — чиновник недовольно покачал головой.

— Как без них-то, — девушка высоко ценила комфорт, предоставляемый развитой инфраструктурой.

— И так куда не глянь, всюду супермаркеты.

— Вот и митингуют активисты.

— А ведь молодцы! — Федор Борисович хлопнул ладонью по столу, выражая приподнятое настроение.

— Что же это вы против коллег пойдете?

— А что все отдадут свои голоса «за»?

— Слыхала, что да. Заказчик-то человек большой в городе.

— Знаю я всех этих больших. Ладно, прикрой окно, чтобы я не слышал шума. А митинг — это хорошо, пусть митингуют, — чиновник удовлетворенно вздохнул, но внутри него не появилось уверенности в том, что дело завершится на пользу общественности.

— Не поможет, — секретарь направилась к дверям, спеша то ли с корреспонденцией начальника разобраться, то ли позвонить подруге и поделиться прочитанным в любимом блоге.

Глава 4

— Не пойду я туда.

— Трусишь.

На улице, погружаемой в сумерки, слышались мальчишечьи голоса. Кое-кто из ребят смеялся, а кому-то доводилось кукситься.

— Идем, мы же все вместе.

— Сами и идите, а я домой.

Белобрысый мальчишка бросился бегом по улице в спасительную сторону многоэтажек, где находилась квартира его семьи. Там он точно мог ничего не опасаться. О друзьях, что позволяли себе подтрунивать над ним, он и думать не хотел.

— Ну и беги.

Самый бойкий мальчик, ростом ниже всех, но при этом прослывший тем ещё смельчаком, громко прокричал в след трусишке и посмотрел на дом с лепнинами.

— А ты что всерьез туда хочешь пойти? — мальчишка с лицом, усыпанным веснушками, аж рот приоткрыл, восторгаясь смелостью товарища.

— Вместе пойдем.

Решимость поубавилась у всех четверых ребят, стоявших перед зданием, в котором давно уже никто не жил.

— Смотри!

Повинуясь другу, указывавшему рукой в сторону торца, ребята оторопели. В окошках шпиля загорелся свет.

— Быть такого не может, — заводила компании попятился назад, а его примеру последовали и товарищи.

По улице разнесся топот ног убегавших детей, а окна шпиля снова погрузились во тьму.

Глава 5

Полумрак ежедневно захватывал власть над пространством тихой квартирки, будто прохаживался по комнатам и коридорам. И ему было, чем заняться. В доме, где нашла пристанище мебель разных годов и стилей, почиталась память. На стенах комнат висело множество портретов. Преимущественно женских, что вполне могло нравиться полумраку. Но он не отличал людей и их лиц. Он обязан был проявлять оскорбительное безразличие.

Хозяйка квартиры знала, как бороться с полумраком: для этого достаточно было немного света. Борьба света с темнотой, разыгрывающаяся перед её глазами каждый вечер, приобретала особое значение, сопряженное с приближением к пониманию едва ли не истины. Одной из их бесчисленного количества. Свет показывает истину — тьма скрывает детали. Но и свет, и тьма необходимы. Они ведут вполне четкую игру для понимания наблюдающего человека. Разве что, свидетель этой игры не удосуживается понять, что происходит.

Мишель отпила глоток травяного чая из большой чашки, с одной стороны покрывшейся маленькими трещинками. В приметы она перестала верить: с возрастом многие страхи отпадают за своей ненадобностью, а потому продолжала сохранять верность тому, что приближалось к состоянию негодности.

Полумрак нагло расхаживал по дому, указывая человеку на необходимость задуматься об отдыхе.

Глава 6

— Я не вру! — в детском голосе сквозила неподдельная обида на материно недоверие. Она всегда вела себя с ним таким образом. И только с ним.

— Наказан будешь.

— За что? — белобрысый мальчишка не сдерживал слез.

— За ложь.

Дверь в детскую комнату отворилась резко, рискуя соприкоснуться со стеной.

— Сколько можно кричать на весь дом? — вошедший мужчина имел заспанный вид, а ярость за прерванный сон не успела всецело охватить его разум.

— Кто-то же должен воспитывать этого оболтуса? — женщина с укором посмотрела на мужа.

— А кто-то же обязан на работу ходить? — мужчина не остался в долгу.

— Должен! — женский голос звучал так, что всем присутствующим стало понятно, что скандал неизбежен.

— Что произошло? — осознав, что желание отправиться подремать окончательно его покинуло, мужчина уселся на краешек детской кровати, уставившись на сына.

— В том доме, что стоит в конце улицы, сегодня загорелся свет, — мальчик с воодушевлением принялся рассказывать отцу о произошедшем инциденте.

— И что? — отец мальчишки не понимал, чем данный факт вывел из себя жену.

— Какой свет? — женщина снова принялась кричать. — Хозяин дома уже не одно десятилетие, как пропал без следа. Не живет в том доме никто.

— Так может бездомные проникли туда? — мужчина смотрел на жену так, словно та несла околесицу.

— Туда никто не забирается. И ты знаешь почему. Не мне тебе пояснять, — Наталья не могла поверить, что муж с легкостью забыл то, что следовало помнить и, без сомнений, всегда.

— Оставь сына в покое, — Валентин поднялся с кровати и направился к выходу: он не хотел снова ворошить прошлое.

— Видишь, опять отца расстроил, — мать полосонула грозным взглядом сына и поспешила следом за супругом.

Восьмилетний мальчик подошел к окну, чтобы рассмотреть видневшийся среди зданий шпиль таинственного дома.

Глава 7

Город распластался перед балконом квартиры, в которой обосновалась приверженка осмысленного образа жизни. Сожалела она лишь о том, что с долей опоздания отыскала дело, позволявшее реализовываться личностно и прилично зарабатывать. Впрочем, возраст воспринимался всего лишь цифрой. И это была одна из причин, почему она дистанцировалась от окружающих людей — они не позволяли освободиться от якорей в виде психологических стереотипов. Как она полагала, те прилично портили жизнь, сказывались на здоровье и внешности.

Закат позировал для единственной зрительницы так, будто он никогда не случится снова. И отчасти он был прав, ибо каждый закат представляется новым, а не прежним.

Утонченные пальцы со свежим маникюром касались поручней балкона. Длинные волосы непривычного бежевого оттенка, развевались на ветру. Анастасия прикрыла глаза, погружаясь в мысленный образ воздушного города. Его она создала собственными усилиями, практически по кирпичику, выстраивая немногочисленные изысканные здания, окруженные высокими деревьями, среди которых отдыхали тучи. В этом городе она была хозяйкой, свободно перемещавшейся по домам и улицам. В городе жили такие же люди, как она: образованные и талантливые. Только таким людям отводилось место в её мире. Не только выдуманном.

Из иллюзии, необходимой для защиты воображения от повседневности, Анастасию грубейшим образом вырвали громкие голоса соседей, проживавших с ней на одном этаже. Каждую неделю супруги оглашали округу своими криками.

Вернувшись в комнату и захлопнув балконную дверь, Анастасия устроилась за письменным столом, чтобы набросать текст рекламного поста предстоящего тренинга. Она не верила в его стопроцентное воздействие на целевую аудиторию. Против неё выступало общество с изжившими устоями. У неё получилось от них избавиться, у большинства современников — нет. Отчаиваться она не собиралась, ибо все делала в первую очередь для себя.

Глава 8

Ему не хватало чего-то, что безнадежно застряло в прошлом. Настоящее заполучило эгоистичные черты, а он желал видеть в людях доброту. Все реже на улице встречались лица, располагавшие к диалогу, а в глазах и вовсе ощущалась надменность, либо раздражение.

Из-за преображения окружающих людей ему доводилось после утомительного трудового дня отправляться в свой одинокий дом. Он и не рассчитывал на то, что кто-то захочет разделить с ним скромное пространство. Евгений и сам был под стать своему дому, нуждавшемуся в ремонте ещё десять лет тому назад. И каким следовало быть обычному электрику ЖЭКа? Он привык к своему образу, а девушки его чурались. Он не умел, и не во что было одеться стильно, усесться за руль мало-мальски приличной машины, а самым обидным было то, что не имелось смелости потребовать от женщин исполнять его капризы. Внутри Евгения снова вскипала ненависть к состоятельным людям и красивым женщинам. Они испортили мир, сделав его комфортным только для таких, какими были сами.

Приблизившись к своему одноэтажному дому, окна которого чрезмерно низко располагались над землей, он ещё сильнее расстроился. Избалованные деньгами и комфортом особы точно не пожелают войти в двери такого жилья. А ему приходилось.

Глава 9

Трамвай с характерным грохотом пронесся вдаль, будто норовил опередить грозовую тучу, медленно наползавшую над центром города. Вопреки прогнозу погоды мужчине захотелось пройтись по улице, мощенной булыжником. Дорога напоминала ему о проведенных месяцах в Италии. Глухая осень заставляла сожалеть о том дне, когда он надумал вернуться в родные края. Ничто не сглаживало сожалений так, как улица, вымощенная не убиваемым временем булыжником. И туча, придававшая темных оттенков световому дню, не уменьшала силу этих ощущений.

Крупные капли стали падать на землю и казалось, что каждая последующая их товарка спешила настигнуть выбившуюся вперед. Он не прихватил с собой зонт, а потому довелось искать укрытие в подворотне подвернувшейся пятиэтажки. А время, оказавшееся в его распоряжении, позволило внимательно рассмотреть архитектурный ансамбль. Элементы барокко и классицизма встречали с порога гостей и жильцов дома, напоминая тем о величественности минувшей эпохи. Василий не был силен в познаниях истории, но в силу своей деятельности обладал кое-какими архитектурными сведениями и отнес здание к прошлому веку.

В таком доме жить он бы точно не отважился, опираясь на предположение, что энергетика не выдумка чрезмерно впечатлительных людей, а вполне реальная субстанция. В старинных домах она копилась десятилетиями и приобретала огромную силу над человеком.

Дождь завершился, и мужчина, одетый в казавшееся неброским черное пальто, поспешил выбраться из своего укрытия, ощущая чьей-то взгляд на спине. Оборачиваться он не привык и продолжил свой путь, ускорив шаг, будто мощеная дорога утратила привлекательность. Дома обладали сильным характером, и дорога им не была ровней.

Глава 10

Даже обещанные письма обладают эффектом неожиданности. Она же и не ждала сообщения, о котором обмолвился незнакомец по телефону, но оно пришло. Адрес, высланный на её телефон, казался знакомым, а в памяти не всплывал даже смутный фрагмент об улице, куда следовало отправиться.

Мишель не отказала себе посмотреться в настенное зеркало, занимавшее приличную часть одной из стен коридора. Оно появилось на этом месте ещё в тот период времени, когда женщина владела неоспоримым правом любоваться собой. Мишель продолжала так поступать и ныне. Убедившись в безукоризненности своего внешнего вида, женщина вызвала такси и отправилась на улицу ожидать машину.

Осенний день вел себя, как капризная девушка, но ей-то такое поведение прощалось, а от погоды требовалось больше выдержки. Но ни тучи, периодически заволакивавшие небо, ни пронизывающий холод, усиливаемый нервным ветром, не вызывали у неё негодования. Все-таки возраст обеспечивает мудростью, а только той под силу принимать то, что не контролируемо человеком.

В арке показалась машина, и Мишель позволила любопытству возобладать над собой, ведь через пару десятков минут её доставят к дому, заявленному с выгодных сторон.

Как и в молодости, она продолжала любить дома.

Глава 11

От понимания причины, побудившей совершить несвойственный поступок, ситуация не смотрелась приемлемым образом. Эмоциям он никогда не доверял, а тем более таким, что возникали необоснованно. Прибыв на место встречи, которую сам же и назначил, на десяток минут раньше, молодой мужчина устроился за одним из столиков, все ещё неубранной летней площадки. Невзирая на довольно ощутимое похолодание, владельцы кафе считали, что некоторые посетители пожелают любоваться улицей, захваченной осенью. Сам он недолюбливал это время года. Он вообще не мог понять, для чего существовала смена времен: комфортней была бы одна и та же температура. Его взгляды по этому вопросу наталкивались на неподдельное удивление, а давать пояснения он избегал. Так и продолжал питать антипатию к объекту, неспособному это даже почувствовать.

Из пространственных размышлений мужчину вырвало приближение женщины. Что-то подсказывало ему, что именно с ней он беседовал по телефону, но не предполагал её точного возраста. Тот факт, что незнакомка оказалась зрелой особой, ничуть его не смутил. Он и сам отдалился от юных лет и ни за что не пожелал бы возвращать их. Более того, он был уверен, что не следует возводить молодость в культ, поскольку та сопряжена с отсутствием глубины понимания происходящего, а это неизменно сказывается на поведении и поступках. Молодость хороша исключительно для тела. Не для ума.

— Здравствуйте, видимо вам я позвонил по ошибке, — мужчина поднялся из-за стола, полагая, что так следует вести себя воспитанному человеку.

— Совершенно верно, — женщина держалась с чувством собственного достоинства, но при этом, не умаляя значимости собеседника. — Но, почему вы пригласили меня на встречу?

— Я не безразличен к красивым человеческим голосам. Ваш именно такой.

— Благодарю за комплимент.

— Я, наверное, должен представиться. Меня зовут Артур.

— Мишель.

— Невероятно редкое имя в нашей стране, — в этом признании отсутствовала ложь.

— Мои родители грезили побывать во Франции, читая иностранные романы, и имя одной из героинь произвело на них сильное впечатление.

— Они исполнили свою мечту?

— Они родили меня, — женщина улыбнулась, придавая разговору особые нотки.

— А как же Франция?

— Это была не самая сильная мечта.

— Я полностью согласен с вашими родителями, — Артур и сам считал, что рождение ребенка представляет собой наиболее важное событие в жизни.

— Итак, поговорим о доме, о котором вы мне сообщили по телефону? — Мишель пожелала перевести разговор на другую тему.

— Да, конечно, вот и дом, — мужчина указал рукой на здание, которое и до представления попало в поле зрения женщины, питавшей слабость к архитектурным творениям. — Здесь размещался пансионат для детей, болевших туберкулезом в годы революции, и уже несколько десятилетий служит коммерческой недвижимостью. Офисные помещения здесь активно сдаются в аренду.

— Немаловажную роль играет месторасположение. Центр любого города, будь он провинцией, столицей или даже мегаполисом, становится средоточием деловой активности.

— В то же время, начинающие предприниматели не в состоянии позволить себе снять такой офис.

— В какой-то мере, правильно, — Мишель не опасалась озвучивать свое мнение, даже если оно воспринималось резким.

— Почему?

— Столь солидные офисы не должны менять владельцев ежемесячно, ведь деловая репутация подразумевает стабильность и постоянство, а начинающие предприниматели балансируют на грани развития и закрытия.

— А как же шанс молодым? — сам Артур не спешил сыпать такой щедростью.

— Обязательно должен предоставляться в виде налоговых смягчений и даже дотаций. Особенно, если речь идет о новаторских бизнес-идеях и толковых стартапах. Но репутация здания не должна подвергаться риску.

— Репутация здания?

— Конечно, же, если в здании будет львиная доля потенциальных банкротов, к нему будут относиться, как к гиблому месту.

— Но, для здания это ничем не чревато, — Артур усомнился в том, что изрек.

— Как раз здание и пострадает. Аренда офисов начнет снижаться в цене, и здание захлестнут арендаторы, не располагающие финансовой прочностью, — Мишель продолжала защищать свое видение обсуждаемой ситуации.

— В вас говорит бизнесмен.

— Архитектор.

— Не понял.

— Во мне говорит архитектор.

— Вот оно что, вы тревожитесь о здании с позиции его сохранности, как архитектурного памятника.

— Не только. Мне важно защитить личность дома.

— Дом не может иметь таковую, — он был удивлен тому, что приходилось слышать.

— Вы никогда не сталкивались с такими домами, — она не сомневалась в правоте своих слов.

Глава 12

Ей нравилось подолгу спать и просыпаться ближе к одиннадцати часам дня. Поводов не высыпаться или же вставать ни свет, ни заря почти не возникало. Она выстроила свою жизнь таким образом, чтобы та радовала ежедневно. Ни семьи, ни изнурительной, либо попросту монотонной работы она себе не позволила иметь, о чем ничуть не сожалела. Не в пример её подписчицам, приобретавшим тренинги, но при этом не обладавших пониманием, как их следует использовать. И она знала, что именно так и произойдет.

Анастасия скинула с себя воздушное одеяло, продолжив наслаждаться утренней негой, и дожидаться появления желания подняться с постели. Не надевая домашнего платья, расположившегося на вешалке, девушка прошла в ванную комнату, любуясь собственным изображением на картинах, украшавших стены квартиры. А уже в ванной комнате она с удовольствием принялась рассматривать собственное отражение в настенном зеркале.

Она не осуждала себя за умение ценить данность природы. Предосудительным в её глазах выглядело отсутствие заботы о теле. Людей, плюнувших в лицо невероятной по своей значимости силе, было чрезмерно много. Природа безо всяких сомнений потрудилась над созданием человека. Люди не ценили собственное тело, не предоставляли себе необходимые блага и пребывали в негативном психологическом состоянии, выдавая оное за сомнительную благодетель. Анастасия не понимала столь неразумного проецирования собственной личности в социум через самоуничижение, обесценивание и добровольное страдание. Она себе такой глупости позволить не могла.

Мощная струя воды, рассеивающаяся через насадку для душа, бережно массажировала женскую кожу. Скорее даже девичью. Подумав об этом, Анастасия засмеялась. Общество не приемлет тех, кто обладает не только внешней индивидуальностью, но и возрастной. Она давно перешагнула возрастной рубеж, считавшийся солидным, но не стала сверстницей паспортного возраста. Тело Анастасии слушалось её мнения, а не того, которое пробовали навязать послушные рабы социума. Ничто не роднило её с этими людьми, кроме сосуществования под крышей многоэтажного дома. Её невероятно утомляли громкие голоса людей, причем такими они были повсюду.

Вода прекратила шуметь, а Анастасия поспешила в комнату, чтобы предаться следующему этапу наслаждения — массажу с нанесением крема.

Перед этой процедурой пришлось включить расслабляющую музыку, чтобы несдержанность кого бы то ни было из числа соседей, не проникла сквозь стены её квартиры неожиданными звуками. Она тяготела к безмятежности, которую следовало искать не только внутри себя самой, но и в пространстве.

Глава 13

Шум, раздававшийся за дверьми, запускал неприятное предчувствие. Он даже и не пытался убедить себя, что причина возни в приемной обусловлена чем-то вполне безобидным: служба отсекала иллюзии.

— Что вы себе позволяете? — голос секретаря зазвучал громче обычного.

Дверь кабинета распахнулась и перед Федором Борисовичем предстала неопрятно одетая женщина.

— Милуша, не нужно, — продолжавший сидеть за своим столом чиновник дал понять секретарю, чтобы она не пыталась выдворить наглую особу.

— Так это вы один из этих небожителей? — незнакомка была настроена воинственно и жаждала получить ответы на вопросы, с которыми явилась, вот только тем не удавалось формулироваться.

— Отчего же небожитель? Я живу среди таких же людей, как вы.

— В роскошном доме, небось.

— Не поверите, я живу в обычном доме, выстроенном после войны, — Федор Борисович отказывался понимать психологию простых людей, считавших, что человек умственного труда обязательно должен обладать несметными богатствами. Впрочем, от них бы он не отказался.

— У меня крыша течет, — незнакомка наконец-то озвучила одну из своих проблем.

— Бывает, — чиновник пожал плечами, пытаясь понять, чем он должен был помочь в этой ситуации.

— И все?

— И рад подсобить-то, но позвольте, я же не работаю в департаменте жилищного хозяйства.

— И что?

— Как бы в мои функции не входит слежение за состоянием чужой крыши, — сохраняя самообладание, Федор Борисович вовлекся в беседу, лишенную для него маломальского интереса.

— А мне что делать? — женщина слегка повысила голос, будто контролировала собственный эмоциональный фон, хоть и слабо.

— Наверное, стоит обратиться в ЖЭК.

— А толку-то? Пробовала уже.

— Ладно, присядьте, я сейчас сделаю кое-какой звонок, — Федор Борисович старался не смотреть слишком пристально на наряд особы, измученной бедностью и бытовыми трудностями.

— Все вы так говорите, — бурча, женщина все-таки расположилась на удобном стуле, оббитом велюром.

Взяв со стола мобильный телефон, чиновник быстро нашел нужный номер и сделал вызов. Ему не терпелось услышать голос институтского товарища.

— Алло, долго ты отвечаешь, — Федор Борисович расплылся в улыбке, отводя глаза от возмущенного лица посетительницы. — У меня к тебе просьба будет, помоги одному человеку добиться от ЖЭКа ремонта крыши. Не может сам, не может. Помоги, ты ж знаешь, я не прошу просто так.

Женщина обвела глазами кабинет, фыркая от того, что видела: фотографии красивых девушек и внушительные картины украшали кабинет, а ведь вместо этого чиновник мог бы потратить бюджетные средства с большей пользой для народа.

— Нравится искусство? — перехватив взгляд женщины, Федор Борисович, задал вопрос, выступавший для него достаточно важным.

— Нечего мне делать. Я же не сижу в кресле начальника, чтобы ерундой маяться.

— Возможно, вы и правы. Пишите адрес своего дома, чтобы с крышей вам помогли.

— Что вот так и помогут? — в голосе женщины сквозило недоверие, но вместе с ним и сарказм.

— Увидите, — Федору Борисовичу хотелось лишь одного, чтобы бескультурный человек покинул кабинет.

— Ой, как обычно отписки и отмашки. Ну ладно, напишу вам адрес.

Протянув чиновнику лист бумаги, на котором небрежным почерком была указана улица с номером дома, женщина поднялась с удобного стула и направилась к двери.

Глава 14

Дом обязан понимать своего владельца. По крайней мере, в нем не должен ощущаться дискомфорт. И ей пришлось решиться на сложный поступок.

— Простите, что заставил вас ждать, — директор риелторской компании, едва сдерживался от желания рассыпаться комплиментами в адрес утонченной особы, расположившейся с невероятным величием в кресле для клиентов.

— Я разучилась спешить.

— Великолепное приобретение, которое мне на данный момент недоступно.

— Всему свое время, — она не опасалась сыпать философскими штампами, ведь тем отводилась роль дополнений к её мыслям.

— Боюсь, что у меня его все меньше на то, чтобы пожить для себя, — Василий все чаще стал признаваться в собственных страхах незнакомым людям.

— Время каждый сам себе отмеряет.

— Легко вам так говорить, девушка, в ваши юные годы.

— У меня нет возраста, — Анастасия ухмыльнулась. Ей льстили комплименты, особенно те, что имели непосредственное отношение к тому, чем она дорожила.

— Так ошибочно думают все юные создания, — Василий покачал головой, опасаясь, что беспечность девушки, едва успевшей выбраться из подростковых оков, может сыграть с ней злую шутку.

— Вы доказали лишь то, что я права.

— Не понимаю вас.

— И не стоит. Итак, посоветуйте мне максимально необыкновенный дом, но так чтобы он обладал архитектурной эстетикой, богатой историей и располагался в уютной части центра города.

— Идеалистическое желание неискушенного жизненным опытом человека.

— Искушений мне пришлось отведать немало. И да, пусть вас не страшит финансовая сторона моего запроса.

— Могу лишь восхититься любовью ваших родителей, — Василий не считал чрезмерное баловство взрослых детей обязанностью, но сам бы не отказался от такого в отношении своей дочери. Если бы общению с дочерью не препятствовала бывшая супруга, он бы мог расщедриться на подарки.

— Действительно, я купалась в родительской любви в детские годы. Ныне я самостоятельно решаю собственные вопросы, — Анастасию забавляла реакция людей на подобные заявления. Большинство собеседников приходили в неистовство, силясь доказать юной особе, что она в силу возраста и гендера не располагала правом на подобные утверждения.

— Буду рад услужить, — Василию все больше нравилась дерзкая особа с бежевыми волосами и в облегающем платье такого же цвета. Когда она только появилась на пороге, ему на долю секунды показалось, что она обнажена.

— В таком случае я вас покидаю.

Анастасия позволила собеседнику рассмотреть её фигуру, медленно шествуя к выходу. Дразнить мужчин ей нравилось, сближаться с ними она считала ошибкой.

Глава 15

— Не верят они мне, ага, сами потом будут просить прощения, — белобрысый мальчишка, кутаясь в курточку, направился к железному ограждению, чтобы проникнуть на территорию бесхозных владений.

Ему не пришлось трудиться, чтобы протиснуться между прутьев изгороди, но аккуратнее быть не мешало, чтобы не порвать куртку, в противном случае не просто от матери бы получил нагоняй, но и наказали бы его недельным сидением в комнате. А Мишка представить себе не мог день без прогулок во дворе, и погонять мяч с друзьями хотелось бы. Вспомнив о ребятах, мальчишка пригорюнился: они не захотели составить ему компанию, а так друзья себя не ведут. Приближаясь к ступеням, ведшим к входной двери, Мишка почувствовал сильный холод, словно зима резко сменила ноябрь. Натянув шапку на уши, чтобы не простудиться и не разозлить мать, мальчишка, преломляя страх, коснулся дверной ручки. Дверь с легкостью отворилась, а внутри ребенка бешено застучало сердце. Мишке захотелось бежать прочь от страшного дома, но он уже сообщил друзьям, что войдет внутрь. И он сдержит слово.

За мальчиком, одетым так будто он был беспризорником, внимательно следили глаза, которым не следовало привыкать к темноте, как и адаптироваться к лучам света, проникавшим через открывшуюся дверь. Нечасто в особняк приходили гости, что там, уже несколько лет его одинокому обитателю приходилось довольствоваться компанией тишины. Поэтому он не мог отказать себе в таком развлечении, как наблюдение за испуганным ребенком.

Мишка всматривался в кромешную тьму, ощущая дрожь в коленях. Он переступил порог дома, что и обещал недоверчивым друзьям, а потому мог позволить себе убежать, что и поспешил сделать.

Глава 16

— Определенно, наше знакомство неслучайно, может я и ошибаюсь, но оно способно быть полезным.

— Жизнь убедила меня в том, что случайности происходят, и часть из них не угодна ни человеку, ни некоей силе, находящейся над ним. Хотя и я могу ошибаться.

— Наша встреча нужна. Мне уж точно.

— Поясните, что имеете в виду?

— Я нуждаюсь в консультанте, — Артуру было неудобно признаваться в слабостях, но упустить человека, умевшего грамотно анализировать вопросы, касавшиеся бизнеса, не смел себе позволить.

— Молодой человек, в моем возрасте людям полагается отдых, — Мишель засмеялась, а сама совершенно так не считала.

— Принимаете мое предложение?

— Давайте попробуем.

Мишель спрятала визитную карточку Артура в сумочку, давая ему основание считать, что с ним случайности играли исключительно положительную роль. Подозвав официанта, он рассчитался по счету и провел спутницу до такси, полагая, что она не пожелает добираться домой его машиной.

Глава 17

Путь к дому пролегал по улице, когда-то застроенной роскошными зданиями. Ныне они представляли собой жалкое зрелище. И его это обстоятельство утешало, ибо даже богатство не защищено от влияния времени. Евгений вспомнил банальный пост из социальных сетей, где и богатым, и бедным пророчили одинаковое завершение жизненного пути. Когда-то и он станет таким же, как любимцы судьбы.

Внимание молодого мужчины привлек мальчик в куртке яркого цвета, больше подходившей девочке. Впрочем, и внешне он был миловидным. Никогда ранее в молодом мужчине не возникало таких желаний, как то, что вспыхнуло где-то в глубине. Мальчик медленно брел вдоль забора заброшенного дома.

— Ты что потерялся?

— Что? — ребенок не ожидал услышать чей-то голос.

— Я могу тебя проводить.

— Зачем?

— Ты же один на улице, — Евгений старался придать лицу добродушия, впрочем, самого себя он считал именно таким человеком, которого не следует опасаться при встрече в темной подворотне.

— Не нужно, — Мишка повысил голос. Чувство страха вернулось. Когда он был в заброшенном доме, ему также было страшно, но незнакомец заставлял волноваться сильнее.

— Смотрите, какой дерзкий ребенок, — Евгений довольно быстро преодолел расстояние, отделявшее его от замершего на месте мальчика.

На улице послышался пронзительный детский крик, но достаточно быстро он стих. Сумерки накрыли город неестественно стремительно, словно помогая скрыться молодому мужчине, не понимавшему, зачем он совершил то, что в один миг изменило его жизнь.

Глава 18

— Определенно против.

— Обоснуй.

— Петрович, ты же знаешь, как я дорожу историей?

— Дорожи, никто же не мешает, но дом не трогай.

— Я-то и не трогаю, ты что-то путаешь, — Федор Борисович старался подыскать убедительные слова в защиту здания, оказавшегося под угрозой уничтожения.

— Ты отдаешь себе отчет в том, какие деньги в этом деле крутятся? — Петрович отказывался понимать людей, цеплявшихся за прошлое, и неважно, на чем оно отметилось: на домах, фотографиях или вещах из гардероба.

— Дом снесут.

— Конечно.

— Я против.

— Что ты заладил, — прозванный Петровичем чиновник среднего звена, раскраснелся, что указывало на повышение артериального давления, чем он в последнее время страдал чаще, чем когда-либо.

— Люблю я историю, — Федор Борисович выглядел довольно спокойным, впрочем, он редко озадачивался чужим беспокойством.

— Тебе не позволят его защитить.

— Убьют что ли?

— Нет, конечно, но неприятности с законом учинят. Ты же не забывай, чем грешишь.

— Ничем таким, чем бы ни грешила вся наша шатия-братия.

— Я предупредил тебя. И помни, история должна оставаться в прошлом.

Федор Борисович взял со стола бокал с вином и сделал глоток. Атмосфера элитного ресторана настраивала на совершенно иной лад, чем тревоги и проблемы социума, пусть даже касавшиеся и его лично.

Глава 19

Прикасаясь к стенам, отделанным плотной тканью, возраст которой исчислялся несколькими десятилетиями, девушка ощутила подобие экстаза. Она неистово любила раритетные вещицы и соответствующую атмосферу, считая, что мыслящие люди просто обязаны располагаться в роскошном и богатом на историю пространстве.

— Довольны? — мужской голос звучал с интонацией, заставлявшей подозревать его в безудержном желании продолжить общение с клиенткой.

— Полагаю, что вы догадываетесь о моем ответе, — Анастасия продолжала знакомиться с пространством, в котором ей предстояло жить ближайшие полгода до тех пор, пока не будет окончательно решен вопрос с длительной поездкой за границу. Ей хотелось увидеть больше фрагментов мира, вот только смену обстановки она не жаловала.

— Я распоряжусь, чтобы подготовили договор, — Василий ждал, когда клиентка повернется в его сторону.

Анастасия разместилась в кресле, выполненном в викторианском стиле и стоявшем у стены темно-серого оттенка, идеально подходившей в качестве фона для фотографий.

— Невероятное ощущение.

— Мне приятно, что угодил вам.

Анастасия посмотрела на мужчину, несколько поникшего, и ей стало его немного жаль.

— Вам не стоит грустить о том, что не изведано.

— Думаете?

— Всегда.

— Мне кажется, что вы играете, — он поражался людям, которые не придавали значимости происходившим событиям, в отличие от окружавших их лиц.

— Не кажется.

Анастасия поднялась с кресла, оправив подол узкой юбки, и приблизилась к камину, похожего на настоящий, но в этом следовало убедиться.

— Никогда не любил играть, — Василий пожелал, чтобы встреча с клиенткой приблизилась к концу.

— Заметно, — она бросила это слово небрежно, не опасаясь ранить собеседника.

— Это плохо?

— Для вас — нет.

— А для вас?

— Я всегда играю, — девушка провела рукой по столешнице камина, потирая пальцы. Ей нравилось прикасаться к пыли, причем в этом действии она видела нечто волшебное.

— Зачем?

— Иначе быть не может.

— Жизнь требует серьезности, — он не избегал дискуссий, считая, что те могут оказать должное воздействие на оппонента.

— Конечно, как и игра.

Глава 20

Бездействие отстало от неё, не выдержав скорости, которую она для себя избрала. Она же старалась пропитаться ощущением новизны. Мишель прошла мимо шкатулки, продолжавшей манить уголком конверта. Ей не хотелось оборачиваться назад. Когда-то она это совершит, но не тогда, когда жизнь влекла насыщенным настоящим.

Заварив травяной чай, Мишель устроилась за кухонным столом, расположив перед собой договор, на основании которого предстояло сотрудничать с Артуром. Сфера деятельности его компании сопрягалась с юридическим направлением и кризис-менеджментом. От неё не требовалось становиться стратегом в определенном направлении, а также стажироваться в сопредельных направлениях. Мишель вменялось оказание консультационных услуг, причем полной ясности о предстоящей работе так и не появилось.

Окинув взором комнату, она поняла, что обязана выбираться из состояния, когда пыль возжелает отпечататься и на человеческом теле также беспардонно, как и на деревянной поверхности мебели.

На бумаге появилась подпись, выполненная с особым изяществом, будто женщина, которой она принадлежала, не писала, а рисовала буквами.

Глава 21

— Как же я устала от его выходок.

— А что ты хотела?

— Что я хотела? Я тебя сильно удивлю — хотела спокойствия и минимум нервотрепки, и, если бы знала, что представляет собой радость материнства и семейной жизни, не полезла бы в эту удавку.

— Ты жалеешь о том, что у нас есть сын? — мужчина гневно посмотрел на супругу.

— Я о многом жалею.

— Так мать не смеет говорить.

— А знаешь, мне уже так надоело быть матерью и женой, что я завидую сумасшедшей с пятого этажа. Хотя какая она сумасшедшая, просто живет сама, таскается по каким-то выставкам и концертам. А сумасшедшей её называют такие, как ты, обзаведшиеся домашней прислугой, — женщина не собиралась останавливаться в своем стремлении выплеснуть негодование, копившееся годами.

— Лучше заткнись и готовь ужин, а то Мишка придет голодный.

— Сам готовь.

Женщина швырнула полотенце, отказавшись от намерения вытирать вымытую посуду.

— Куда пошла? — вслед жене, набравшейся смелости выйти из кухни раньше положенного времени, летел грубый окрик мужа.

— Отстань ты уже от меня. Что не способен пюре сварить с сосисками? Совсем уже инвалидом стал?

— Это ты должна делать.

— Сам сделаешь.

Семейную ссору дополнил настойчивый телефонный звонок. Мужчина взял в руку смартфон, с облегчением вздохнув при виде имени звонившего.

— Сынок…Не понял. А вы кто?

На пороге кухни замерла женщина с бледнеющим от страха лицом.

— Кто это?

— Заткнись ты. Следователь. Нашего Мишку нашли на улице без сознания. Ты же этого хотела? — Валентин принялся орать на жену, медленно сползавшую по дверному проему на пол.

— Что с ним?

— Тебя это волнует?

Мужчина оттолкнул жену и поспешил в коридор одеться и отправиться в полицейское отделение.

Глава 22

Он восхищался людьми, сумевшими развить в себе яркую личность, но при этом тяготился сложностями, неизменно возникавшими при попытке понять их. Но и отказаться от общения с такими персонами не находил повода, и вовсе не из-за профессиональных обязанностей. Они ему нравились. Сам он привык довольствоваться более привычным типажом личности и соответственно поведением. Василию этого хватало. А чтобы произвести впечатление на изысканную особу его обаяния оказалось недостаточно.

Образ Анастасии не покидал воображения Василия. И даже в его личных мыслях она насмехалась над ним. Непонятная, странная, но при этом манящая, молодая женщина будоражила мужское естество. Василию показалось, что он становился жертвой наваждения. Девушка с какими-то необычными глазами, казавшимися резкими и холодными, в прежние времена не понравилась бы ему настолько сильно, как это произошло ныне. В пору было винить колдовство. Анастасия и вела себя жестко, цинично, при этом располагая к беседе.

— То ли старею, то ли глупею.

Василий покачал головой от непонимания того, что с ним происходило. В такие моменты он старался совершить прогулку по наименее людной улице, рассматривая дорогу, дома и небо. Мысли, принадлежавшие ему, не выдерживали такой конкуренции.

Глава 23

Ему было стыдно. За беспомощность при том положении, что посчастливилось занимать. За те годы, что он восседал в кресле руководителя департамента жилищно-коммунального хозяйства, следовало попривыкнуть ко множеству нюансов, но то посетители напоминали о его долге или же сам заблуждался, что был кому-то что-то должен, то коллеги требовали отступиться от принципов. Метался Федор Борисович, как сам считал, меж двух огней.

И даже находясь дома, он испытывал чудовищное чувство предательства самого себя. Он так и не атрофировал потребность совершать нечто важное, запоминающееся и нужное людям. В тоже время он хорошо знал мнение рядовых жителей по поводу лиц его положения. Ненависть и предубеждения достигали невероятной силы, и она напрочь отсекала попытки Федора Борисовича демонстрировать свою подлинную натуру. В него не верили даже, когда он действовал во благо. Он утомился. И чувствовал себя, как блондинка с красным дипломом, которой ни при каких условиях не давали шанса показать, насколько она умна.

Шаблонные люди были всюду. Они окружали его за стенами дома и здания, где он трудился, но также просочились и внутрь. Они успели сделать его инертным чиновником, которому безразличны все, кроме лиц, принадлежащих узкому кругу.

Глава 24

— Не стойте в дверях, присаживайтесь.

— Я по поводу сына пришел.

— Я понял. Итак, мое имя Стрельницкий Николай, и я буду вести дело о нападении на вашего ребенка.

— Что произошло с моим сыном?

— Присядьте, наконец-то. Мальчик находится в областной детской больнице в состоянии комы. По предварительным данным ему был нанесен удар по голове, что повлекло повреждение теменной части черепа.

— Кто это сделал? — голос отца повысился, но одного взгляда следователя стало достаточно, чтобы мужчина приструнил эмоции.

— Ищем.

— Найдите этого подонка.

— Конечно. Вам сейчас необходимо пообщаться с врачами, они вам расскажут подробнее о том, что с мальчиком.

— Угу, я пойду?

— Идите, — Николай сделал пометку в своем рабочем блокноте, и, дождавшись, когда отец юного пострадавшего скроется за дверью кабинета, набрал номер помощника. — В общем-то, подозреваемого нужно искать вне семьи. Что на месте обнаружили?

Внимательно выслушав помощника, Николай потер затылок, что делал всякий раз, когда нервничал. Меньше всего ему хотелось, чтобы произошедший инцидент превратился в резонансное дело.

Глава 25

Вид за окнами, имевшими невероятно редкую форму, к тому же принадлежавших угловой комнате, убедил девушку в правильности принятого решения. Если бы она не вознамерилась отправиться в другую страну, то непременно приобрела бы арендуемую квартиру в старинном доме. Ничто не препятствовало изменить планы. Для того они и существовали, чтобы их корректировать, а то и вовсе вышвыривать из жизни.

По комнате разносились звуки умиротворяющей композиции, сочетавшейся с ароматами мелиссы и сандала. Бушевавшая за окнами ноябрьская погода не проникала внутрь дома, а для Анастасии она не могла бы стать поводом впасть в уныние. Она давно не испытывала негативных эмоций. И вовсе не потому, что окружающее пространство не предоставляло поводов — она нашла действенное средство борьбы с такого рода эмоциями и способ, сокращавший их объем. Общение с людьми свелось к минимуму. Анастасия занималась исключительно тем видом деятельности, что приносил моральное и материальное удовлетворение. Она тщательно отфильтровывала информацию, подвергавшуюся осмыслению. Ничего и никого лишнего не имелось в жизни, а она сама стала её центром. Когда же допускалась незначительная оплошность, и негатив норовил просочиться в её голову, она прибегала к уникальной технике аутомедитации. Анастасия становилась для самой себя источником силы, энергии и защиты. Безграничное доверие к себе раскрыло удивительные резервы собственной личности. Постигнув азы погружения в глубинную суть самой себя, Анастасия удивилась, насколько это было просто, и поразилась тому, как долго этому училась.

Путь к себе способен занять десятилетия. А может исчерпать целую жизнь.

Глава 26

Незнакомое ощущение не отпускало, который день кряду, а понимание того, что с ним делать, не появилось. Опасения портили привкус произошедшего. А он давно не испытывал ничего подобного, впрочем, и не мог, а потому ощущение эйфории стало чем-то новым. И это чувство следовало удержать — оно придало осмысленности его существованию. Внесло свежесть в ту жизнь, какую приходилось влачить изо дня в день, да что там, годами он плелся по судьбе так, словно для него не предусматривалось ничего стоящего.

Евгений улыбнулся новому дню. С какой-то особой радостью он засобирался на работу. И даже она, эта самая работа перестала выглядеть в его глазах постыдной и заурядной. Он менялся, а потому все, что было связано с его персоной, приобретало новое значение.

На улицу худощавый мужчина вышел, распрямив плечи, чего раньше за ним не водилось. Кинув взгляд на свой дом, он ощутил гордость, что проживал в скромных условиях.

Чувство эйфории, в самом деле, окрыляло, а он не верил словам друга, находившего отраду в крепких веществах. Тогда он считал, что все бесполезно в борьбе с жалким существованием.

Глава 27

Время останавливалось у порога некоторых дверей. Раньше она этого не замечала. В один момент жизнь превратилась в какую-то другую — попросту чужую, и она мечтала вернуться назад в свое прошлое, ранее казавшееся не таким уж удачным.

— Вы — мать ребенка? — голос медсестры звучал безучастно, а сидевшая у палаты женщина рассчитывала на сочувствие.

— Да.

— Можете зайти. Ребенок без изменений.

Сообщив пугающие сведения, медсестра направилась в другую палату, не задумываясь о том, что чувствовала мать мальчика, лежавшего в коме. На подкашивающихся ногах Наталья приблизилась к двери, испытывая противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось войти и приняться тормошить сына, чтобы он очнулся, с другой же — подумывала о том, чтобы сбежать, спасаясь от страха.

Мать вошла в палату, всматриваясь в бледное лицо сына, укрытого одеялом так, будто персонал не заметил окончания осени. Инстинктивно женщина натянула одеяльце повыше, чтобы Мишка не простудился.

— Сыночек, я здесь. Это мама. Милый мой, открой глазки.

Ей хотелось услышать родной голос. И она понимала, насколько это желание безрассудно. Смириться с очевидным фактом, пугавшим до смерти, не получилось бы даже при наличии соответствующей подготовки, поскольку для такого никогда не хватает сил. Она устала и уже давно. Мишка не должен был пострадать. Она — его мать злилась на сына, и вот он лежал без сознания на больничной койке.

Сдерживать слезы не вышло, и женщина разрыдалась, постепенно заходясь истерикой.

— Что вы творите? — все та же медсестра грозно прошипела над ухом посетительницы. — Уходите отсюда.

— Он же все равно не слышит.

— Много вы знаете, не слышит он. Уйдите отсюда. Ребенку и так плохо, а тут вы ещё жалеть себя надумали.

— Я за сына переживаю.

— Дома рыдайте.

Пытаясь унять слезы, женщина покинула палату и быстрым шагом направилась к лифту, чтобы, скрывшись от посторонних глаз, позволить накопившимся чувствам вырваться на свободу.

Глава 28

При всем желании помочь он ничего не смог бы сделать. Он просто следил за той частью улицы, где редко происходили какие-либо инциденты. За исключением нападения на мальчика. Он, наблюдавший за происходящим, кричал. Но услышать его попросту не могли. Никто. Даже он сам.

Застыв у окна с изрядно запылившимися стеклами, он продолжал смотреть на улицу, надеясь на то, что впредь не доведется видеть нечто подобное, что даже его заставило содрогнуться. И в его бытность люди не отличались предсказуемостью и благонамеренностью. Но он никогда не был свидетелем преступлений. Все происходит впервые, разве что не со всеми.

По дому распределялся полумрак. А он и с ним ничего не мог поделать. Дом, принадлежавший ему когда-то, перестал быть его собственностью. Он пребывал в нем на правах непрошенного гостя, при этом складывалось впечатление, что дом нуждался в своем хозяине. Дом соскучился по тому, кто с любовью создавал пространство, с годами пришедшее в упадок. А когда-то в этом месте царила атмосфера элегантности, красоты и вычурности. Все осталось в прошлом, как и он сам. Дом только держался, старался сопротивляться силе времени. Плохо у него это получалось, и своей бесполезной борьбой он походил на человека, пришедшего к осознанию торжества возраста. Когда-то и он думал, что сможет противиться годам. Когда-то он много, о чем думал и во многом заблуждался.

Глава 29

— Готовы?

— С нетерпением жду начала.

— Тогда нам придется поспешить с введением в курс дела.

— Постараюсь не подвести.

— Мишель, дело, попавшее в мою фирму, считается приоритетным.

— От меня требуется участие?

— Непосредственное, и я даже рад тому, что вы теперь работаете со мной, — Артур отвел взгляд от собеседницы и сосредоточился на папке с документами. — Посмотрите бумаги по дому, готовящегося под снос, и изучите экспертное заключение о его состоянии. До конца дня мне потребуется ваш отчет.

Мишель приняла документы из рук человека, ставшего её боссом, и тотчас пожалела о произошедшем.

— Под снос?

— Вас что-то расстроило? — мужчина не мог не заметить перемену в выражении лица женщины, сидевшей напротив него за столом для совещаний.

— О, да. Это необычный дом.

— Как и все старинные дома, он также имеет богатую историю, — Артур придал своему голосу равнодушный тон.

— У этого дома имеется не только история.

— Мишель, я не сторонник сноса домов, если те сколь-нибудь крепки, но на счет данного здания у меня возникли сомнения. Правда, я не специалист и потому мне важно мнение. Непредвзятое.

— Я вынуждена защищать его, — женщина с горечью покачала головой, не представляя себя палачом данного здания.

— В работе личное мешает. Какое вы имеете отношение к этому дому?

— Когда я была маленькой девочкой, часто приходила в особняк брать уроки музыки у его владельца. Это был потомственный граф, весьма образованный человек и он приглашал одаренных детей в особняк, чтобы давать уроки музыки, а его супруга проводила занятия по литературе. Моя семья была небогатой, и родители не могли позволить себе нанять репетитора, а потому радовались такой возможности, как бесплатные занятия.

— Вы в знак признательности к графу не хотели бы уничтожать его дом?

— И по этой причине также.

— Имеется ещё причина, чтобы вы защищали ветхий дом? — Артур не любил тайн и жаждал их раскрывать, как в карточной игре, в которой успел немного поднатореть.

— По всей видимости, причина только в моей преданности воспоминаниям.

— Мишель, я знаю, в чьих интересах заказан снос дома, и по этой причине могу встать на вашу сторону.

— Возможно защитить дом? — иного варианта развития событий она не могла представить.

— Вполне, если его техническое состояние небезнадежное.

— Мне нужно изучить документацию. Экспертиза была заказана у незаангажированной организации?

— Как ни странно, да. В нашем городе достаточно людей, которые не горят желанием снести все, что только можно в угоду власть имущим.

— С вашего разрешения, Артур, незамедлительно приступлю к работе.

Глава 30

Прочтение на ночь постов с чуждыми мыслями отложилось осадком. Она не понимала, зачем саму себя отравляла информацией, изобиловавшей заблуждениями и непреднамеренной ложью. Мало, кто знал истину. Ей казалось, что она приблизилась к её пониманию. И на этом пути важно было не спотыкнуться. Люди, не владевшие полнотой представления о сути жизни, то и дело заставляли друг дружку падать и не позволяли подниматься. Когда-то и она многократно спотыкалась и не имела сил, а иногда и желания, встать на ноги и продолжить путь с меньшим количеством падений.

Все изменилось. Она стала собой. Не той, какую видели окружающие и даже не той, какая отражалась в зеркале. Собой, невидимой для посторонних. Анастасии стало казаться, что она и вовсе вспоминает некоторые фрагменты прошлых воплощений. На удивление образы людей, какими она рождалась, были схожими на тот, что ей достался в этой жизни. Она могла не опасаться нового пути, полагая, что сохранит присущие ей черты, проявлявшиеся прежде. Ей хотелось остановиться и подольше прожить, чтобы постичь больше того, что предназначалось для человека. А может даже и не ограничиваться доступными сведениями.

Анастасии становилось стыдно от мысли, что в прошлых воплощениях она отличалась неосведомленностью и не умела смотреть вглубь себя. А там она черпала недоступные знания.

Глава 31

— Может он увидел того, кого не следовало?

— Типа стал свидетелем ограбления?

— Думаю, да.

— Не уверен. Не подавалось ни одного заявления по поводу ограбления в этом районе. Нежилой дом давно уже бы обнесли, там и ценного ничего не осталось. Что здесь можно было грабить? — Стрельницкий обвел взглядом дома, что располагались в радиусе произошедшего инцидента.

— Мало ли, — помощник следователя пожал плечами.

— Боюсь, что мальчишка стал случайной жертвой психа.

— Почему?

— Потому, что не готовился наш преступник совершать это. Вон смотри, под кустом на земле отметина, где лежал камень, которым был нанесен удар ребенку. Спонтанное желание возникло у разыскиваемого, и вероятнее всего действовал психически нездоровый человек с тягой к садизму, — Николай припомнил случай из своей практики, когда только поступил на службу, и тот был во многом идентичным нынешнему.

— Маньяк что ли? — Александру не доводилось ловить преступников такого типа, но он был готов и к подобному развитию событий.

— Сплюнь. Но, честно скажу, скорее всего, речь идет о психе, способном повторить свои деяния.

— Так что будут ещё преступления?

Николай не стал отвечать на вопрос помощника, предпочитая закурить.

Глава 32

— Снова посетительница.

— Та самая?

— Другая.

— Пусть заходит.

Секретарь весьма энергично вышла из кабинета и ей на смену пожаловала молодая женщина, старавшаяся изо всех сил нравиться всем мужчинам без разбору. Короткая юбка, глубокое декольте и высокий каблук, украшавшие незнакомку, заставили чиновника поморщиться.

— Я уже не знаю, к кому обращаться.

— Рассказывайте, — Федор Борисович приготовился слушать человека, нуждавшегося в его участии.

— Соседи превращают мою жизнь в ад.

— Конкретнее.

— У нас с ними один дом на двоих. Постоянно стучат, что-то ремонтируют, а я отдыхать хочу. Между прочим, я ещё молодая женщина и мне хочется у себя дома гостей принимать.

— Позвольте, но такие вопросы вам следует решать не со мной.

— А почему это не с вами? — на лице женщины появилась двусмысленность, оскорбившая чиновника. Он давно уже вел образ жизни, подходивший пожилому человеку, хоть и не достиг соответствующего возраста. После ухода супруги, женщины утратили для него значимость.

— Потому, что я отвечаю за вопросы коммунального хозяйства, помощи горожанам, если их дома нуждаются в капитальном ремонте.

— Что же это выходит, что мне не избавиться от соседей?

— В этом вопросе точно помощи от меня не дождаться, — Федор Борисович не сдержал смешок, припоминая фразу из песни, много лет тому назад крутившейся на радиостанциях.

— А я знала, что так и будет — не могут наши власти что-то путное сделать для людей.

Глава 33

На фоне упадка проявлялись картины прошлого. Они возникали одна за другой, специально для него — единственного зрителя. Только он помнил их. Больше было некому. И он жадно всматривался в едва заметные очертания изображаемых событий. Каким же счастливым он был тогда и не задумывался о том, что все меняется, и только в худшую сторону. Все в жизни устремлялось к смерти. Как же он ненавидел её. Она вырвала из его объятий единственного близкого человека, появившегося после долгих лет одиночества. Супруга вернула ему умение любить. И он полюбил. До безумия. Сперва её, потом жизнь. А после ему пришлось смириться с самым большим разочарованием. Он грезил о доме полном детей, а вместо этого приходилось затыкать уши, чтобы не слышать истерики супруги. Женщина, лишенная возможности познать материнство, превращалась в создание, одержимое гневом и отчаянием. Он принялся искать способ, что позволит спасти жену от сумасшествия. Если бы не его финансовые оплошности, заставившие конфликтовать с законом, они могли бы открыть двери дома для сироты. Репутация графа оказалась не столь достойной, а попытка подкупа представителя власти отсекла малейшие шансы стать опекунами одинокого ребенка.

Но, он нашел способ сделать жену немножечко счастливей — в их доме каждый день шумели дети, хоть и имевшие родителей, но приходившие учиться, а во время отдыха угощаться лакомствами.

Она радовалась вместе с ними. Но оказалось, что это был обман. Она сломилась окончательно. Бездыханное тело любимой женщины он обнаружил ранним утром в саду. Она выпила смертельную дозу снотворного, оставив для него записку. Несколько строк, оставленных на прощание, убедили его в том, что он стал убийцей.

Глава 34

— Как вам новое жилье?

— Отвечает моему внутреннему состоянию.

— Как бы мне хотелось узнать его.

— Жилье или состояние? — в голосе девушки ощущалась насмешка: она заметила заинтересованность собеседника в своей персоне.

— Исключительно того, что связано с вами, — мужчине тяжело давались признания в силу возраста. Он стал все чаще стесняться.

— Не все и не всем полагается знать. Знания вообще представляются особенным подарком.

— Изящно даете отказ.

— А за подбор жилья я вам действительно благодарна.

— Мне приятно угодить красивой девушке, — Василий не хотел терять возможности продолжить разговор с особой, поражавшей своей отстраненностью от суетного мира.

— Приятного дня, — Анастасия поспешила завершить телефонный разговор, считая, что он давно себя исчерпал.

Мужчина спрятал в карман пальто мобильный телефон и пошел вдаль по улице, стараясь не пропитываться огорчением. Позади оставался дом, в котором поселилась персона, претендовавшая потеснить все мысли из его головы.

Глава 35

— Что делает посторонний человек в редакции? — возмущенная женщина, занимавшая должность главного редактора после напряженного заседания у губернатора не была расположена к получению новых поводов для беспокойств.

— Выслушайте меня, пожалуйста, — незнакомый мужчина едва держался на ногах, стараясь опираться на трость.

— Из уважения к вашему возрасту. Присаживайтесь, — Виолетта махнула рукой в сторону одиноко стоявшего стула.

— Защитите дом.

— Поясняйте уже.

— На углу Сиреневой стоит особняк, имеющий историческую ценность, но его намереваются снести.

— Знаю я об этом. Съемочная группа уже делала репортаж о митингующих, — женщина не скрывала усталости, которая угрожала окончательно вывести её из себя.

— Этот дом нельзя уничтожать.

— Думаю, что ни вы, ни я не имеем полномочий решать такие вопросы.

— Имеем.

— Какие же? — Виолетта едва не рассмеялась наивности незнакомца, верившего в то, что журналисты, которых ненавидели все, кто только мог, обладали уникальными правами в обществе.

— Ваш голос услышат, — мужчина проявлял упрямство, и видно было, что не впервые.

— Возможно. А, говорить-то что?

— Если вы готовы говорить и желаете быть услышанной, я предоставлю вам основания для этого.

— Предоставляйте, потом уже посмотрим, — главный редактор позволила профессионализму взять вверх над эмоциями.

— Но, помните, что после того, как вы узнаете правду, нельзя будет отступать.

— Ага, — Виолетта привыкла к странным людям, что так и норовили встретиться на её пути.

— Отнеситесь с полной серьезностью к тому, что узнаете, — пожелавший оставаться неизвестным, мужчина продолжал наставлять скептически настроенную женщину.

— Приходите с фактами, и мы продолжим наш разговор.

— Приду, всенепременно.

Глава 36

— Не лучше. Совсем.

Мужчина обхватил голову руками и принялся качаться из стороны в сторону. Он не спал вторые сутки, и производил удручающее впечатление.

— Что нам делать?

Женщина присела на краешек кухонной табуретки, словно испытывала неловкость, находясь в собственном доме.

— А что ты можешь сделать? Что я могу сделать?

— Не знаю.

— Будем надеяться, что врачи спасут, — Валентин застонал от безысходности, продолжая стискивать виски.

— Они делают все возможное, — Наталья хотела верить собственным словам, но сомнения оказывались сильнее.

— Тебе так кажется. Им наш Мишка безразличен. Он всего лишь пациент. Один из многих.

— Прошу тебя, давай не терять надежду.

— А, что это такое — надежда? Какой-то вариант самообмана, — мужчина впадал во все большее отчаяние и не пытался сопротивляться своему настрою.

— Пусть даже так, но она помогает сносить тяготы.

— Ты хочешь беречь себя?

— Я не знаю, как помочь нашему сыну, — женщина сутки напролет только и думала о том, что можно сделать, но так и не нашла ответ на собственный вопрос.

— Беречь себя последнее, что нужно делать, когда страдает близкий человек.

— Мне хочется надеяться.

— Ты боишься надорвать свое сердце. Оставь меня одного.

— Но…

— Уйди, — голос мужчины звучал раздраженно, и даже зло.

Глава 37

Ему хотелось повторить то, что принесло удовольствие. Но вместе с этим желанием внутри саднил страх. Он не хотел попасться. Вот только то, что превратилось в страсть, обладало уникальной силой. Оно захватывало его будто изнутри, но также и снаружи. Он оказался в плену чувства, не имевшего обозначения. Ему могла бы помочь ночь, но вместе с тем он оставался с ней наедине, и она его терзала, аж до боли в костях. Отчего-то становилось больно и хотелось унять жажду. А та рвала изнутри, и к ней присоединялся гнев.

Побледневшие от напряжения пальцы Евгения сжимали прихваченный из коморки ЖЭКа молоток, тот мог бы послужить пользу при каком-нибудь мелком ремонте, но ему отводилась особенная роль.

Сунув молоток в невзрачную сумку, мужчина надел свою выходную куртку из плащевки с капюшоном и отправился в ночь, не рассчитывая на то, что сможет получить желаемое. Ему не следовало окончательно утрачивать воспоминания о том удивительном ощущении, что подарил незнакомый мальчишка. Его крик все ещё стоял в ушах.

Квартал сменялся кварталом и наконец-то, он свернул на улицу, где проживали состоятельные люди. Сейчас, как никогда он испытывал к ним ненависть. Ему отводилась роль прохожего в их судьбах. Простого человека, заглядывавшего в окна их домов. В одном из них он увидел женскую фигуру, от которой не смел отвести взгляд. Удивительное сочетание соблазнительности форм с изяществом вызывали у наблюдавшего мужчины желание проникнуть внутрь помещения. Но он осознавал, что ему там точно не были бы рады. От этой мысли ему стало обидно.

Доверившись своей жажде, он счел девушку способной предоставить затухавшее ощущение радости. Тем более, что эта особа жила в слишком красивом доме.

Глава 38

Послереволюционная постройка подвергалась неутешительному приговору. Но в тоже время, данный факт мог выступать поводом для помилования. Следовательно, ситуация не выглядела однозначной, а на этом аспекте допускалось играть, и она обязана будет это сделать. В память о графе.

— На каком этапе находится ваша работа?

— Защита.

— Что?

— Общественность, а особенно юридические лица могут выступить с предложением о необходимости сохранения исторической среды. В данном случае имеет смысл прибегнуть к закону об охране памятников и исторического наследия. Что же касается непосредственно здания, оно достаточно крепкое и существует возможность прибегнуть к капитальному ремонту, но никак не к сносу. Данное строение следует выдать, как образец особого архитектурного стиля, а в плане культурного наследия данный факт играет роль.

— Что мы можем предложить, как бы одним словом, если так возможно? — Артур, не будучи связанным с архитектурой, мало интересовался профессиональной терминологией.

— Ревитализация, — Мишель внимательно изучала бумаги, не отрывая взгляд, чтобы посмотреть на руководителя, впрочем, от общения с начальством она успела отвыкнуть.

— То есть?

— Инвестирование бизнеса в регенерацию исторических зданий.

— Что заставит представителей бизнеса это сделать? — Артур примерил на себя подобное предложение, решив, что оно не вызывает отклика.

— Расположение, которое обеспечивает пешеходную и коммерческую активность, — Мишель продолжала удивлять нестандартным подходом к делу.

— Но объем инвестиций гигантский?

— Существенный. И на этом этапе следует понимать и бизнесмену в том числе, что кроме выгодной недвижимости он получит ещё и особый статус персоны, что приняла участие в регенерации исторической среды, тем самым консолидировав усилия и умы многочисленных специалистов: культурологов, архитекторов, юристов, историков, деловых людей и наконец, жителей города.

— Также можно подать дом, как элитную недвижимость.

— Сыграть на амбициях, — она видела в таком шаге огромное подспорье в данном вопросе.

— Думаю, что бить нужно на инвестиционную привлекательность. Сможем это представить в цифрах в виде экономического обоснования? — он придерживался тривиальных способов ведения дел, связанных с капиталовложениями.

— В цифрах стоит предоставлять наш вариант лишь после того, как преамбула зацепит.

— Но какая именно историческая ценность у этого здания?

— Редкий зодческий подход. Я, как архитектор владею представлением о стилях различных веков, а это здание не отвечает на сто процентов одному из них, но при этом обладает собственным аутентичным исполнением.

— Следует поднять архивы и узнать, кто был зодчим?

— Не помешает, если придется доказывать, что дом может обладать исторической ценностью.

— Поручу помощнице. Она уже имеет опыт работы с городским архивом.

— Также следует учесть, что снос дома графа не предоставит требуемой площади под постройку супермаркета, а уничтожение рядом находящихся зданий явно не допустят, ибо их состояние далеко от подобной безысходности, — Мишель видела наличие факторов, что сыграют на руку в защите особняка.

— Вопрос только в том, кто пожелает вложить инвестиции в реставрацию? — Артур продолжал поддаваться сомнениям.

— Банки чаще всего инвестируют в такие проекты, и именно им проще окупить первоначальные затраты. Для банковского учреждения на первый план выступает престиж, а владение историческим зданием резонирует с таким устремлением.

— Мишель, я в восторге от вашей концепции.

— Я ещё не завершила.

— Простите.

— Спасение дома графа следует подкрепить соответствием основному принципу градостроительной философии города, имеющего древнюю историю. И нам следует подыскивать девелопера-антиквара. Данные специалисты могут быть заинтересованы высокой дельтой между ценой, за которую будет приобретен дом, и стоимостью недвижимости после того, как будет проведен ремонт и полное оснащение. Этот вариант принимаем за подспорье, — Мишель хотела максимально подстраховаться.

— Желаете заставить биться за дом девелоперов и банки?

— Именно. Только битва между заинтересованными персонами за дом сможет спасти его от посягательств недальновидного бизнесмена, который даже не учел высокий уровень конкуренции между супермаркетами, поскольку в этом районе их уже три.

— Мне ясен план действий. Приступаем.

Глава 39

На экране застыл фрагмент Интернет-страницы. Ей не хотелось закрывать окно, впрочем, и читать написанное не возникало потребности. Она знала, что будет изложено пользователями. И все это давно утратило значение. Она владела представлением о том, что почувствует, если прочтет облаченные в слова мысли людей, которых не уважала. Ей не приходилось с ними общаться, ибо на это предоставлялось право лишь достойным. Крайне малому количеству людей, а среди них не было простых, необразованных и бескультурных. Последних становилось все больше. Всюду. Но только не в её пространстве.

Они были где-то там, пусть даже достаточно близко, но не рядом. Она не умела подпускать к себе людей. Они были иными. Анастасия все чаще приходила к мысли, что не имеет с ними ничего общего. Вообще с людьми. Разве что внешне походила на человека. Кем она была: человеком или какой-то другой сущностью? Душой, достигшей понимания большего, чем другие. И если бы она прямо им об этом заявила, они непременно бы возмутились её высоким мнением о самой себе, пафосом, самолюбованием и массой других характеристик. Их мнение по умолчанию рикошетило от неё. Никто не знал её. И даже она до конца себя не исследовала. А что уж говорить о тех, кто не помнил, когда держал в руках книгу. А вот она знала, какие они — ненавистники всего сложного, красивого и умного. Слишком простые. Слишком озабоченные несущественным и не способные играючи достигать желаемого. И пусть такое противопоставление себя толпе виделось элементом высокомерия, она на это заполучила право. Но истерично это доказывать глупцам не решилась бы не из-за страха, а от осознания бессмысленности затраченных сил и времени.

Она просто их не подпускала к себе.

Глава 40

— Тебе передали.

— Что? Кто?

— Ты сама знаешь, что делать с этим.

Виолетта усмехнулась и принялась распечатывать внушительный по объему конверт.

— А кто принес-то это?

— Какой-то пожилой мужчина, — оператор поспешил заняться своими делами, пока редактор не поручила очередное трудоемкое задание, не предусмотренное его обязанностями. Она это умела, и делала с такой легкостью, что он не смел отказывать.

Виолетта продолжила вскрывать конверт, всем своим видом походивший на бандероль. Когда она справилась с данной задачей, получила возможность прикоснуться к тайне. Ей только оставалось непонятно, с чем та была сопряжена. Придерживавшаяся рациональных воззрений журналистка не отказывалась от того, чтобы поиграть в головоломки, кроме тех, что не существовали в действительности.

— Все нормально? — проходившая мимо сотрудница отдела новостей, задержалась возле стола редактора, отметив у той изменившееся выражение лица.

— А?

— С тобой все нормально? Ты испуганная какая-то.

— Ага.

— Виолетта, может кофе тебе принести?

— Не надо ничего мне. Иди.

Взгляд молодой женщины вернулся к рисункам комнат дома и косноязычному описанию. Она, как и любой преданный своему ремеслу журналист, стремилась отыскать сенсацию, но к такой, что ей досталась, не была готова и не предполагала, как преподнести полученные сведения общественности. Во-первых, она и сама не понимала, как простенькие рисунки могут доказать то, что подразумевал странный незнакомец, во-вторых, её попросту бы подняли на смех, услышав о чем-то паранормальном. Общество в последнее время предпочитало больше потешаться, нежели думать. Она не смела рисковать собственной репутацией, но для себя обязана была открыть новые грани мира. А может и не его одного.

Глава 41

Очертание цели будто озаряло путь и делало несущественными препятствия. Такого ощущения ему не доводилось испытывать, как и владеть целью. Ему многое запрещалось.

Начавшийся день ничем не отличался от тех, что остались в прошлом, но в него уже просачивалось вдохновение, и он доверился ему. Нужно было кому-то или чему-то верить. Евгений покидал дом, ощущая внутри себя предвкушение. При этом молодой мужчина осознавал, что только от него зависит свершится то, в чем он нуждался или нет. Он пообещал себе, что свершится, вот только требовалось время. Рассчитывать на случайность не хотелось, и довольствоваться подвернувшейся жертвой виделось смирением перед обстоятельствами, то ли дело подготовить почву для получения желанного объекта. Огорчал факт того, что он не обладал опытом выслеживания потенциальной жертвы, а книг не читал, чтобы почерпнуть хоть какие-то знания о маньяках. Проговорив мысленно это слово, он почувствовал в себе силу. Он ещё не был тем, кто наводил бы страх на горожан, но собирался стать.

Евгению пришлось сменить маршрут, каким он следовал на работу, чтобы пройти мимо нужного дома. Время позволяло постоять поблизости, чтобы понаблюдать за зданием, рассчитывая, что проживавшая в нем девушка выйдет на улицу. По его мнению, она обязана была это сделать, чтобы отправиться на работу. Прождав особу, начавшую казаться ещё и слишком ветреной, Евгений был вынужден покинуть пост наблюдения и поспешить в ЖЭК.

Незнакомая особа умудрилась подпортить чужой день, что убедило молодого мужчину в правомочности намерений.

Глава 42

— Неподъемная сумма.

— Что нам делать?

— Откуда я знаю? — мужской голос звучал надрывисто и находившаяся поблизости женщина, посчитала, что муж имел на это право.

— Возьмем кредит?

— Научись, наконец-то, думать, какой кредит, если мы уже двум банкам должны.

— Я позвоню матери, может она даст свои сбережения. Она даст, вот увидишь, — женщина едва сдерживала слезы.

— Чем она вообще может помочь? Хоть когда-то что-то дала нам? — Валентин от досады хотел сплюнуть, но больничные полы такого бы не потерпели, а особенно санитарка, сердито поглядывавшая в сторону супругов.

— Как ты так можешь, она же на одну свою пенсию живет, иногда торгует фруктами с дачи. Ей и самой сложно, — Наталья не хотела укорять мужа, но не вступиться за свою мать, которую тот постоянно в чем-то обвинял, не могла.

— Конечно, она хорошая, только бедная. И бесполезная.

— А мы? — Наталья посмотрела на мужа, желая высказать ему претензию, давно уже просившуюся быть озвученной.

— А мы и не обязаны, — Валентин сжал кулаки, жалея только о том, что не может стукнуть об стену.

К паре приблизилась пожилая женщина, одетая в форму младшего медицинского персонала.

— Попрошу вас вести себя тише. Здесь больница.

— Заметили, — Валентин раздражено посмотрел в сторону незнакомки.

— Ещё раз повысите голос, позову охрану, и вас выведут, — санитарка не стала продолжать беседу с разъяренным мужчиной, имея представление, на что способны люди такого типажа.

— Вот видишь! — Валентин вернул внимание к супруге.

— Что?

— Такая же мерзкая старая баба, как твоя мать, тоже не хочет никого понимать.

— Я обращусь к одной девушке, с которой подружилась в соцсети, чтобы она помогла мне сделать правильный пост о сборе денег. — Наталья могла рассчитывать только на чужую помощь.

— Той бездетной? Она что поймет наше горе? — мужчина усмехнулся, он и раньше ощущал превосходство над людьми, не ставшими родителями.

— А ты думаешь, что бездетные не любят детей?

— Если бы любила детей, родила бы.

— Она мне не откажет, — Наталья предпочла уйти от обсуждения некорректной темы.

— Твое дело унижаться перед какой-то там чайлдфри, — мужчина недовольно хмыкнул и отвернулся от ссутулившейся жены.

Санитарка продолжила мыть полы, отдаляясь от ругавшихся супругов, чтобы не слышать того, что они обсуждали.

Глава 43

В небольшом пространстве сосредотачивался безграничный мир. Персональный и безопасный. Не каждый дом позволял человеку формировать такое пространство. Ей повезло с домом. Она нашла тот, который умел чувствовать человека. Прохаживаясь по комнатам, она отмечала появление в своем теле особенного ощущения — безмятежности. В какой-то мере данное ощущение было сравнимо с состоянием кризализма^*. Из-за этого совершенно не хотелось выбираться на улицу и потребности не возникало. Продукты и товары она заказывала на дом, а ионизированный воздух, обеспечиваемый специальными устройствами, был куда чище того, что незримо заполнял мир за стенами.

Анастасия имела более вескую причину, по которой ей следовало подолгу находиться в пределах дома. Энергетический баланс, ощущаемый телом в условиях тишины и одиночества, достигал требуемого уровня, чтобы настраиваться на высокие вибрации. Без них она не смогла бы подключаться к информационным каналам и черпать знания. Загрязненность сознания получаемой извне информации и энергетический дисбаланс, обусловленный контактом с многочисленными людьми, пагубно влиял на всех уровнях её сущности. Она жаждала сохранить молодость и красоту тела, подолгу пребывать в уравновешенном состоянии разума и душой ощущать исключительно умиротворение.

Дом, который помог выбрать риелтор, отвечал всем её требованиям. Анастасия мысленно поблагодарила мужчину, стараясь не отправлять ему слишком много энергетического посыла, поскольку он был на неё обижен, что создало бы волновые колебания, и она могла получить в ответ удар.

Знали ли это люди, раздававшие направо и налево свой энергетический ресурс? Об этом она предупреждала в своих обзорных постах в Инстаграме и тренингах, что проводила для подписчиков. Иногда ей казалось, что она предоставляет ценные знания людям, большая часть которых не воспользуется ими или извратит. И только единицы тех, кто был подобен ей, смогли бы принять их с благодарностью и использовать.

Она давно перестала обижаться на не понимавших её персон. Равнодушие становилось сильнее злости и доброты, а те были одинаково необъективны.

Глава 44

— Коммерческие предложения?

— Можно и так назвать. Я подготовила для каждого потенциального инвестора то предложение, что может его заинтересовать в отношении защищаемого нами объекта.

— Быстро, — Артур не ожидал, что Мишель так скоро адаптируется на новом рабочем месте.

— Нам нельзя терять время. Дому это может повредить.

— Вы правы. С предложением, которое вы разработали, следует обратиться к представителям местных властей. И такая персона в моем окружении присутствует.

— Вы располагаете данными об уровне лояльности этого представителя? — Мишель не доверяла политикам, особенно тем, кто застрял на государственной службе.

— Насколько мне известно, Федор Борисович не до конца пропитался бюрократией и соблазном бюджетных денег. Думаю, он склонен встать на нашу сторону, — Артур и сам относился скептически к чиновникам всех мастей, но для некоторых из них делал исключение.

— Большие деньги творят чудеса.

— Спешу вас уверить, что не всегда и не со всеми.

— Верите в силу порядочности?

— Несмотря на то, что я больше бизнесмен, чем общественный деятель, но я не позволил себе превратиться в циника, — молодой мужчина улыбнулся собеседнице, стараясь избежать усиления напряжения, возникавшего при дискуссии.

— Там, где крутятся большие деньги, он неизбежен, — женщина продолжала настаивать на своей правоте.

— Он присутствует, не стану отрицать, но даже циники могут вернуть себе прежнее обличье.

— Будем надеяться на взаимопонимание чиновника.

Глава 45

Неготовность к преодолению преград и неподготовленность к неожиданностям указывали на несформированность той личности, которой ему хотелось выступать. В собственных глазах он виделся растерянным и в какой-то мере жалким, а ведь ещё несколько дней тому назад ощущал себя освобожденным от бремени никчемности.

Евгений ходил по комнате взад-вперед, силясь понять, что делать дальше. Настроение, каким оно было совсем недавно, сменилось подавленностью. Молодой мужчина испытывал голод по эмоциям, но только определенного характера и он уже знал, что может обеспечить их появление. Страх стал усиливаться. Он терял уверенность в том, что ему по силам повторить действие, ставшее для него целебным.

Посмотрев в окно, он решил, что следовало воспользоваться удобным временем суток. Не поздний ноябрьский вечер сочетался с густыми сумерками. Евгений поспешил на улицу, чтобы отправиться по маршруту, пролегавшему мимо общеобразовательной школы. Притаившись за живой изгородью, разве что с облетевшей листвой, он изо всех сил делал вид обычного прогуливающегося. К школьным воротам спешили заботливые родители, а некоторых ребят вели за руку старшие братья и сестры.

Не дождавшись одинокого ребенка, который надумал бы пройтись через парк, он почувствовал, что уместно убраться, чтобы не привлечь к себе внимания. Оно ему точно не требовалось, а быть незаметным удавалось вовсе без усилий. Он таким родился. Или же стал после того, как завершилось детство. А до того над ним частенько подтрунивали сверстники, не принимая в свою компанию. Так он и отправился во взрослую жизнь на правах изгоя.

Глава 46

Желание провалиться сквозь землю сменило мечты о бегстве. Отчаяние убивало медленно, будто наслаждалось этим процессом. Она и не пыталась сопротивляться и вовсе не потому, что винила себя в произошедшем, просто не имела сил. Они иссякли задолго до трагедии.

— Говори.

— Нам придется искать большую часть суммы. Та, что у нас имеется, меньше половины.

— Я же говорил, что твоя мать бесполезная.

— Прекрати ты уже пенять на мою мать. Мы с тобой два взрослых человека и должны сами справляться с нашими проблемами.

— Это и её проблема, — Валентин повысил голос, но осекся, памятуя каким взглядом его удостоила санитарка. — Мишка — её внук.

— Пойми ты, что она в возрасте и не может добыть денег, — Наталья и сама хотела закричать, но редко такое себе позволяла.

— Небось, на похороны себе отложила немало. Знаю я таких, мечтают о королевской процессии, вместо того, чтобы детям и внукам деньги отдать.

— Конечно, отложила, нам не за что будет её хоронить.

— Хватит уже о твоей матери. Как нам оплатить операцию сыну? — Валентин принялся сжимать кулаки, что делал всякий раз, когда эмоции били через край.

— Я позвонила девушке, о которой тебе говорила не так давно. Она готова помочь информационно, — Наталья покусывала губы от неуверенности, но понимала, что следует озвучивать все попытки раздобыть средства.

— Понятное дело, что не финансово.

— Почему же, она сделает денежный перевод, когда будет объявлен сбор средств для проведения операции Мише.

— С паршивой овцы хотя бы клок, — мужчина поджал губы, стараясь не брякнуть лишнего.

— Почему ты такой злой к людям? Да, ещё и незаслуженно, — женщина пришла в ужас от поведения мужа. Раньше он не вел себя таким образом, и она перестала его узнавать.

— К кому? К твоей матери и жадной бездетной девке?

— Моя мама и эта девушка хоть немного денег, но готовы дать.

Наталья предпочла отойти от супруга, чтобы покончить с тягостным для неё разговором. Ей снова захотелось бежать. Куда угодно, лишь бы не находиться там, где было плохо.

Глава 47

Переживания пополнились новым основанием. Они всюду его сопровождали, и в них он видел наказание, причем заслуженное. Он не смог предотвратить ни одну из трагедий, свидетелем которых стал. Мог ли он вмешаться в ход событий? Этот вопрос довлел над ним длительный период времени. Ему приходилось искать ответ, в противном случае не получалось обрести успокоения. Возможно, отсутствие ответа удерживало его в стенах некогда любимого дома.

Он не мог понять механизма, обуславливающего свершение событий. Они же происходили ежесекундно по всему миру, и уж точно не зависели от одного человека. Часть из них и, в самом деле, была следствием деятельности кого-то одного из огромного числа людей. Он не считал себя персоной такого размаха, чтобы влиять на события. Но такое убеждение показалось грубым преуменьшением собственной значимости. Даже самый скромный человек создавал прецедент для какого-нибудь события.

Устроившись у окна, он принялся наблюдать за улицей. Она его страшила. Как и небольшой сад на заднем дворе, когда-то вызывавший желание провести вечер среди деревьев с раскидистой кроной и аккуратно выстриженных кустов. Все хорошее осталось в прошлом. Настоящего он не имел, будущего тем более. Он застрял в стенах дома и не обладал представлением о том, сможет ли когда-нибудь освободиться.

И самые любимые дома превращаются в темницы.

Глава 48

— Просто дайте шанс.

— Почему вы меня об этом просите?

— Потому что вы его способны мне предоставить.

— Не думаю.

— Я уверен в этом, — мужчина, переступивший опасение и позвонивший девушке, не испытывавшей потребности в общении с ним, приобрел решительность.

— Меньше всего я бы хотела дать вам иллюзию. Это едва ли не преступно, — ей хотелось сохранять верность тем идеалам, которые она определила, как верные для самой себя.

— Пусть лучше я поддамся иллюзии, чем приму данность.

— Вы находите благо во лжи? — она видела в неправде лишь слабость.

— В самообмане, — он понимал, что был не прав, но от непринятия правды становилось намного легче.

— Ложь оскорбляет окружающих, самообман того, кто его породил.

— Анастасия, прошу вас о встрече. Мы же можем просто общаться?

— Мне понятны ваши мотивы.

— Сделайте вид, что вы их не разглядели.

— Я не стану себя обманывать, — она не считала, что щадить чувства другого человека в ущерб своим сколь-нибудь допустимо.

— Вы жестоки, — он не мог понять, почему потянулся к столь чуждой ему особе. Всему причиной и виной была внешняя сторона.

— Вы проиграли.

— Я буду пробовать отыграться.

— В самом деле, хотите играть?

— Когда-то я был отменным игроком.

— Игра игре рознь.

Глава 49

Дом манил, и казалось, что знал чужой секрет, на котором решил сыграть и подразнить человека. Если бы дома умели так поступать, все равно не смогли бы вмешаться в планы человека, поскольку не обладали способностью разговаривать. Но человек мог понимать без слов.

Стоя напротив здания, выстроенного много десятилетий тому назад, а потому выбивавшегося архитектурным стилем на фоне ансамбля современных строений, молодой мужчина всматривался в глазницы окон. Владелица пространства, что скрывалось за окнами, будто прислушалась к советам дома и плотно зашторила их. Ему ничего не оставалось, как простояв с полчаса возле дерева с широким стволом, чтобы не привлекать к себе внимания, покинуть и это место для наблюдений. Он ощущал себя изголодавшимся хищником, но довольно неудачным и потому обессиленным. Силы, что ощущались полторы недели тому назад, уверенно его покидали. Против него сговорились те, кому он отводил особую роль в своей жизни, и может быть, им всем помогали дома.

И пусть они не умели говорить, но они делились чувствами.

Глава 50

— Я боюсь.

— Понимаю вас, и все-таки настаиваю на срочном принятии решения.

— А если это будет ошибка?

— У вас отсутствует другой вариант. Все будет хуже, если вы не наберетесь храбрости.

— Мне нужно подождать супруга?

— Не имеет значения, вы, как мать можете дать согласие на проведение хирургического вмешательства, — врач проявлял терпение, но начинал нервничать, что не укрывалось от беседовавшей с ним женщины.

— Хорошо, — Наталья приняла из рук врача документ, и поставила свою подпись.

Мужчина в белом халате покинул ординаторскую, оставив мать маленького пациента в одиночестве, что позволяло ей не сдерживать поток слез, рвущихся на свободу. Женщина вышла в коридор и расположилась у окна.

— Что тебе сказали?

За спиной женщины раздался голос мужа настолько неожиданно, что она вскрикнула.

— Мишеньку будут оперировать.

— Как это?

— Его состояние ухудшается и более откладывать недопустимо, — Наталья ощущала, что земля уходит из-под ног, но не стала об этом говорить мужу.

— Почему со мной не обсудили этот вопрос? — Валентин был зол, как никогда.

— Время требовало принятия срочного решения.

— Как будто ты можешь его принять.

— Да. Я мать.

— И что?

— Ты бы лучше подумал, где деньги взять на оплату операции, врачи проведут её в долг ввиду состояния Миши, — Наталья повысила голос на мужа, чего он не ожидал.

— А что я могу найти, ты же сказала, что там кто-то сбор объявит, — Валентин сник, что стало неожиданностью уже для его жены.

— Все правильно, пусть кто-то ищет, а ты будешь командовать, что делать.

— Не злись на меня. Я просто нервничаю, — Валентин почувствовал себя паршивцем и, приблизившись к жене, обнял её. Слезы Натальи нашли себе пристанище на мужской куртке.