Замуж за орка, или Эльфы тоже плачут

Ирина Успенская, 2023

Элизабет красива, капризна и мечтает о принце. И непременно об эльфийском. Ее отец богат, властолюбив и готов отдать ее за королевского племянника. А вот у прабабки совершенно другие планы. Она не мелочится и прочит в супруги взбалмошной девице не одного, а сразу двух орков. Один брутальный грубиян, другой утонченный циник. И у обоих секретов больше, чем травинок в степи. И как ужиться с такими разными мужчинами? Остается лишь уповать на судьбу и магию фурий, посуливших любовь и счастье.

ГЛАВА 3 О лжи, мести и мальчишнике

— Куда ты, любовь моя!

Сначала ее догнал резкий запах пота и сандала, а затем и его обладатель — прыщавый виконт Дуб.

— Маркиза Синек рассказала мне о твоих чувствах. Я знал, знал, что понравлюсь тебе! Завтра я буду просить твоей руки, несравненная Элизабет Рауль! — взахлеб тараторил он, при этом его потная ладонь ухватила Элизу за руку, не давая никакой возможности сбежать.

— Я посвятил тебе стихи!

Твои глаза — как два дурмана!

А грудь твоя — как эшафот!

Хочу возлечь я на него

И умереть, как черный кот!

— А причем здесь кот? — растерялась Элиза.

Она все же выдернула ладонь и отерла ее о подол платья.

— Для рифмы, — счастливо улыбаясь, сообщил ей виконт. — Эшафот — кот. Коты нынче в моде, после того как в наше королевство завезли роман Лиса Алинского «Колдунья и ее кот». Не читала? Самый модный роман этого сезона. Хочешь, я тебе его прочту, я помню некоторые особо пикантные моменты, — он загадочно подвигал бровями. — Наизусть!

Виконт выставил вперед тоненькую ножку, отбросил за спину серые волосы, прижал руку к груди и с надрывом в голосе начал нараспев декламировать:

«…Она смотрела надменно, но в дышащем высокомерием и чувственностью лице читалась скрытая готовность подчиниться».

— Как интересно!

Треснуть бы по башке тебя этим романом!

— Виконт, у меня очень разболелась голова, — состроила Элиза несчастную мордашку. — Я устала и хочу спать.

— Тогда до завтра, любовь моя! Завтра ты станешь моей! — воскликнул пылкий влюбленный и раскланялся. — А я вернусь на бал, чтобы в тоске и одиночестве мечтать о твоих розовых губах, тонкой талии и милых щечках. Я буду пить вино и предаваться меланхолии.

— Ах, не стоит. Лучше развейся, познакомься с другими претендентками, проведи хорошо вечер!

И Элиза, не дожидаясь ответа, припустила по коридору.

Виконт еще немного постоял, глядя ей вслед с мечтательной улыбкой на губах, а затем вприпрыжку поспешил в зал, откуда слышалась музыка и громкий смех. Там его уже поджидала маркиза Амадея.

— Как все прошло? Ты признался?

— Да! И она ответила мне взаимностью!

— Женщина! — раздался над их головами рык. — Мы еще не женаты, а ты уже кокетничаешь с этим червяком!

Виконта словно ураганом снесло. Над Амадеей возвышался кровожадно ухмыляющийся орк.

— Сиськи у тебя что надо!

Он протянул руку, делая вид, что собирается ущипнуть девушку, она с негодованием хлопнула по его ручище веером:

— Как не стыдно, хан Эришеолталь!

— Радуйся, женщина! Я решил ввести тебя в гарем! Завтра сбудется твоя мечта! — громко заявил орк.

Народ вокруг навострил уши, послышались смешки, кое-кто смотрел на Амадею с сочувствием.

— Ах, как я счастлива, но вы опоздали, ваша злобность, — ехидно произнесла маркиза. — Граф Сорес уже сделал мне предложение, и я его приняла!

— Эта букашка? Хочешь, я раздавлю его?

— Кого ты назвал букашкой, животное?

К ним подошел граф Сорес в сопровождении герцога Синека и Ырыга.

— Эй ты, груда мяса, я с тобой разговариваю!

Низкорослый и щуплый Сорес едва доставал Шеолу до груди, поэтому, чтобы посмотреть в лицо орку, ему пришлось задрать голову.

— Поднять тебя? — невинно поинтересовался орк.

— Зачем? — не понял граф.

— Чтобы ты смог дать мне пощечину, — серьезно ответил вождь Орочьей степи.

— Только посмей его обидеть!

Амадея грозно нахмурила брови, любопытствующий народ начал отодвигаться подальше от эпицентра разгорающегося скандала.

— И что ты мне сделаешь, женщина? — Шеол с усмешкой смотрел на маркизу. — Стукнешь этим хвостом мертвого павлина?

Он протянул руку и, глядя при этом на Сореса, погладил кончиками пальцев перьевой веер.

— Нет, — мило улыбнулась маркиза. — Я громко заверещу, что хан Эришеолталь назначил меня любимой женой! Старшей по гарему!

— Не вздумай! — зашипел Шеол, зажимая маркизе рот. — Дея, успокойся! Если твои вопли дойдут до моих наложниц, мне умрец.

–А вот нечего обижать моего избранника.

Амадея вывернулась и показала орку язык.

— Я рада тебя видеть, Шеол! Ты совершенно не изменился после академии.

— А ты стала еще красивее, — улыбнулся Шеол и повернулся к ухмыляющимся парням. — Выпьем? А то тут такая тоска. Меня уже тошнит от этих чопорных девиц и их любезных мамаш. Чувствую, скоро кого-нибудь покусаю.

— Как в старые добрые времена, — мечтательно протянул генерал и погладил тролля Ырыга по спине. — У тебя или у меня?

— Давайте у нас. Там Дри как раз бабу какую-то имеет. Присоединимся.

— Эй, вы хотите собрать мальчишник? Тогда я, пожалуй, воздержусь от приглашения, — улыбнулась Амадея. — Повеселитесь без меня. Да-да, я помню о богине Плодородия и как именно ее нужно радовать перед свадьбой, и о приметах и традциях тоже помню, поэтому не возражаю, чтобы до свадьбы вы смогли последний раз повеселиться! Но знать ничего не хочу!

— Ага. Последняя холостяцкая вечеринка. А то завтра нас всех окольцуют, скуют цепями и поставят печати на яйца, — заржал Шеол.

— Тебе-то чего бояться? У тебя сколько жен? — ткнул Сорес кулаком в орочий бок.

— Девять! Но не жены, а наложницы. А жену завтра всучат. Политика.

Тролль, обняв генерала хвостом, подтянул его к себе и что-то жарко зашептал в ухо, одной рукой оглаживая плечо мужчины, а второй теребя свою косу.

Амадея вздохнула. Тролль был даже симпатичен. Довольно стройный для своей расы, пожалуй, даже изящный, ни капли жира, только четко очерченные мышцы. И глаза красивые, темно зеленые, большие, с густыми ресницами. И смотрел он на брата с нежностью и слегка застенчиво. Но все равно это был тролль!

— Мужчине, чтобы влюбиться, не нужно долго изучать объект своей страсти. Любовь просто врывается — и все. Бац, и ты уже по уши втюрился… в тролля. Толерантность, чтоб ее, — хмыкнул орк, косясь на скисшую Амадею. — Нынче не модно осуждать всякие извращения. Но ты не переживай…

Он склонился к уху девушки и что-то прошептал. Пока он шептал, ее и без того большие зеленые глаза становились еще больше.

— Спи спокойно, — закончил Шеол.

— Правда? Дай я тебя поцелую за эту новость. А ты завтра познакомишь меня с шаманом? Ты никогда не говорил, что у тебя есть брат. Да еще и златовласый.

— Ай, он убогий, что о нем говорить. Много лет жил в пещерах, медитировал, курил траву, ел грибы… Женщин не видел, мужиков лапал. Чокнутый, в общем. Но он забавный, я вас с ним познакомлю. Пошли, я проведу тебя к королю и заодно предупрежу, что сваливаю с этого мероприятия. А то как-то неудобно. Вроде, коллеги.

В то время как старые друзья собирались предаваться веселым воспоминаниям, Элизабет стремительно шагала по коридору, и мысли ее были безрадостны.

«Этого не может быть! Просто не может быть! Не мог папенька позариться на Лисан! Амадея соврала! И танцевать он ее пригласил из жалости, потому что больше никто не приглашал!»

Элиза сжала в руках остатки веера.

«Ну и пусть! Пусть все ополчились против меня! Я не сдамся! Я им еще докажу, что я наследница Пола Рауля, друга и соратника Эриндриэля! Я их всех! Всем! У! Особенно этой стерве белобрысой! Мамочка, как же мне тебя не хватает! Ты бы подсказала, что делать, как себя вести. Но ты давно уже бродишь по сумеречным долинам и не видишь свою маленькую Бетти. И даже поговорить не с кем»

Элиза почти бежала, гордо вскинув голову и не замечая, как слезы катятся по щекам, оставляя на лице некрасивые черные разводы. Вот сейчас придет в свою комнату…

— История рода Рауль? — раздался испуганный голос служанки, и Элиза юркнула за тяжелую штору, закрывающую статую девушки с отбитыми руками. — Есть такая книга у господина.

Элизабет провела пальчиками по ноге статуи. Шершавая и холодная. Стоит здесь, спрятанная за шторами, никому не интересная, одинокая и забытая, как и она. Маркиза шмыгнула носом.

— Принеси в гостевые комнаты, — ответил служанке хриплый и какой-то усталый голос шамана. — Я хочу почитать между… парными физиологическими актами.

Да! Она тоже хочет почитать эту книгу, отвлечься и наконец-то узнать правду о любимом. Может быть, он бродил по этим коридорам, смотрел в это окно, прятался за этой шторой? А может быть, это он отбил статуе руки? Вот и повод отвлечься от собственного несчастья! Элиза мечтательно вздохнула и бегом побежала в свои покои. Переодеться и сходить за книгой, пока бал не закончился!

Но быстро не получилось. Пока разыскали горничную, которая побежала посмотреть на торжество, пока стянули платье, пока разобрали прическу, пока натаскали горячей воды…

Когда Элизабет в свободном домашнем платье, сшитом из любимого сиреневого сатина, все же выбралась из своих покоев, на улице была глубокая ночь, но в раскрытое окно лились звуки музыки. Бал был в самом разгаре. Без нее! Папенька даже никого не прислал узнать, где она и что с ней! Ну и ладно!

Дверь в гостевые апартаменты оказалась открытой. Элиза прислушалась, но внутри было тихо. Наверное, страшные орки еще не вернулись с бала. Она заглянула внутрь и, не обнаружив никого, тихонько зашла. В отличие от того, что она видела во сне, гостевые апартаменты состояли из четырех комнат: гостиная, две спальни и большой кабинет. Все в приглушенных бежевых тонах. Она стояла посреди шикарно обставленной комнаты и с интересом смотрела по сторонам. Апартаменты специально отремонтировали к приезду гостей. Изящная мягкая мебель, резной столик, шкаф и бюро из светлого бука, коричневый шелковый ковер с цветочным орнаментом на натертом воском скользком паркете. Изысканно и красиво. Не зря папенька заплатил архитектору из Ранции огромные деньги. Результат того стоил! Она подошла к окну и, отодвинув бархатные шторы, выглянула на улицу. Глубокая ночь.

Ничто не говорило о присутствии живых существ. Ни одежды, ни личных вещей, только от шкафа доносился чуть сладковатый, приторный запах. Элиза оглянулась. Искомая книга лежала на низеньком столике возле двери, ведущей в кабинет, а рядом с нею лежала небольшая книжка в черной обложке.

— «Колдунья и ее кот», — прочла девушка. — Лис Алинский. Это о ней говорил дубовый виконт?

Она наугад раскрыла книгу.

«–…Она прокусила мне губу. Я порвал ее платье… Аккуратные яблочки грудей с бледно-розовыми напряженными сосками, стройные бедра, длинные ноги. В обманчивой беззащитности изгибов читался вызов…»

Трепетная волна предвкушения прокатилась по телу и остановилась в районе гулко забившегося сердца. Она узнала этот стиль. За Лисом скрывался принц Эриндриэль! Никто больше не мог написать так чувственно, так красиво-изысканно, так упоительно и возбуждающе! Элиза прижала книгу к груди и оглянулась. Ее ведь никто не видел и, значит, никто не заподозрит в краже. Да и не кража это! Она просто берет книгу временно, прочтет и вернет!

По гостиной пронесся сквозняк, от него дверь в кабинет слегка приоткрылась, и Элизабет, не удержавшись, заглянула в щель.

Ротик ее открылся, сердце ухнуло и затрепетало где-то в самом низу живота, а по телу побежали маленькие юркие мурашки и сосредотачились сзади, на шее. Она поняла, почему ничего не слышала раньше: на кабинет набросили заклинание тишины! И у гостей была причина скрывать свое присутствие! В большом ярко освещенном помещении шла разнузданная, порочная оргия! Элизабет от возмущения забыла, как дышать, она, широко распахнув глаза, смотрела, как трое мужчин занимались самым настоящим развратом!

Первым порывом было — убежать, спрятаться. Забыть! Но любопытство и легкое возбуждение не только не позволили сделать ни шага, а, наоборот, подтолкнули ближе к двери, оттуда лучше было видно. «Точно, как в моем давешнем сне, — нервно хихикнула про себя Элизабет. — Только на этот раз все настоящее».

Чтобы не выдать себя неосторожным восклицанием, Элиза прикусила кулачок и жадно вперилась взглядом в бывшего жениха. Теперь она ему отомстит! За все свои унижения! Интересно, как отреагируют при дворе, когда узнают, чем занимались герцог Синек с баронессой Шанари в компании обнаженного орка?! А узнают — это точно! Уж Элиза об этом позаботится.

Взгляд перескакивал с одного на другое, с жадностью фиксируя каждое движение, ноздри ловили тонкий аромат вина и разгоряченных похотью тел. Никогда еще Элизабет не видела столько обнаженных людей разом, да и такого она никогда не видела! Нет, она, конечно, знала, как это происходит между мужчинами и женщинами. Несколько лет назад нашла у папеньки в столе цветные картинки с совокупляющимися мускулистыми воинами и блудницами, часто рассматривала их, когда папенька уезжал из замка, пока маркиз их куда-то не перепрятал. Но вот так вживую… Ну, наблюдала один раз, как конюх прижал к сараю служанку. Но видны ей были только двигающиеся впалые ягодицы да раскрасневшееся лицо девки. Толком ничего рассмотреть не удалось. Зато сейчас… И страшно, и так волнительно!

Генерал стоял лицом к Элизабет, его глаза были полуприкрыты, губы шевелились, словно он выкрикивал: «Еще, еще!» — а длинные пальцы скрывались в растрепанных волосах баронессы Шанари. Интересно, где эта «госпожа лошадь» научилась похабщине? Уж точно не на картинках и не в книгах! Скорее всего, на сеновале с быдлом потеряла свою невинность!

Баронесса расположилась на столе, упираясь в отполированную столешницу коленями и руками, и прижималась ртом к паху мужчины. Элизабет никак не могла понять, что же она делает? Но вот Синек подался чуть назад, и Элиза тихо вскрикнула, почувствовав легкое возбуждение и отвращение одновременно. Какая порочная эта баронесса! Как ей не противно брать в рот это…это… Какой возмутительный разврат! Оно…он же такой большой, мокрый и… и… отвратительный! Шанари облизнулась и, прогнув спину, вновь потянулась губами к герцогу, а он подался вперед, да еще и глаза закрыл от удовольствия. Распутник! Но какой симпатичный распутник. Смуглое мускулистое тело генерала, покрытое капельками пота, сверкало, словно бронзовое. Элизабет почувствовала сожаление, что не может провести пальцами по резко очерченной груди, кубикам пресса… И как только она это осознала, ей вдруг до дрожи в коленках захотелось прикоснуться к обнаженным плечам герцога.

Она поежилась и перевела взгляд вглубь помещения. Возле дивана валялась куча одежды, а на диване в одной рубашке, распахнутой на груди, лежал коротышка граф, и две нагие зомбички ласкали его тело, а он млел под их умелыми руками. Элизабет завистливо вздохнула. У обеих развратниц были большие налитые груди, которые мягко колыхались при каждом движении стройных станов. Граф по-хозяйски поглаживал девушек, направляя их движения и подталкивая друг к другу, вот они засмеялись и вдруг, перегнувшись через мужчину, обнялись и начали жадно целоваться, нежа друг друга осторожными касаниями. Это так шокировало Элизу, что она забылась и придвинулась к самой двери, чтобы лучше было видно. Графу же это действо понравилось, он что-то сказал и, подхватив одну из девиц за талию, посадил ее к себе на живот.

Элизабет сглотнула, ощущая, как горячие тугие спирали начали закручиваться внизу живота, вызывая то ли возбуждение, то ли страх. Зомбичка, томно и соблазнительно улыбнувшись, медленно привстала, а затем так же медленно и грациозно опустилась на живот графа. Тот открыл рот, и Элизабет отвела взгляд. Это было слишком! Интересно, знает ли невеста графа, чем занимается ее жених? А если не знает, то как бы ей об этом сообщить?

И тут ее взгляд привлекло смазанное движение в углу кабинета. Нагой орк с распущенными золотыми волосами выпустил в воздух струйку сизого дыма и радостно оскалился. А затем, подхватив с секретера стопку бумаги и карандаш, вальяжной походкой, совершенно не стесняясь своей наготы и торчащего параллельно полу осадного бревна, подошел к баронессе сзади. Он водрузил рядом с ней бумагу, похлопал по оттопыренному белому заду ладонью и взял в руку свой… свое… Элизабет никак не могла подобрать какого-нибудь приличного слова, чтобы назвать то, что сейчас входило сзади в баронессу Шанари. Был бы здесь Эриндриэль. он бы придумал, а у нее от впечатлений мысли разбегались и голова кружилась. Богатство! Вот! Свое богатство! Ой, может, и у нее просыпается литературный талант? Это было бы так здорово, написать роман про маркизу и принца! Ах, как заманчиво!

Элизабет отвернулась. Отчего-то златовласый орк вызвал у нее трепетный интерес. Он был так гармонично сложен, так бесстыден в своей наготе и свободе, что ее это возбуждало! Да! Возбуждало! Ну и что! Он кобель! И орк! И страшный! А она любит эльфа!

Только успокоив сердцебиение и загнав щекочущее чувство предвкушения в глубину сознания, она вновь рискнула посмотреть, что творится в кабинете. Шаман, обхватив когтистыми пальцами толстый зад Шанари, прижимался к нему пахом и с рычанием двигался в рваном темпе, то резко подаваясь вперед, то далеко отклоняясь назад. Его золотые волосы падали на лицо, и он то и дело дергал головой, откидывая их назад.

Элизабет не хотела смотреть, но взгляд, словно волшебством, возвращался в ту сторону. Правильнее было убежать, пока ее не заметили. Запереться в своей комнате и с новым романом погрузиться в мир грез, но ноги будто приросли к полу, а тело совершенно не желало уходить, с жадным любопытством ловя каждое безмолвное движение.

Вдруг хан Дри схватил лист бумаги, лежащий на столе, водрузил его на широкую спину баронессы и что-то лихорадочно застрочил, не прекращая движений.

— Нравитсссся? — прошелестел мужской голос, и Элиза едва удержалась, чтобы не закричать.

Дверь в кабинет с грохотом захлопнулась, погасли разом все свечи, и только приторно-сладкий запах стал сильнее, а Элизабет поняла, что находится наедине с разлагающимся зомби! И никто ей не поможет, потому что в кабинете ее точно так же не услышат, как не слышит их она!

— Я п-пойду? — прошептала Элиза и сделала маленький шажок в сторону, нащупывая в темноте стену и крепче прижимая к груди книги.

— Куда же ты спешишшь? — прошептал голос. — Воровка!

— Нет, нет. Я зашла по делу! Мне нужно кое-что сказать хану!

Сердце уже давно упало в желудок и теперь пыталось просочиться в пятки. Страх сковал тело хуже веревок. В горле пересохло, а в голове билась лишь одна мысль: как бы набраться смелости и закричать!

— Зачем ты звал меня, Лестар?

Элиза подпрыгнула от неожиданности и рванула к выходу, но поскользнулась на скользком полу и чуть не упала.

— Я поймал ворровку, хозяин. Говорит, ей нужжен хан.

— Я вместо хана, — раздался тихий грубый голос, и кто-то сзади обнял Элизу за плечи.

Она громко вскрикнула и уронила книги.

— Тсс, — нежно прошептали ей на ухо, и большая шершавая ладонь провела по щеке.

— Тсс… рано еще кричать, — с тихим смешком произнес незнакомец. — Что ты уронила? О, мои книги.

— Она украла книгу Лиса, хозяин. Позорр! — прошелестел голос зомби. — И подсматривала за вами. Оттдайте ее мне.

— Исчезни, тварь! — рыкнул незнакомец

Послышались глухой удар и тихий скулеж, после чего перестало пахнуть приторно-сладким, остался лишь запах того, кто стоял в темноте и обнимал Элизу за плечи. От него пахло намного приятнее, вином и сушеными травами.

Эриндриэль творил. Его перло от травы, от секса, от вина, от восторженного взгляда подсматривающей за ними юной невинной девы. Ах! Как же она была хороша в своем возбуждении и стеснительном любопытстве! Как трепетали ее реснички над глубокими карими глазами. Как отчетливо выпирали из-под тонкого сатина домашнего платья заострившиеся соски! И даже легкая тень отвращения, которая изредка мелькала на лице девы, не портила красоты ее чистого личика. Где-то он ее видел сегодня, но вот где — хан Дри не помнил. Неважно! Сейчас все это неважно! Он писал, буквы складывались в слова, в экстазе наслаждения рождая строки нового романа. Вдохновение, словно камешек из пращи тролля, прилетело из небесных сфер и ударило эльфа по темечку в самый неподходящий момент. Оргазм накатывал первой волной, а он не мог остановиться, вместе с рычанием изливая на бумагу жемчужины словесности.

«…Она сама пришла ко мне, трепеща и волнуясь.

— Слава о тебе облетела весь мир, возьми меня, дай насладиться твоей огненной плотью и умереть в твоих горячих объятиях.

И я не смог ей отказать. Я принял кубок вина вожделения из ее рук и пригубил глоток страсти и похоти.

Великанша плавилась в моих руках, ее огромное тело растекалось живым трепетным молочным желе, так и просящим, чтобы его попробовали на вкус. Мне казалось, что даже объединенных сил всего эльфийского народа не хватит, чтобы удовлетворить эту женщину. Но я был один и не мог позволить ей разочароваться в Эриндриэле и во всем эльфийском народе в моем лице!

Ее большие полные груди, подпрыгивая, колыхались при каждом движении, они вызывающе смотрели на меня, словно орудия пиратского фрегата, несущегося сквозь морскую пучину. Мой гарпун рвался в бой, бился в узкие штаны и требовал, чтобы его выпустили на волю. Я стиснул розовые сливки сосков, заставляя великаншу кричать от желания и умолять взять ее. Но я не спешил. Провел языком по шее, спустился вниз и пленил бесстыжим ртом твердый наконечник ее груди. Великанша выгнулась под моими ладонями, застонала и вдруг, как одержимая, набросилась на меня. Она рвала одежду, царапалась и оставляла на моем теле отметины. Это так возбудило, что я перестал быть нежным. Эта женщина любила жесткие ласки и сильных мужчин. Ах, как я пожалел в тот момент, что все произошло вдали от моего дома, вдали от секретной комнаты, где мы могли бы предаться медленному и изысканному садизму.

Я навалился сзади, одной рукой до синяков стискивая сочную мякоть ее ягодиц, а второй массируя тугие воротца ее женственности. Она застонала, выгнулась большой белой медведицей, и я провел рукой по влажной расщелине и вторгся глубже в норку, куда так давно просился мой мышонок. Близость наших распаленных ласками тел воспламенила костер безумной страсти! Мой инструмент был настроен и готов к работе, но женщина захотела сыграть на нем пробную партию. Я не возражал, потому что был уверен: моя флейта в ее умелых губах не сфальшивит. Наконец, наши игры достигли своего апофеоза, я больше не мог сдерживать зверя, а она не хотела отказывать себе в удовольствии.

О сладостное мгновение наивысшего экстаза, мы готовы встретиться с тобой! Моя большая кошечка развела ноги шире, и я нырнул между ее бедрами разгоряченным, твердым, как скала, жезлом. Ее плоть приняла моего дракона, как заточенная в башне красавица принимает запоздавшего принца. Она раскрылась навстречу моему естеству и сомкнулась вокруг, беря его в плен вожделения, страсти и нежности. Я поглощал персик наслаждения, блуждая в долине оргазма, и гордился собой и всем эльфийским народом!»

— Да! Это будет совершенно иной роман, — застонал Эриндриэль, ставя последнюю точку и заливая баронессу семенем. — В другом стиле, в другом ключе. Более порочный, более откровенный… «Принц Эриндриэль и Великанша».