Не родись пугливой

Ирина Хрусталева, 2007

Кира Романова уродилась умницей и красавицей. Но чтобы потенциальный начальник оценил именно ум, а не внешность, ей пришлось напялить на себя нелепые балахонистые одежды и страшные очки. Стать посмешищем девушке удалось легко. Как теперь доказать, что она толковый работник? Вскоре Кира заметила: на фирме прокручиваются весьма подозрительные делишки. Она собралась сообщить об этом начальнику, но узнала ужасную новость – его пытались убить! Итак, пока шеф в больнице, она должна во что бы то ни стало вычислить злоумышленников!

Глава 2

Утром следующего дня Кира проснулась задолго до того, как прозвенел будильник. Ночь она проспала очень беспокойно, то и дело ворочаясь в постели от мучивших ее кошмаров. Ей снилось, что ее с позором выпроваживают из приемной босса за то, что она устроила спектакль с переодеванием. Президент компании кричал, обзывая ее мошенницей, а секретарша при этом громко хохотала. Распахнув глаза и поняв, что это всего лишь сон, Кира облегченно вздохнула:

— О господи, приснится же такой ужас!

Она не стала дожидаться положенного времени, когда будильник оповестит ее о том, что пора подниматься, и быстро соскочила с кровати.

«Буду собираться не спеша. Пока приму душ, пока позавтракаю, время и пролетит», — подумала она и пошлепала в ванную комнату.

Кира жила в большой квартире, которая осталась ей после смерти бабушки. Это был старый сталинский дом, с потолками в три с половиной метра, с эркерами в трех огромных комнатах, кухней в восемнадцать квадратных метров, длинным и широким коридором, ванной и санузлом внушительных размеров, не считая подсобных помещений. Много раньше эта квартира была коммунальной, но потом ее расселили, а заслуженную актрису с семьей оставили жить в просторных апартаментах. В то время семья была большой, еще были живы престарелые родители Евгении Александровны, был жив муж актрисы, дед Киры, а ее дочь Виктория вышла замуж и только-только родила девочку. И все они тогда проживали здесь. Год тому назад Кира осталась в этих хоромах совершенно одна. Дом находился в центре города, но почти все окна выходили в тихий, густо заросший деревьями дворик. Прямо напротив кухонного окна была детская площадка, которую Кира помнит с самого детства. Правда, сейчас она стала другой, здесь поставили ярко раскрашенный комплекс для игр, который радовал глаз как детишек, так и взрослых. Бабушки и мамаши с удовольствием сидели на разноцветных лавочках, присматривая за своими чадами. А те в это время елозили по горке, катались на качелях, прятались в домиках, строили песочные замки и пекли куличи в песочнице, а некоторые очень старались залезть на турник. В общем, счастливое, беззаботное детство кипело здесь на полную катушку.

Кира приняла душ и, завернувшись в большое махровое полотенце, прошла в спальню. Она остановилась перед старым трюмо и, слегка наклонив голову, стала себя разглядывать в большом зеркале. «Что мне сегодня надеть? — думала она. — Вчерашний костюм? Да, думаю, что его, я не должна изменять имидж. Взялся за гуж, не говори, что не дюж, — усмехнулась девушка. — Просто нужно будет подобрать другую кофточку и постараться, чтобы это выглядело не так по-дурацки, как вчера. Впрочем, я думаю, по этому поводу не стоит волноваться. Мой теперешний босс не утруждает себя разглядыванием того, что надето на тех, кто на него работает. Вчера он даже не взглянул на меня ни разу. Надеюсь, так будет и впредь. Мне нужно работать и зарабатывать деньги, я уже должна своей подруге Катюше столько денег, что не знаю, когда расплачусь. Хорошо, что хоть она меня не бросает и всегда приходит на выручку. Тех денег, которые я зарабатываю переводами, хватает лишь на то, чтобы заплатить за квартиру, телефон и свет. Просить у бабушкиных знакомых мне неудобно. Уже не маленькая, должна уметь сама зарабатывать. Вот прямо с сегодняшнего дня и начну! Дай бог, чтобы у меня все получилось», — вздохнула Кира и начала одеваться.

Она привела себя в надлежащий порядок по вчерашнему сценарию, позавтракала и решила выйти из дома задолго до положенного времени.

«Лучше в сквере немного посижу, чем опоздаю. Илья Борисович вчера сказал, что не любит, когда опаздывают», — подумала девушка и, бросив на себя последний взгляд в зеркало, вышла из квартиры.

Она приехала к месту своей новой работы на сорок минут раньше, чем нужно, и уселась на лавочку в сквере. Минут через двадцать она увидела, как к главному входу здания подъехала шикарная иномарка. Сначала из нее выскочил молодой парень в черном костюме и, подбежав к другой дверце автомобиля, раскрыл ее. Из недр машины не спеша вышел элегантный мужчина с «дипломатом» в руках, и Кира сразу же узнала своего босса. Он лениво окинул взглядом окрестность и остановил его прямо в центре лба Киры, во всяком случае, ей так показалось. Она съежилась от ледяного холода голубых зрачков и даже, казалось, стала меньше ростом. Дрожащими руками девушка залезла в свою сумочку и, достав из нее журнал, тут же прикрыла им лицо, делая вид, что увлечена чтением.

«Господи, сделай так, чтобы он побыстрей ушел, — подумала она. — Сделай так, чтобы он меня не узнал или не заметил. Нет, лучше все сразу: и не узнал, и не заметил», — лихорадочно размышляла девушка, продолжая старательно прикрываться журналом. Она даже боялась выглянуть из-за него, чтобы посмотреть, вошел ли ее теперешний босс в двери здания или продолжает стоять у центрального входа.

— Вы не только знаете два языка, вы, оказывается, еще умеете читать вверх ногами? — как гром среди ясного неба, прогремел голос рядом с Кирой. Она подпрыгнула от неожиданности и с недоумением посмотрела на журнал, который действительно держала неправильно. Быстро перевернув его, девушка вскинула глаза и встретилась с насмешливым взглядом голубых глаз.

«Интересно, как он меня узнал? Ведь я уверена, что он вчера не посмотрел в мою сторону ни разу», — подумала Кира и нервно сглотнула.

— Доброе утро, — пропищала она и тут же закашлялась.

— Доброе, доброе, — кивнул головой Илья Борисович. — Вам стоит обратиться к отоларингологу, — отметил он. — С вашими голосовыми связками что-то не в порядке.

— У меня всегда так происходит, когда я волнуюсь, кхе-кхе, — выдавила из себя Кира. — Отоларинголог здесь ни при чем.

— Почему вы здесь сидите?

— Жду девяти часов, кхе.

— Можно было подождать в приемной, Надежда Николаевна обычно бывает там задолго до моего приезда.

— Я не знала, извините, хорошо, я сейчас приду, — лепетала Кира, не зная, куда девать руки, которые почему-то начали дрожать. Она теребила на пиджаке пуговицу, которую за полминуты успела расстегнуть и застегнуть раз десять.

«Уйдешь ты когда-нибудь? — с досадой думала она про своего работодателя. — Что здесь стоять-то?»

Кира как можно медленнее начала запихивать в сумочку журнал. Два раза он упал самостоятельно и один раз — вместе с сумочкой и всем ее содержимым. Покраснев, как морковка, она кинулась все собирать, проклиная свою неуклюжесть. Мужчина засунул руки в карманы брюк и стоял на месте, покачиваясь с пятки на носок. Он насмешливо наблюдал за растерянностью девушки.

— Что вы на меня так смотрите? — не выдержала Кира и бросила хмурый взгляд на босса снизу вверх. — Неужели не видите, что я ужасно нервничаю? И вообще я вас боюсь, — откровенно выпалила она и сгребла все, что валялось на асфальте, в сумочку — вместе с дорожной пылью. Она резко встала и, пряча испачканные руки, уставилась на мужчину испуганным взглядом. Тот сначала удивленно вскинул брови, а потом немного снисходительно усмехнулся.

— Ничего смешного не нахожу, — проворчала Кира и, снова плюхнувшись на лавочку, начала лихорадочно искать в сумочке влажные салфетки, чтобы вытереть грязные ладони.

— Пойдемте, Кира Эдуардовна, я провожу вас до рабочего места, — продолжая лениво улыбаться, сказал мужчина и, не дожидаясь ответа, сделал ей приглашающий жест рукой.

— Я и сама дорогу знаю, — буркнула та. — Надеюсь, что не заблужусь.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь, но, раз уж я вас приглашаю… — Ганшин многозначительно замолчал.

Девушка нехотя встала с лавочки и одернула и без того длинную юбку.

— Можно, я потом пойду, после вас? — спросила она и умоляюще посмотрела на босса.

— Почему?

— Не знаю, — пожала Кира плечами. — Мне кажется, так будет лучше.

— Для кого? — продолжал допытываться мужчина, явно наслаждаясь игрой в кошки-мышки.

— Для… для вас, например, да и для меня тоже, — неуверенно проговорила Кира и снова покраснела.

— А чего вы боитесь? — не отступал босс.

— Я ничего не боюсь. Просто как-то странно покажется, что мы вместе… рано утром, — лепетала Кира, готовая провалиться сквозь землю прямо здесь, на этом самом месте, вместе с лавочкой и клумбой. — Это может повредить вашей репутации, — напоследок брякнула она и вскинула на мужчину испуганные глаза в огромных очках.

— Моей? — удивился Ганшин. — По-моему, вы себя переоцениваете, Кира Эдуардовна, — безжалостно поставил он девушку на место. — А что касается моей репутации, то она настолько безупречна, что ей очень сложно навредить, — то ли серьезно, то ли шутя проговорил мужчина. — И уж тем более присутствием рядом такой очаровательной женщины, как вы, даже ранним утром, — многозначительно добавил он и, резко развернувшись, уверенным шагом пошел к центральному входу в здание.

Кира буквально задохнулась от такой неприкрытой наглости и, застыв столбом, только и могла, что беззвучно раскрывать и закрывать рот. Она ошарашенно смотрела вслед своему работодателю, хлопая глазами, на которые уже навернулись слезы. Потом, тряхнув головой, она постаралась взять себя в руки. Девушка прикрыла глаза, сделала пару дыхательных упражнений по системе йоги, еще минуты две посидела на лавочке и только после этого пошла к центральному входу здания.

— Самовлюбленный, самодовольный, невоспитанный тип, — ворчала девушка про себя. — На вид такой респектабельный, такой образованный, такой симпатичный. А на самом деле? Бросить девушке такой наглый намек прямо в лицо, ух, грубиян и невежа!

Кира привыкла к тому, что мужчины от восьми до восьмидесяти лет всегда обращали на нее внимание. А тут? Так нагло дать понять, что она недостойна того, чтобы окружающие могли что-то подумать!

Кира остановилась у входа, немного выждала и только потом не спеша вошла в здание.

— Очень хорошо, просто замечательно, наконец-то хоть один мужчина не видит во мне только смазливую девчонку, — продолжала бубнить про себя Кира, стараясь сама себя успокоить. — Здесь я смогу проявить себя с профессиональной стороны, и в этом будет заслуга моей головы, а не длины ног. Нет, ну до чего же неприятный тип, — вновь вернулась она к только что происшедшим событиям, возмущенно негодуя. — Как я с ним буду работать?

Когда Кира вошла в лифт и встретилась в зеркале со своим отражением, она моментально запихнула свое «фи» подальше и сразу же прикусила язык.

— За что боролась, на то и напоролась, чучело огородное, — съехидничала Кира и скорчила своему отражению рожицу. Понимая, что сама же добивалась подобного результата, она почти успокоилась относительно невоспитанности своего босса. Во всяком случае, постаралась это сделать вопреки своему уязвленному самолюбию.

* * *

Первый рабочий день для Киры прошел настолько стремительно, что она даже не заметила, как он подошел к концу. Прямо с утра она получила намеченный план работы. Секретарша положила ей на стол стопку документов, текст которых она должна была перевести и сделать пометки на полях. Затем требовалось внести определенные сведения в базу данных компьютера. Перед этим Надежда Николаевна показала новому референту ее рабочий кабинет, которым та осталась вполне довольна. Ей предоставили небольшое помещение с компьютером, факсом и телефоном. Кабинетик находился на другом конце приемной, напротив двери босса. Кира внимательно осмотрелась, отметила, что на подоконнике не хватает цветов, и, сев за стол, с головой погрузилась в работу. Ей никто не мешал, а Надежда Николаевна лишь раз заглянула, чтобы сообщить о том, что наступило время обеденного перерыва.

— У нас на втором этаже очень хорошая столовая, там можно прилично поесть, — проинформировала она Киру. — И не очень дорого, кстати.

— Спасибо, я обязательно схожу, только не сегодня, — кисло улыбнулась девушка, мысленно заглядывая в свой тощий кошелек и с досадой понимая, что денег там практически нет. — Сегодня у меня разгрузочный день и есть ничего нельзя, — вздохнула она.

— Да? — удивленно вскинула брови секретарша. — По-моему, вам это совсем ни к чему, у вас и так лицо голодающей с Поволжья. Ох уж мне эти стандарты, 90-60-90! Совсем молодежь с ума посходила, морите себя всякими диетами, только здоровье свое портите, — проворчала она и, с осуждением покачав головой, скрылась за дверью. Кира облегченно вздохнула, сглотнула голодную слюну и снова погрузилась в работу, стараясь не думать о еде. Ганшин в этот день ее к себе ни разу не вызывал, чему она была бесконечно рада. Она тоже сидела в своем кабинете безвылазно, боясь высунуть оттуда даже нос. Несколько раз за день она вспоминала сегодняшнюю встречу с боссом в сквере и моментально покрывалась холодным потом от стыда и досады одновременно.

В последующую неделю Кира очень быстро вникла в суть своих обязанностей и уже начала понимать с полуслова, что от нее требуется. Ей все же приходилось встречаться с боссом в его кабинете, и постепенно она начала к этому привыкать. Ганшин всегда отдавал приказания четким грубоватым голосом, при этом никогда не глядя в сторону Киры. Несмотря на это, несколько раз за эти дни она все же ловила на себе чуть удивленный взгляд своего работодателя, когда исполняла задание слишком быстро. Она гордо вскидывала голову и походкой королевы выходила из его кабинета.

«Пусть, на твой взгляд, я недостойна того, чтобы на меня можно было обратить внимание как на женщину, зато мои мозги работают в нужном режиме, — думала про себя Кира, и губы ее при этом ехидненько подрагивали. — Я в конце концов заставлю тебя относиться ко мне с уважением, надменный, тщеславный человек!»

В конце рабочей недели, когда Кира уже собиралась домой, Надежда Николаевна, осторожно кинув взгляд на дверь шефа, тихо проговорила:

— У вас незаурядные способности, Кира Эдуардовна, Илья Борисович крайне удивлен и доволен, что не ошибся в вас.

— Благодарю, — сдержанно ответила девушка. — Мне уже можно уходить?

— Сейчас я спрошу, — ответила секретарша и нажала кнопку селекторной связи: — Илья Борисович, Кира Эдуардовна может идти домой?

— Пусть зайдет ко мне в кабинет! — рявкнул микрофон.

Кира вскинула испуганные глаза на женщину и пролепетала:

— О боже, сейчас он меня уволит!

— Не говорите глупости, час назад он похвалил вас, — прошептала женщина и бросила взгляд на дверь президента. — Идите, не бойтесь.

— Сначала хвалил, а сейчас, наверное, нашел в документах какую-нибудь ошибку и теперь сердится. Он всю неделю наблюдал, как я работаю, и наверняка я не выдержала испытания. Господи, только не это, — прошептала она, глядя на секретаршу округлившимися глазами.

— Идите, идите, нечего гадать, сейчас он вам сам скажет, в чем там дело.

— Боюсь, — выдавила Кира из горла еле слышный хрип.

— Да не дрожите вы так, — улыбнулась Надежда Николаевна. — Я вас уверяю, что все будет нормально, идите, — подбодрила она девушку.

Та, уже взявшись за ручку двери, спросила:

— А как у него сегодня настроение, вы не в курсе?

— Вроде как обычно, — пожала секретарша плечами.

— Если как обычно, тогда я точно пропала, — простонала Кира.

— Да идите же вы, наконец, он до смерти не любит ждать, — поторопила Надежда Николаевна девушку. — Ни пуха!

Кира вдохнула побольше воздуха в легкие, выдохнула:

— К черту, — и открыла дверь кабинета. Она замерла у порога и уставилась на босса, ожидая, что же он хочет ей сказать.

— У вас есть загранпаспорт? — без всяких предисловий, как всегда, не поднимая головы от каких-то бумаг, спросил он.

— Загранпаспорт? — с удивлением посмотрев на президента, переспросила Кира.

— Именно так называется этот документ, — с сарказмом заметил Ганшин. — Вы мне не ответили. Есть у вас загранпаспорт или нет? — снова повторил он.

— Нет, — быстро ответила Кира и облегченно вздохнула. До нее дошло, что если речь пошла о документе, значит, ее никто не собирается увольнять.

— Почему? — тем временем резко спросил Ганшин.

— Я никогда никуда не выезжала, — пожала девушка плечами.

— У вас в анкете написано, что ваша мать живет за рубежом уже много лет, а если точнее, то двадцать первый год, — глухо проговорил мужчина, по-прежнему не поднимая головы от бумаг.

— Да, это так, — высоко вздернув нос, ответила девушка. — А какое, собственно, отношение это имеет к моей работе у вас?

— Вы что же, за двадцать лет ни разу не ездили к ней? — игнорируя замечание девушки, продолжил Илья Борисович все таким же строгим голосом.

— Нет, — коротко бросила Кира и нахмурила брови. «К чему весь этот допрос?» — подумала она.

— Почему?

— Я обязана отвечать?

— Нет, не обязаны.

— Тогда зачем вы меня об этом спрашиваете?

— Я должен все знать о своих сотрудниках, и вы, госпожа Романова, не являетесь исключением, а даже наоборот.

— Это как — наоборот? — не поняла девушка.

— Вы — мой личный референт, — пожал Ганшин плечами и, наконец-то подняв глаза, уставился на Киру тяжелым, немигающим взглядом. — Я так понимаю, вы вовсе не общаетесь со своей матерью? — спросил он.

— Нет, не общаюсь. Если это все, что вы хотели узнать, может, разрешите мне уйти? — раздраженно сказала Кира, сама от себя не ожидая такого всплеска негодования. Она вообще не любила разговоров о своей матери, с самого детства. Но, когда вдруг случайно он все же возникал в их доме, еще когда была жива бабушка, она всегда испытывала злость, как и сейчас. Где-то на уровне подсознания у нее возникал комплекс неполноценности, и она начинала ощущать себя ущербной.

«Ведь нормальных, хороших детей никогда не бросают их родители», — всегда с болью думала она.

— Если это все, что вы хотели узнать, может, я могу уйти? — снова повторила Кира. Она никак не могла справиться с раздражением, хоть и пыталась, поэтому ей просто хотелось поскорее уйти, чтобы не наделать глупостей.

— Я дам распоряжение Надежде Николаевне, чтобы она подготовила ваши документы для получения загранпаспорта, будьте добры срочно сфотографироваться.

— Паспорта? Мне? — снова удивленно вскинула девушка брови. — А зачем мне загранпаспорт?

— Вот уж не ожидал услышать такой глупый вопрос от своего референта, — раздраженно произнес Ганшин. Он отбросил от себя лист бумаги и нехотя ответил: — Через две недели мы летим в Штаты для встречи с предполагаемыми партнерами.

— В Штаты? — испуганно переспросила девушка. — А…

— Я вас больше не задерживаю, можете возвращаться на свое рабочее место, — в обычном для него тоне распорядился президент, не дав Кире раскрыть рта.

— Но рабочий день уже закончился, — нахмурилась та, ужасно разозлившись такой вопиющей бестактности босса.

— Тогда отправляйтесь домой, всего хорошего, — резко бросил мужчина и тут же, взяв телефон, начал набирать номер, как будто Киры вовсе и не было в его кабинете. Девушка хотела что-то спросить, но потом резко развернулась и выскочила за дверь.

«Господи, ну почему он себя так грубо ведет? Такой солидный человек, а разговаривает, как докер в порту! У меня такое чувство, что он крайне раздражен моим присутствием», — думала девушка, стоя по другую сторону двери.

— Не обращайте внимания, Кира Эдуардовна, он не всегда такой. Просто сейчас у него… впрочем, неважно. Пройдет время, и вы привыкнете, — услышала девушка голос секретарши, как будто та подслушала ее мысли. — Да и он тоже, — добавила она, но Кира так и не поняла, к чему она это сказала.

— Очень трудно привыкнуть к подобному обращению, если за всю жизнь на тебя даже ни разу не повысили голоса. Бабушка, которая меня воспитала, была очень доброй женщиной, — проворчала Кира и пошла к выходу. — До понедельника, Надежда Николаевна, — кивнула девушка женщине. — А почему вы-то не уходите? — поинтересовалась она.

— Пока шеф в своем кабинете, я не могу уйти, — улыбнулась та. — Всего доброго, Кира Эдуардовна, желаю вам хорошо провести выходные.

— Спасибо, я постараюсь, — вяло улыбнулась девушка.

Она спустилась в лифте на первый этаж и подошла к киоску, который торговал пирожками. Заглянув в кошелек, девушка решила, что сможет себе позволить парочку. Купив два пирожка, она пристроилась в кресле, которое стояло в углу, рядом с автоматом для кофе, чтобы ее никто не видел, и начала поглощать еще теплую выпечку.

В ее первый рабочий день Надежда Николаевна сказала, что у них здесь очень приличная столовая. Девушка тогда схитрила, заявив, что у нее разгрузочный день, а вот на следующий день поступить так она уже не могла. Ей пришлось сделать вид, что у нее очень много работы, и только тогда, когда секретарша вернулась, Кира сказала ей, что пошла в столовую. На самом деле она просидела весь перерыв в сквере на лавочке. И так она делала на протяжении всей недели, каждый раз придумывая новые отговорки. У нее было очень мало денег, и если она начнет их тратить, то через несколько дней у нее не останется даже на дорогу. Снова просить у подруги у нее уже просто не поворачивался язык: стыдно… Лоток, в котором Кира купила себе два горячих пирожка, каждый раз выручал ее. Они стоили не очень дорого и вполне удовлетворяли желудок, чтобы он не свернулся в трубочку от голода. Дома в холодильнике пока еще оставалась целая пачка пельменей, кусочек сыра, пакет молока и двести граммов сливочного масла. Кира надеялась, что с этим запасом она сможет протянуть до зарплаты.

«Сейчас приеду домой и сварю себе пельменей, штук пятнадцать сразу, — мечтала она, глотая пирожки, почти не жуя. — Нет, пятнадцать — это слишком много, мне так этой пачки надолго не хватит, обойдусь семью, просто побольше съем хлеба. Ничего, надеюсь, что до зарплаты как-нибудь перебьюсь, а там уже будет ничего не страшно. Зарплата у меня очень даже приличная, я даже о такой и не мечтала, — думала девушка, доедая пирожок. — Вот тогда и пошикую. А сейчас перебьюсь, мне не привыкать».

Она вытерла рот и руки салфеткой, достала из сумочки пудреницу, посмотрела на свое суперотражение и решила, что она совершенно неотразима.

— Ничего страшного, мне абсолютно все равно, что думают окружающие о моей внешности, гораздо важнее, что думают люди обо мне как о человеке. Я здесь, чтобы работать, работать и еще раз работать! Неделя уже пробежала, и мне кажется, что я не подкачала, во всяком случае, очень хочется в это верить. Завтра и послезавтра — выходные дни, а с понедельника с новыми силами — на очередные трудовые подвиги!

Кира подмигнула своему отражению, захлопнула пудреницу и сунула ее в сумочку.

— Все, пора домой, — прошептала она, поправляя ремешок туфли. — Кстати, с зарплаты нужно будет купить новые туфли. Эти — единственные на низком каблуке и, кажется, скоро порвутся, а остальные у меня на шпильке, в которых я на работу ходить не должна.

Только девушка, резко выпрямившись, встала с кресла, как тут же припечаталась носом к чьей-то груди.

— Почему вы не ходите в столовую на обед? — услышала Кира знакомый голос где-то у себя над головой и испуганно вскинула глаза. Ганшин навис над ней, как скала, и строго хмурил брови.

— Я на диете, — пискнула она, испуганно хлопая ресницами за большущими очками.

— На диете, значит? — усмехнулся Ганшин. — А пирожки с мясом входят в ваш диетический рацион? — сделал он особое ударение на слове «диетический».

— В чем, собственно, дело, Илья Борисович? — расправив плечи, полушепотом спросила Кира. — Думаю, что об этом мне совсем необязательно рассказывать всему свету.

— Почему вы не ходите на обед? — снова повторил Ганшин, не сбавляя тона.

Кира втянула голову в плечи, как будто вместо вопроса прогремел взрыв.

— А потише нельзя? Я что, должна перед вами отчитываться, обедаю я или нет? Ем я пирожки с мясом или просто покупаю их для того, чтобы полюбоваться на них? — возмущенно пропыхтела она, затравленно оглядываясь по сторонам.

— Я обязан следить за здоровьем своих сотрудников, чтобы не падала производительность труда, — тут же парировал мужчина.

— Не волнуйтесь, моя производительность не упадет, уверяю вас, — тихо, чтобы не услышали окружающие, прошипела Кира. — Разрешите мне уйти!

— У вас нет денег? — не обращая внимания на возмущение девушки, продолжал задавать вопросы Ганшин.

— Почему это нет? Все у меня есть! И вообще, по-моему, это вас не должно касаться, — уже откровенно рассердилась Кира, решив, что шеф решил таким образом посмеяться над ней и опозорить ее перед сотрудниками. Правда, на них совершенно никто не обращал внимания, все куда-то торопились, да и разговор происходил в укромном месте. Их не было видно от лифта.

— Пропустите меня, мне пора домой, — нахмурилась Кира и опустила голову, готовая вот-вот расплакаться. «От вас я совсем такого не ожидала, господин президент, — уже про себя подумала она. — А на вид такой солидный человек!»

— Домой я вас не отпускаю, сейчас вы поедете со мной, — не терпящим возражения голосом приказал Ганшин.

— Это куда еще? — удивилась Кира, и слезы, готовые уже политься из глаз, моментально просохли. — Мой рабочий день вроде бы закончился?

— Усвойте раз и навсегда, Кира Эдуардовна, — прищурился Ганшин, продолжая смотреть на девушку сверху вниз. — Ваш рабочий день заканчивается только тогда, когда я того пожелаю. Я понятно объясняю? — строго спросил он.

— Да, более чем, — недовольно ответила девушка и пошла вслед за боссом, который, резко развернувшись, размашистым шагом направился к выходу. Там уже сверкала его машина, а молодой парень в черном костюме стоял у раскрытой дверцы автомобиля, придерживая ее рукой. Ганшин галантно отступил и пропустил вперед Киру. Она замерла у открытой двери и снова затравленно посмотрела на своего босса.

— Садитесь уже, наконец, — приказал тот, а потом, все же решив сменить гнев на милость, мягко проговорил: — Чего вы так испугались? Я вас не укушу. У меня, знаете ли, нет привычки закусывать на ужин своими референтами.

Кира возмущенно нахмурилась.

— С чего вы взяли, что я вас боюсь? — фыркнула она, неуклюже влезла в шикарный автомобиль и забилась в самый угол.

Ганшин, наблюдая за ее телодвижениями, тяжело вздохнул и, покачав головой, сел на переднее сиденье рядом с водителем. Он тихо дал ему распоряжение, так, что Кира ничего не расслышала. Она только заметила удивленный взгляд молодого человека, который тот бросил на нее в зеркало. Кира отвернулась к окну и еще больше нахмурила брови. Когда машина выехала на проезжую часть, девушка не выдержала и все же задала боссу вопрос:

— Илья Борисович, вы, может быть, все же проинформируете меня по поводу этой незапланированной поездки? Куда мы едем и что я должна буду делать?

— Кто сказал, что она не запланирована? — спокойно сказал Ганшин.

— Мне вы ничего не сказали, и, если бы я не задержалась… — Кира запнулась, не зная, что сказать дальше.

Мужчина хмыкнул и договорил вместо нее:

— Если бы вы не уселись в уголочке, чтобы никто не видел, как вы уплетаете свои пирожки? Это вы хотели сказать?

Кира ничего не ответила, вместо этого она залилась краской стыда. Она спрятала лицо, низко опустив голову, и недовольно засопела. Минут через пятнадцать машина остановилась, и Ганшин, повернувшись к девушке, проговорил:

— Вот мы и приехали.

Водитель проворно выскочил из машины, обежал ее и открыл Ганшину дверь. Кира нервно начала дергать за ручку, чтобы открыть дверь со своей стороны, но она почему-то не поддавалась.

— Да что же это такое? — ворчала она. — Кажется, сегодня не мой день, все против меня, даже эти чертовы замки!

Илья Борисович подошел к двери, с легкостью открыл ее и подал девушке руку. В первое мгновение она растерялась, но потом, махнув на все рукой, позволила помочь ей выйти из машины. Ноги ее подкашивались от ужаса, но она самоотверженно запихивала его подальше в подсознание.

«Господи, почему я его так боюсь? — думала она. — Даже голова кружится. Как бы в обморок не свалиться, вот он тогда посмеется надо мной!»

Кира шла за своим начальником, как сомнамбула, ничего и никого не видя вокруг. Он ввел ее в просторный холл, они поднялись по лестнице на второй этаж, а потом шеф открыл перед девушкой стеклянную дверь. Когда Кира вошла в помещение и наконец подняла голову, чтобы оглядеться, она с огромным удивлением обнаружила, что они вошли в зал ресторана.

— Зачем вы меня сюда привезли? — шепотом спросила девушка.

— У меня здесь встреча с деловыми партнерами, и без вас мне не справиться, — тоже шепотом ответил Ганшин и лукаво улыбнулся.

По тому тону и шепоту, которым это было произнесено, Кира поняла, что он над ней подшучивает. Она гордо расправила плечи, одернула свой мешковатый пиджак, который шел ей, как корове седло, и строго спросила:

— Вы решили надо мной посмеяться, да?

— Господи, что вы такое говорите? — удивленно вскинул брови мужчина. — Нет, уважаемая Кира Эдуардовна, у меня даже в мыслях не было смеяться над вами.

— А в чем же тогда дело? — прищурилась та. — Немедленно объясните — зачем вы привезли меня сюда?

— Просто я решил с вами поужинать, вот и все, — пожал Ганшин плечами.

— Могли бы, между прочим, и меня спросить, хочу ли я этого, — с вызовом проговорила девушка.

Она сама от себя не ожидала, что сможет так разговаривать с президентом, но природное чувство гордости вдруг с такой силой взбунтовалось в ней, что она не смогла удержаться.

— Хорошо, спрошу, если вам так угодно, — вдруг покладисто согласился мужчина. — Кира Эдуардовна, вы не откажете мне в любезности и не поужинаете сегодня со мной?

— Но почему я? — удивленно спросила она.

— Просто мне нужна компания. Не люблю, знаете ли, есть в одиночестве. И потом, всегда приятно пообщаться с умным человеком.

Кира подняла голову и внимательно посмотрела в глаза своему шефу, чтобы понять, чего же он от нее хочет и что за этими словами кроется. Но ничего, кроме прямого взгляда совершенно искренних глаз, она не увидела.

— Хорошо, Илья Борисович, поужинаю, — кивнула она головой, а потом, сама от себя не ожидая, улыбнувшись, откровенно призналась: — Тем более что я действительно голодна.