Новогодняя байка из склепа

Ирина Хрусталева, 2008

Новогодняя елка, шампанское, бой курантов, подарки… Издательство «Эксмо» подготовило свой праздничный презент – новогодний веселый детектив Ирины Хрусталевой «Новогодняя байка из склепа». Наслаждайтесь интригующим сюжетом, шквалом криминального действа, блистательной развязкой и дарите это наслаждение своим друзьям и близким! Положите под елку красивую книгу в блестящей обложке!!!

Глава 3

— Ты считаешь, мы правильно сделали, что согласились взяться за это дело? — с сомнением спросила Люсьена у подруги, когда Ступина покинула офис, заключив с сыщицами письменный договор. — Признаюсь откровенно, звонки с того света как-то не очень меня вдохновляют, — она передернула плечами.

— Так, посмотрим, что это за компания такая, «Салют-777», — сказала Галина, усаживаясь за компьютер. — Наверняка в Интернете есть сведения о них.

— Ты слушаешь или не слушаешь, что я тебе говорю? — раздраженно спросила Люсьена.

— Слышу, слышу, мне тоже не очень-то нравится общаться с покойниками, но… Ты помнишь, какую сумму вознаграждения клиентка назвала? — лучезарно улыбнулась Галя, порхая пальчиками по клавиатуре компьютера. — Да я за такие деньги не то что склеп вскрою, я там неделю жить соглашусь рядом с трупами! Ух и ни хрена себе! — воскликнула она, уставившись в монитор расширенными глазами. — Люська, ты только посмотри!

— Что там еще? — недовольно проворчала Люся, приблизившись к столу.

— Ты посмотри, чем занимается компания «Салют-777», — прошептала Галя. — Копи царя Соломона! Да я ж теперь в лепешку расшибусь, чтобы угодить мадам Ступиной, глядишь, она удвоит гонорар, если дело выгорит!

— Подумаешь, невидаль, — фыркнула Люсьена, прочитав сведения о компании. — Вступать в спор с потусторонними силами из-за денег — на это только ты способна, Суханова. Беспринципно меркантильная особа, вот кто ты такая!

— Можно подумать, что ты у нас альтруист-бессребреник, мадам Сергеева, — с сарказмом усмехнулась Галя. — Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала.

— Сама ты… корова!

— От лошади слышу, — не уступила Галина. — И вообще, ты совершенно непутевая, и сыщик из тебя, как из моего мопса — доберман.

— Это почему еще? — взвилась Люсьена.

— А потому! — рявкнула Галина. — Кто рот раскрыл и чуть про нашу Альбинку не проговорился? — напомнила она. — У нас же договоренность, что никто не должен знать о ее способностях. Стоит только одному клиенту об этом пронюхать, и наше детективное бюро сразу же превратится в салон четырех, блин, гадалок! И будет у нас стоять очередь из любителей острых ощущений. Хорошо хоть, что я такая сообразительная, не дала тебе закончить фразу.

— Шила в мешке не утаишь, — буркнула в ответ Люсьена. — Все равно, рано или поздно об этом узнают. Когда Алька в больнице лежала после удара молнии, весь персонал был в курсе ее открывшихся способностей. В Склифе две недели провалялась, у Надеждиной тетки в отделении, там тоже все знали.

Альбина и Надежда были близкими подругами Галины и Люсьены. Еще со школы их так и звали — «великолепная четверка».

Альбина была талантливой художницей, двадцати восьми лет, незамужней. Худенькая, высокая девушка с длинными темными волосами, достаточно спокойная и рассудительная. Пять лет тому назад в автомобильной аварии погибли ее родители, и с тех пор она еще больше углубилась в творчество, рисуя как одержимая, иногда даже сутками. Иногда она выезжала на природу, чтобы писать с натуры, но в основном пропадала в своей мастерской. Подругам иногда приходилось чуть ли не силой вытаскивать ее оттуда и везти куда-нибудь, чтобы вместе отдохнуть и развлечься.

Надя — психоаналитик, была руководителем и одновременно президентом центра психологической реабилитации. Двадцать девять лет, тоже незамужняя, из-за чего очень переживала ее мать, которой не терпелось стать бабушкой. Надя же смотрела на ситуацию с юмором, хотя в глубине души прекрасно понимала, что ее возраст неумолимо подкрадывается к бесповоротно критическому. Два с половиной года тому назад она уже почти собралась замуж, но… но в результате так и не вышла.

Альбина с Надеждой в настоящее время пребывали в Париже на выставке картин, среди которых имелось и несколько талантливых и замеченных ценителями произведений Альбины.

Люсьена была девушкой небольшого роста, с короткой стрижкой пепельных кудрявых волос, вздернутым носом, яркими голубыми глазами и в меру авантюрным характером. Она уже побывала один раз замужем, но быстро поняла, что ее муж — герой совсем не ее романа, быстренько распрощалась с ним и убежала к мамочке, под теплое крылышко. Начала встречаться с молодым человеком, Сергеем, который недавно закончил писать диссертацию и начал готовиться к защите. Люсьена надеялась, что после защиты он наконец озвучит долгожданное предложение выйти за него замуж. Хотя где-то глубоко из подсознания внутренний голос постоянно нашептывал, что она ему совсем не пара и ничего хорошего из их брака не получится. Сергей вырос в семье академика, мамаша его была классической наседкой, сдувавшей со своего единственного и горячо любимого сыночка любую пылинку. Она очень подозрительно и ревностно относилась ко всем девушкам, приближавшимся к сыночку больше чем на пять метров. Аделаида Владиславовна, эдакая мадам фру-фру, считала, что такой перспективный молодой человек, как ее сын, должен иметь самую наидостойнейшую претендентку на свои руку и сердце. О близких отношениях Сергея с Люсьеной она прекрасно знала и не противилась их связи лишь потому, что понимала: молодому человеку нужна женщина. Пока он пишет диссертацию, рядом с ним пусть будет Люсьена, лишь бы он не отвлекался на разные свидания и похождения по ночным заведениям. А вот когда сыночек защитится, тогда она, Аделаида, и подумает о его женитьбе, и уж, конечно, не на этой девице. Женой ее сына должна стать девушка только их круга, а туда Люсьена совершенно не вписывалась.

Четвертая подруга, Галина, была полной противоположностью Люсьене. Яркая блондинка высокого роста, с пронзительными карими глазами и округлыми формами. Она так гордо и красиво умела носить эти формы, что мужчины невольно обращали на нее внимание и шли за ней, как послушные телки на веревочке, стоило ей только пошевелить пальчиком. Девушка уже трижды успела сбегать в ЗАГС, но потом поняла, что не может долго спать под одним одеялом с одним и тем же мужчиной. По этой причине она без особого сожаления распрощалась со своими мужьями, при этом ухитрилась остаться с ними в теплых, дружеских отношениях. Она решила вести холостую жизнь, коллекционируя мужчин до тех пор, пока не встретит того единственного, от которого ей захочется иметь детей.

Люсьена и Галина постоянно спорили и ругались, и к этому уже все привыкли настолько, что, если этого не происходило в течение дня хоть один раз, подруги смотрели на них с удивлением. Невзирая на стиль их отношений, они искренне любили друг друга и после очередной ссоры не могли обижаться дольше двух часов.

Летом этого года «Великолепная четверка» попала в странную историю. Надя неожиданно встретила в супермаркете Олега Котова, за которого два года тому назад она собиралась замуж. Его посадили в тюрьму аж на двадцать лет. Когда девушка удивленно назвала его Олегом, тот почему-то с испугом открестился от своего имени. В результате это оказался вовсе не Олег, а совсем другой человек, до странности похожий на него, но… ничего не помнивший. Он даже не знал, вернее, не помнил, кто он сам и откуда. Подруги решили выяснить, в чем дело, чего бы это ни стоило, и потом горько пожалели об этом. Как раз тогда Альбина попала в больницу после удара молнии. Девушка пережила клиническую смерть, пробыла четыре дня в коме, а потом… очнулась, обладая некими странными способностями. Она стала ясновидящей, чему совсем не обрадовалась, наоборот, до смерти перепугалась.^[1]

— Стоит только кому-нибудь узнать, что Алька заделалась частным детективом, сама знаешь, что будет дальше, — огрызнулась Люсьена. — Ее и без этого достают со всех сторон — и знакомые, и незнакомые, чтобы она им рассказала: «что было, что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится». А уж когда станет известно, что вход в наш офис — свободный, неограничен и никем не охраняется… Мне продолжать, или как?

— Думаешь, только ты такая умная, а остальные все дураки? — прищурилась Галина. — Я все прекрасно понимаю, вопрос с Алькой вполне решаем, не волнуйся. Мы ее в подполье скроем, и никто ничего не узнает, если, конечно, ты рот на замок запрешь. У тебя, Люська, сведения в одном месте никак не держатся, не язык, а помело с мотором.

— Да ты на свой посмотри! — рявкнула Люся. — Если у меня помело, то у тебя… у тебя… уф! — бессильно запыхтела она, не находя подходящего определения. — У тебя…

— А ну стоп! — прикрикнула Галя, резко топнув ногой. — Кажется, нас снова не туда несет, подруга дорогая. Еще немного, и подеремся в первый день работы нашего бюро, а это уж ни в какие рамки не лезет. Ни к чему ссориться, отложим это милое мероприятие на завтра, — засмеялась она. — Давай-ка, достань бутылочку шампусика из шкафчика, нужно срочно обмыть почин, чтобы наше первое расследование прошло как по маслу! Ты только представь себе, подружка, как будет клево, если мы с тобой это дело распутаем! Думай о тех бабках, которые мы заработаем одним махом, и мечтай, что ты на них купишь. Да мы с тобой сразу на Канары завалимся, в пятизвездочный отель, где все включено, где мужиков — море, да еще и миллионеров! Приедем туда, такие молодые, красивые, богатые и… — лукаво посмотрела Галина на подругу, сделав интригующую паузу.

— Ну? — не выдержав, переспросила Люся. — Что — «и»?

— И спокойные, Люсенька, — мечтательно прикрыла глаза Галина. — Спокойные, как два удава, от сознания того, что у нас еще столько же зелени осталось! Представляешь перспективку? Мне не нужно будет каждый раз у Толика клянчить деньги на косметику, хотя бы какое-то время, а там, глядишь, и еще заказчики появятся. Ты наконец-то сможешь разменять квартиру с доплатой. Будешь, как нормальный человек, отдельно от своей мамы жить, а то ведь у тебя никакой личной жизни. Надька с Альбинкой с ума сойдут от зависти, что профукали такое дельце в своем Париже, — засмеялась она, задорно потирая руки.

— Ой, Галя, твоими бы устами мед пить, — тяжело вздохнула Люсьена. — Его еще распутать нужно, дельце это, а уж потом и мечтать.

— Не дрейфь, подруга, распутаем, куда мы денемся, — беспечно махнула рукойГаля. — Ты вспомни, как мы летом с тобой отличились, какое дело раскрыли! Сегодняшние звонки с того света — детские шалости по сравнению с двойником Олега Котова.

— Да уж, то дело действительно было жарким, — согласилась Люсьена. — До сих пор мороз идет по коже, когда вспоминаю, что мы на волосок от смерти были, — передернулась она.

— Вот, а я о чем толкую? Жарко так, что мороз по коже, это же самое оно, — захохотала Галина. — Ну, что сидишь-то? Доставай шампанское, обмоем появление первой клиентки, с пожеланием, чтобы такие щедрые почаще к нам приходили. Кстати, ты сегодня ночуешь у меня, — добавила она.

— Зачем это?

— Ну вот, снова здорово! Только посмотрите на нее, уже забыла, — всплеснула Галя руками. — Подождем звонка с того света, — кивнула она на трубку Марии, лежавшую на столе. — Для чего я, спрашивается, попросила, чтобы Ступина оставила свой телефон, для украшения офиса, что ли?

— Точно, забыла, — нехотя согласилась Люсьена, доставая из шкафа бутылку шампанского и бокалы. — С такими клиентами, как эта Ступина, не то что память потеряешь, а вообще… Муж с того света звонит, очуметь можно! — хмыкнула она. — Никогда не думала, что у людей бывают проблемы такого странного характера.

— То ли еще будет, — заметила Галя. — И кстати, не мне тебе говорить об этом. Это же ты у нас любитель криминального чтива.

— Нашла с чем сравнивать: реальную жизнь — с книжным детективом, — фыркнула Люсьена. — Это же совсем другое дело, потому что…

— Галина Алексеевна, к вам еще одна клиентка пришла, — прошептала секретарша, просунув голову в дверь. — Вы не заняты? Мне ее пропустить?

— Еще одна? — удивилась Галя. — Надо же, какой сегодня у нас день урожайный! Погоди минуты две, а потом пропусти, я со стола уберу. Запихивай шампанское обратно в шкаф, — велела она Люсьене, торопливо сгребая бумаги со стола. — Потом обсудим, что в книгах бывает, вот она, реальная жизнь, перед нами. Странно как, ведь никто на сегодня не записывался, только звонили.

— Можно войти клиентке? — спросила Маша, снова показываясь в дверях.

— Да-да, пусть проходит, мы готовы ее принять, — кивнула головой Галина и, поспешно плюхнувшись на стул, приняла деловую позу.

— Прошу вас, проходите, — прочирикала секретарша, отходя от двери и пропуская уже немолодую женщину. Та осторожно вошла в кабинет и так же, как Ступина, удивленно вскинула брови.

— Это вы — детективы? — недоверчиво поинтересовалась она. — Вы… не мужчины?

— Вроде нет… как видите, мы — женщины… в некотором роде, — ответила Люсьена, с интересом глядя на болезненного вида даму. — Но этот факт никоим образом не отражается на нашем профессионализме, — торопливо добавила она. — С кем имеем честь говорить?

— Кучумова я, Нина Ивановна, — ответила клиентка. — Можно я присяду? Вы уж извините, ноги меня совсем не держат из-за болезни.

— Да-да, конечно, присаживайтесь, — засуетилась Люсьена, помогая женщине дойти до стула. — У вас что-нибудь случилось, Нина Ивановна? — заботливо спросила она. — На вас лица нет.

— Случилось, ой случилось, доченьки! — всхлипнула она и прерывисто задышала. Торопливо полезла в сумочку, вытащила ингалятор и несколько раз пшикнула лекарством в горло. — Извините, у меня всегда так бывает, когда я разнервничаюсь. А сейчас почти каждый час приходится им пользоваться, совсем плохо стало после случившегося. Все глазоньки проплакала. В милицию пошла, заявление написала, только чует мое сердце, напрасно все, — торопливо заговорила она, словно испугавшись, что не успеет рассказать все по порядку. — Я как посмотрела, сколько у них фотокарточек на стенке висит, и все это — пропавшие без вести, у меня так сердце и упало! Не найдут они мою доченьку, ой не найдут! Да и будут ли вообще искать? — тяжело вздохнула женщина.

— У вас пропала дочь? — спросила Галина, сочувственно глядя на посетительницу.

— Да, дочка моя пропала, ягодка, кровиночка моя, — запричитала посетительница, раскачиваясь из стороны в сторону. — Уж пятый день, как она в институт ушла и сгинула! Я поэтому и обратилась к вам, думаю, может, хоть вы чем-то поможете? Я ведь в соседнем доме живу, в магазин спустилась и увидала вашу вывеску. Это еще утром было, а потом, когда я домой вернулась, все вывеска эта стоит перед глазами, вот и решила: схожу-ка я к детективам… Милиция-то наша, сами знаете…

— А что в милиции сказали? — спросила Галина.

— Что они могут говорить? Занесли мою дочь в картотеку, завели уголовное дело по факту пропажи, говорят, следственная машина заработала. Это они так выражаются, машина у них, видишь ли! А куда эта машина едет, кто же разберет? — всхлипнула Нина Ивановна. — Найдут ли они мою Анфису?

— Вашу дочь зовут Анфиса? — удивилась Люсьена. — Какое редкое имя в наше время.

— Да, я ее так в честь своей матери назвала, ее бабки. Моя мать молодой умерла, я ее и не помню совсем, мне пять лет всего было. Отец потом женился на вдове с двумя детьми, я в падчерицах прожила до восемнадцати лет, пока замуж не вышла, без любви, можно сказать, за первого встречного, лишь бы побыстрее из дома отцовского уйти, — снова вздохнула Нина Ивановна. — Детей у нас с Виктором не было, и я очень переживала, просила его врачу показаться. А он только и знал, что огрызаться да орать на меня, мол, это я — «телка холостая», а не он.

— Телка холостая? — переспросила Галя.

— Ну, бесплодная, значит, — объяснила женщина. — А потом, когда Виктор помер, я Анфису свою специально… нагуляла, чтобы на старости лет одной не остаться, мне тогда уже почти сорок лет было. У нас в поселке бригада одна работала, строители, я с одним мужчиной, прорабом ихним, месяц и миловалась. Здоровый такой был, красивый, поэтому я его и выбрала. Анфиса на него похожей родилась, как две капли воды. Поняла я, что забеременела, сразу дом свой продала и в город уехала. Сделала все тайком, чтобы он ничего не знал, с тех пор мы и не виделись ни разу. Да и зачем это нужно, ведь он человек семейный. Во всяком случае, был в то время. А у меня в Москве тетка жила, матери моей сестра родная, квартира у нее была двухкомнатная. Она уже старая была и одинокая, меня и приютила. Узнала, что я ребенка жду, и ни одним словом меня не укорила, наоборот, поддержала. «Правильно, — говорит, — дочка, ты сделала, будет для кого жить. Я вон одна на старости лет осталась, и никому дела до меня нет, хорошо хоть ты приехала. А ведь и у меня мог быть ребенок, даже постарше тебя. Только отец, твой дед, узнал, что тяжелая хожу, и чуть не прибил. Когда я молодой была, считалось страшным позором, чтобы незамужняя родила. Отец и сказал: как хочешь избавляйся от него, а в моем доме чтоб с пузом не появлялась, а уж с нагуленным дитем — и подавно. Не дай бог, говорит, увижу, топором зарублю, а такого срама не допущу!.. Побоялась я его ослушаться, к бабке-повитухе пошла и аборт сделала. С тех пор два раза замуж выходила, но больше так ни разу и не забеременела. Вот так меня Боженька за то душегубство наказал — одиночеством на старости лет. А ты молодец, что не побоялась никого и ребенка оставила. Живи у меня, места достаточно, дитя жди, а я тебе помогу, чем смогу, пока сил хватит…»

Сыщицы внимательно слушали.

— Вот так моя Анфисочка и появилась на свет, — улыбнулась своим воспоминаниям Нина Ивановна. — Никогда мне не докучала, всегда послушной была, с самого младенчества. А три года тому назад школу закончила, на работу ее взяли в хорошую фирму, через знакомых устроили. Я категорически против этого была. Не желала, чтобы работала дочка моя, очень хотела, чтобы она училась. А Анфиса и слушать меня не стала, по-своему поступила. За все годы впервые такое случилось, чтобы она не послушалась. Мы даже повздорили с ней из-за этого немного, чего раньше тоже никогда не случалось. Я на нее не обиделась, понимала — из-за меня все. Да что ж делать, если здоровье так меня подводить стало в последние годы? Анфиса была довольна своей работой, и начальник ее хорошим человеком оказался. Чтобы с глупостями приставал — ни-ни, никогда такого не было. Зарплата тоже хорошая, денег хватало. А в позапрошлом году дочка в институт поступила, на вечерний экономический факультет. Говорила, мол, начальник ей обещал, как только она перейдет на третий курс, менеджером ее сделает, а дальше видно будет. Говорил, что в хороший отдел поставит, где карьерный рост ей будет обеспечен, если она сама того захочет.

— Действительно, хороший начальник, сейчас таких мало, дай бог ему здоровья, — сказала Галина, чтобы поддержать разговор. Ей не хотелось останавливать женщину, чтобы можно было скорее приступить к делу, по которому она пришла: Галя видела, что ей необходимо выговориться.

— Уже не даст ему бог здоровья, — вздохнула Нина Ивановна. — Помер начальник-то, две недели уже как помер.

— Да вы что? — искренне удивилась Люсьена. — Болел, что ли?

— Да нет, не болел вроде, — пожала Кучумова плечами. — Анфиса говорила, что он был здоровым человеком, кроме гастрита, его ничего не беспокоило, а гастрит сейчас у каждого второго. И вдруг — внезапный сердечный приступ! Говорят, прямо в своей ванной и помер, горемыка. Жена только на следующий день его нашла, когда приехала в их загородный дом.

— Как вы сказали? — Люсьена вытаращила глаза и удивленно посмотрела на Галину.

— А как называется фирма, в которой ваша дочь работает? — спросила Галя, прекрасно поняв взгляд подруги.

— Компания «Салют-777», — ответила Нина Ивановна. — Крупная компания, говорят, таких всего две в Москве, они… не помню, что за бизнес у них, — болезненно сморщилась она. — Голова у меня что-то разболелась. У вас не найдется водички, таблетку запить?

— Вот так компот! — ошарашенно прошептала Люсьена.

— Нет, компота не нужно, мне бы водички, — замахала руками Нина Ивановна. — Эти таблетки только водой можно запивать.

— Да-да, я принесу, — первой опомнилась Галина, взглянув на Люсьену. Она сосредоточенно хмурилась, мучительно что-то соображая. Галя торопливо выбежала из кабинета и через минуту вернулась с бутылкой минеральной воды без газа. — Вот, пожалуйста, — протянула она воду клиентке.

— А стаканчика у вас нет? — растерянно спросила та. — Неудобно как-то из бутылки.

— О господи, вот голова садовая, — хлопнула себя по лбу девушка. — Извините, ради бога!

— Так, значит, вы говорите, что Анфиса работала секретарем у начальника компании «Салют-777»? — спросила Люсьена, глядя на клиентку горящими возбужденными глазами.

— Ну да, Альбина упоминала, что Кирилл Николаевич вроде как президент этой компании, на работе все время сидел, не мог он без работы. И две недели тому назад умер от сердечного приступа.

— Правду говорят: пути Господни неисповедимы, — тихо прошептала Люсьена, удивляясь такому странному повороту событий.

— А теперь расскажите, как, когда и при каких обстоятельствах пропала ваша дочь, — попросила женщину Галина. — Вспоминайте все, даже самые мельчайшие подробности, это очень важно для расследования!

— Да, конечно, я понимаю, — кивнула та. — А вы мне поможете, доченьки? — спросила она, с мольбой глядя на сыщиц. — Вы не думайте, я заплачу, у меня деньги отложены. На черный день копила, вот, похоже, он и настал. И за что ж мне такое? — жалобно всхлипнула убитая горем женщина.

— Мы постараемся изо всех сил, — пообещала Галина. — Сделаем все, что сможем.

Она бросила тревожный взгляд на Люсьену и закусила губу, увидев, что у той навернулись на глаза слезы при виде несчастной матери.

— Итак, мы слушаем, Нина Ивановна. Не волнуйтесь, рассказывайте не торопясь, чтобы все вспомнить, — подбодрила Галя женщину. — И знаете что, начните с того дня, когда умер начальник вашей дочери. Она, кстати, была на его похоронах?

— На похоронах? — растерялась клиентка. — Да, конечно, а как же, если она ближе всех сотрудников к нему была? Ведь она же личным секретарем у Кирилла Николаевича работала.

— Расскажите обо всем, что происходило после похорон, — сказала Галя.

— А какое отношение имеют его похороны к пропаже Анфисы?

— Не удивляйтесь, Нина Ивановна, — начала объяснять Галина. — Вы сами только что сказали, что ваша дочь была секретарем у президента такой крупной компании, как «Салют», значит, лучше всех остальных сотрудников его знала. Ступин — птица высокого полета, и мы не можем знать точно, что Анфиса пропала именно не по этой причине, поэтому я и попросила вас…

— Я все поняла, — возбужденно перебила девушку Нина Ивановна. — Вы думаете, что моя девочка пропала из-за того, что знала о каких-то делах своего начальника?!

— Не исключено, что так и есть, — не стала отрицать Галина. — Поэтому очень важно, чтобы вы вспомнили все, что говорила ваша дочь о своей работе и особенно о нем, о Ступине.

— Что говорила? Да ничего такого особенного я и не слышала от нее никогда. Анфиса всегда его хвалила и жалела.

— Жалела? — удивилась Галя. — Почему?

— Говорила, что очень уж много он работает, совсем не отдыхает. Если она ему не напомнит, что обедать пора, сам он и не вспомнит. Не напомнит, что таблетку пора выпить, — и думать о лекарстве забудет… А знаете, есть у меня сомнения по поводу одного разговора, только не знаю, поможет ли это вам, — задумчиво проговорила Нина Ивановна.

— Какого разговора?

— Это произошло в тот день, когда Ступина похоронили. Я неважно себя чувствовала, Анфиса на поминки не поехала, вернулась после похорон. Она кому-то позвонила, долго разговаривала, а потом сказала что-то очень странное, я даже испугалась.

— Что за «странное»? — напряглась Галина.

— «Я уверена, что он умер не своей смертью, сердечный приступ был искусственно спровоцирован. Его убили», — передала слова дочери Нина Ивановна.

— Кому она это сказала?

— Я не знаю, а спросить неудобно было, — пожала женщина плечами. — Анфиса разговаривала в кухне, я в своей комнате лежала. Потом я в туалет пошла, он рядом с кухней расположен. И услышала эту фразу. Анфиса меня не видела, дверь в кухню была прикрыта. А когда я спросила у нее — что за странные такие разговоры, кого это там убили, — она засмеялась и ответила, что я все неправильно поняла. Оказывается, они с подругой обсуждали новый детектив Удальцовой. Это уж потом, когда Анфиса пропала, я стала все ее разговоры в памяти перебирать и о той беседе по телефону вспомнила. Я рассказывала об этом следователю, только он как-то прохладно к этому отнесся. Сказал, что ответ моей дочери насчет обсуждения детектива вполне правдоподобен и ничего в этом странного нет.

— А имя подруги вы случайно не услышали? — спросила Люсьена.

— Нет.

— Интересно, кому же она могла такое озвучить? — задумчиво нахмурилась Галина. — Недаром все-таки у меня возникли сомнения во время разговора со Ступиной. Я прямо спинным мозгом почувствовала: что-то здесь не то!

— Вы о чем? — заволновалась Нина Ивановна.

— Нет-нет, это так, мысли вслух, продолжайте, — поторопилась отвлечь женщину Галина.

— Так вы думаете, что Анфиса меня все-таки обманула и никакой детектив они не обсуждали? — спросила женщина.

— А вы сами разве не догадываетесь?

— Анфиса никогда меня не обманывала, она с раннего детства была правдивой, эдаким борцом за справедливость. Когда она мне объяснила про детектив, я поверила и успокоилась.

— Видно, напрасно, — проговорила Люсьена. — Я бы на вашем месте не поверила такому объяснению, тем более после похорон. Вы же прекрасно знали, что Ступин умер от сердечного приступа, и могли бы догадаться, что речь шла именно о нем.

— Ой, деточки мои дорогие, сейчас я это и сама понимаю, а тогда я болела сильно. Так плохо себя чувствовала, что не до Ступина мне было, — откровенно призналась Нина Ивановна. — Знать бы, где упаду, соломки бы подстелила. Теперь уж поздно об этом говорить, пропала моя девочка, что мне теперь делать — ума не приложу, — и она залилась слезами. — Помогите, ради Христа, умоляю! Ведь умру я без своей доченьки, дня не смогу прожить, если с ней что-нибудь… не приведи, Господи, — прошептала она, набожно перекрестившись. — Ведь в ней — вся моя жизнь. А зачем она мне, жизнь эта, без нее?

— Успокойтесь, Нина Ивановна, — тихо проговорила Люсьена, поглаживая женщину по плечу. — Мы постараемся сделать все от нас зависящее. Может, вам валерьяночки накапать? Выпьете, сразу же легче станет.

— Нет, не нужно, у меня свои таблетки есть, — отказалась клиентка, сморкаясь в носовой платок. — Эти дни только на них и держусь, а иначе совсем спать не могу. Все кажется, что вот-вот дверь откроется и моя доченька в квартиру войдет. Так и сижу у окна, все жду, пока сон прямо на месте меня не сморит. А вам спасибо за заботу и внимание, вы очень хорошие девушки. Вот и моя Анфиса, ну такой заботливой была, такой внимательной, — вздохнула Нина Ивановна и снова заплакала: — Где она теперь, моя кровиночка? Что с ней?.. А знаете, я еще кое-что вспомнила, — неожиданно встрепенулась она. — Накануне того дня, как она пропала, Анфиса договаривалась встретиться в пятницу вечером с каким-то молодым человеком… его Владимиром зовут.

— Что за Владимир?

— Я не знаю, кто это такой, не видела его ни разу, но он тоже работает в компании «Салют».

Примечания

1

Читайте об этом в романе И. Хрусталевой «Женский монастырь отдыхает».