Маркиза Лекавалье

Ирина Шахова, 2022

От прошлого невозможно сбежать, оно всегда возвращается. В виде воспоминаний, ощущений, или людей. И иногда они имеют отнюдь не добрые намерения, грозящие разрушить счастливый и уютный мир. Набирающая обороты Французская революция вынуждает людей, приближенных к королю, искать новое пристанище. И новое применение своим талантам. Некоторые из них, не желая мириться с ролью второго плана, вновь хотят играть первую скрипку в оркестре. Над тихой Новой Шотландией нависла угроза, а значит, кому-то придется вспомнить, что она – выпускница школы «Белая лилия» – и используя умения, вернуть утраченное счастье. И осознать, что, независимо от того, что происходит вокруг, прежде всего она замужняя дама: маркиза Лекавалье.

Глава 1

Новая Шотландия 1789 год

— Где она? — Анри строго посмотрел на горничную и снова задал свой вопрос: — Где она, Арлет?

— О сэр, я же сказала, что не знаю… — Арлет опустила голову и покорно взглянула на него снизу вверх.

Грош цена этой покорности! Анри точно знал. Не далее как неделю назад ему стало известно о беременности жены, а сегодня уже она вскочила на лошадь и куда-то уехала. Ни свет ни заря. И пусть погода в начале июня установилась отличная, ее положение не благоприятствовало долгим прогулкам.

Анри покачал головой от осознания того, что Сандрин осталась все такой же, как и была: дерзкой своенравной девчонкой.

Уже столько лет они были женаты, но он ни на миллиметр не приблизился к пониманию того, как удержать дома собственную жену. Хотя ему было оправдание: несмотря на давность их брака, жили вместе они не так долго. Конечно, в этом была целиком и полностью его вина, но должен же он был хоть чем-то себя оправдывать.

Вот и Арлет Сандрин наняла явно для того, чтобы заполучить союзника в хранении секретов. Разыскала бывшую горничную в Канаде, куда та перебралась вместе с мужем, и предложила работу.

О том, что эта девушка снова будет работать на него, Анри узнал практически сразу, после новости о беременности Сандрин. Как оказалось, его жена занялась поисками почти сразу как они стали жить вместе как муж и жена. И ее старания — кто бы сомневался! — увенчались успехом.

Она сообщила ему, что берет на службу Арлет, утром, следующим за днем, когда поведала о беременности, после очередной безумной ночи. И уже тогда он насторожился. Конечно, Сандрин объяснила, что это исключительно потому, что Арлет уже имела опыт ухода за детьми, родив четыре года назад дочь. Анри подозревал, что Сандрин сведуща в этих вопросах не хуже Арлет. Да и почему именно она? Вокруг полно женщин, имеющих детей. Так нет же, не поленилась, отыскала именно бывшую горничную.

Маркиза хотела видеть рядом человека, которому могла бы доверять, и Анри не мог отказать любимой женщине. Да и сам он был совсем не против видеть в своем доме Арлет, учитывая ее прошлые заслуги. Со временем маркиз утвердился в догадках о том, почему выбор пал именно на эту служанку. Его жене явно нужен был союзник. Тот, который будет всячески покрывать ее «шалости», — как он это называл.

Но мужчина даже представить не мог, что горничная будет настолько преданна его жене, что станет скрывать место ее нахождения, даже когда он прямо приказал раскрыть его!

— Милый, не нужно сердиться на Арлет, — услышал Анри голос Сандрин, а потом и увидел и ее саму.

Она появилась из дверей гостиной в светло-васильковом платье и широко ему улыбнулась.

— Отлично, я буду сердиться на вас, — произнес он слишком мягко, чтобы у Сандрин не зародилось хоть малейшее беспокойство.

Не желая мешать супругам, Арлет воспользовалась возможностью и выскользнула за дверь.

— В этом нет никакой необходимости. Я же дома.

— Позволь узнать, где вы были до того, как оказались дома?

— О, никакого секрета. Прогулялась по берегу. Променад на свежем воздухе весьма полезен.

— И никаких поездок верхом по округе?

— Нет, сегодня — нет, — она чуть не добавила «пока», но вовремя сдержалась.

Подобные поездки Анри не одобрял, считая, что они могут навредить ребенку. Поэтому Сандрин их всячески скрывала. Но сегодня ей не пришлось лукавить: она действительно просто прошлась пешком.

Она любила стоять на утесе, наблюдая за волнами, бьющимися о берег. Холода отступили, унеся с собой стужу в ее душе, и сейчас маркиза по-другому воспринимала движение воды, накатывающее на берег и убывающее назад, забирая с собой несколько окаменелых кусочков. Море словно играло с берегом, скрадывая понравившееся камешки, чтобы потом вернуть их красивыми и гладкими. Так и она сама менялась рядом с Анри: ее характер становился мягче и покладистее. Она любила растворяться в муже, слушая его нравоучения и покоряясь его правилам. Это оказалось так приятно: не думать ни о чем, спрятавшись за ним от всех бед и невзгод.

Хотя, надо признать, на берегах Новой Шотландии их практически не наблюдалось. Не считать же, в самом деле, трагедией гибель от ночных заморозков первых росточков зелени, посаженных ею в открытом грунте. Тем более что и семена у нее еще имелись, и в оранжерее уже давно пышным цвели цветы и радовала сочностью кухонная зелень. Замечательную задумку реализовал ее муж, построив этот оазис тепла и света на берегах скалистой холодной Новой Шотландии!

Да и можно ли было ожидать каких-либо потрясений на земле, которая первой из британских колоний, еще в 1758 году, приобрела собственное правительство? И пусть этому предшествовали войны и распри, сейчас Сандрин верила, что именно потому, что у этого места было такое бурное прошлое, ничего плохого тут уже не случится.

— Сегодня мы пьем чай у мадам Лакрес в пять. Не забыли? Она обещала продемонстрировать очередное кулинарное творение, — Сандрин быстро увела разговор со скользкого пути.

— Отлично помню. И что на этот раз?

— Кажется, киш с копченой грудинкой, овощами и сыром. С тех пор как она начала готовить, ее муж, кажется, поправился не меньше чем на десять килограмм.

— Отлично его понимаю! Согласитесь, их кухарка не так искусна во всякого рода выпечке. А для мадам это приятное времяпрепровождение. Вокруг не так много дел, чтобы чувствовать себя в гуще событий.

— Всегда можно перебраться в Квебек. Французов там гораздо больше. И круг знакомых, обязательных к посещению, значительно расширится.

— Вряд ли они на это решатся. Выбирающие эти места люди сознательно бегут от городской суеты. И пусть мадам выказывает недовольство, в душе она рада, что обитает именно здесь. Хотя в Новой Шотландии выходцев с берегов Франции не так много, и приемы не так часты, тут определенно имеются свои преимущества: все друг друга знают, и природа красивее. А этот простор… ни в одном густонаселенном городе такого не встретишь, — улыбнулся Анри.

— Поправьте меня, если я ошибусь, но эта кучка французов умудряется устраивать приемы чаще, чем при дворе. Не далее как завтра мы приглашены к мадам Ивет Мариз на танцы.

— И я с нетерпением жду этого вечера, когда все мужчины вокруг будут мне завидовать. Ведь самая красивая женщина вечера будет рядом со мной.

— Но я танцую не только с вами…

— Да, но после садитесь в карету только ко мне, — низким голосом проговорил ей Анри на самое ушко. — И я единственный из мужчин, кому позволено снимать эти чудесные наряды.

— Вижу, маркиз, вы чрезвычайно довольны тем обстоятельством, что все окружающие мужчины засматриваются на вашу жену, не имея возможности оказаться к ней настолько близко, как вы.

— О да! Отлично сказано, — Анри расхохотался. — И я очень рад, что могу прочитать все по их лицам! Что ж, вечером меня ждет отличное развлечение, а сейчас мне нужно немного поработать.

— Конечно, — Сандрин подставила мужу, вставшему из-за стола, щеку для поцелуя, чем он не преминул воспользоваться.

И, когда маркиз скрылся за дверью, тоже проследовала к себе в спальню. Да, она скучала по Анри даже во время таких недолгих отлучек, но понимала, что работа чрезвычайно важна для существования. Не будь ее, они вряд ли могли себе позволить красивый дом, вкусную еду и целый штат слуг.

Оказавшись на другом конце земли, покинувшие родные стены французы и англичане по-разному устроили свою судьбу в этой новой для них жизни. Кто-то сумел привезти сбережения и потому сейчас относительно процветал, кто-то оказался без гроша в кармане и влачил довольно жалкое существование, особенно, если учесть, в какой роскоши привык жить. Да, были те, кто как Анри имел постоянный доход, но их было совсем немного: работу никто не любит, а особенно не жалуют ее те, кому с детства внушали, что он особенный, и потому труд не для него.

Как хорошо, что Анри, несмотря на знатное происхождение, был совсем иных принципов! И потому у них была возможность не думать о еде и о том, как подлатать обветшалый наряд. Как раз сегодня она непременно блеснет обновкой на ужине! Бледно-зеленое муслиновое платье со вставками из белого хлопкового кружева на юбке было сшито на будущее: его крой был призван скрывать округлившийся животик и удивительно подходил под цвет листвы в садах, где непременно станут устраивать пикники и чаепития, как только лето полностью завладеет этой частью света. Конечно, сейчас округлости почти не заметны, но маркизе очень хотелось выгулять обновку. Кто знает, возможно, со временем ее самочувствие не позволит посещать гостей, и платье так и будет пылиться в гардеробной, хотя она и надеялась, что это произойдет не раньше, чем причина ее вероятного недомогания станет заметна настолько, что ни одно платье ее не скроет.

Но до этого далеко, и сейчас она намерена наслаждаться любовью мужа и счастьем, которое буквально переполняло ее.

В комнате Сандрин сделала пару набросков для нового платья. И немного подумав, раскроила его лиф. Ей наверняка понадобится что-то более нарядное на вечер, когда будут назначены танцы или ужины при свечах, и легкие наряды будут неуместны.

* * *

К пяти часам их коляска прибыла в дом Корин Лакрес, где уже собрались гости.

Анри протянул руку, когда Сандрин выходила из кареты, и от прикосновения его пальцев ей обожгло ладонь, а тело наполнилось желанием. Возможно, когда-то она перестанет реагировать на его прикосновения таким образом, но что-то ей подсказывало, что это случится не раньше, чем он исчезнет из ее жизни навсегда.

Мадам Лакрес, как того требовал этикет, посадила их на разные концы большого стола, и за весь обед они обменялись только лишь взглядами, улыбаясь друг другу уголками губ.

Пирог был превосходен, беседа непринужденной, а потому спустя пару часов гости разбредались из-за стола сытые и довольные.

— Я скучал по вам, — Анри приобнял ее за талию и чуть притянул к себе на пути из столовой в библиотеку, где собирались мужчины.

— Я тоже, — чуть слышно отозвалась Сандрин и улыбнулась, накрыв его ладонь своей.

Конечно, их мимолетная беседа не укрылась от посторонних глаз, но на то они муж и жена, чтобы им было позволено чуть больше, чем не состоящим в браке.

— Сила ваших чувств, спустя столько лет после свадьбы, не престает меня воодушевлять, — произнесла хозяйка дома, как только все дамы оказались в малой гостиной, чтобы обсудить последние сплетни.

— Эта тайна вполне объяснима — когда-то мы доверились мудрости родителей и вступили в брак, — произнесла Сандрин чистую правду.

Их версия знакомства и замужества с Анри была проста и понятна: союз, предрешенный родственниками, и они — молодые, покорившиеся им. В этой истории не было нестыковок и странностей, потому что большую ее часть замалчивали. И о том, что воля была высказана в отношении младшей дочери Вилье, и о самовольстве старшей, отправившейся в чужой дом к чужому тогда еще мужчине, и о приказе короля стать тенью маркиза Лекавалье. Тенью, которая все видит и слышит. Сейчас это все было так далеко и так фантастично, что узнай хоть кто-то из присутствующих в этой комнате дам толику правды, никогда бы ей не поверил. Иногда Сандрин и сама забывала, почему на самом деле сказала «да» этому мужчине, и как потом провела вдали от мужа так много времени.

Лишь иногда, просыпаясь ночами, она открывала глаза, чтобы увериться в своих ощущениях, что спящий рядом Анри — не сон. Но сейчас, в гостиной, освещенной мягким светом уплывающего за горизонт солнца, прошлое казалось совершенно нереальным. И не хотелось думать ни о чем, кроме предстоящей поездки домой и последующей за ней жаркой ночью в объятьях любимого мужчины. Да тихой болтовни соседок, убеждающей Авелин Маргокс совершить удачную брачную партию.

— Я так счастлива за свою дочь, — улыбнулась хозяйка дома. — Сейчас у нее отличный муж, а впереди долгая и счастливая семейная жизнь. Рада, что она выбрала именно Мартина, а не этого Алена Габена, прислушавшись к моему мнению. А вам спасибо, мадам Сандрин, что вовремя подсказали обратить внимание на семейство Габен. И точно, когда вы мне это сказали, я сама припомнила, что слышала, будучи во Франции, что его отец нехорошо обошелся с кредиторами и даже чуть не угодил в долговую яму.

— Право, не стоит благодарности, — улыбнулась маркиза. — Просто иногда наша память нас подводит, забывая важное. Но стоит только кому-то напомнить, все вновь встает на свои места. Я рада, что ваша дочь счастлива, это лучшая из наград.

— Я всегда говорила, что старшие плохого не посоветуют, — откликнулась мадам Марис, седовласая сухонькая дама, к которой завтра все были приглашены на танцы. И многозначительно обсмотрела в сторону девушки, которая тут же опустила глаза.

Проблема заключалась в том, что Авелин противилась воле матери и желала «создать абсолютно неподходящую партию» с молодым человеком, который ей нравился, но родители прочили ей в мужья абсолютно иного молодого мужчину. И хотя Сандрин понимала, что сердцу не прикажешь, в этой ситуации была полностью на стороне старшей половины семейства Маргокс.

Избранник девушки, несомненно, обладал обаянием и был красив. И все бы ничего, если бы список его отличительных особенностей на этом заканчивался. Но отнюдь. К достоинствам прилагалось большое количество недостатков, и достаточно серьезных. Таких, что перекрывали все скудные положительные качества: лень, расточительство, любвеобильность.

— Филипп замечательный молодой человек из хорошей семьи, — поддержала разговор мадемуазель Венуа, младшая сестра матери Авелин, которая разменяла третий десяток, но так и не вышла замуж. — Тебе нужно непременно подарить ему тур завтра. А может, даже посвятить танцам с ним весь вечер. В конце концов, страдания бедного юноши должны быть вознаграждены: столько раз он безуспешно предлагал прогуляться по округе в компании старшей дамы.

— Тетушка! — снова вспыхнула девушка.

— И не начинай. Мы уже столько раз все обсуждали! — Женевьев Венуа назидательно посмотрела на племянницу.

«Зря Женевьев вступила в этот разговор, ох, зря», — подумалось Сандрин».

Мадемуазель Женевьев Венуа была тем персонажем, которому до всего было дело. И если во всех остальных вопросах на ее мнение семнадцатилетняя Авелин полагалась, суждения тетушки касаемо женихов в расчет не принимались. Еще бы — как может давать советы та, которая сама не вышла замуж.

И только Сандрин, единственная из находившихся в этой комнате, знала, что двадцатисемилетняя мадемуазель Женевьев Венуа, сохранившая и по сей день привлекательную внешность, в юности и вовсе была красоткой. Да такой, что за ней увивалась масса ухажеров. Но только все они были отвергнуты: девушка была верна одному единственному и любимому, который сразу после их помолвки отплыл по делам семейства в Индию, да так и не вернулся. То ли лихорадка его сгубила, то ли пираты настигли их корабль, но Женевьев больше его не видела. Обещавший написать по прибытии, молодой человек так и не прислал ни одного письма.

Когда прошли все сроки, которые полагались для поездки к далеким берегам, Женевьев предприняла целую кампанию, да только ничего не добилась. Когда она сама стала собираться в дорогу, несмотря на волю родителей и сестры, которая была старше ее на целых одиннадцать лет, категорически выступавших против такого путешествия, пришел ответ, что человек с таким именем и фамилией на землю Индии не ступал. Поездка становилась бессмысленной — не колесить же, в самом деле, по странам и континентам, разыскивая человека. И Женевьев оставила затею с поисками. Только в душе, все еще любя, надеялась, что он жив, и когда-нибудь судьба сведет их снова.

Она просто ждала. Ждала долгих семь лет. Радовалась за сестру, удачно жившую в браке с месье Маргокс, воспитывала племянницу, переехав вместе с ними на другой континент и каждый день, засыпая, думала о своей единственной любви.

И именно влюбленность и преданность стали причиной опыта мадемуазель Венуа в отношениях между мужчиной и женщиной. Познав настоящие чувства и понимая, насколько радостно и спокойно должно быть рядом с человеком, который тебе предназначен, она не желала полумер. И потому все воздыхатели получали отказ. Высший свет, как известно, очень чуток к обидам, а Женевьев была хорошо воспитана. Не желая бросать тень на семью, через несколько месяцев она настолько поднаторела в науке отказа, что женихи думали, что сами пришли к выводу, что она им не пара.

Каких только мужчин рядом с собой она не наблюдала! В последующем многие женились и обзавелись детьми, и все — на глазах мадемуазель Венуа. Следя за развитием событий в течение многих лет, сейчас Женевьев могла точно сказать, каким тот или иной молодой человек будет мужем и отцом, просто поговорив с ним несколько минут и посмотрев, как он ведет себя в обществе. И точно знала, что брак с Отисом, по которому вздыхала ее племянница Авелин, ни к чему хорошему не приведет: уж слишком молодой человек кичился своей внешностью, сыпал рассказами о несуществующих знакомствах с сильными мира сего и заодно — деньгами родителей.

— И слушать не желаю! — Авелин встала и сложила руки на груди.

— Дерзость — не лучшее лекарство от любовных переживаний, — отозвалась мать Авелин, мадам Маргокс. — В конце концов, Женевьев старше и потому больше понимает в жизни.

— Прошли те времена, когда мнение взрослых учитывалось только потому, что им больше лет! — почти выкрикнула девушка.

Все притихли, понимая, что разбудили бурю.

— Но Авелин, право, тебе совершенно некуда торопиться, — произнесла Сандрин. — Впереди целое лето, и нужно в полной мере насладиться его теплом и прогулками под открытым небом. Со всеми желающими. В конце концов, потом будет что вспомнить.

— Мне и так будет что вспомнить.

— Помню, в молодости за мной ухаживало, ни много ни мало, трое мужчин одновременно, — хихикнула Корин Лакрес, хозяйка дома. — Вот уж я повеселилась от души и натанцевалась на славу! Моя горничная только и успевала, что переодевать меня из одного платье в другое, а компаньонка, сопровождая меня, несколько туфель сносила, уж точно.

— И я говорю, нужно пользоваться моментом, — поддержала ее мадам Ивет. — Когда еще развлекаться, если не в молодости. А потом уж домашние заботы и дети. Всему свое время.

— Абсолютно с вами согласна. Говорили, соседку нашу, еще по Провансу, мадам Сесиль, муж с конюхом увидел… сколько сраму было! А все отчего — выбрала не того мужчину. Не нужно торопиться, ой, не нужно.

— Зачем же сразу изменять, можно и развестись, если что не устроит, — провозгласила младшая Маргокс.

— Развестись, — ахнула Флор Маргокс. — Да что ты такое говоришь, дочка!

— А что такого, на дворе девятнадцатый век почти, а вас все пугает какое-то слово, мама.

— Да если бы слово, — улыбнулась Сандрин. — За этим словом слишком много стоит. Но Авелин не из робких, я погляжу. Не боится остаться одна без денег и без возможности увидеть своих крошек, если они, конечно, к тому времени появятся. Хорошо, если будет куда вернуться и где жить. А то ведь можно и на улице остаться. Муж обыкновенно забирает себе все деньги и поместья. Да и дети, как правило, живут с мужчиной. Нет, любое решение должно быть взвешенным.

— Я хорошо подумала и мнения своего не изменю, — топнула ногой Авелин. — Не сильно-то вы, посмотрю, задумывались, когда с мужем отдельно жить решили, — понимая, что дерзит, Авелин посмотрела прямо на Сандрин.

— Я выросла в Провансе, в большом и красивом поместье, и не привыкла к лишениям. Анри нужно было достроить дом, чтобы я могла жить в комфорте. Мне нелегко было принять решение о переезде, даже когда все было готово. — Сандрин смиренно сложила руки на коленях, аккуратно расправив складки на юбке. Ни один мускул не дрогнул на лице маркизы, когда она повторила придуманную ими версию ее долгого отсутствия в Новой Шотландии. — Конечно, сейчас я понимаю, что ошиблась, согласившись на это. Если бы я была не так изнежена и находилась рядом с мужем, не случилось бы всем известных событий, — Сандрин грустно улыбнулась.

— О, не нужно корить себя, дорогая, мы все совершаем неверные шаги, — сочувственно отозвалась мадам Маргокс.

— Да-да, некоторые только и ждут удобного случая, чтобы заполучить чужого мужчину, — поддержала ее мадам Лакрес.

— И это еще раз доказывает, что все решения должны быть взвешенными, — уверенно произнесла Женевьев.

Авелин смутилась и опустила глаза.

— Неужели боишься одна остаться? — уточнила мадемуазель Венуа, чтобы разрядить обстановку. — Этот уйдет — не велика потеря. Будут еще кавалеры.

— Но я люблю только его.

— А со многими ли ты знакома, дочка?

— Сколько в нашем захолустье женихов имеется, всех знаю.

— А если кто еще появится? Или ты в путешествии судьбу свою встретишь? Я же знаю, через месяц вы собираетесь в Монреаль, — уточнила Сандрин.

— А если не повстречается мне там никто?

— Видишь, ты уже начала сомневаться, так ли хорош этот Отис, — заключила Женевьев. — Если б любила, и мысли такой не допустила бы.

— Не желаю больше слушать, — Авелин помотала головой, — лучше пойду, прогуляюсь по саду.

— Хорошая идея, — отозвалась Флор. — Свежий воздух еще никому не вредил.

Девушка гневно взглянула на мать и исчезла за дверью, оставив женщин одних.

— Вы должны ее простить, — проникновенно обратилась мадам Маргокс к Сандрин. — Она, право, не хотела вас обидеть.

— Ничего страшного, я все понимаю, молодость и горячность часто идут рука об руку.

— Попросите Сандрин вам помочь, — улыбнулась мадам Лакрес Флор. — Думаю, она найдет способ убедить Авелин принять верное решение касаемо замужества.

— О, я непременно подумаю над этим, — отозвалась мадам Маргокс.

И еще долго не смолкал разговор мадам Лакрес, мадам Марис и мадам Маргокс о нравах современной молодежи.

* * *

Было далеко за полночь, когда гости начали расходиться. И первым, кто проследовал к выходу, был маркиз Лекавалье. Весь вечер он был задумчив, мечтая оказаться с Сандрин наедине, и потому постоянно упускал нить разговора, чуть было не став предметом насмешек.

— Наконец-то мы одни, — сказал он, усаживаясь в коляску рядом с Сандрин. — Как прошел вечер?

— Отлично, — улыбнулась она в ответ. — Немного поболтали обо всем на свете.

— Как вы себя чувствуете? Не утомились? — озабоченно уточнил мужчина.

— Хватит за меня волноваться. Я отлично себя чувствую, прекрасно провела время и наговорилась всласть. Мне кажется, или в последнее время вы стали слишком меня опекать?

Анри было нечего возразить. Он и правда волновался. Да так, что это и десятой частью не было похоже на те переживания, которые он испытывал, когда ждал первенца.

Поразмыслив, он пришел к выводу, что причина того — его любовь к Сандрин, которая не шла ни в какое сравнения с теми чувствами, которые он когда-либо ощущал в прошлом.

— Вы же знаете, я постоянно о вас беспокоюсь.

— Право, для этого нет никаких причин. На вашем месте, маркиз, я бы направила волнения в сторону корабля с моими саженцами.

— Это излишне. Мои люди знают дело, все прибудет в целости и сохранности.

— И никаких засохших кустиков и погибших деревьев?

— Абсолютно никаких.

— И когда мы ожидаем ценный груз? Когда прибудет корабль из Англии? Скоро все сроки выйдут для посадки.

— В самом скором времени. И как только судно покажет нос в порту, я прикажу первыми спустить на землю ваши драгоценные растения, — Анри довольно улыбнулся. — И вы сможете проводить в оранжерее все свободное время.

— Мне показалось, или месье жаждет запереть жену дома?

— Проницательность всегда была вашим коньком, маркиза, — расхохотался Анри. — Признайте, в свое время и я оказался весьма прозорлив, решив отвести часть дома под это милое развлечение.

— И какие размышления привели вас к необходимости данного шага?

— Вы выросли на юге, в доме, окруженным полями и виноградниками, я предполагал, что скоро вы начнете по ним скучать… а клубника! Любая мадемуазель любит вкушать ее на завтрак, — Анри прижал жену к себе.

— И оказались правы, — Сандрин улыбнулась, радуясь тому обстоятельству, что принимая решение пристроить к дому оранжерею, он думал о ней.

— А как те саженцы, что у вас уже были?

— О, матросы были так милы, что доставили их с Канарских островов и юга Франции. Но те растения привыкли к более жаркому климату… Конечно, я закаляла их, открывая окна в теплице, и некоторые неплохо перенесли зиму, но этого недостаточно. Уйдет еще несколько лет, чтобы они адаптировались. Мне нужно преодолеть этот период, и растения из Шотландии будут как нельзя кстати. Там схожий климат. Сестра нашей кухарки была так добра, что согласилась передать мне их.

— А ваш муж не был так добр, что согласился перевезти все через океан, да еще так, чтобы они не засохли в пути?

— О, еще как добр! — Сандрин поцеловала его. — И скоро мой муж будет наслаждаться вкусной клубникой на завтрак.

— Я думаю, за это вам полагается награда!

— И какая же?

Анри склонился к ее уху и стал шептать всяческие непристойности. Это продолжалось до самого дома, и Сандрин была рада, что коляска, наконец, остановилась, чтобы выпустить их. Еле дождавшись, когда дворецкий распахнет дверь, Анри подхватил жену на руки и бегом поднялся по лестнице прямиком в спальню.

* * *

Проснувшись утром и обнаружив в своей постели мирно спящую Сандрин, маркиз довольно улыбнулся. Подобное было такой редкостью, что он не сразу поверил в происходящее.

Разбросанные по подушке волосы, бретелька ночной сорочки, чуть спустившаяся с плеча и мерное дыхание. Невозможная, нереальная красота. Все это рождало в нем бурю эмоций, и ни одна, даже самая жаркая ночь, не могла удовлетворить их сполна.

Он не уставал восхищаться Сандрин, каждый день благодаря небеса за ту жену, что ему досталась. Было ли в его жизни то, чем он заслужил ее? Анри не знал.

А ведь все могло быть по-другому, если бы он тогда не решился разыскать ее и позвать с собой.

В дверь постучали. Осторожно ступая босыми ногами по полу, чтобы не разбудить маркизу, мужчина проследовал к двери.

За ней оказался дворецкий с запиской. Разорвав конверт с надписью, сделанной знакомым подчерком, Анри вздохнул: только этого не хватало! Ко всем его проблемам с Индией и Китаем, с несговорчивыми торговцами, не желавшими идти на уступки, еще и это. Словно чувствует, когда ее письмо будет совсем не к месту!

И нужно было ей испортить такое прекрасное утро! Что ж, придется разобраться с очередной надуманной проблемой. Иначе эта женщина не отстанет и еще, чего доброго, записками не ограничится, а придет прямо к двери. Это расстроит Сандрин, а волнения ей ни к чему.

Действуя как можно осторожнее, он собрал свою одежду и вышел за дверь. Оденется в библиотеке, чтобы лишним шумом не потревожить сон возлюбленной.

Как только створка двери распахнулась, маркиза открыла глаза. Она проснулась давно, от стука в дверь, но лежала в кровати, ничем не выдавая своего пробуждения. Наблюдая через почти опущенные веки, она видела все. Не укрылись от нее и выражение лица Анри, когда он читал записку, ни его поспешные сборы и бегство.

Полежав для верности минут пять, она аккуратно встала и подошла к окну. Еще несколько минут спустя муж показался на дорожке, ведущей в конюшню.

Поспешив оседлать лошадь, он не преминул поднять голову и посмотреть в окно спальни. Ничего. Не ожидая, даже не желая, чтобы Сандрин почувствовала его отсутствие и проснулась, посмотрев в пустое окно, он почему-то расстроился, не увидев ее за шторой. И ведь умом понимал, что было бы только хуже, если бы она заметила его бегство, пришлось бы придумывать оправдание. Но сердце жаждало взглянуть на милый силуэт, противясь доводам разума. Он так хотел посмотреть на нее перед дорогой: это придало бы ему сил в непростом деле.

Словно предчувствуя его действия за несколько секунд до того, как он это проделал, Сандрин спряталась за стену около створки — да так, что даже занавеска не шелохнулась. Проводив маркиза взглядом до конюшни, она отошла от окна, собрала платье и прошла в свою спальню.

Нет, она не хотела знать, куда и зачем ушел муж — решила доверять. Слишком много всего было у них за плечами, чтобы она вздрагивала от каждого шороха, анализировала ночами каждую вскользь брошенную фразу, следила за мужем. Он с ней, и это главное.

Сандрин не стала выяснять ничего о его бывшей, ни о том, были ли у него другие романы, не ставшие такими явными ввиду отсутствия после них детей. Не интересовало ее и настоящее — нравится ли ему еще-то кто-то в их городке и округе. Хотя запросто могла бы это сделать.

И пусть потом, если Анри уйдет, она разочаруется, будет корить себя за то, что оказалась слепа и глуха, сейчас она счастлива, а остальное не имеет значения.

Кто-то живет всю жизнь, так и не встретив любовь, ей же очень повезло, она не только познакомилась со своим любимым, но и провела с ним какое-то время. Другое неважно.

Разом вспомнив все, что было лишь год назад, Сандрин смахнула непрошеную слезу. Да что с ней сегодня такое?! Неужели беременность так на нее влияет? Или бегство мужа сделало ее такой плаксивой? Нужно немедленно это прекратить и думать только о радостных событиях. Все у них будет великолепно. Впереди много дней, полных счастья, рядом с Анри.

Маркиза умылась, оделась и спустилась на первый этаж. Начался ее обычный день — разговоры со слугами о поместье и необходимых делах, работа над новым нарядом и возня в оранжерее. Таких будней будет еще много, и ничто не нарушит привычный распорядок.

* * *

Маркиз почувствовал приближение Сандрин по легкому шуршанию юбок и едва уловимому движению ветерка из распахнутых в столовую дверей.

Он поднялся, отодвинул стул и помог Сандрин присесть, после чего обнял за плечи и поцеловал в шейку.

— Я вижу, вы скучали по мне, — она чуть улыбнулась.

— Всю свою жизнь, — отозвался тот с хрипотцой в голосе.

— И почему у меня ощущение, что вы лукавите?

— Потому что вы плохо меня знаете, маркиза.

— Неужели? — Сандрин нарочито высоко приподняла брови.

— О да, я помню, помню, — Анри понизил голос до шепота, — ваши учителя не оставили мне шансов.

— Абсолютно никаких. И впредь попрошу не сомневаться в моих способностях, иначе я вам напомню, что я могу.

— Ну нет, фехтовать сейчас я вам не позволю! — недовольно произнес маркиз и сел на стул. — И ничего подобного этому — тоже!

— Напомните мне, когда вы стали диктовать условия?

— Как только стал вашим мужем.

— Ах, да! Только, как мне кажется, с той поры минуло немало лет, большую часть из которых я не выполнила ни одного из ваших наказов. Домик в Бордо, тот, где вы приказали сидеть и смиренно ждать своей участи, до сих пор пустует.

— Не стоит напоминать о своих ошибках. Если бы вы обитали там, где я сказал, Францию мы бы покинули намного раньше. И больше времени провели бы вместе.

— И где? На Ла Пальма? Не думаю, что если бы вы нашли меня в этой хижине в Бордо, то воспылали бы ко мне страстью и решили, что я достойна большего, чем остров в океане, на котором почти нет людей. Мужчины любят то, что им недоступно.

— Хотите намекнуть, что только погоня по городам и землям позволила мне понять свои истинные чувства?

— И заметьте, не я это сказала! Смиренная женщина никогда не вызывала бы вашу симпатию.

— Это было давно! Сейчас все изменилось.

— Конечно. И сегодня я рада слушаться вас, маркиз, — разом прекратив перепалку, Сандрин довольно улыбнулась. — Не делаю ничего, что бы вам не понравилось.

— Вот и отлично. Что вам положить? — поинтересовался муж.

— А что предпочтете вы?

— Зеленый салат отлично выглядит.

— Он с нашего огорода. Того, который в оранжерее, — с гордостью произнесла Сандрин.

— И рыба совсем неплоха. Только не говорите, что успели разбить на заднем дворе пруд.

— Пока нет, — задумчиво протянула Сандрин. — Но идея недурна.

— Скажешь, если потребуется помощь.

— И никаких возражений относительно того, что он бесполезен? Что в море и реках полно рыбы? — покосилась на него маркиза.

— Нет. Пруд так пруд. Любое ваше желание. Готов сделать все от меня зависящее: расходы, рабочие — все, что потребуется.

— Обойдемся без водоема, — недовольно отозвалась Сандрин. — Такое ощущение, что вы знали, что я откажусь его строить, и потому так легко предложили.

— О нет, малышка, для меня вы загадка. Но я сделаю все, что от меня зависит, чтобы вы были счастливы, — Анри проникновенно посмотрел на нее. — Что, продолжим трапезу? Я вижу отличный соус.

— Да! И вы не представляете, откуда рецепт. Помните, я говорила, что в книжном магазине есть дальняя полка, куда, кажется, сто лет никто не заглядывал, и она вся покрылась пылью? Так вот, я покопалась там.

— Даже не сомневался, что вы непременно сделаете подобное.

— Но ведь именно в таких местах и можно отыскать настоящие сокровища! И одно из них уже в нашей библиотеке. Старинная кулинарная книга. Неизвестно, как она вообще попала на континент. Она на французском, что уже удивительно, и ей лет двести. Конечно, она напечатана, но книги не пишут от руки уже довольно давно. И там такие рецепты! Я сегодня опробовала один. Это соус. Отлично подойдет и к рыбе и к белому мясу. Мне, конечно, пришлось изменить кое-какие ингредиенты, в Новой Шотландии не произрастает нужного. Но результат все равно отличный.

— Думаю, я попробую с ним лосося. Вам положить кусочек?

— Благодарю, но я бы остановилась на курице для себя.

Анри разложил еду, попробовал из своей тарелки и поднял глаза на Сандрин.

— Действительно вкусно. Ненужная книга рецептов с дальней полки в магазине оказалась весьма полезной.

— И будет еще лучше! Когда я прочла записи и посетовала продавцу, что некоторые блюда невозможно приготовить в здешних условиях, он обещал решить мою проблему и познакомить меня с поваром. Тот француз по происхождению, но живет в Новой Шотландии лет десять. Объехал весь полуостров, изучал местные продукты и растения и может много подсказать. Сейчас обосновался в Нью-Браунсвике, в Саквилле, там у него свой ресторанчик и магазин продуктов. Неплохое место, если учитывать, что пути в Канаду из Новой Шотландии ведут через этот перешеек. Но! Буквально через пару месяцев он будет путешествовать по региону и ищет увлеченных попутчиков! Я написала ему, и он не отказал! Уверил, что все покажет и расскажет.

— Вы так загорелись идеей узнать его поближе, что я начинаю ревновать.

— Право, не стоит. Конечно, мужчина, увлеченный своим делом, всегда привлекателен, но вы же знаете, что мое сердце навсегда принадлежит другому, — Сандрин показательно вздохнула.

— Смею надеяться, что это я, маркиза?

— И вы не ошибаетесь, маркиз!

— А как он собирается все показать? Путешествует с полным набором местной съедобной флоры и фауны?

— О, конечно, нет. Он провезет меня по окрестностям! Не переживай, все абсолютно безопасно и в очень медленном темпе. Вы даже заметить мое отсутствие не успеете. И со мной непременно поедет Арлет, так что причин для переживаний нет и быть не может, — произнесла для убедительности Сандрин, хотя горничную в поездку брать не планировала и даже не разговаривала с той о такой возможности. У ее служанки своя семья, так зачем отрывать женщину от родных и любимых людей без лишней надобности. А потом она что-то придумает, если муж вспомнит о ее обещании взять с собой компанию.

— Ну если Арлет, то, конечно, не может, — скептически отозвался Анри. Он сомневался, что не заметит отсутствия жены. Ему казалось, что он ищет ее глазами везде, где только ни бывает, и очень волнуется, если не находит.

* * *

Теплый, чуть влажный воздух оранжереи поглотил его. Он нашел Сандрин в дальнем конце помещения, увлеченно рассматривающей набравшие цвет бутоны роз. Необходимо признать, что строительство оранжереи было отличной придумкой.

Он любил эти спокойные, тихие занятия жены. Когда они только стали жить вместе, он думал, что ее не угомонить. Каждый день она придумывала себе новое увлечение. И ему оставалось только надеяться, что задумка будет осуществляться под крышей этого дома.

Конечно, если была ночь, она просто спала. Но на утро уже опять куда-то отправлялась. Оранжерея, будуар, который она переоборудовала под мастерскую для пошива платьев, окрестные имения. Ей все было интересно. Все, что происходило вокруг. Словно прожив много лет в заточении, она вдруг вырвалась на волю и расцвела.

И с тех пор, когда маркиза стала ездить по округе, на всех приемах и обедах, где они бывали, у Сандрин непременно находились знакомые, жаждущие с ней посекретничать и выяснить ее мнение по какому-либо вопросу. Анри в эти беседы не допускался, что его всенепременно нервировало: он все еще продолжал наслаждаться обществом собственной жены и не желал отпускать ее от себя надолго. Даже танцевал только с ней, давая окружающим мужчинам возможность украсть всего пару музыкальных туров.

Со временем он выяснил, что все эти шепотки и приглушенные разговоры касались обсуждения матримониальных планов очередной незамужней девушки, но это ничуть не уменьшило непреклонного желания быть рядом с женой. Даже несмотря на косые взгляды окружающих ее дам.

Конечно, Анри не участвовал в разговоре, а просто молча стоял поодаль. Но все равно, Сандрин уже делала ему намеки, что они не так откровенны в его обществе.

Пробудившаяся от зимы природа Новой Шотландии увлекала ее не меньше сплетен соседских кумушек. Немыслимой красоты утесы и бухты, каменистые пляжи и зеленые заросли — ей все было одинаково интересно. Маркиза гуляла одна или брала с собой Арлет, но возвращалась с прогулок одинаково восторженной и очарованной окрестностями.

Оранжерея была еще одной ее страстью, и эта страсть отвечала ей взаимностью. Растения любили ее и старались предстать во всем своем великолепии перед ее взором.

— Я уезжаю. Буду вечером, — произнес Анри, нарушая очарование места, в котором красивая женщина смотрела на такой же прекрасный цветок.

У Сандрин чуть не вырвалось «Опять!». Но она сдержалась.

— Все в порядке. Поезжайте спокойно. Я закончу дела в оранжерее, а потом начну собираться на бал.

— Да, о бале. К сожалению, я не знаю, сколько времени это займет.

— Когда мне ждать вашего возвращения? — Она смиренно опустила глаза, придерживаясь образа послушной жены.

— Думаю, на бал мы отправимся вместе. Но если задержусь, поезжайте одна. Обещаю искупить свою вину. Да и компания без вас будет скучать.

— Мне кажется, или вы ревнуете к ним?

Нет, ей не казалось. Он действительно ревновал. Анри многое бы отдал, чтобы быть постоянно с ней, но дела требовали внимания. Его бывшая активизировалась. Она то просила привезти денег, несмотря на то, что он регулярно отправлял ей не только их, но и одежду и продукты, то придумывала мифические болезни у ребенка, то проблемы со своим магазинчиком косметики, которые никто, кроме Анри, решить был не в силах. Она будто пыталась вернуть его, словно чувствовала, что совсем скоро не ее ребенок будет играть первую скрипку. Да, он совершил ошибку, связавшись с этой женщиной, но ребенок ни в чем не виноват, и он старался уделить ему как можно больше времени.

Анри принимал участие в воспитании сына, видел его через день, гулял и рассказывал всякие истории. Но с каждым разом все четче осознавал: что бы ни было до этой минуты, именно ребенок Сандрин, той, кого он так сильно любит, будет на первом месте. Его первенцем, наследником.

И ему с каждым днем все тяжелее и тяжелее было оставлять жену.

Словно почувствовав его мысли, маркиза легко поднялась со скамеечки, подошла к нему и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала в губы:

— Куда бы вы ни отправились, с кем бы ни повстречались, возвращайтесь. Я всегда буду вас ждать.

Сказав это, она вернулась к растениям и больше не оглянулась, позволив мужу спокойно выйти за дверь без ненужных обид.

* * *

Взяв лошадь, Анри выехал за пределы имения и направил животное в сторону поселка. Все вокруг зеленело под ярким солнцем, а плодовые деревья стояли полностью усыпанные цветами. Приблизившееся лето сулило теплую погоду и обильный урожай.

Небольшое селение, скрытое от ветров склоном горы, жило своей размеренной жизнью. Женщины хлопотали по хозяйству, на улице играли дети, чуть поодаль на пригорке паслась живность. Дом его бывшей стоял с краю, выделяясь размером, добротными стенами и отсутствием какого-либо движения. Построенный несколько лет назад на его средства, он состоял из пяти комнат хозяев, помещений для прислуги и большой кухни с прилегающей к ней столовой.

Ора Равен, мать его сына, настояла на том, что ей нужно все самое лучшее, и строение было возведено в угоду всем требованиям. Только вот сохранить былую красоту дом не смог. Бывшая была ленива. Содержать в чистоте жилище она планировала с помощью слуг, для чего вытребовала с Анри денег им на жалование, пояснив, что его сын должен жить в уютных и чистых комнатах. Только ни на внутреннем, ни на внешнем облике дома наличие средств на обслугу не сказалось. Ора постоянно жаловалась, что никто не хочет работать и ей приходиться постоянно искать штат.

Только Анри справедливо полагал, что дело вовсе не в неуживчивом характере мадам, а в ее жадности. Большую часть полученного она оставляла себе, держа в услужении лишь кухарку с помощницей да горничную. Главной целью своей жизни мисс Равен определила возвращение маркиза от этой «наглой особы, посмевшей залезть в их счастливую жизнь», как она в глаза ему говорила о Сандрин Лекавалье. Мужчина полагал, что за глаза из уст этой женщины вылетает что похуже. Но озвучивалось это исключительно в его отсутствие, с пониманием, что за неосторожно сказанным словом непременно последуют карательные меры — содержание будет урезано во много раз. Однако это не мешало Оре поджимать губы и каждое посещение озвучивать Анри, что он изменяет ей с другой. Выслушав несколько раз подобные замечания, маркиз четко обозначил больше разговоров подобных не заводить и имя Сандрин при нем не упоминать. И потому мисс Равен теперь молчала, лишь исподволь, в сторону, произнося, что «бывают же наглые особы, лезущие в чужую семью». О том, что именно она являлась такой «особой», ведь маркиз ей никогда ничего не обещал и даже обозначил до их связи, что имеет жену, ее не останавливало.

Получив утром очередную записку «Случилась беда. Срочно приезжай» Анри рассчитывал при приближении увидеть суетливые движения горничной, подносящей воду по совету доктора, или какие-то повреждения в доме. Но вокруг, как и всегда, не было ни души и только птицы в палисаднике старательно выводили свои песни.

Постучавшись, маркиз имел честь узреть сонную служанку, нехотя распахнувшую дверь. Судя по виду прислуги, происшествий не случилось.

Еще через полчаса, еле сдерживая гнев на мисс Равен, он покидал дом. Его настроение, возможно, смягчила бы возможность пообщаться с сыном, но тот убежал по своим делам. Первые подозрения, появившиеся после открывшейся ему двери дома, оправдались сполна. Выяснилось, что его пригласили, чтобы пожаловаться на ветку дерева, которое билось в окно спальни ребенка и не давало, как отметила мисс Ора, спать «малышу». Судя по веселому настроению последнего, помахавшему радостно с пригорка и отправившегося дальше по своим важным мальчишечьим делам, «страшное происшествие» на «малыше» никак не отразилось. Он все так же продолжал играть, не найдя минутки подойти к отцу. Оно и понятно. Видел того уже почти каждый день, да и игры в его возрасте гораздо важнее.

«Очередная потеря времени!» — злился маркиз. Нужно срочно переодеться и ехать в гости вслед за женой. Женщиной, ни одним словом, ни просто движением головы не высказавшей недовольства его отлучкой.

* * *

Анри увидел Сандрин выходящей из кареты. Его жена была как всегда прекрасна. Даже в тусклом свете дверных светильников он различил нежную кожу и удивительный блеск голубых глаз. Чуть склоненная голова, неизменная улыбка кучеру, придержавшему для нее дверь. Как бы он хотел сейчас оказаться на его месте и подать маркизе руку, хоть на мгновение ощутив ее тепло!

Но он лишил себя этой возможности, поверив бывшей. Уже несколько раз мисс Ора обманывала его, ссылаясь то на здоровье, то на необходимость воспитания ребенка и требуя, чтобы он немедленно приехал. И он неизменно исполнял просьбу. Но как только его лошадь ступала во двор дома этой женщины, все беды и горести удивительным образом рассеивались. И она встречала его с милой улыбкой и при полном параде. Ни смятой одежды, ни следов усталости на лице. Нет, отнюдь не так должна выглядеть женщина, проведшая всю ночь у постели больного ребенка. Причина ее бурной фантазии явно была лишь одна, и сегодняшняя поездка только укрепила его в убеждении, что мисс Равен тешит себя надеждой возобновить их отношения. Но этому не бывать. Только дурак мог лишить себя такой женщины как Сандрин, а он был далеко не глуп.

Это нужно прекращать как можно скорее, и Анри с нетерпением ждал, когда можно будет сказать об их общем с Сандрин ребенке, чтобы отказываться от поездок, ссылаясь на то, что в его доме любимая беременная жена, а потом и маленький ребенок, которым требуется больше внимания, чем повзрослевшему сыну.

Хотя Сандрин вряд ли понравится такое прикрытие. Она не то, что его бывшая, использующая свое положение по поводу и без.

— Миледи, — услышала Сандрин голос мужа.

Он чуть придержал ее за руку, когда она почти вошла в дом. Не поворачивая головы, она чуть улыбнулась и произнесла:

— Не думала, что вы успеете…

— Иначе я бы себя не простил. Мучиться, думая о тех, кто кружит вас в танце, смотрит в эти прекрасные глаза, наслаждается беседой — выше моих сил.

— Ревнуете…

— Полагаю, это чувство будет меня преследовать всю оставшуюся жизнь. Ведь я не намерен отпускать вас далеко от себя.

Улыбка Сандрин стала чуть заметнее, она повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза:

— Буду надеяться на это.

Подхватив одной рукой полы пышного платья, а другую вложив в согнутый локоть маркиза, она проследовала в комнату, где уже собрался «весь свет Новой Шотландии», как любила приговаривать Сандрин.

После полумрака проходных комнат зал приема показался ослепительно ярким. Ее синее платье, отделанное топазами, сапфирами и жемчугом по лифу, отозвалось мерным блеском, заставив всех повернуть головы в ее сторону. Как и всегда в таких случаях, Сандрин ощущала, что будто ступает на открытую площадь, полную солнечного света, и все глаза вмиг устремляются на нее. Но страха в связи с происходящим у нее не было, только ощущение счастья и надежного плеча рядом, способного защитить от всех бед и невзгод.

Она сознательно выбирала яркие и заметные наряды, подчеркивающие к тому же ее природную красоту, но косметикой не пользовалась. Оттого ее лицо не потеряло белизны с легким румянцем, а кожа — девичьей нежности. Она словно вернулась назад, перечеркнув время, которое провела вдали от мужа, и проживала эти годы заново.

Двигаясь под руку с Анри, она то и дело ловила восхищенные взгляды присутствующих дам. И предметом их интереса уже было не ее платье или украшения. Они смотрели на ее мужа. Тот и правда был хорош. Надев темно-синий костюм, подчеркнувший его светлые волосы и мужественное лицо, он наверняка привлекал внимание не только местных леди, оказавшихся в зале, но и всех, кто встретился ему днем. Интересно, где он был и когда успел переодеться? Когда маркиз утром покидал дом, на нем был совершенно другой наряд.

Когда пара оказалась в центре зала, зазвучала музыка, и Анри тотчас развернул жену лицом к себе, прижав.

— Мне не нравится ваш вид. Я начинаю думать, что предметом размышления стал я сам. И, зная вас, ничего хорошего от этих мыслей и догадок ждать не приходится.

— Пустяки, милый, — прищурившись, улыбнулась Сандрин. — Вам абсолютно нечего опасаться.

А про себя добавила: «Переживать стоит той, ради которой ты так вырядился. Если я только увижу кого-то рядом с тобой, ей несдобровать».

Нет, она не была кровожадной и отпустила бы Анри, если бы тот сказал, что нашел свое счастье. Но та женщина точно будет вычеркнута из круга ее общения навсегда, если она, конечно, сумела в него попасть.

— Как прошел день? — уточнила Сандрин.

— Хуже, чем планировалось.

— Моя помощь потребуется?

— Думаю, пока я обойдусь своими силами. Но спасибо за предложение. Вы же знаете, что ваша помощь неоценима. Что-то не много сегодня танцующих, — сменил тему Анри.

— Вы правы.

Сандрин окинула взглядом зал. К ним едва ли присоединилась несколько пар. Новобрачные Мартин и Анжелика — гостями дома ее матери они были только вчера. Мистер Мариз, хозяин дома, танцевал с материю Филипа. И еще… А вот это уже интересно: Отис с Антуанеттой, довольно симпатичной девушкой, родители который перебрались в их края всего неделю назад.

И что же Авелин, неужели отвергла жениха? Нужно срочно найти ее среди гостей.

Корин Лакрес занимала разговором хозяйку дома и, судя по тому, что ее муж топтался рядом, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, разговор шел об очередном рецепте. Месье Лакрес настолько же любил кулинарные творения своей жены, насколько не любил слушать о секретах их приготовления.

Анри повернул жену в очередном па и она увидела их.

У дальней стены стояла Авелин Маргокс вместе с матерью и тетушкой. Судя по раскрасневшимся щекам девушки, она только что о чем-то отчаянно спорила. У противоположной стены, рядом с отцом, стоял, опустив глаза, Филип. Его мать танцевала с хозяином дома с таким задумчивым видом, что Сандрин сразу поняла, что она знает причину переживания сына и никак не может выкинуть ее из головы.

И это явно не согласие на брак его давней возлюбленной Авелин Маргокс.

Кажется, все явно. Ортис за что-то мстит бедной девушке и решил показательно поухаживать за другой. Неужели Авелин его отвергла, и он решил как можно скорее заставить ее изменить мнение? Любым способом. Только бы молодой человек не надумал скомпрометировать ее поцелуем или чем посерьезнее! Тогда семейству Маргокс не останется ничего другого, как принять его предложение о браке.

Заиграла следующая мелодия.

— Я немного устала, — улыбнулась Сандрин мужу, начавшему очередной танец.

— Что-то не так?

— О нет, все отлично, просто глоток воды мне бы сейчас определенно не помешал.

— Я принесу. Только пообещайте, что не сбежите кружить в центр зала с каким-нибудь кавалером.

— И в мыслях не было.

Он проводил жену из круга танцующих и отправился за бокалом. Воспользовавшись этой заминкой, она подошла к семейству Маргокс и произнесла:

— Отличная музыка, так и тянет потанцевать. Девушкой я никогда не пропускала подобное веселье, — не моргнув глазом, соврала она.

— И я говорю, — подтвердила Флор, — когда еще натанцуешься? Только в молодости. Вы с вашим мужем как всегда были просто великолепны. А как удачно подобраны ваши наряды! Не одолжите мне вашу горничную, чтобы обучила мою? Ей никогда не удавались подобные композиции.

— Думаю, вам нужен камердинер Анри, моя горничная не приложила к данной комбинации никаких усилий.

Слова Флор заставили Сандрин задуматься, почему он выбрал именно этот наряд. Похоже, единственной причиной было желание заслужить ее расположение и соответствовать жене на приеме, а не соблазнить очередную пассию. Что-то она теряет хватку и перестает рассматривать проблемы с разных сторон, видя лишь мифических соперниц.

Молчаливая Авелин отвернулась от них и сделала вид, что весьма интересуется отделкой помещения.

— Думаю, нам следует поблагодарить миссис Мариз за гостеприимство, — Сандрин многозначительно посмотрела на Флор. В этой части света все обращались друг к другу и на английский и на французский манер, в зависимости от того, кто был пред ними — представитель Франции или выходец из Лондона. Впрочем, ошибиться не возбранялось, и пока никто ничего не имел против, чтобы называться миссис, а не мадам.

— О, непременно! Именно это мы сейчас и сделаем, — поняла ее намеки та.

Хозяйка дома как раз переместилась поближе к Филипу, скучающему рядом с отцом, и, выполняя негласные обязанности радушной владелицы, завела с ним разговор.

Подхватив под одну руку дочь, а под другую Сандрин, Флор Маргокс отправилась прямиком к разговаривающей парочке. И ничего не могло свернуть ее с пути. Даже Анри Лекавалье, с удивлением взиравший на проследовавшую мимо него процессию, держа в руках стакан воды. Сандрин послала ему виноватую улыбку и тут же отвернулась, словно это не она была зачинщицей разворачивающегося действа.

— Какая приятная музыка, Ивет, — произнесла Флор, как только они оказались на месте.

— Благодарю, я всегда тщательно выбираю репертуар, на разный вкус, чтобы никто не скучал, — улыбнулась та польщенно.

— И вам это отлично удается! Так и хочется отправиться в центр зала и сделать несколько па, — улыбнулась Сандрин.

— Ох, был бы я помоложе, — поддержал разговор отец Филипа, — непременно пригласил бы какую-нибудь даму на танец.

— Какие годы, — покачала головой Сандрин. — Окажись вы с дамой в плену музыки, не уступите нашим молодым, которые кружат, не переставая, вот уже целый час.

— Современные танцы даются мне нелегко.

— Это оттого, что вы мало практикуете.

— А как попрактикуешься?! Только решусь — всех красивых девушек уже разобрали, — лукаво улыбнулся собеседник, глядя на Авелин.

— Неприятная история. Но сейчас-то все лучшие девушки рядом с вами, — широко улыбнулась хозяйка дома.

— Тогда я хотел бы пригласить вас, миссис Мариз.

— Я бы с радостью приняла ваше приглашение, но боюсь, мне нужно проследить, чтобы ужин подали вовремя.

— Какая жалость! Неужели я так и пробуду весь вечер без пары? Миссис Флор, я знаю, танцы не жалует, а миссис Сандрин почти всегда танцует с мужем.

— Это потому, что ее редко кто приглашает, — улыбнулась Сандрин, говоря о себе.

— О милая, — откликнулась Флор. — И это так естественно. Все боятся отказа, потому и обходят стороной такую прелестницу.

— Но я еще никому не отказала разделить с ним танцевальную мелодию!

— Вот и выход, — произнесла миссис Мариз. — Раз уж наша несравненная Сандрин осталась без опеки мужа, что бывает весьма нечасто, нужно использовать этот момент.

— О, право, я с радостью составлю вам компанию и научу нескольким па, — улыбнулась Сандрин.

— Просто отлично! Вы же знаете как мы, мужчины, боимся отказа. Втайне, конечно, втайне. Виду-то не покажем, но душа будет неспокойна.

— Я думаю, все дамы в этом зале будут рады получить приглашение от вас или любого другого мужчины. Миссис Мариз подбирает на редкость приятных гостей.

— Спасибо, милая, — улыбнулась та в ответ. — А раз так, скучать никто не должен. Не дело, что при наличии кавалеров дамы стоят в углу.

— Хорошая идея, — отозвался мужчина. — Думаю, Филип с радостью пригласит кого-то из оставшихся дам.

То, что произошло в следующую минуту, не понял никто, но все были готовы поклясться, что именно это и привело к тому, что на следующий день мисс Авелин Маргокс гуляла по неспокойному берегу моря в сопровождении горничной. А рядом шел ее будущий муж Филип.

Увидев, что молодой мужчина повернулся по направлению к Флор Маргокс, не решаясь пригласить ее дочь, Сандрин сделала шаг по направлению к его отцу, закрыв тем самым Флор. Филип и Авелин оказались друг напротив друга. А так как мужчина уже начал произносить приглашение на танец, получилось, что оно адресовалось той, кто стоял перед ним — Авелин Маргокс. Не боясь получить отказ, произнес он это все уверенным отчетливым голосом, который оказался настолько красивым и глубоким, что Авелин посмотрела на него, широко раскрыв глаза.

— Конечно, Филип, — быстро сориентировалась Флор. — Думаю, Авелин не откажется немного покружиться.

И чуть подтолкнула дочь в спину. Да та и не думала сопротивляться.

— Отличная идея, — улыбнулась Сандрин, взяла за руки Авелин и повела ее за собой. Мужчинам ничего не оставалось, как последовать за ними.

Когда до центра зала оставалось несколько шагов, на их пути оказался Анри. Он явно разгадал, для чего все движутся на площадку, и поспешил к жене, боясь, что она не решилась отказать партнеру, хотя и неважно себя чувствует. Очаровательно улыбнувшись, Сандрин проследовала мимо него, глазами убеждая, что с ней все прекрасно.

— Заранее прошу простить мне мою неуклюжесть, — произнес партнер маркизы Лекавалье, когда они начали танец.

— Право, вам совершенно не о чем беспокоиться, у вас отлично получается.

— Эти современные танцы. Никак не могу попасть в ритм. Был бы я моложе, тогда, возможно, обучение прошло бы быстрее.

— У каждого возраста свои прелести, — улыбнулась Сандрин.

Мужчина на секунду задумался.

— Знаете, в своем я нахожу их все меньше.

— Мне кажется, вы плохо ищете. Смотрите, вы состоявшийся человек с богатым опытом, дома вас ждут любящие люди, а молодым еще предстоит пройти этот путь.

— Конечно, вы правы, — вздохнул собеседник. — В наше время сложнее найти хорошую жену, которая будет вести дом, рожать здоровых детей и уделять им достаточно внимания. Посмотрите на моего Филипа: уже давно пора сделать предложение, но он все не решится. Я каждый день жду, когда он придет ко мне и скажет, что нашел ту, которая ему по сердцу, но он все молчит.

— Это трудный шаг. И думаю, у него еще есть немного времени.

— Даже не знаю, сделает ли он его когда-то. Я даже как-то спросил его напрямик, есть ли девушка, которую он готов назвать своей женой. Думал, если тут никого не найдется, отправить его в Квебек или еще куда. Не дело, когда мужчина чахнет без женской ласки. Он лишь головой покачал, но и от поездки отказался. Что бы это могло значить?

— Быть может, он боится признаться в симпатиях даже сам себе?

— Но что в этом сложного? Получишь отказ — пойдешь дальше. Разве мало вокруг девушек?

— Вы так рассуждаете с высоты вашего опыта. Но у Филипа его пока нет… или может быть, его симпатия так велика, что он видит в роли своей жены только одну. Знаете, сердцу не прикажешь.

— Хотел бы я, чтобы так и было. А уж способ завоевать девушку я ему расскажу.

— А если посмотреть по сторонам? Его нынешняя партнерша приятная девушка. Они отлично смотрятся вместе.

— Вы правы, — произнес мужчина, понаблюдав за сыном пару минут.

— Может, настало время поведать ему о том, как завоевывают расположение своей будущей жены?

— Отличная идея! И сложного в этом ничего нет. Нужно всего лишь быть чуть настойчивее.

— А если ничего не выйдет, дорога в Квебек всегда открыта, — произнесла ободряюще Сандрин.

«И Авелин тоже не мешало бы ее проехать, — подумала маркиза. — Там, вдали от родного дома, где девушка растет, не тревожимая никаким невзгодами, она сможет посмотреть на жизнь без прикрас. И верное плечо рядом будет как нельзя кстати».

— Спасибо вам, мадам Сандрин, за советы. Мне тоже кажется, что мальчик тайно влюблен в Авелин, но он молчит, и я не знаю, чем ему помочь.

— Расскажите ему о том, что женщины любят настойчивых мужчин. Цветы, записки, приглашения на прогулки. И самая неприступная крепость падет.

— Знаю, я и сам когда-то прошел этот путь. Да вот поведать не сподобился. С этим переездом я совсем упустил некоторые моменты. Думаю, нужно заняться воспитанием в этой области.

Музыка завершилась, и партнеры расстались вполне довольные друг другом.

Мужчина вернул Сандрин туда, откуда они начали путь на паркет: к небольшой группе дам.

— Он вам что-то сказал? — уточнила Флор, когда остались одни.

— Думаю, он намекнет сыну, как нужно ухаживать за девушкой.

— Отлично.

— Позволите мне спросить, что случилось между Авелин и Ортисом?

— Между ними как кошка пробежала. Не хотелось бы думать о плохом, но мне кажется, танцы с Анжеликой — месть моей бедной Авелин.

— Месть плохая штука. Знать бы, чем она вызвана…

— Сложно сказать. Нам нужно немного подождать и надеяться, что тайна откроется.

Мадам Маргокс решила взять себе на заметку незаметно выведать все у дочери, но следующий день показал бессмысленность этих занятий. Все завершилась к всеобщему удовольствию сторон. Кроме, разве что, стороны Ортисов, конечно.

Не поддавшись на провокации Ортиса, Авелин просто переключилась на другого мужчину, более верного, который не будет добиваться ее внимания таким непорядочным способом. И жизнь показала, что девушка ничуть не прогадала.

Но все это случилось потом, а сегодня Анри по окончанию приема закрыл дверцу кареты и, подав знак кучеру трогать, наклонился к жене.

— Вы как всегда блистательны. Каждый из присутствующих просто жаждал заполучить вас в компанию.

— Мне кажется, вы преувеличиваете.

— Нисколько. Без вас они бы умерли со скуки. Я же вижу, как все оживает с вашим появлением. Они знали друг друга много лет. Но даже при таком раскладе вы находите возможность открыть что-то интересное в каждом. То, о чем они сами, возможно, и не подозревали. А как только их сыновья или дочери собираются вступить в брак или кто-то новый прибывает в эти места, без вас не обходятся, — Анри многозначительно посмотрел на жену.

— Я просто очень наблюдательна.

— Не спорю.

— Я понимаю, что вас тревожит. Но я очень осторожна, высказывая свое мнение. Никто и предположить не может, где и когда я все это выяснила.

— Милая, я знаю. Но будьте начеку — люди попадаются разные.

— Мне кажется, с каждым днем вы все больше беспокоитесь обо мне, маркиз.

— И у этого есть причины, маркиза, — Анри многозначительно скосил глаза в район ее талии.

— Уверяю, никакой надобности занимать себя подобными размышлениями нет, — Сандрин чуть заметно покачала головой.

В тиши спальни они договорились никому не рассказывать про положение Сандрин. Эта была целиком ее идея — Анри хотелось буквально кричать о радостном событии и поведать всем и каждому, что у него будет ребенок от любимой жены. Но именно она, эта любимая жена, попросила хранить тайну как можно дольше — даже от слуг — чтобы исключить ненужные разговоры.

Она словно боялась, что спугнет свое счастье. Слишком свежи еще были воспоминания о тех чувствах, которые она испытала, когда узнала, что у него уже есть ребенок. И ее дитя никогда не станет для него первенцем. И хотя Сандрин всячески гнала от себя невеселые мысли, червячок грусти все еще жил в ее душе и продолжал делать свое черное дело, напоминая ей о горьких часах, проведенных в думах о том, что она никогда не будет нужна единственному мужчине, в которого влюблена.

И она нашла способ забыть все это — попытаться сделать других людей счастливыми.

Анри давно догадался, чем Сандрин занимается. Обладая страстью к расследованиям, она искала подходящих женихов и пыталась узнать об их прошлом, что было совсем не лишним, учитывая причины, по которым многие попали в эту страну.

И это ее времяпровождение беспокоило его все больше и больше. Он переживал, что отвергнутые узнают, чьих рук это дело, и будут мстить. Ведь на кону стояли деньги невесты — любовью у этих мужчин и не пахло.

— Еще кое-что, Сандрин.

— Я слушаю.

— Вчера, когда вы расходились из гостиной, у вас был вид заговорщиков. О нет, лично вы были как всегда безупречны, ни один мускул не дрогнул, — уточнил Анри, увидев ее удивленный взгляд, — но твои соучастницы… Да-да, именно соучастницы, и не надо возражать. У них по лицам было все понятно. Вы что-то задумали, и я хочу знать, о чем вы беседовали.

— Вы же знаете наши женские разговоры. Ни к чему не ведущая болтовня, — протянула Сандрин.

Анри насторожился. Уж слишком беспечно была сказана последняя фраза.

— Скажите мне, — твердо произнес он. — Женясь, я рассчитывал получить честную жену.

— Вы и получили ее, маркиз. Я вам не лгала, — и, заметив подозрительный взгляд Анри, Сандрин добавила: — Да, возможно — не договаривала. Но ложь?! Никогда.

— Так о чем был разговор?

— Вам, несомненно, известно, как матери переживают за будущее своих детей, — начала Сандрин. — Мадам Маргокс…

— И чем же плох Ортис? — перешел сразу к делу маркиз.

— А вы не догадываетесь?

— Я понимаю, что для характера взбалмошной Аделин Филип подойдет лучше. Но сердцу не прикажешь. Да и ее родители были благосклонны до определенного момента…

— До момента, пока я не намекнула, что некоторым мужчинам нужны не чувства, а деньги, и он охотится только за приданым…

— Не смейте влезать во все это!

— Но я никуда не влезаю!

— Я вас знаю. Хорошо, я пережил это с семьей Акселл… забыл фамилию… Этекс! Но сейчас еще и Маргокс! За те четыре месяца, что вы общаетесь с соседями, мы не только узнали всех в округе и побывали у них дома бесчисленное число раз, вы еще и начали влиять на жизнь их семей!

— Но Анри! Я не могу спокойно смотреть, как какой-то прохиндей морочит голову несчастной девочке!

— Несчастной девочке?! Вы сами в их возрасте вышли замуж! И ничего, как-то справились.

— Их не учили тому, что умела я.

— Вот именно! Наш мир создан из людских ошибок. Если бы их ни было, мы бы никуда не двигались! Если так должно случиться, то не смейте этому мешать.

— Но я не хочу видеть их слезы. Я сама много пережила в жизни и мечтаю, чтобы другие были счастливы сразу, без мучений и тревог!

— Сандрин, я понимаю, вы знаете об этих людях многое. Больше, чем все остальные. Даже больше, чем они сами о себе знают. Но заклинаю вас: ради спокойствия нашей семьи, ради нашего ребенка пообещайте мне, что будете осторожны.

— Я осторожна, правда. Ну же, Анри, дайте мне возможность сделать этот мир счастливым для кого-то еще. Они и так много страдали. Покинули Францию и родные стены. Им пришлось заново устраивать быт за много миль от родных мест. Пусть хоть в личной жизни все будет гладко.

— Хорошо, — сдался Анри. — Только действуйте осмотрительно.

Вы же знаете, я аккуратна. Никто ничего не заподозрит.