Игры эниев

Ирина Эдуардовна Селина, 2023

Волшебные существа Энии пребывают на Землю и начинают жить среди людей. Их светлое и злое волшебство; дружба, любовь и предательство; взаимодействие с людьми, гномами и Тугинами увлекает своими тайнами и интригами. Светлый мир Великой Энии, запечатлённый в волшебной книге завораживает своей масштабностью и благородством, но поступки и взаимодействия Эниев на Земле заставляют задуматься над тем, как влияют земные удовольствия, стремление к власти, почитанию и вечной молодости на сверхсильных и когда-то светоносных существ. На что они готовы пойти в достижении земных благ?

ГЛАВА 1.МЕЛИСА

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

В лесу царила непроглядная тьма, и поэтому Мелиса решила поискать лунный цветок на поляне. Уже много месяцев подряд, в первый день Луны она отправлялась на поиски заветного цветка, при помощи которого, собиралась избавить своих друзей от страшного заклятия. Это была единственная ночь месяца, когда волшебное растение появлялось из недр земли. Маленькие голубоватые лепестки, тоненький нежный стебелек — заметить его среди пышной растительности было трудно, и чародейка, встав на колени, пробиралась сквозь высокую траву в надежде найти заветный цветок. Вдруг ее внимание привлек слабый огонек, мерцающий на окраине поляны. Осторожно пробираясь к нему, Мелиса не заметила спящего ежа. Наступив на бедное животное, она громко вскрикнула и, зацепившись платьем за колючий куст, растянулась во весь рост перед оторопевшим от ужаса Геральдио.

Так они и встретились: легендарная, но непоседливая эния и маленький ученый гном…

— Привет, дружок! Ты кто? — спросила Мелиса, ловко ухватив за ногу пытавшегося отползти к своему потайному лазу малыша. — Какой миленький! Как тебя зовут?

— Г-г-геральдио, — заикаясь от ужаса, ответил тот. Пламенно мечтая встретиться с Мелисой, он никогда не видел эниев в жизни. Читал о них в книжках, восхищался, но, чтобы так — своими глазами… Нет! К этому он оказался совершенно не готов. Да и эния эта оказалась уж слишком большой!

Любопытство исследователя, однако брало верх над страхом, и гном, галантно отстранив руку волшебницы, встал и с достоинством поклонился.

— Сударыня, позвольте представиться: житель подземных миров и государств, потомок аристократического рода Геральдов, а ныне — гном Геральдиус Тактический.

— Ух ты, — расплылась в улыбке Мелиса. — Тактический, говоришь? Это от слова «такт»? Или, может, ты очень тактичен в общении? И что это такое — аристократический род? Разве среди гномов есть аристократы? Гномы… — аристократы! — уже не сдерживаясь, хохотала Мелиса, катаясь по земле, совсем позабыв о своем собственном высоком небесном происхождении.

— Да! Среди нас были аристократы! И устная молва хранит немало историй о их славных подвигах и…

— Что-то эта устная молва до меня не дошла! — не невежливо перебила волшебница. Вид оскорбленного самолюбия забавного гномика очень ее веселил. — А слышала я, что гномы очень любят сияние алмазов и готовы променять весь Свет внешнего мира на их изменчивый блеск. Слышала я, что они, хоть и очень трудолюбивые, но весьма жадные и ограниченные существа. Ничего кроме добычи драгоценных руд и камней их не интересует… И ты, вероятно, дружок не исключение. Погляди-ка, как тебя распирает от зазнайства! Просто пуп земли какой-то! Нет… пупок! — при этих словах Мелиса издевательски хихикнула и с нарочитым вниманием стала разглядывать все больше свирепеющего гнома. — А вернее, пупочек или прыщ и не земли, а подземелья… Ну, то есть, совсем никому не видимый…

Такого неслыханного и подлого поддразнивания Геральдио вынести не мог. Как и все маленькие существа, он был невероятно самолюбив и горд. Не помня себя от бешенства, гном бросился с кулачками на опешившую великаншу и, между прочим, успел ее очень больно укусить, прежде чем она оттолкнула его на безопасное расстояние.

— Ух, какой ты воинственный! — беззаботно пропела Мелиса. — Так и запишем: гномы — жадные, ограниченные и… воинственные существа.

Поднимаясь с земли и потирая ушибленный локоток, Геральдио пробурчал себе под нос:

— А я эниев тоже по-другому представлял.

— Да? И как же? — заинтересовалась Мелиса.

— Более добрыми, искренними и… воспитанными.

— Ах, вот оно как! Значит я для тебя, землекоп, недостаточно добрая и воспитанная? Да! Сразу видно, мнение твое полностью на сказках и легендах основано. В эниолунных мирах, дружочек мой, уже очень давно не так много искренности и доброты, как хотелось бы. — При этих словах неожиданная грусть отразилась на прекрасном, но чумазом лице чародейки. — Все энии, знаешь ли, больше собственной значительностью озадачены. Соревнуются между собой — магической силой меряются. Еще со статусом своим носятся, как с волшебным жезлом. Хвастаются, завидуют, козни друг другу строят. Какая уж тут… Искренность. Вообще, почти как у людей… только на другом уровне.

— А на каком уровне? — распахнув от любопытства глаза, спросил гном.

— Чтобы это понять — особые знания нужны, — почти ласково ответила волшебница. — Навряд ли ты сможешь это понять, маленький гном.

— «Ну, конечно, куда нам понять вас — небожителей», — подумал Геральдио и обиженно насупился.

— И никакая я не небо жительница! Давно уже там не живу, — прочитала мысли гнома Мелиса и скорчила ему комичную рожицу. Гримаса получилась очень смешной, и маленький гном буквально прыснул от смеха, прикрывая рот ладошкой.

— Что смеешься? Тоже, по-моему, не очень-то воспитан! Аристократ Геральд Тактический из подземных рудников! — Теперь Волшебница была рассержена…

Впрочем, ее настроение менялось так часто, как огни в магическом театре. Поэтому уследить за пульсацией ее волшебных излучений было, порой, совсем не просто.

— «В этой-то переменчивости и вся опасность эниев, — восхищенно глядя на желто-оранжевое сияние вокруг фигуры огромной красавицы, подумал начитанный гном. — Никогда не заешь, что они сделают в следующую секунду».

— Да, уж мы такие! — невесело ухмыльнулась Мелиса, опять испугав гнома способностью так легко читать мысли в его голове. — Сами себя боимся! Ну и что ты тут делаешь, маленький преступник, — молниеносно переключившись на другую тему, спросила она, — на чужой территории?

— На звезды смотрю, книги читаю, — густо покраснев, тихо ответил гном.

— На звезды?! Книги? — В глазах волшебницы заискрилась нежность. — Надо же! Гном — романтик! Гном — книгочей! Никогда не знаешь, где найдешь удивление. И зачем тебе это?

— Тайну мироздания разгадать хочу. Что там на небе? На Луне? На других планетах? В других пространствах? Как все устроено? Для чего мы живем?

Мелиса ласково погладила гнома по голове:

— Значит, ответы ищешь… Неожиданно! А мне казалось, что в головах гномов такие мысли не водятся… И чем я могу быть тебе полезной? — немного помедлив, спросила она.

Геральдио вздрогнул от неожиданности:

— «Какая удача! Настоящая эния! Сама! Может поведать о великих тайнах! Что бы спросить в первую очередь? Может, о мироустройстве?

— Не суетись, — мелодично пропела Мелиса. Теперь она выглядела очень внушительно и отстраненно. — Спрашивай.

— Как устроен наш мир? — возбужденно выпалил гном.

— Вопросик не из легких! — на секунду развеселилась волшебница. — Так запросто и не объяснишь. И, знаешь, малыш, эниям ведь тоже не все ведомо… Скажу только, что наша Вселенная состоит из множества сказочных миров. И в каждом из них своя жизнь и свои законы. До конца все изведать и понять не дано никому. Можно лишь только догадываться.

— Так, значит, достоверно ничего узнать нельзя? Как же быть?

— Узнать нельзя. Почувствовать можно! — эния таинственно улыбнулась. — Можно чувствовать, наблюдать, мыслить, делая собственные выводы. Не принимать на веру то, с чем не соглашается твоя бабочка-душа! Твоя Кения! Да кстати, никогда не задумывалась — у гномов есть Кении?

— Нет. У нас есть двукрылые мошки, их даже Кениями-то назвать нельзя — крылья крошечные, летают плохо. Да под землей и не полетаешь особенно, — понуро ответил гном.

— Точно! У вас двукрылые. У людей четырехкрылые… Эволюция, однако. — Мелиса задумчиво почесала подбородок. — Ну, ничего, не расстраивайся! Научим мы твою мошку летать. Окрылим, значит!

Геральдио недоверчиво покосился на светящуюся все сильнее фигуру волшебницы. Смотреть на нее становилось просто невозможно. Когда Мелиса бывала в состоянии мудрости и покоя, в котором обычно и творила свое светлое волшебство — происходило чудо! Она, как бы, исчезала, растворяясь в пространстве. А на месте ранее видимого тела разливалось невероятно интенсивное разноцветное сияние, в центре которого, мерно подрагивая в ярких потоках света, появлялась ее бабочка-душа, величественная и мудрая Кения.

— Теперь у твоей мошки два мощных крыла! — прозвучал, как будто с небес, дивный голос Кении Мелисы. — Следуй за мечтой, маленький гном! Ничего не бойся! Живи, дыши и чувствуй себя сильным и достойным волшебства! Не слушай тех, кто захочет подчинить твою жизнь своим законам! Слушай сердце свое! Учись любить! И знай — каждый в этом необъятном тайном мире может сам творить чудеса! И каждый достоин любви и уважения!

Растерявшийся гном совершенно позабыл, где он и кто! Подхваченный волшебными потоками мерцающих струй света, исходивших от плавных движений огромных крыльев Кении, он медленно оторвался от земли. Постепенно голос волшебной бабочки затихал, отражаясь таинственным эхом в глубине спящего леса и оставляя маленького гнома парить над землей в полнейшей тишине. Призрачные нити медленно исчезающего света сплелись для него в маленькую люльку, а легкий ночной ветерок развевал по притихшей лесной полянке его тоненький, забавный храп…

Приняв опять человеческий облик, Мелиса нежно и заботливо взяла двумя руками зависшего в нелепой позе Геральдио и бережно опустила на землю. Затем, низко наклонившись прямо над его головой, начала что-то внимательно высматривать. Уже через несколько мгновений она резко ухватила крошечную мошку, которая неумело порхала около самого уха спящего гнома.

— Извини, дорогая, мне только нужно проверить, — деловито прошептала чародейка, медленно раскрывая ладонь. На руке, подрагивая двумя прозрачными перламутровыми крылышками, испуганно застыла маленькая светло-красная бабочка. — Отлично! — удовлетворенно произнесла Мелиса. — Два ладно скроенных, полноценных крыла! Ай, да я! Ай, да молодец! Хорошо сработанное волшебство! Ювелирная работа!

Сдерживая нахлынувшее веселье, волшебница осторожно посадила крошечную Кению на упругую травинку, согнувшуюся под тяжестью предутренней росы. Немного полюбовавшись своим произведением, она в задумчивости перевела взгляд на сладко посапывающего гнома.

— А ведь этот маленький книголюб может провести меня во дворец к Виккерии, — заботливо укрывая Геральдио фланелевой курточкой, вслух размышляла Мелиса. — Мне теперь туда иначе не пройти. Да и не хочется по пустякам использовать волшебную силу! Ее у меня не так-много-то осталось. Нужно приберечь для экстренных случаев. А этот гном все подземные лабиринты знает. Значит, сможет помочь достать хрустальную столешницу, которая находится у Вики. Мне ведь без этой волшебной вещицы и лунного цветка Дэна и Марко все равно не расколдовать… Сделать бы это, как можно, скорей! Уж слишком скверно влияет на моих друзей их «оленье заточение», — закончила рассуждения волшебница.

Пытаясь развеять навалившуюся сонливость, чародейка энергично потрясла головой, разметав в беспорядке буйные рыжие кудри. Затем довольно сильно похлопала себя по щекам. И, наконец, сделав несколько размашистых спортивных движений руками, она решительно склонилась над Геральдио и с силой потрясла его расслабленное маленькое тельце. Геральдио испуганно подскочил, чуть не свалившись с высокого гладкого камня. Потирая кулачками заспанные глаза и озираясь, он пытался понять, где находится и что, собственно, с ним происходит. Но огромная красивая дама в белом простеньком платье уже приподнимала его за плечи и, не давая опомниться, несла к потайному лазу и ходу, скороговоркой пыталась объяснить свое неожиданное поведение:

— Дружочек мой! — ласково тараторила она. — Идем скорей! Пока еще ночь, мы с легкостью сможем пробраться в покои моей дорогой подружки Виккерии. Проведи меня к ней, и ты прославишься во всех сказках и легендах как спаситель легендарных эниев Дэна и Марко, которые уже двенадцать лет томятся в шкурах огромных лесных оленей в надежде быть освобожденными таким вот смелым и отважным гномом, как ты!

Прекрасно разбираясь во всех слабостях характера обитателей планеты Земля, Мелиса безошибочно определила, что после таких лестных слов, гном просто не сможет ей отказать.

— Но ты же сюда не пролезешь, — попытался возразить волшебнице маленький гном. — Да и нам, гномам, строго-настрого запрещается приводить в подземный мир чужаков. А еще и эти стражники злые со своими боевыми лопатами и кирками, — боязливо поеживаясь, промямлил он.

— Ничего, стать поменьше для меня легче легкого, — моментально уменьшаясь в размерах, и весело наблюдая за испуганно оседающим на землю гномом, продолжала Мелиса. — Это даже и волшебством-то назвать нельзя! А ты, парень, должен научиться быть смелым и использовать представляющиеся тебе возможности изменить себя и свою судьбу в лучшую, сказочную сторону. Ну, подумай сам! — пытаясь привести в чувства сомлевшего гнома, тараторила она, подталкивая его к заветному входу в подземелье. — Что лучше? Весь век сиднем сидеть, почитывая волшебные истории про отважных героев, или самому этим героем стать? Выбирай! Вероятно, другой такой возможности тебе не представится!

— Хорошо! — как будто в полусне, промямлил маленький гном. — Я проведу тебя во дворец! Вот только книгу свою возьму и фонарик.

Мелиса в нетерпении оглянулась на указанную гномом, одиноко лежащую у камня толстую книгу. И подходя к ней, изумленно воскликнула:

— Откуда она у тебя?! «Великая Эния, — бережно поглаживая бархатный оклад, с трепетом в голосе прочитала она заглавие. — «История развития и упадка».

Геральдио испуганно уставился на волшебницу, которая сверлила его взглядом. Он даже закрыл рот ладошкой и отчаянно старался не думать об Изобретателе, в полной решимости его не выдавать. Но это гному не удалось. Потому что маленькая теперь, но по — прежнему ярко светящаяся эния, грустно вздохнула и со словами: «Ах, вот оно как! — отвела взгляд.

— Идем, малыш, — тихо сказала она, подавая растерянному гному старенький фонарик. — Времени мало! Скоро утро!

ПРОИШЕСТВИЕ В ПОДЗЕМЕЛЬЕ

Гном Геральдио вел Мелису во дворец по тайным подземным коридорам. С тех пор, как королева Виккерия приказала пускать во дворец только нарядно и модно одетых посетителей, Мелиса потеряла всякую возможность запросто появляться в королевских покоях на правах давней подруги ее величества. Уже двенадцать земных лет Волшебница не виделась с Вики, всякий раз натыкаясь на этот нелепый королевских указ. А одеваться в вычурные и дорогие наряды, считала делом ниже своего, волшебного достоинства.

Непростое ночное путешествие отнимало у Мелисы последние силы. Тело ломило от усталости. Болел ушибленный при падении локоть. Да и ежик, о которого она давеча споткнулась, успел оставить на ее ноге ноющие тупой болью отметины.

— Ох! Какие же все-таки неудобства доставляет это человеческое тело. Все время что-то болит, ноет, выходит из строя. Так неудобно! — раздраженно бубнила эния, пытаясь рассмотреть в густом полумраке подземелья ушибленный локоть и ссадины на коленке.

— Как только могли Луизия и Вики навсегда променять нашу прекрасную легкокрылую форму на эту, неудобную и весьма недолговечную конструкцию. Ну уж нет! Я такого не сделаю никогда! Вот спасу Дэна и Марко от заклятия Луизии — и домой! Подальше от этих нечестных игр эниев, растерявших в мире людей свое былое величие, — воодушевленно пообещала себе волшебница. Но про себя знала точно — сделать это ей будет совсем не просто…

В темноте и сырости было жутковато. Фонарик Геральдио мерцал далеко впереди. Монотонное журчание подземных родничков усыпляло бдительность. А нужно было быть осторожной! В подземном мире могло произойти все что угодно! Чары светоносных эниев здесь не имели никакой силы. И поймать их легкие, мечтательные души-бабочки, усыпить и, затем, придавить навечно каким-нибудь мрачным подземным валуном, было делом не сложным.

–«Не спать! Только не спать!» — поддерживая пальцами закрывающиеся веки, твердила себе Мелиса. Но коварные роднички уже начинали обволакивать ее своими убаюкивающими заклинаниями. Их монотонный многоголосый шепот вливался в уши засыпающей Мелисы тихим шелестом последней колыбельной…

— Сколько можно тебя выручать! — услышала Мелиса сквозь сон громовой голос Верховного тугина. С трудом приоткрыв веки, волшебница увидела величественного старца, который неприязненно сверлил ее взглядом прозрачных, как льдинки, глаз. Его белые волосы свисали почти до земли. А сквозь тонкий шелк волос нависшей над Мелисой бороды можно было разглядеть смутно поблескивающий волшебный медальон. Не скрывая раздражения, он с силой тормошил незадачливую чародейку за плечо.

— А ну, просыпайся! Живо! Нашла, где опочивальню себе устроить! В подземном мире! — громогласно бубнил он, распаляясь еще больше.

— А? Что? Я не спала! — не умело соврала Мелиса. — Я только присела отдохнуть. Устала очень.

— Устала, говоришь? Эх, Мели, Мели! Не будь у тебя такой сильной Кении, давно бы пропала. — Верховный тугин указал узловатым, старческим пальцем на огромную оранжево-желтую бабочку, мерно пульсирующую золотыми излучениями за спиной провинившейся чародейки. — Это она тревогу забила! Говорит, что еле вырвалась из плена этих коварных журчащих колдунов. Появилась, понимаешь ли, нежданно-негаданно в Лунном Хранилище. Оторвала меня от важных эниолунных дел. Искрит золотом, крыльями машет! Все волшебные свитки в библиотеке разметала! Чуть пожар не устроила! Выручай, мол, Верховный Хранитель, волшебницу Мелису! Опять, мол, непутевая в беду попала! Ну, а у Верховного Хранителя, конечно, дел поважней на Луне не имеется, кроме как глупых эниев из-под земли вынимать.

При этих словах старец попытался резко выпрямиться во весь свой огромный рост, но, забыв о том, что туннели в подземном королевстве довольно низкие, с размаху ударился о выступ каменного подземного свода. Издав мощный рев и рассвирепев еще больше, он стал колотить волшебным жезлом по потолку лабиринта. При каждом прикосновении жезла часть потолка растворялась, постепенно освобождая достаточно места для плеч и головы высокого старца, давая возможность ему распрямиться. Пока Верховный тугин был занят этим «важным» делом, Мелиса потихоньку приблизилась к отлетевшей на безопасное расстояние Кении.

— Ну, и что это за гневливое буйство? — беззаботно посмеиваясь, сказала она. — Разве это достойное поведение для убеленного сединами Верховного Хранителя? Совсем не может держать себя в руках! А все потому, что он всего лишь тугин! То есть человек, ставший волшебником, а не высокородный эний, изначально умеющий сохранять достоинство в любой ситуации.

Мелиса стала тайком передразнивать резкие, угловатые движения рассерженного старика. Но, освещающая все вокруг ярким, почти дневным светом бабочка, не поддержала беззаботного тона Мелисы. Кения плавно распрямила роскошные, мерцающие замысловатыми узорами крылья. В их переливающихся желто-оранжевым светом складках стали видны огромные немигающие глаза. В глазах читался немой укор.

— А как ты думала, дорогая?! — слова Кении отпечатывались в голове Мелисы оглушительным эхом. — Я вторгаюсь в его тихий размеренный мир, отрываю от чтения любимых волшебных свитков, прошу переместиться в мир гномов, чтобы в очередной раз выручить тебя из беды, а ты и не думаешь быть благодарной! Ведь гномы — довольно коварные колдуны, вполне могли бы и оборвать твой славный путь наземной волшебницы, если бы я вовремя не обратилась к этому доброму старцу. Он, конечно, может быть и ругается по-человечески, но зато усердием и упорством добился самого главного титула в эниолунном мире. И, кстати, он уже который раз исправляет последствия твоих безрассудных поступков! Могла бы его за это поблагодарить!

— Не буду я его благодарить! Не нравится он мне! — надувая губы, капризно произнесла волшебница. — А тебе, дорогая, спасибо! Ты меня снова выручаешь. Что бы я без тебя делала? Ты самое лучшее, что есть у меня! Или вернее сказать — во мне! — весело хохотнула она и озорно почесала свою макушку.

В этот момент Верховный тугин закончил свои волшебные манипуляции с расширением подземного лабиринта и с нескрываемой неприязнью назидательно произнес:

— Будь осторожна, Мелиса! Предупреждаю тебя — следующего счастливого спасения из сложной колдовской ситуации может и не быть! Тебе не стоит недооценивать силы других чародеев и магов. Многие из них, в отличие от тебя, ведут гораздо более осмотрительную игру и просчитывают действия на много шагов вперед. А ты, как всегда, легкомысленно нарушила основной договор волшебных сил эниолунных миров: «Заходить в чужие владения без особого разрешения категорически запрещается»! А это весьма безответственно и очень опасно!

— Мне только нужно было попасть к Вики. Я не хотела…

— Перестань! Оправдания делают тебя еще более жалкой! — грубовато прервал чародейку Хранитель и его громкий голос многоголосым эхом отразился от каменных сводов подземелья.

— Не забывай, кто ты! И будь достойна своей волшебной силы! Научись, наконец-то, нести ответственность за последствия своих действий. И, по возможности, не вмешивай в свои фантазии других. Знаешь ли, у других: великих и обычных есть свои дела и заботы…

Где-то в глубине потайных лабиринтов послышался приближающийся лязг боевых лопат и кирок гномов-стражников. И это не предвещало непрошенным гостям подземелья ничего хорошего. Кения, рассекая воздух взмахом мощных, искрящихся золотыми брызгами крыльев, ласково посмотрела на Верховного тугина, и в сводах подземного лабиринта прозвучал ее очень странный, сильно растягивающий гласные, металлический голос:

— Здесь становится еще опаснее! Будь добр, Хранитель, перемести Мелису во дворец. Ведь тебе дана власть творить волшебство на всех уровнях эниолунного мира. В свою очередь, обещаем больше тебя не тревожить, быть осмотрительными и вести себя хорошо. Да, Мелиса? — бабочка, как бы невзначай, задела голову отвернувшейся Мелисы крылом.

Легкомысленная чародейка увлеченно чертила носком своей крылатой сандалии какую-то смешную рожицу на пыльном полу подземелья, выказывая полное равнодушие к происходящему. С осуждением взглянув на Мелису, Верховный тугин освободил из-под бороды большой, усыпанный по окружности драгоценными камнями и украшенный магическими узорами медальон и начал тереть его указательным пальцем. От медальона пошел густой голубоватый дым, быстро превращаясь в непроглядную серебристую пелену.

— Только ради тебя, Кения! — голос старца становился более гулким и отдаленным. — Не скрою, Мелиса мне порядком надоела! Пусть уже как-нибудь определится со своим магическим статусом. Или она с нами… или она с людьми…

ВО ДВОРЦЕ КОРОЛЕВЫ ВИККЕРИИ

Дым рассеялся, и Мелиса оказалась в огромной металлической опочивальне своей эксцентричной подруги. Полумрак раннего утра скрывал очертания громоздкого ложа, стоявшего в самом центре спальни на мраморном пьедестале. Там, в глубине этой устрашающей конструкции, в серых облаках подушек мирно похрапывала великая и могущественная теперь, а, когда-то такая близкая и дорогая Мелисе, подружка детских игр и юношеских забав — Вики. Крылышки на сандалиях Мелисы встревожено затрепетали, испугав своим шелестом стол, дремавший у окна. Он поднялся на дыбы и, издав резкий звук, отдаленно напоминающий лошадиное ржание, поскакал через всю огромную залу, гулко гремя копытами о металлические полы спальни. Конечно же, этот невероятный шум посреди мерной предутренней тишины разбудил королеву.

— Ты опять в своих драных лаптях! Носишь их уже лет двести, — раздраженно сказала Виккерия, томно потягиваясь в кровати и звучно зевая. По утрам она обычно бывала не в духе. Да и сандалии на Мелисе, по правде сказать, действительно были не первой молодости. Двести не двести, а лет сто двадцать она носила эти ремешки с крылышками, практически не снимая.

— Ну и что, — огрызнулась Мелиса, — зато они волшебные, и я в них перемещаюсь быстро.

— Ага, и выглядишь в них, как престарелая эническая богиня, — не унималась Виккерия. — Как ты не можешь понять, Мели, — эти лапти давно уже не в моде! И ни одна уважающая себя волшебница не будет надевать такую ветошь, дабы не насмешить продвинутые слои общества наших Трех королевств.

Мелиса понуро опустила голову: «Опять она за свое — «лапти», «ветошь». А сама со своими «капризками» носится, как наседка, а они-то уже лет семьдесят, как вышли из моды», — подумала, но ничего не сказала. В конце концов, каждый персонаж их не вполне совершенного мира имел право на своих «капризок».

— Ну и… зачем пожаловала? — недовольно покосившись на жалкий наряд своей непутевой подруги, пропела Виккерия. — Змейку хочешь?

— Ой, а что это такое? Какие хорошенькие! И что с ними делать? — заинтересованно встрепенулась Мели, с неподдельным интересом разглядывая полупрозрачные ленточки, дымящиеся в большом стеклянном стакане на прикроватном столике..

— Какая же ты все-таки непроходимая темень. Как будто на Луне живешь, среди тугинов. Это же хит сезона, новая разработка!!! Смотри! — и королева с гордостью указала на свой стеклянный, с серебристыми прожилками мундштук. Из него дымной лентой извивалась призрачная маленькая змея. Виккерия поднесла мундштук к губам и плавно затянулась. Змейка при этом напряглась, скрутилась спиралькой и затем молниеносно бросилась вперед, раскрыв пасть и извергая крошечный голубоватый огонек.

— Вот это да! Прямо маленький дракоша! — засмеявшись, вскрикнула Мелиса.

— Да уж, точно не плебейские «сиги» варваров, — позволила себе сленг высокородная особа.

— Маленькое волшебство и никакого вреда здоровью. Надо сказать, спасибо твоему дружку Изобретателю. Это опять же он расстарался. Преподнес, видишь ли, мне презент… В любви признавался, — томно произнесла Виккерия и, как бы невзначай, взглянула в сторону бывшей подруги.

— До чего дошел прогресс, — продолжала восторгаться Мелиса, делая вид, что пропустила мимо ушей последнюю фразу Виккерии. — Скоро наши волшебники еду заменят утренним туманом.

— Размечталась. А как же кулинарное искусство? Биточки из туманной густоты, суп из дыма, желе из утренней росы… Нет, уж, этого я выдержать не смогу.

— А что, очень даже романтично. И с калориями опять же войны не будет, — подшучивая над подругой, веселилась Мели.

Виккерия нахмурилась:

— Дай тебе волю, ты из романтики весь мир соткешь. Непрактичная ты наша… Разбудила меня ни свет, ни заря… Говори, зачем пришла?

— Вики, дорогая, дай мне взглянуть на волшебную хрустальную столешницу… пожалуйста, — вдруг присмирев, тихим голосом попросила Мелиса.

— Какую такую столешницу? — прищурилась королева. Пробуждались ото сна ее любимицы — капризки, и от этого положение только ухудшалось.

Дело в том, что эти крошечные волшебные существа абсолютно захватили власть над в принципе доброй и отзывчивой Виккерией. Не критичность к собственной персоне и потакание своим чудачествам сделали королеву совершенно зависимой от этих мелких крылатых мошек, парящих вокруг нее многочисленными роями…

— Нет у меня никакой столешницы. Да еще и волшебной! Придумала тоже.

Вики недовольно насупилась.

— Есть! И не одна, а все три. И все должны быть у тебя. Я вычитала это в тайных свитках лунного хранилища. И знаю, что Орден наместников дал их на хранение тебе.

— Ах, вот, оно, как! Ну, может быть, — вдруг резко сменила тон разговора Виккерия и испытующе посмотрела в огромные, доверчиво распахнутые медовые глаза Мелисы.

— Понимаешь, дворец огромный, вещей в нем много, и все они живут своей, абсолютно самостоятельной жизнью. Меня совершенно не слушаются. — явно переигрывая, Виккерия доверительно придвинулась к подруге. — Чтобы спрятать волшебные зеркала решили сделать из них столешницы и поставить на бычьи ножки, и смешать с другими такими же столиками. Только идея эта была плохая! Все столики быстро перемешались. Да еще и эти бычьи ножки совсем распоясались — носятся по всему дворцу как ужаленные, никому покоя нет. Иногда выбегают за ворота и бесследно пропадают, а на них ценные картины, столовое серебро и драгоценности мои… Разбрасываю везде, а потом найти не могу. А там, за оградой, сама знаешь, эти варвары, хватают все, что плохо лежит. Да и столики мои в неволю уводят… Более чем уверена, ценности вещам не знают и режут потом на них свою колбасу. А это же произведения чародейства, тончайшая работа, эксклюзивное волшебство…

Вики грустно подперла щеку, в глазах заблестели слезы. Когда речь заходила о вещах, королева смягчалась. Это была ее страсть! Именно поэтому, собирая во дворец понравившиеся предметы, она постепенно превратила его в роскошный, но захламленный редчайшими несуразностями музей.

— Может, все-таки попробовать поискать? — осторожно спросила Мелиса, прерывая маленький спектакль своей хитрющей подруги.

— Хочешь — ищи! — раздраженно ответила королева. — Мне же недосуг. Королевством править надо! Дел невпроворот. Это ты у нас — вечный баловень беззаботной жизни. А без меня тут все разваливается. Глаз да глаз за всем нужен!

Виккерия деловито поднялась с постели и направилась к двери. — Да, кстати, а зачем тебе волшебная столешница?

— Да, так… Одному человеку помочь надо, — неумело соврала чародейка и смущенно потупилась.

— Одному… человеку… Послушай, Мели, сколько можно заниматься благотворительностью? Ты со своими способностями давно бы уже все три волшебных жезла собрала. И жила бы себе припеваючи в собственном лунном замке как все разумные энии. Имела бы персональные дополнительные крылья, пропуск в иные сферы… А, ты носишься, как ненормальная, по дремучим лесам. Олени в друзьях! Смешно, право, — как маленькая! Теперь опять готова из-за какого-то там непонятного человека гоняться весь день за бегающим столом. Ну что ж, нечего делать — вперед! — Королева продолжала распаляться, возбуждая вокруг себя роящееся движение капризок.

Вообще-то это зрелище было очень даже красиво! Прозрачное, изумрудно-лиловое свечение окутывало фигуру Виккерии, как ореол, дрожащий сотнями перламутровых, отсвечивающих серебром крошечных крыльев… Надо сказать, что у королевы Виккерии всего было сверх меры: и красоты, и земных богатств, и влюбленных до безумия поклонников. Вот и капризок она собрала вокруг себя настолько большое количество, что они из забавы и моды носить на плече несколько миниатюрных копий своей Кении превратились для, не желавшей в этом признаваться Вики в настоящее бедствие.

Накинув поверх шелковой пижамы, сшитый из коричневых плюшевых мишек домашний плащ, королева с напряженным вниманием стала разглядывать разнообразные вещи, грудами лежащие на пяти довольно массивных, сонно бродящих по залу, столах.

— «Опять корону ищет! — догадалась добродушно наблюдающая эту сцену Мелиса. — Да уж, в таких развалах найти нужную вещь довольно непросто!»

Но Виккерия на удивление быстро справилась с этой задачей. Увидев свою изящную, сделанную из тончайших серебряных прутиков и украшенную меленькими хрустальными подвесками корону, она склонила голову на бок и умильно улыбнулась. Корона покоилась на одном из столов, в самом центре большой разномастной кучи, состоящей из одежды, украшений и других, самых неожиданных предметов — таких, например, как дрель и молоток. Небрежно поддев свое любимое украшение пальцем и гордо откинув почти закрывающую глаза, челку, Виккерия плавно прошествовала к выходу из покоев. Но на пороге распахнувшейся, как по мановению волшебной палочки, огромной сейфовой двери она на мгновение оглянулась и посмотрела в сторону Мелисы. Та сиротливо стояла в центре огромной королевской спальни, по привычке чертя носком потрепанной сандалии замысловатые узоры на металлическом полу.

— Мели, присмотри себе новую одежку из моих старых нарядов. Вон там, на люстре приличное платье висит — бери. А то стыдно за тебя, право, — являешься во дворец как оборвашка! Позоришь имидж высокородных эниев! И прекрати, наконец, помогать этим варварам. Толку никакого — как хрюкали у своих лоханок, так и будут хрюкать! Подумай лучше о собственном возвышении! Ведь это для тебя не трудно! Нужно только захотеть! Ну, впрочем, ты это и сама знаешь! — уже более дружелюбно закончила свои наставления Виккерия и, изящным жестом нацепив корону на ухо, величественно удалилась. В этом была вся Виккерия. Статус, внешний вид, комфорт и богатство были для нее очень важны.

–«Но почему тогда именно ей отдали на хранение хрустальные зеркала? И, еще более интересно, почему она держала это от меня в тайне?» — размышляла Мелиса, медленно бредя по длинным коридорам главного дворца. Почти до полудня она безрезультатно пыталась разыскать хоть одну волшебную столешницу. Она заглядывала в подвалы, полные винных бочек, дважды заходила на кухню и с недоумением наблюдала, как Виккерия распекала поваренка за то, что он недостаточно приправил запеченную речную выдру соусом из масла розовых лепестков. Затем прошлась по всем центральным залам и даже побывала в святая святых дворца — огромном гардеробе ее величества. Но нигде хрустальных столешниц не нашла. Всюду она натыкалась на заинтересованные взгляды высоченных широкоплечих стражников, больше похожих на прекрасных сказочных принцев. Чувствовала, как за ней наблюдают сотни глаз многочисленных слуг, без перерыва перекладывавших с места на место неисчислимые редкие вещи, заполнившие весь дворец. Но никто ее не останавливал. Как, впрочем, никто и не пытался помочь! Самое неприятное в путешествии по дворцу было то, что волшебница Мелиса с утомляющим постоянством слышала мысли всех встречающихся на ее пути людей. И это было ужасно! Ведь мысли в основном не отличались изяществом и чистотой. Выудив несколько неприятных для нее и насмешливых мыслишек из голов людей, Мелиса наконец-то осознала, что столешница, скорее всего, спрятана в каком-нибудь тайном, недоступном месте. И поэтому-то Виккерия так спокойно отпустила ее гулять по дворцу! Королева явно обвела подругу вокруг пальца, не желая показывать и, уж тем более, отдавать волшебный предмет. Это показалось простодушной волшебнице весьма неприятным!

— «Но почему?! Почему она так поступает со мной? Какие тайны она хранит? — обиженно размышляла Мелиса, оставляя позади огромные, блестящие на полуденном солнце металлические ворота дворца. — Тоже мне, подруга называется!»

Игры и интриги, в которых бывшие энии, решившие полностью прожить земную жизнь, чувствовали себя, как рыба в воде, были для Мелисы непонятны. Но ее мудрая Кения вдруг своевременно напомнила, что и сама Мелиса была не вполне честна с Виккерией и не сказала подруге, для чего, собственно, ей понадобилась волшебная столешница.

— Но, чтобы расколдовать Дэна и Марка, я ведь должна хранить тайну, — позабыв об осторожности, вслух оправдывалась перед Кенией чародейка, направляясь по широкой и пыльной дороге к маячившему впереди лесу.

На дороге, между тем, в полуденный час было очень оживленно. Доверху нагруженные телеги, запряженные трудолюбивыми осликами, длинной вереницей тянулись к раскрытым настежь центральным воротам замка. Служивые люди и крестьяне, как суетливые муравьи, прокладывали себе путь на обочине, останавливаясь, чтобы поглазеть на громко разговаривающую сама с собой, очень высокую даму. Они показывали на нее пальцами, крутили у виска и, хитро переглядываясь между собой, продолжали свой путь.

— Ох! Как хорошо было бы сейчас оставить это все! — не замечая насмешки людей, вслух мечтала Мелиса. — Стать опять чистым летящим светом и умчаться в родную манящую высь! Оказаться в любимой Энии! Где нет злого колдовства и зависти мира людей. Где старые друзья не предают и не меняются до неузнаваемости. Где бескорыстная, честная дружба — основной закон…

И вспомнив о своих заколдованных друзьях, Мелиса бодро ускорила шаг.

ДЭН И МАРКО

Друзья ждали Мелису на окраине леса. Подходя ближе, она увидела почти пасторальную картину — большие олени, спокойно пощипывающие молодую зеленую листву. Все выглядело бы вполне естественно, если бы не, то обстоятельство, что один из ее рогатых товарищей был нестерпимо ярко, почти люминесцентно синий.

–«Зачем он, все-таки, это сделал? — уже в который раз задавала себе вопрос Мелиса, — Ничего себе последнее желание загадал!»

Оказавшись рядом с друзьями, волшебница, приветливо похлопав их по спинам, удобно устроилась отдохнуть на небольшом пеньке.

— «Все было бы значительно проще, если бы наша компания ничем особенным не выделялась, — продолжала она размышления. — Люди и так считают меня ненормальной, во многом, из-за того, что дружу с оленями. Да еще один из них такого неестественного окраса. Ох, Дэн, Дэн! Как же ты усложнил нам жизнь своей романтической выходкой!»

— А все это любовь!

Она зовет и манит!

Влюбленные сердца

не дружат с головой! — заунывно пропел голос Марко в голове Мелисы.

— А ты бы не лез со своими глупыми стишками в то, в чем ничего не смыслишь, — обиженно огрызнулся Дэн.

–«Ну, вот опять завелись!» — устало подумала Мелиса. Когда друзья устраивали мысленные баталии, ее голова буквально раскалывалась от напряжения.

— Ребята, успокойтесь в самом начале поединка или дайте мне отойти на безопасное расстояние. Мало того, что я, как приговоренная, воспринимаю всю грязь и мелочь в мыслях людей, так еще и вы заставляете меня страдать, выслушивая ваши глупые ссоры.

— Но, посуди сама, дорогая! Как нам еще развлекаться в этих нелепых, шутовских оболочках? — голос Марко трубил в голове подруги низкими обертонами, причем Мелисе показалось, что она услышала явное и громкое икание. — Только и остается, что упражнять мыслительные процессы, как ты выражаешься, «глупыми беседами».

— На самом деле, я бы обошелся и без этих бесед, — угрюмо вставил Дэн.

— Да, и раздражал бы меня весь день своей меланхолией и грустью по «несбывшейся любви», — продолжал поддразнивать друга Марко. Не вполне уверенно ступая, он опустил голову и, исподлобья сверля взглядом, нацелил рога на Синего Дэна. Сегодня Марко был явно не расположен отступать.

— И чего это ты вдруг такой воинственный у нас? — подозрительно прищурившись, вслух спросила Мелиса.

— А он опять до утра распустившийся ночной дурман ел, — с удовольствием наябедничал Дэн. — Видите ли, к нему Муза иначе не приходит!

— Нет, приходит! Нет, приходит!

Вдохновляет и шалит!

А потом опять уходит,

И дурман тут не причем! — игриво пропел Марко, моментально позабыв о своем недавнем агрессивном выпаде, и примирительно ласково взглянул на Дэна.

— Ох, как же меня утомляют ваши резкие смены настроения! — ворчливо пробубнил синий олень, направляясь вглубь леса. — Идем уже! И можешь не рассказывать, Мели, мы все знаем — подключались к тебе. Правда, этот сильно мешал, распевая свои частушки. — Дэн мотнул головой в сторону Марко, который в этот момент, закрыв от удовольствия глаза, приник носом к маленькому лесному цветку, источавшему действительно чудесный аромат.

— Ах! Какая радость и блаженство:

Видеть, слышать, чувствовать, дышать!

И свои оленьи коленца,

Пред природой дивной преклонять! — зафиксировали в своих головах очередной «шедевр» Марко его друзья.

Они медленно побрели в сторону заколдованного лесного озера, уже много лет являющегося их единственным и надежным пристанищем. Вся остальная территория во владениях Луизы и Виккерии была весьма небезопасна! Такие сильные и могущественные в прошлом, заколдованные энии Марко и Дэниэл были очень уязвимы в своих оленьих телах. Конечно, свободная от всяких ограничений волшебница Мелиса, совершенно не обязана была проводить все свое время вместе с эниями, так легкомысленно и простодушно позволившими себя заворожить. Но она была настоящим верным другом, и потому не смогла оставить в беде любимых и давних товарищей. Много лет чародейка искала способ освобождения друзей от наложенного на них заклятья. Но колдовство, сотворенное человеком, отличалось таким качеством ненависти и злобы, что простодушные и светлые силы Мелисы оказывались беспомощными в борьбе с тяжелым духом людской жестокости. Ситуация значительно усложнялась еще и тем, что чары были наложены не обычным человеком, посвятившим жизнь магии и колдовству. А существом, знавшем об устройстве мира гораздо больше, чем вообще способен узнать человек, — бывшей энией и очень сильной колдуньей Луизией. Мелиса грустно вздохнула, вспомнив те далекие времена, когда все ее друзья были эниями. И были вместе… Дружили и любили друг друга беззаветно и преданно! Когда еще было трудно представить то, что ее близкая и любимая подруга превратится в злую колдунью в мире людей. Что она станет так коварно и жестоко преследовать бывших друзей. И в конце концов превратит Дэна и Марко в оленей… Особенно Дэна! «Что же произошло с Луизией? — часто размышляла Мелиса. — Что это было? Чувство оскорбленной любви или месть и отчаяние сильного существа, неспособного смириться с тем, что не все ему подвластно?» Вопросов в голове доброй волшебницы было много, ведь она совсем ничего не понимала в природе зла. Потому и пыталась оправдать свою бывшую, но все еще любимую подругу Луизию.

— «Луиза всегда была особенной! — медленно следуя за Дэном по лесной, покрытой веселыми пятнами солнечного света тропинке, с грустью вспоминала Мелиса. — Будучи энией, она ярко выделялась, представляя собой огромную восьмикрылую бабочку, обладающую очень редким свечением фиолетового цвета. Луиза была неуправляема и имела тяжелый характер. Она не подчинялась общим для всех правилам, мечтала о битвах и победах, о сильных страстях и преданном поклонении. Она хотела повелевать и властвовать, царить и доминировать! И поэтому, скучных в своем простодушии, с ее точки зрения, эниев вызывало у мощной Луизии сильнейшее раздражение. Спасительной и определившей ее жизнь на долгие годы стала встреча с Дэном — прекрасным и вольным исследователем межгалактических пространств. Однажды соединившись и полюбив друг друга, они больше никогда не расставались, являя миру пример верности и любви. Постепенно к ним присоединились и остальные участники легендарного и прекрасного радужного союза. И ничего не предвещало беды, пока…»

Глубоко погрузившись в воспоминания, Мелиса не заметила большую корягу, лежащую поперек тропинки. Споткнувшись, незадачливая чародейка с размаху налетела на понуро плетущегося впереди Дэна. Волшебная сандалия, слетев с ноги, взмыла вверх, вихрем пролетела вперед и, трепеща крыльями, в панике стала метаться, запутавшись тоненькими ремешками в ветвистых рогах испуганного оленя. Мелиса бросилась выручать свою крылатую обувь из неволи. Но Дэн угрожающе фыркал и рыл копытом землю, представив, что попал в один из многочисленных колдовских капканов зловредной Луизии, расставленных по всему периметру дремучего леса. Он грозно вращал глазами и беспомощно озирался.

— Дэн! Дэниэл! Дэнуся! Все хорошо! Успокойся, пожалуйста! Это я и моя сандалия устроили неразбериху! — уговаривала насмерть перепуганного друга Мелиса. — Прости, ради Света, меня неуклюжую — задумалась, споткнулась!

Дэниел судорожно, в несколько приемов вздохнул, затем медленно пронзительно фыркнул и, сфокусировав глаза на подруге, сиплым голосом проговорил в ее голове:

— Сними с меня скорей это недоразумение! Какой ужас! Как ты с ними управляешься?

Мелиса, осторожно распутывая ремешки, успокаивала пугливую сандалию, поглаживая потрепанные крылышки, и тихонько напевала:

— Все плохое позади, только радость впереди!

— Пожалуйста, не начинай и ты! Я сыт по горло этим глупым рифмоплетством!

— Кстати о рифмоплетах! Где же он? — волшебница и Дэн стали встревожено озираться.

— Давай на минутку перестанем думать, — предложила Мелиса своему другу.

И действительно, через несколько мгновений внутренней тишины в их головах раздался громкий раскатистый храп. Повернув назад и пройдя в сторону раздававшегося мощными трелями в их головах, переливчатого жизнеутверждающего храпа Марко, друзья увидели его в некотором отдалении от протоптанной дорожки. Картина была умиротворяющая: стоя в самом центре маленькой полянки, на которой буйно цвели яркие цветы, олень мирно спал. Бархатная коричневая шкура лоснилась под лучами жаркого полуденного солнца, вокруг порхали разноцветные бабочки. А несколько осмелевших маленьких птичек уютно примостились на ветвистых, мерно подрагивающих рогах уснувшего оленя.

— Ну, прямо, иллюстрация к детской сказке! — выдохнула Мелиса, умильно взирая на своего непутевого товарища.

— Нет, скорее мишень в тире! — настороженно озираясь, уныло заметил Дэн. Недавнее происшествие с крылатой сандалией оставило в его сознании неприятный осадок подозрительности и страха. — Нужно пробуждать его скорей и убираться в безопасное для нас место…