Грядущая биовласть. Научно-фантастический роман

Исабек Ашимов

Как умирать? По новому или по старинке? Можно ли старость и смерть отодвинуть или, наоборот, придвинут. Ученые разработали нанобиочип-гомеорегулятор, поддерживающий гомеостаз человека, увеличивая «запас прочности» организма. Но, когда он критически оценивает степень «хрупкости» организма тяжелого больного, то запускает эвтанаторную программу. Врач дистанцируется от эвтаназии. Проблема эвтаназии находит свое решение в биочипизации населения планеты, которая, кстати, составляет основу биовласти.

ЭВТАНАЗИЯ: АНТИГУМАННА ЛИ ЕЕ СУЩНОСТЬ?

Международная трасса Алматы-Бишкек. 2015 год. Пятница, ночь. Накануне в Алмате прошла Центральноазиатская конференция религиозных конфессий, в работе которого принял участие и имам мечети «Айша». Кстати, имам по профессии врач. В работе конференции принял участие и отец Павел — молодой священник одного из церквей. По окончании форума они возвращались вместе. Впечатления от конференции и четырехчасовая поездка на мягком комфортабельном такси располагала их к неторопливой беседе. Да и попался открытый и говорливый водитель Алексей.

Говорили о многих проблемах духовной жизни людей, когда, как это акцентировали участники конференции, привычный мир раскололся на два лагеря — на тех, кто поддерживает глобализационный процесс и на тех, кто старается возродить духовное начало в людях. Впервые обсуждался и вопрос об эвтаназии.

Священник. — По моему убеждению, эвтаназия — это глубокое человеческое заблуждение, а убийство пациента — конечно же, злодеяние. Что бы там не говорили, трудно поверить в то, что подобный жуткий выбор может называться цивилизованным и гуманным. Признаться, меня ошеломило решение Нидерландских и Бельгийских правителей узаконить эвтаназию. Как вы думаете?

Имам. — Я, как врач по основной профессии, давно слежу за дебатами по проблемам эвтаназии. Так вот, хотя решения Нидерландов и Бельгии узаконить эвтаназию — первые в своем роде, подобные практики негласно существуют во многих странах мира. Остается сожалеть о том, что одни закрывают глаза на содействие самоубийству, другие отказываются от малейших предпосылок создать подобный закон на своей территории. Об этом многие говорил на конференции.

Священник. — Если честно признаться, иногда мне кажется, что мы, то есть духовные служители, что-то пропустили, что-то не поняли. Я к тому, что во всем мире представители религиозных течений единогласно высказываются против эвтаназии, тогда как по результатам общественного опроса, в среднем две трети опрошенных простых людей считают, что смертельно больной пациент имеет право потребовать от врача прекратить свое существование. И знаете, что меня волнует? Это то, что религия пошла им на встречу.

Имам. — Я тоже это заметил. Хотя религия не должна была заигрывать с обществом по такому вопросу. По статистике тех стран, где эвтаназия разрешена, большинство эвтаназий совершается не по воле больного, а по решению родственников, тогда, когда больной даже не может выразить сам отношение к этому вопросу. Это, во-первых, а во-вторых, удельный вес нынешних политиков, ратующих за эвтаназию, выросла в 2—3 раза. А ведь это люди принимающие решение. Вот, что страшно. Вот, что вы можете сказать тем родственникам, которые поставлены перед необходимостью принять решение о том, поддерживать жизнь больного или прекратить ее? И что пожелали бы сказать тем политикам, которые призывают к легализации эвтаназии?

Священник. — Да, это страшно. Статистика — вещь беспристрастная, а потому она очень о многом говорит. Заблуждение и греховность — вот что страшно! Что касается родственников, то я просто хочу сказать, что они будут убийцами, если они будут упрашивать врачей обеспечить эвтаназию. В любом случае, эвтаназия больного — это убийство, которого нельзя оправдать.

Имам. — Так принято и в Исламе. Если больной сам «заказал» эвтаназию — это самоубийство. Если это сделали другие — это убийство. Любое убийство, даже по самому основательному поводу — это прецедент. Задачей не только духовников, но и самих медиков, в первую очередь, является — не допустить такой прецедент. Если возникнет возможность эвтаназии, возникнет вопрос: продолжать или не продолжать свою жизнь? Мне, как медику и духовнику, этот вопрос, ну просто не разрешимый.

Священник. — Человек, уходя из этой жизни, мучительной и болезненной, думает, что он избавляется от этих мук, совершенно не понимая того, что он ни от чего не избавляется, что жизнь не заканчивается смертью… Надо смотреть на смерть не как на окончание, а как на начало. И для человека, как мне думается, гораздо важнее то, что начинается, а не то, чем заканчивается. Нужно осознавать, что смерть для человека — это, прежде всего, встреча с Богом. И на эту встречу, он должен прийти только тогда, когда Сам Господь призовет.

Алексей. — А вот, насчет гарантировано умрет — так не бывает. Что не бывает, то не бывает. Смерть заранее гарантий не выдает. Самые безнадежные обратно в жизнь, бывает, выскакивают. И подписавший приговор консилиум только руками разведет. Поэтому эвтаназия — это сфера не гуманизма, а покупного комфорта.

Имам. — Самоубийство — это великий грех. Мы не создали сами себя, и поэтому не являемся владельцами собственного тела. Нам вверили тело, чтобы мы о нем заботились, питали и берегли. Нашими телами владеет Аллах, который дает жизнь, а его право дать или отобрать ее не должно быть нарушено. В Коране говориться: «И не убивайте себя. Воистину, Аллах милостив к вам».

Конец ознакомительного фрагмента.