Демеральд – охотник на драконов

Исмаил Андреевич Маджит, 2020

История об охотнике на драконов Демеральде из Родвайла, который, пройдя множество испытаний, приобретая и теряя друзей, меняет своё отношение к жизни, труду и справедливости, обретая гармонию в жестоком мире, в котором ему было суждено появиться на свет.

Пролог от автора

Эта история берёт своё начало на материке под названием Нардэйл, омываемом тремя океанами. Нардэйл делят три монархических государства: Эресхельм на северо-западе, Исагон — на юге, и Раундэйл на востоке. Западную же часть материка занимает республика Шарубей, о которой я расскажу вам немногим позже. Самую середину материка, на территории Раундэйла, украшает главная достопримечательность региона — высокая гора Элдор, окружённая термальными источниками. Окутывая купающихся белёсым паром в своих тёплых водах, гора Элдор гостеприимно встречает усталых путников, кочующих между областями Нардэйла. Пожилые сановники с семьями, студенты столичного университета, разъезжающиеся на каникулы по всему материку, купцы, бродячие артисты и все те, кто по воле случая держит путь мимо столь приветливой округи, непременно посещают эти живописные места, где проводят время с пользой, окунаясь в горячие воды.

Государство Раундэйл, в свою очередь, делится на четыре области. Восточная область, где процветает спокойный и уютный городок Родвайл — оплот ремесленников и рукодельников, севернее которого покоится невысокая гора под названием Фэрэб, соседствующая с Реельским лесом у восточного побережья Нардэйла. Южная область, где на границе с пустыней и государством Исагон находится промышленный город Экрион, образованный в гигантском рудодобывающем карьере. Там трудятся приземистые, мускулистые жители Раундэйла, своим потом и кровью добывая необходимые государству ресурсы. Западная область, в которой заключается столица Раундэйла — величавый город Харуин, знаменитый своим университетом и роскошным убранством улиц, куда съезжается вся знать и купцы и где с давних времён, в белокаменном замке, восседают короли, сменяя друг друга по праву рождения. И северная область, где в дали, за гостеприимной горой Элдор расстелилась гряда холмистых, промёрзлых земель, что были окрещены как спорные.

Соседи у Раундэйла разношёрстные и уникальные, каждый со своим укладом и характером. На западе от Харуина находится республика Шарубей — царство виноделов и пасечников. Они что дарят материку не только прекрасное ароматное вино, но и терпкий мёд, на основе которого варят крепкий и бодрящий напиток. С незапамятных времён ремесленники Шарубея старались не совать свой нос в какие-либо материковые конфликты и не занимать чью-либо сторону в бесконечных распрях. Шарубей всегда выделялся среди соседствующих регионов нейтралитетом ко всем политическим интригам, и зачастую именно в Шарубее, а точнее в его густом лесу, прятались беглецы, изгнанники и прочие отребья, которые разбойничали на шарубейском тракте. Справедливости ради замечу, вся эта бандитская братия ловко и непринуждённо отлавливалась местной дружиной и без промедления возвращалась на свои земли, где придавалась суду, а после попадала в темницы либо подвергалась казни через отрубание головы или виселицу, в зависимости от тяжести проступков.

Тот путешественник, что решит отправиться севернее Шарубея, непременно попадёт в дремучий лес, который уводит путника туда, где в свою очередь проходит граница с Эресхельмом. Непризнанное государство со стороны правителей Харуина, к которому у последних издавна имелись территориальные претензии, давно беспокоило королей и сановников Раундэйла. А начались эти беспокойства в те стародавние времена, когда гордый и суровый северный народ, родственный своим южным соседям, решил обрести независимость от Раундэйла и стать отдельным государством. Мечтая освободиться от гнёта, непосильной подати и строгого надзора со стороны Харуина, который считал Эресхельм своей провинцией. Тогда-то и начался конфликт, затянувшийся на много веков, ведь за мёрзлыми землями, что следуют поначалу по территории Раундэйла, а далее располагаются на территории северного государства, простирается та самая территория, за которую по сей день спорит Харуин с Эресхельмом. А спор заключается в простом: в недрах этих земель хранится уголь, в огромных количествах необходимый Раундэйлу для оружейной промышленности (выплавки руды, ковки изделий из металлов, добываемых в Экрионе). Для Эресхельма уголь всегда обладал ключевым значением как источник тепла в их суровой, обдуваемой холодными северными ветрами местности. Поэтому северные спорные земли, как их окрестили обе стороны, из года в год переходившие то к одной стороне конфликта, то к другой, по сей день имеют первостепенный интерес для участников противостояния.

Следуя за границей, где соседствуют Шарубей и Раундэйл, если ехать по лесному тракту с юга на север, существует Ремихельмова долина, жители которой сильнее всего ощутили на себе тот разлад, что принёс с собой конфликт между двумя государствами. Через эту долину, во времена перемирий, проходил торговый путь между тремя соседними областями. Тамошние жители всегда имели возможность покупать для себя необходимые вещи, еду, украшения, утварь, а так же торговать с проходящими по их земле караванами. Но вспыхивающие из раза в раз конфликты приводили к упадкам данной территории и бедствиям для людей, проживающих на них, которые выживали исключительно за счёт успешной торговли.

Далеко на юге Нардэйла проживают дружественные Раундэйлу пустынные кочевники, что обитают на территории пустыни Исагон и одноимённого государства, земли которого тянутся на юг вплоть до самого побережья океана. Кочевники ни с кем не воюют, напротив, они ведут успешную торговлю с обеими враждующими сторонами, имея выгоду из конфликта противоборствующих сторон. Бамбуковые луки, тетива из верблюжьих жил, юркие, быстрые кони для нужд кавалерии Раундэйла и Эресхельма — всё это долгое время позволяло Исагону иметь всё желаемое от северных государств. Вы спросите — как же Исагон мог торговать с Эресхельмом, не имея с ним прямой границы? Тут на выручку приходил Шарубей и его воинская дружина, позволяя безопасно транспортировать товары на север по своей территории в обмен на лояльность при торговле и более выгодные цены как на товары, предоставляемые Исагоном, так и на уголь из Эресхельма.

Климат в Нардэйле отличался мягкостью и разнообразием, в зависимости от региона, так же как и сельскохозяйственные культуры, и животный мир, населяющий материк. Только на южном краю пустыни, где стояла нестерпимая жара, и на самом севере, где властвовали величественные льды и гулял лютый холод, отчаянным путникам, решившим попытать счастье в этих суровых краях, приходилось бороться за свою жизнь. Эресхельм очень гордился своими снежными быками-турринами, обладающими очень тёплой и крепкой шерстью. Любой путешественник, у кого был туго набит золотом кошелёк, мог купить себе одежду из бычьей шкуры и отправиться на свой страх и риск исследовать крайние льды. Ко всему прочему на севере выращивалась ирга и кизильник, облепиха и зимостойкая смородина. Крестьяне северных земель отличались усердием и трудолюбием, ведь срок их основной работы был очень мал в этих широтах, поэтому приходилось прилагать усилия, что бы в холодный период не почувствовать себя лишённым. На севере Раундэйла, что южнее, чем спорные территории, но севернее горы Элдор, на пастбищах паслись многочисленные копытные одомашненные человеком. Реельский лес, находившийся восточнее Родвайла, дарил не только древесину для строительных и военных нужд, но и множество полезных ягод и орехов. Вокруг Родвайла прорастала пшеница, и процветали зерновые фермы. Ближе к Харуину выращивали много фруктов и овощей, а по территории Шарубея, кроме леса полного диковинных плодов, расстелились виноградные угодья. Путники-одиночки, либо торговые караваны, проходившие по всем значимым уголкам Нардэйла, могли в полной мере ощутить природное богатство материка. Но последнее время, к моменту, когда отношения между северными соседями вновь обострились и на горизонте начало возникать пламя новой войны, кочующим торговцам пришлось несладко. На шарубейском тракте, как и во всех остальных лесах Нардэйла не на шутку расшалились разбойники, угрожавшие караванам. Правителям было не на что оплачивать дружину, поэтому вести торговлю стало небезопасно, да и зима пришла слишком рано, что повлияло на житейский уклад всего материка. Старожилы стали связывать изменения природы с гневом святой Мерены, которая не стала прощать правителям континента новых войн. Поэтому на смену всему материальному пришла повсеместная набожность и тысячи обнищавших крестьян из числа тех, кто не решились стать разбойниками, в столь непростое время, подались в паломники и замаливали грехи за своих королей.

Для жителей всего Нардэйла религия была важной частью их жизни. Суровые кочевники Исагона, одеваясь в серые мешковатые рясы свободного кроя, поклоняются множествам богов и не выделяют кого-то единственного, уважая всех, кому они приносят дары в виде жертвенных бычков. Они взывают к небу, прося избавить их от голода и подарить им довольство на новом месте. Население Шарубея исправно посещает церкви посвященные богу виноделия, медоварения и успешной торговли, допускающего не только праздный образ жизни, но и максимальное извлечение выгоды из всего, чего коснётся рука труженика республики. В Эресхельме религия схожа с непримиримыми соседями и ничем существенно не отличается, кроме некоторых особенностей. И на севере и на юге молитва произносится Мерене — главной богине и защитнице человеческого рода. Ей ставят часовни и возводят храмы, посвящают обряды. Вот только пост священнослужителя церкви святой Мерены в Раундэйле могут занимать исключительно женщины, начиная от послушниц и монахинь, заканчивая представительницами высшего духовного сана. На севере же священнослужителями в равной степени становятся и женщины и мужчины.

Досуг в Нардэйле был так же разнообразен, как и все остальные общественные проявления. Несмотря на религиозность, жители средней части материка ни в чём себе не отказывали и с радостью окунались в развесёлый отдых, будь то путешествия, посещения публичных домов или же ярмарки и застолья. Раз в год в Эресхельме проходил праздник огня и ветра, где соревновались самые сильные, крепкие и умелые воины за главный приз — самого крупного быка-туррина. Тот путник, что посещал празднество, мог наблюдать как стойкие и мускулистые юноши боролись друг с другом под величественные звуки барабанов и рожков, в то время как зрители из числа крестьян подбадривали их и пели песни. Республика Шарубей за год успевает справить два значимых праздника. В разгар лета, когда природа западной части материка находится в самом своём расцвете, проходит медовый фестиваль, где устраивают грандиозную ярмарку. Туда съезжаются купцы и гости со всего Нардэйла, угощаются мёдом и делают запасы, увозя с собой сладкий вязкий нектар. Когда же большая часть винограда уже собрана и трудолюбивые крестьяне могут насладиться результатом своего труда, тогда в Шарубее проходит праздник посвящённый виноделию — тому ремеслу, которым в большей мере славиться этот гостеприимный регион. Самые искусные виноделы учувствуют в конкурсах на самый первоклассный напиток прошлых урожаев, отправляя свои самые лучшие сорта вин правителям всего материка в дар. Исагон тоже не отстаёт — несколько раз в году по всему южному царству объявляется первенство в скачках на конях и стрельбе из лука. Искусные воины от совсем молодых до пожилых соревнуются в том, чей конь обгонит других в круговых заездах, чей жеребец окажется красивее и сильнее, кто поразит больше мишеней на полном скаку верхом на боевом коне, и, наконец, кто станет лучшим стрелком из лука на дальнюю дистанцию. Раундэйл мог похвастать религиозными праздниками, торжествами в честь правящего короля, фестивалями, посвящёнными посеву и сбору урожая, военному празднику, восхваляющему героев «битвы при Харуине», а так же ежегодному фестивалю драконоборцев, который проводится в последний месяц лета. Уж развлекаться, молиться, охотиться и воевать в Нардэйле умели в равной степени.

«Добро пожаловать на ежегодный фестиваль убийц драконов!» — такую вывеску встречал путник, въезжающий в Харуин. Празднество в честь восхваляемых охотников на драконов проходит пышно и собирает уйму народу. Ремесленники и купцы продают сувенирные фигурки драконов, вырезанные из дерева, и фигурки почитаемых героев, вылитых из олова и разукрашенных вручную. А сами охотники, те, кто претендует на победу, купаясь в лести и добрых словах, то и дело ловят признания в любви, передаваемые им через записки от совсем юных поклонниц. Главный приз — почётный значок драконоборца, серебряную статуэтку дракона и мешок золота — получает самый действенный охотник на драконов за минувший год. Несколько раз к ряду заветную награду брал один и тот же драконоборец. Об этом самом мужчине я и начинаю свою книгу, ибо не могу оставить без внимания столь интересную персону, близкую по духу моему сердцу и несу надежду, что в вашем сердце его история найдёт такой же отклик, как и в моём воображении. Поэтому с того самого времени, когда спокойствие покинуло материк Нардэйл и разрастался очередной конфликт между государствами Эресхельм и Раундэйл, а охота на драконов была столь же естественным ремеслом, как и возделывание крестьянами полей, начнётся повествование с одного привычного морозного утра.

Глава 1. Демеральд

Ранняя зима принесла немало горя и забот крестьянам в долине, куда направлялся Демеральд. Он знал, что неурожай и набеги диких квий — этих мерзких, лохматых, зубастых и глупых животных размером с небольшую собаку, не дадут ему спокойно добраться до горы Фэрэб, куда он стремился по контракту с крупнейшей, а по факту единственной, землевладельческой компанией в Раундэйле «Пик Фэрэба».

Демеральд был лучшим охотником на драконов в этих краях и, хотя соперников в этом деле хватало, только самые умелые и удачливые охотники могли получать серьёзные контракты, остальные же довольствовались тем, что разоряли драконьи гнёзда.

Так как высокая смертность сопустствовала этому ремеслу, уже в первую веху правления Арэлиана II практикующих охотников на драконов осталось совсем немного, а в добровольцы по разорению драконьих гнёзд шли только отчаявшиеся и обедневшие крестьяне, которые от дикарей-бандитов уже мало чем отличались. Именно Арэлиан II после смерти своего отца, короля Арэлиана Великого, решил, что для повышения собственного статуса в глазах подданных и пополнения казны ему необходимо очистить от драконов все земли, на которые распространялось его правление. Поэтому он призвал на помощь своего двоюродного брата Аруила — распорядителя этих земель и по совместительству владельца «Пика Фэрэба». Собственно Аруил и выдал Демеральду разрешение на убийство дракона горы Фэрэб, подписав с ним контракт, по которому сокровища, охраняемые этим существом, будут поделены между охотником и нанимателем в степени один к десяти. И это считалось справедливым.

Спускаясь с холма, путник наблюдал покрытые снегом луга и покосившиеся бревенчатые домишки, туда-сюда мотались отощалые собаки, которые до ужаса боялись квий. После того как мореплаватели привезли из походов к землям покрытым вечными льдами, несколько особей этих животных, способных выжить в лютых условиях снежных пустынь, от них не было спасу. Пригревшись, квии легко адаптировались к местному, более мягкому климату, разжирели и стали позволять себе немыслимые вещи. Если в вечно ледяных краях квии были чем-то наподобие норных животных, живущих в расщелинах и питающихся растением ваора, которое они находят на редких клочках промёрзлой земли, то теперь они безбожно сжирали посевы, не брезгуя даже листьями табака. Собаки же испытывали невероятный страх перед этими тварями, поэтому толку от них не было никакого.

Дойдя до середины деревни, за старым колодцем Демеральд заметил парочку покрытых коростой квий, с голодухи раздирающих труп щенка, в то время как его мать беспокойно металась и жалобно скулила неподалёку, боясь приблизиться к недругам. Охотник поднял ледышку и метнул в сторону косматых тварей, тем самым лишь на время отвлекая тех от кровавой трапезы, не свойственной их брату в тёплый сезон, богатый растительностью. В стылом воздухе ощущался гнёт бедствия, обрушившегося на деревню. Откуда-то доносился стук топора и ритмичное шуршание пилы, вгрызающейся в сухой чурбачок. Двое доходяг на подворье заготавливали дрова, что бы обогреть дом. Местные жители поглядывали в сторону Демеральда, который широкой поступью шёл мимо их обветшалых изб по центральной улице, усыпанной снегом. Никто не пытался заговорить с ним. Любопытные глаза полные голода и отчаяния провожали путника до ближайшей изгороди и тут же теряли интерес. Умы жителей занимали лишь мысли о том, чем кормить детей и как пережить столь раннюю зиму.

Сразу за деревней начинался густой лес, обрамлявший подножье горы Фэрэб. Пробираться через глубокий снег было не комфортно, но рост Демеральда позволял ему практически не замечать этого. Тёплые меховые сапоги, сшитые его любимой Изотель, грели ноги. Крепкие штаны на шерсти, добрая куртка с овчинной подстёжкой, шапка из дикой лесной кошки — всё это было сделано руками его любимой жены. Сам того не заметив он размечтался о том, как вернувшись с охоты, с полным мешком сокровищ, ляжет с Изотель под шёпот огня в камине, зароется лицом в её густые тёмные волосы и уснёт безмятежным сном. Он тут же развеял эти мечтательные мгновения, которые были здесь неуместны. Изотель ждёт его живым, а этот лес не райский сад, где можно умиротворённо предаваться неспешным прогулкам. Демеральд очень вовремя собрался с мыслями. Две стрелы просвистели около его головы, одна с треском вонзилась в близстоящее дерево, вышибая кору, вторая углубилась куда-то в дебри. С завидной реакцией охотник скрылся за кустом кизильника, где замер, стараясь не создавать шуму. Он прислушался. В чаще леса кто-то громко выругался. Второй голос упрекнул первый. Впереди виднелась поляна. Будь нападавшие умнее, они бы дождались, когда путник выйдет на неё, и смогли бы устроить умелую западню. Но эти нетерпеливые глупцы выпустили свои стрелы раньше. Наступила тишина. На прогалину вышло двое лучников, но это были не солдаты или охотники. По рваной одежде, гнилым зубам и чумазым лицам Демеральд догадался, что это, скорее всего, разбойники или же разорители драконьих гнёзд, ставшие ими. Охотник выждал несколько мгновений и вышел из-за кустарника. Лучники испугались, но снова стрелять не стали, а лишь уставились на здоровяка, который уверенным шагом шёл на них. Не дойдя до стрелявших семи шагов, охотник остановился.

— Как вы осмелились покуситься на охотника на драконов? Вы что, не разглядели королевский знак? — со злостью в голосе произнёс он.

И вправду, на груди любого драконоборца всегда гордо красовался выдаваемый канцелярией короля серебряный значок размером с кулак, изображаемый отрубленную голову дракона. Этот значок давал некоторую степень неприкосновенности.

— Говорил я тебе, что стоит пропустить этого путника! — со злостью, треснув подельника по лбу кулаком, выругался лучник. Второй, схватившись за голову, что есть силы, пнул обидчика по ноге. Демеральд, схватив ближайшего бандита за грудки, отшвырнул его подальше от товарища, пока не началась драка.

— Почему вы не истребляете квий? Ваша деревня в плачевном состоянии, дети голодают, а вы шатаетесь без дела по лесу! — с притязанием заявил Демеральд.

— Квии шустрые, их сложно ловить, — уверенно, но боязливо ответил один из разбойников.

— А работа в поле нынче невозможна и ты сам это знаешь! — поддержал его второй, потирая шишку на голове и сердито зыркая на приятеля.

— Вы разоряли драконьи гнёзда? — задал вопрос Демеральд. — Король щедро за это платит.

— Мы не разоряли их, а всегда были на стрёме. Но наш отряд погиб и мы сбежали, — ответил первый бандит.

— И как же таким трусам пришло в голову напасть на охотника на драконов? — грозно спросил Демеральд, краем глаза заметив тень на снегу, промелькнувшую за разбойниками. Он поднял взгляд ввысь и увидел, как с покачивающихся верхушек елей осыпается снег.

— На твоём поясе висят два дорогих меча, как раз на нас с братом, — более уверенно молвил первый бандит и Демеральд понял, что обозвав их трусами, задел душевные струны.

— Я вижу, что вы смелые ребята, — пустил он разговор в другое русло. — Простите за мои нападки. Я заплачу вам хорошую сумму, если вы поможете мне добыть дракона.

Охотник знал, что ему не составит труда отрубить этим недотёпам головы, но в этом случае ему пришлось бы отвечать перед Аруилом, ведь эти двое наверняка ещё числились в отряде разорителей гнёзд.

Лучники переглянулись и в их глазах загорелись огоньки алчности.

— Но ведь мы не умеем добывать дракона! Мы всего лишь дозорные, — высказался второй, почесав макушку через видавший виды войлочный чепчик.

Демеральд медленно выставил правую ногу назад и вновь метнул взор поверх верхушек деревьев. В небе он ясно заметил приближающийся силуэт.

— Со мной вы станете настоящими охотниками, — проговорил Демеральд. — А теперь быстро бегите в чащу. Скорее!

Тут же он сам метнулся в сторону. Через мгновенье над их головами пролетел дракон, обдав поляну огненной струёй аккурат в том месте, где секундой ранее находились люди. Выпучив глаза от ужаса, разбойники разбежались кто куда. Второму бандиту успело подпалить его войлочный чепчик.

Найдя перепуганных лучников-бандитов, Демеральд повёл их за собою строго-настрого запретив разговаривать и издавать какие либо звуки. Драконы не отличались хорошим зрением, но имели чуткий слух и острый нюх. Пройдя вглубь леса к самому подножью горы, охотник приказал разбойникам начать взбираться верх так, что бы их заслоняли растущие на склоне деревья. Сам же он полез рядом, с грацией кошки цепляясь за уступы и ветви, ловко подымаясь ввысь, легко обгоняя новоявленных соратников.

Гора Фэрэб хоть и была отличительной чертой края, похвастаться большой высотой и крутизной склона не могла. Из-за влажного климата здешних мест растения хорошо росли практически по всему склону горы, но ближе к верхушке сильно увеличивалась каменистость и пологость склона, а шедший неделю снег хорошенько присыпал этот край, поэтому взбираться вверх нужно было очень аккуратно. Демеральд преодолел половину склона, когда забрался на просторный выступ с небольшой впадиной в скале, и глянул вниз. Оба разбойника, на удалении в двадцать шагов друг от друга, карабкались вверх. Чем выше они лезли, тем сложнее им приходилось прятаться за растительностью, которая начинала редеть. Дальше их ждали лишь голые камни, а ещё выше ледяные отвесы. Демеральд огляделся. Дракона нигде не было видно. Тогда охотник стал выискивать некое подобие пещеры, внимательно оглядывая склон.

В один момент он услышал крик и кинул взгляд на то место, где карабкались лучники. Один из бандитов, неудачно выбрав уступ и не успев перехватиться, соскользнул и сорвался вниз, кубарем скатываясь по камням ломая кости.

— Нет!!! Брааат!!! — крикнул второй лучник, с ужасом наблюдая за этим. Когда несчастный пропал из виду, оставшийся разбойник поднял глаза, ища Демеральда.

Охотник захотел махнуть рукой, что бы привлечь его, но в ту же секунду замер, ощутив загривком что-то совсем рядом, нависшее над ним. Это что-то высунулось из расщелины над головой Демеральда, от чего тот вжался в скалу, уместившись во впадине за своей спиной. Оцепенев, он наблюдал, как дымящаяся чёрная жижа капала перед ним и с шипением погружалась в снег. Охотник ощущал тяжёлое дыхание дракона. Всего лишь два его собственных роста отделяло Демеральда от чудовища. Страх подкрался к горлу, но охотник понимал: это тот самый страх, позволяющий ему всё это время эффективно вести охоту на этих грозных существ и возвращаться живым к любимой Изотель.

Дракон яростно втягивал воздух, явно чуя совсем рядом человека, но не замечая его, а стало быть, чудовищу предстояло облететь склон. Высунувшись ещё сильнее и высвободив крылья, дракон оттолкнулся от скалы и вспорхнул, обдав Демеральда мощным потоком воздуха, отчего тот едва не свалился с каменистого уступа. Охотник разглядел чудовище — тёмная чешуя и мощные крылья. Всего несколько мгновений, и дракон, повернувшись к склону, заметит незваных гостей. Охотник бросил взгляд вниз. Лучник заметно ускорился, видимо тоже заметив хищника.

— Быстрее! — стараясь говорить тихо молвил Демеральд. — Давай за мной, сюда!

Он подпрыгнул, ловко ухватившись за выступающие камни, вскарабкался до расщелины, откуда появился дракон и, подтолкнув себя всем телом, забрался в неё. Расщелина сужалась к своду, изнутри веяло тухлым мясом. Демеральд высунулся, чтобы оценить обстановку. Крылатое чудовище парило над лесом, осматривая склон. Наконец дракон заметил разбойника, и резко устремился к горе, начав приближаться к видимой жертве.

— Давай скорее руку! — уже не понижая голоса, проревел Демеральд и нагнулся вниз. Бандит отчаянно карабкался, уже успев оказаться на выступе, на котором мгновения назад находился охотник. Вот он уже попытался подать руку, но чуть было не сорвался. Демеральд взглянул на небо — ещё совсем немного и огнедышащая пасть пройдётся по ним обжигающим вихрем.

— Ну же! — охотник снова протянул руку. Бечёвка, удерживающая лук за спиной бандита, лопнула, и оружие устремилось вниз. В это же мгновение разбойник сумел подтянуться и Демеральд, что есть силы дёрнул его, втащив вслед за собой. Их тут же охватило огнём. На карачках, кувыркаясь и спотыкаясь, они устремились вглубь расщелины, стараясь укрыться от жгучего пламени. Запахло палёной кожей. Вскочив на ноги, оба принялись тушить огонь на своей одежде.

На таком стремительном излёте дракон не смог безопасно попасть в расщелину вслед за убегающими людьми и ему пришлось дать им значительную фору. Воспользовавшись ею, беглецы не стали задерживаться и двинулись через проход, который был набит обглоданными костями и останками животных.

Драконы не убивали людей просто так. Они лишь защищали свои гнёзда и хранимые сокровища. В стародавние времена крылатые хищники считались мирными существами, способными соседствовать с человеком, если никто из соседей не нарушал границы друг друга. Но по прошествии времён всё изменилось. Королевства росли, землевладения расширялись. Человеку стало слишком тесно, он вырубал леса, где обитали парнокопытные, которыми питались драконы, а последние, в свою очередь, с удовольствием пожирали домашний скот, ночами нападая на пастбища и доводя до отчаяния пастухов. Иногда, в порыве сексуальных игр, драконы поджигали поля пшеницы, и крестьяне стали жаловаться королю, требуя избавить их от этой напасти. Правители объявляли драконов вредителями и разрешали на них охоту. Но не забота о крестьянах была главным мотивом в борьбе с огнедышащими существами. Помыслами королей двигала зависть и жадность. Драконы обладали искусством сбора и сохранения сокровищ. Откуда они брали золото и драгоценности доподлинно не было известно. Считалось, что драконы умело находили клады или же потрошили трюмы разбившихся о рифы торговых, либо пиратских кораблей. Одно оставалось неизменным — каждый дракон хранил богатства. Но можно ли было их просто отобрать? Драконы не чтили правителей, не подчинялись им. Солдаты и крестьяне боялись идти против огнедышащих чудовищ. Они гибли от их острых зубов или же сжигаемые смертоносным пламенем, которое зверь изрыгал из пасти. Драконы были сильны, быстры, могли летать и умело прятаться в пещерах, вершинах гор или же находить пристанища среди пустошей. Но для алчных королей не существовало преграды на пути к драконьему золоту. Человек хитёр и коварен. Специальные отряды стали разорять драконьи гнёзда и убивать новорожденных существ. Когда-то доверчивые к человеку, драконы научились защищаться и яростно охранять свои владения от непрошеных гостей, и теперь только самым искусным охотникам стало по зубам тягаться с ними.

Каково же было облегчение охотника и разбойника, когда они наконец нашли противоположенный выход из расщелины. Выглянув на свет, и щурясь на послеполуденном солнце, они обнаружили, что очутились на небольшой площадке, покрытой рыхлым снегом. Ступив на нее и пройдя до края, беглецы поняли, что попали в западню. За краем площадки, на которой они очутились, красовалась пропасть, а за пропастью главный пик горы Фэрэб.

— Смотри! — воскликнул разбойник и указал пальцем куда-то вперёд.

Имея форму полумесяца, отвесная стена вела к похожему выступу, за которым располагался широкий вход в пещеру.

«Вот оно, — подумал Демеральд, — в этой пещере обитает дракон и хранит своё богатство. Осталось лишь попасть туда, но как?».

От входа в пещеру охотника отделяла узкая наледь в виде уступа. Из века в век под ярким солнцем вода мизерными ручейками стекала по скале, образовывая его.

Вдвоём по нему точно не пройти. Да и один легко соскользнёт. Но попробовать стоит. Назад пути нет. С этими мыслями Демеральд вынул из-за пояса чекан с коротким древком. Дойдя до края, он осторожно опустил ногу на ледяной уступ, одновременно воткнув клювообразный наконечник топорика в небольшую трещину над собой. Сделав два шага, охотник повторил процедуру, осторожно ступая по льду, который мог сорваться в любой миг, и увлечь за собой.

— А как же я?! — с отчаянием прокричал разбойник. — Может я за тобой?

— Нет, стой! — предостерёг охотник. — Двоих уступ не выдержит, к тому же тебе нечем цепляться!

— Что же мне делать?! — взмолился разбойник.

Сердце Демеральда выскакивало из груди. Честно признаться, он не особо любил высоту, и сейчас ему вновь стало не по себе. Охотник старался идти по льду как можно скорее, при этом осознавая, в каком шатком положении он оказался, а значит, любая спешка могла навредить. Наконец ему удалось перебраться на противоположенный выступ, и Демеральд с облегчением выдохнул.

Тем временем обезумивший от страха разбойник пытался взобраться на лед, хватаясь ладонями об отвесную стену и пробуя просунуть пальцы в расщелины.

— Погоди, давай я кину тебе топорик, с ним пройти будет легче! — с этими словами Демеральд взмахнул рукой с зажатой в кулаке рукоятью чекана и, что есть силы обрушил его на ледяной уступ.

Послышался звон, а за ним треск. Ледяной уступ разлетелся на осколки и осыпался в пропасть. Отскочив, разбойник вновь оказался на прежнем месте. Демеральд направился к входу в пещеру, одновременно убирая за пояс чекан. Услышав громогласный рык, он обернулся. Полными непонимания и отчаяния глазами разбойник смотрел на Демеральда. Из расщелины высунулась чёрно-синяя морда дракона. Охотник успел лишь моргнуть, как зверь уже вцепился зубами в несчастного лучника, разрывая его на куски. Демеральд нырнул в пещеру.

Его ожидания не оправдались. Дракон хранил сокровища не здесь. В пещере, как и в расщелине, лежали обглоданные кости. Демеральд как раз пытался стряхнуть их с себя, стоя на коленях и ожидая, когда глаза привыкнут к тьме. Поднявшись на ноги, он ощупью двинулся вдоль стены, обнажив один из своих великолепный мечей. Демеральд чувствовал лёгкое дуновение и шёл ему на встречу. Теперь он уже мог более-менее различать предметы перед собой. Ступая осторожно, но, не замедляя шаг, охотник стремился найти выход. Гора Фэрэб, покрытая снегом и льдом, отобрала у него все силы, а дракон всё ещё не был повержен. «О, милая Изотель, дождёшься ли ты меня? Так не терпится тебя обнять» — думал про себя Демеральд. Внезапно яркий свет над головой ударил в глаза охотнику, и он понял, что темноте пещеры пришёл конец. Убрав меч в ножны и собрав оставшиеся силы, охотник подтянулся и начал забираться по камням навстречу свету, пока не добрался до ослепляющего сияния свободы.

Словно тысячи зеркал, отражая лучи небесного светила, рассыпчатые снежные хлопья преломляли свет, рассеивая его во все стороны. Но не солнца свет так будоражил Демеральда, а жёлтый блеск золота, рассыпанного у огромного плоского валуна.

— Вот оно! Лежбище дракона, — тихо проговорил радостный Демеральд. Вокруг глыбы внушительными кучами лежали украшения, золотые монеты, утварь из драгоценных металлов. И если это всё виднелось из-под снега, то сколько было скрыто под ним?

Демеральд не стал бросаться ко всему сверкающему великолепию, а принялся искать место поодаль от драконьей лежанки. Чудовище должно было вот-вот вернуться. Истерзав бедолагу лучника, дракон в скором времени обязательно должен был явиться, дабы надолго не покидать свои сокровища, что он так ревностно бережет. Найдя подходящее место за небольшой грудой камней, охотник скрылся за ними, зарывшись в снег.

Проснулся Демеральд уже в сумерках, вполне отдохнувшим для предстоящей битвы. Осторожно отрыв себя из-под снега, он посмотрел в сторону плоского валуна. Свернувшись калачиком, дракон спал на нём. Осторожно ступая мягкими меховыми сапогами по хрустящему рассыпчатому снегу, охотник подкрался к драконьей лежанке, обойдя её так, чтобы находиться со спины чудовища. В свете луны он видел, как блестит тёмно-синяя кожа дракона. Зверь громко дышал. Демеральд надеялся, что дракон не учует и не услышит его раньше времени. Он оглядел валун, пытаясь решить, где на него взобраться с этой стороны, но здесь камень оказался слишком высоким и гладким. Не оставалось ничего, кроме как начать открытую битву. Охотник дотянулся до свисающего хвоста, словно шипами покрытого роговыми наростами и, что есть силы, дёрнул за него.

От неожиданности рыкнув спросонья, дракон свалился с камня. В эту секунду Демеральд уже оббегал валун, сжимая в обеих руках по мечу. Дракон мотнул головой и посмотрел в сторону хвоста — ничего не заметив, он повернул голову в противоположенную сторону, но лишь успел уловить блеск металла, за момент до того, как два клинка вонзились ему горло. Сделав глубокий вдох и выделив из горловых желёз секрет, дракон хотел пустить перед собой огненный вихрь, но попытка была тщетной. Мечи прорезали мешочки, содержащие рождающую огонь субстанцию, и теперь чудовище смогло лишь выхаркать дымящуюся жижу. Резко развернувшись, дракон принялся выискивать обидчика, который мгновение назад был под ним. Зверь никого не видел. Он резко замотал головой, пытаясь лапами дотянуться до торчащих из горла рукоятей. Внезапно его кто-то окрикнул. На камне стоял человек. Сверкнув свирепым взглядом, зверь стремглав бросился на неприятеля.

***

Демеральд валялся на снегу, растопырив руки и ноги и тяжело дыша. Рядом с ним лежал бездыханный дракон, язык которого вывалился изо рта. Из черепа зверя аккуратно между роговыми наростами, украшающими голову дракона словно корона, торчал чекан. Его острый клюв полностью погрузился в мозг чудовища. Демеральд поднялся. Собрав оружие, он посетовал на то, что дорогие, искусно сделанные мастерами из Экриона мечи придётся-таки отдать в ремонт. Охотник расстегнул верх куртки и достал из внутреннего кармана сложенный холщовый мешок. В него он принялся нагребать золотые монеты, валявшиеся вокруг драконьей лежанки. Набив сколько посчитал нужным, Демеральд завязал горловину мешка и пристегнул тот за ремешок на широком кожаный поясе. Осталось только найти спуск с горы и возвратится в свой уютный дом, в котором его ждала красавица Изотель.

Спустя день, в только-только начавшихся сумерках охватывающих северную часть Раундэйла, усталый Демеральд брёл по улочкам родного Родвайла — небольшого городка, где в основном обитали мастера различных направлений народных ремёсел. Местные жители приветствовали охотника: мужчины угощали шарубейским вином, а женщины выносили горячие пироги. Демеральд был известен как герой, храбрый и справедливый воин, бесстрашный истребитель драконов. А новость о том, что проклятый дракон с горы «Фэрэб», то и дело совершающий налёты на пастбища Родвайла, повержен, прилетела точно к возвращению самого охотника. Демеральду льстило внимание и почёт, он с радостью пользовался ими, чтобы заводить полезные знакомства и выпрашивать самые выгодные уступки, когда собирался что-то купить или же отремонтировать. Сегодня он улыбался всем, кто улыбался ему и махал приветственно рукой. Но мысленно охотник уже был на самом конце улицы, цветущей по весне акациями, в бревенчатом богатом доме, где ждала его Изотель.

С двумя бутылками душистого шарубейского вина в одной руке и сдобным пирогом в другой Демеральд открыл дверь и с порога почуял запах пряностей. Жена что-то готовила. Охотник прошёл к очагу, раздвинув верёвочную штору. У большого чана стояла Изотель. Её густые, чуть волнистые волосы цвета эбена были связаны в конский хвост. Маленькие красивые ушки, хрупкая шея, осиная талия и приятные глазу округлости. Демеральд был очень рад своему возвращению.

Изотель повернулась к мужу и сказала: — Не натопчи мне тут, великан, почему ты не снял мечи, войдя в дом? А ну марш в купель!

— Хорошо, хорошо, — отозвался охотник.

Демеральд послушно направился к купели, оставив вино и пирог на дубовом обеденном столе. Он снял мечи, чекан, отстегнул мешок с золотом, снял опалённую драконьим огнём куртку, стянул меховые сапоги, вылез из стёганых штанов, а после, подойдя к выложенной камнем купели, развёл под ней огонь. Стоя обнажённым перед эресхельмским зеркалом, он ждал, когда нагреется вода.

— От тебя пахнет драконьей смолой, твоя куртка опалена, а на руках новые шрамы. Я рада, что ты вернулся невредимым, хотя видимо тебе досталось, — подойдя к мужу и разглядывая его порезы, сказала Изотель, легонько коснувшись его могучей руки. Макушкой она доходила мужу до груди, хоть и сама не была маленького роста. А он и вправду был высок. Выделялся среди местных мужчин.

Здешние края никогда не славились воинами, но Демеральд пошёл в отца, доблестного солдата по имени Реверальд — ветерана битвы при Харуине, когда армия мятежников под предводительством наместника Освидора решила захватить престол и не допустить к правлению, тогда совсем молодого сына угасающего короля Арэлиана Великого. Реверальд же был воеводой у Аруила, племянника короля, столь же молодого, как и его кузен, принц Арэлиан. Противостоя силам Освидора, они чуть было не потерпели поражение из-за неумелого командования Аруила, но вовремя смогли отбить атаку с помощью плана, предложенного Реверальдом. Но впоследствии, не смотря на победу, Аруил обвинил в первых неудачных сражениях своего военачальника. Поверженный и взятый в плен Освидор был публично казнён как изменник, а Реверальд, лишённый всех регалий, был изгнан с позором. Разбитый и израненный телом и душою Реверальд нашёл покой в здешних краях, где и родился его сын Демеральд, которому было пять, когда зачахла от болезни мать, и шестнадцать, когда его уже не молодой отец отошёл к богам, занимаясь грядками в своём огороде.

Демеральд никогда не покидал здешних краёв, кроме как уходя на драконью охоту. Он любил эти цветущие луга, аккуратные улочки, милые и уютные домики и трудолюбивый люд в них обитавший. Здесь же он встретил Изотель — дочь местного старосты, который недолюбливал Демеральда за его нрав и происхождение. В ответ же Демеральду пришлось со старанием доказывать, чего он стоит и чему научил его отец. Но староста лишь фыркнул, заметив, что сын опального воина и кухарки не сможет стать достойным кандидатом в мужья его дочери, ибо в этих краях ценилось усердие, трудолюбие, а главное владение каким либо полезным ремеслом. Демеральд же с ранних лет умел лишь махать палкой да гонять птиц. Но Изотель, сама по уши влюбившаяся в рослого и красивого юношу, настояла на одобрении отца, и вот теперь, спустя годы, была счастлива возвращению мужа домой, стоя около его крепкого тела и рассматривая свежие раны.

— В этот раз тяжело пришлось? — задала она новый вопрос.

— Дракон попался мелкий и несмышлёный, — улыбаясь, отвечал Демеральд. — Справился с ним за пару взмахов мечами.

— Какой же он по счёту в этом году? — снова полюбопытствовала девушка, игриво проводя пальцами по мускулистой груди партнёра.

— Ммм… — Демеральд призадумался. — Я думаю третий, или пятый, во всяком случае, я уже точно обошёл Дидираса из Эресхельма.

Охотник лукаво заулыбался и лёгким движением поднял Изотель на руки над собой, от чего девушка весело вскрикнула.

— Готовишься к фестивалю? Хочешь снова всех обойти? — положив ладони на щетинистые щёки мужа и смотря сверху вниз, молвила девушка.

Демеральд мягко опустил жену на пол.

— Снова придётся делать вид, что я слишком сильно старался, чтобы добыть всех этих драконов, — бравируя произнёс он.

Изотель улыбнулась его словам: — Залезай в купель, вода уже нагрелась.

Она легонько подтолкнула его, а сама вернулась к чану, где готовила похлёбку.

Демеральд залез в тёплую воду, взял мочалку из резаной на прутики коры лечебного дерева лауры, хорошенько натерся, смывая с себя всё прошедшее приключение. После расслаблено погрузился в воду, откинув голову, и в блаженстве закрыл глаза. Демеральд чуть было не уснул, но всплеск воды вернул его в реальность. Скинув с себя все одеяния, в воду вошла Изотель. Водная рябь от её гладких ног приближалась к его торсу. Он поднял глаза и оценивающе прошёлся взглядом сверху вниз по аппетитной фигуре жены: сильные плечи, выдающаяся ключица, упругий бюст средних размеров, плоский живот, гармонично широкий таз. Демеральд снова поднял глаза. Груди Изотель, ещё не тронутые кормлением и возрастом мягко покачивались в лучах, отбрасываемых огоньками свеч и камина. Тёмные соски набухли, намекая на желание с её стороны. О своём желании Демеральд догадался ещё войдя в тёплый дом. Изотель окунулась и тут же прильнула к мужу, горячо поцеловав его в губы и обхватив лицо руками. Потом легонько отпрянула и пристально посмотрела в глаза.

— Ты меня любишь? — спросила она.

— Ещё как люблю, — ответил Демеральд, ответив таким же пронзительным взглядом.

Глава 2. В штольне Экриона

Лучи восходящего солнца пробивались сквозь льняные шторы, украшающие окно. Оранжевый свет зари с любопытством прыгал по убранству дома, словно рассматривая его. Вот луч скользнул по коллекции мечей, развешанной на одной из стен, после по сундукам с меховыми одёжами, потом медленно перекинулся на пол и почти добрался до спящих людей. Раскинув жилистые руки, на одной из которых удобно расположилась голова Изотель, Демеральд спал крепким безмятежным сном. Пустая бутылка шарубейского вина и половина сдобного пирога, лежащие на дубовом столе, указывали на сытный и весёлый пир. Полумрак, настойчиво прорезаемый солнечными лучами, всё ещё уловимый запах благовоний и истлевающие угольки в стенном камине предавали атмосфере жилища особый уют. Из-под дверной щели слышалось завывание ветра. Мелкие снежные хлопья влетали за порог. Ранняя зима дошла и до Родвайла.

Как и некогда его отец, Демеральд предпочитал спать на полу. В качестве мягкой лежанки он использовал шкуру снежного быка-туррина с очень густой и кучерявой шерстью. Укрытые пуховым одеялом, обшитым замысловатыми узорами, Демеральд и Изотель отдыхали после ночи долгожданной близости. Резкий стук в тяжелую дубовую дверь разбудил их. Демеральд поднялся и, даже не пытаясь чем-нибудь прикрыть свою наготу, подошёл к двери. Снаружи слышался топот копыт и лошадиное ржание. Охотник открыл дверь. На пороге стоял молодой солдат. Герб на его грудном доспехе указывал, что он прибыл из Экриона. За солдатом виднелись два усталых и грязных всадника, которые мерили взглядом фигуру охотника.

— Стража Экриона? — щурясь на ярком свету, промолвил Демеральд, не обращаясь к кому-то конкретно.

— Да. Нас прислал Аруил, сам он уже в Экрионе. Он велел сопроводить к нему Демеральда из Родвайла, — доложил солдат с явным волнением, пытаясь скрыть его за нарочитой ходульностью.

— Интересно, зачем я понадобился ему в Экрионе? — проведя ладонью по своей коротко бритой черепушке, спросил охотник у солдата, а про себя подумал: — «Аруил ещё не расплатился со мной в полной мере за прошлый контракт».

— У нас нет времени обсуждать это. Если вы тот самый Демеральд, то прошу вас одеться… В общем, собраться и немедленно отправится с нами, — повысив голос, твёрдо ответил солдат.

Демеральд вернулся в дом, закрыв дверь перед самым носом солдата. Изотель стояла около купели и держалась рукой за лоб. Демеральд подошёл к ней.

— Красавица моя, что с тобой? — обеспокоенно спросил он.

— Немного закружилась голова, после того как я встала, ничего, пройдёт.

— Тебе нездоровится? — внимательно оглядывая жену, поинтересовался Демеральд.

— Всё хорошо. Тебе снова нужно ехать? — пытаясь улыбнуться, спросила Изотель.

— Да, Аруил ждёт меня в Экрионе. Но я могу с лёгкостью отказать ему, — ответил Демеральд.

— Так, езжай скорей, не заставляй себя ждать! — строго наказала Изотель. Она не хотела, что бы муж пропускал важное поручение из-за её мимолётной хандры.

— Я вернусь очень скоро, обещаю, — приобняв жену, сказал Демеральд.

Он поцеловал Изотель лоб, а после, отойдя вглубь комнаты, открыл один из тяжёлых сундуков и достал походный кожаный костюм. Сидя на предназначенном ему коне, охотник смотрел на жену, стоявшую в дверях в белёсом домашнем платье. Она коротко улыбнулась, он махнул ей в ответ. Прошла лишь ночь, показавшаяся сладостным мигом, и вот он уже снова отправляется в путь. Демеральд желал остаться — он чувствовал, что должен сейчас быть с Изотель. В одно мгновенье он уже подумывал плюнуть на Аруила и ожидающих его солдат, спрыгнуть с коня и, закрывшись в доме, оставаться там сколько душе угодно. Но по взгляду жены он понял — она знала, ему необходимо отправиться туда, где он, возможно, будет нужен больше, чем целая воинская дружина.

Отряд тронулся с места. Изотель смотрела им в след, пока путники не исчезли за поворотом. Затем она скрылась в доме, затворив за собой дверь.

***

На пятый день ничем не примечательного пути в лучах полуденного солнца отряд въехал в Экрион. Их встретила покрытая островками низкого кустарника припорошенная снегом равнина. Снежинки, лёгким вихрем кружащие по степи, окутывали вновьприбывших. Внезапно однообразная своим унынием дорога открыла взору уходящий вглубь земли огромный карьер. Это был город признанных мастеров выплавки и ковки, сталеваров, кузнецов и искусных оформителей. На каждом ярусе карьера, плотно приставленные друг к другу, располагались стройные дома, выдавая строгий вкус и нетерпимость ко всему небрежному. Начав спозаранку, занятые повседневной работой, коренастые и приземистые обитатели Экриона сновали вокруг, неся в руках необходимый им профессиональный инструмент. Точно гигантский муравейник, где каждый знал своё дело и был частью огромного механизма, этот город, покрытый песчаной пылью, и кое-где копотью, являлся примером налаженной и бесперебойной работы во благо всего королевства.

Отряд молча двигался по главной улице, уходящей всё ниже и ниже вглубь города. Отсутствие ветра и духота создавали удушливую среду, в которой ощущулась нехватка свежего воздуха. Порой отряд окутывал бьющий из широких медных труб выхлоп, вырывающийся из мастерских, скрытых ниже уровня земли. Задрав голову, Демеральд увлечённо рассматривал вагонетки, носящиеся туда и обратно по хитроумному сплетению рельс. Уже на подступах к Экриону Демеральд, так же как и лета назад впервой посетив этот город, ощутил, что дышать местным воздухом куда тяжелее, чем в родном лесистом Родвайле. Попутчики Демеральду попались не разговорчивые. За всё время пути ему удалось лишь перекинуться парой фраз с вестником, остальные двое угрюмо молчали. Лишь однажды, ещё не далеко отъехав от Родвайла, проезжая тепловодные источники близ горы Элдор, где окутанные паром купались молодые девушки, один буркнул что-то, а второй усмехнулся — это были единственные звуки, которые охотник от них услышал.

По прибытию в Экрион Демеральд воспользовался случаем и подъехал к знакомой мастерской, вывеска которой сообщала: «Турамнуир — мастер ковки и заточки. Лучшие мечи Экриона».

Не слезая с коня, охотник окликнул работягу, усердно и довольно умело орудующему ножом:

— Эй, скажи своему хозяину, что Демеральд хочет, что бы тот привёл в порядок его мечи! — с этими словами охотник опустил оружие на бревенчатый стол, за которым подмастерья производил обрезку кожи.

Работник поднял глаза и проводил Демеральда взглядом, когда тот возвращался к ожидающим его солдатам. Чем ниже спускался отряд, тем беспокойнее казалась атмосфера. Изредка пробегающие мимо трудяги старались скорее скрыться из виду, порой слышались крики и причитания, будто кто-то горевал в ожидании плохих времён.

Демеральд увидел стремительно приближающегося всадника, пустившего лошадь чуть ли не галопом. Поравнявшись с отрядом, конник, козырёк шлема которого надвинулся на глаза, выдвинул вперёд подбородок и прокричал:

— Наконец-то вы прибыли. Аруил ждёт, прошу следовать за мной.

Развернув лошадь, солдат стремглав помчался вниз. Пришпорив своего коня, Демеральд и другие солдаты последовали его примеру. В самом низу карьера у огромного входа в штольню раскинулся военный лагерь: шатры, на флагштоках которых красовался фамильный герб Аруила, временные загоны для лошадей, костры, вокруг которых расположись копейщики, полевая столовая, откуда чуялся запах варёной телятины, огромное количество сундуков и баулов. Встретивший отряд всадник соскочил с лошади, подав знак Демеральду следовать за ним, приглашая проникнуть в один из шатров. Спешившись, Демеральд вошёл следом за ним. Внутри шатра дышать было ещё труднее, чем снаружи, к тому же в воздухе явно витали хмельные пары. Демеральд стряхнул с себя осевшую в пути пыль и на мгновение оказался окутанным плотным облачком разлетевшихся частиц. Послышался смех.

— О, друг мой, смотрю, в дороге ты изрядно запачкался, — перед охотником возник Аруил, облечённый в боевой доспех, но, как про себя подметил Демеральд, в таком состоянии он навряд ли бы поднял меч. — Проходи, налей вина или медовухи, а после мы обсудим план.

Глупо и напыщенно скалясь, рыжеволосый кузен короля оглядел охотника, которому по росту доходил не более чем чуть выше живота. Демеральд молчал, надменно сверля взглядом своего нанимателя, гордо держа голову. Заметив это и перестав улыбаться, Аруил жестом отправил вошедшего перед охотником солдата восвояси и повернулся к столу, усеянному бумагами и схемами шахт.

— У меня на столе лежит бумага, прибывшая немногим ранее тебя и подтверждающая, что дракон горы Фэрэб повержен, — продолжил свой монолог Аруил, с уже менее приподнятым настоем. — Хвалю! Ты славный малый, отец гордился бы тобой.

Кулаки Демеральда рефлекторно сжались. Теперь он с презрением смотрел на Аруила. В это мгновение с другого края шатра к охотнику быстрым шагом подошёл начальник стражи Экриона, командир пехоты, которого звали Фаддор. С Демеральдом он был давно знаком. Фаддор был лишь немногим ниже охотника, имел чёрные вьющиеся волосы и кучерявую бородку. Он поспешно вывел охотника из шатра, дабы не случись чего нелицеприятного. Демеральд был уже на взводе, а тревожить гору, внутри которой мог зародиться вулкан, не стоило.

— Я знаю, ты его не любишь, да что уж говорить, его и собственные солдаты недолюбливают, да и язык за зубами держать он не мастак, но послушай, случилось неожиданное… — начал начальник стражи, но вдруг запнулся, устремив отсутствующий взор куда-то в сторону покрытых пылью домов.

Окинув озабоченным взглядом всю округу, окутанную лёгким смогом, он так же резко вернулся к разговору: — Глубоко в штольне копали новый туннель, внезапно грунт осыпался, завалив рабочих, но не это самое страшное. За осыпавшейся каменистой стеной оказалось гнездо. Большое гнездо. Одной святой Мерене известно, сколько оно здесь находилось, но городу сотни лет и вот теперь вся его мирная жизнь под угрозой. Мы эвакуировали уцелевших работяг, разбили военный лагерь и послали отряд храбрецов разорить гнездо и провести разведку. Они вот-вот должны вернуться.

Выслушав Фаддора, Демеральд спросил: — А сам дракон, как он выглядит и каких размеров?

— Мы этого не знаем, — с той же озабоченностью ответил Фаддор. — Убегающие забойщики рассказали лишь о гнезде и яйцах, самого дракона они не успели толком разглядеть.

Внезапно из штольни послышался шум. Сидевшие вокруг кострищ солдаты повскакивали с мест, с ужасом схватившись за копья и всматриваясь в арку. Аруил не вышел из шатра. Фаддор и Демеральд, переглянувшись, медленно приблизились к входу. Охотник вспомнил, что из оружия у него с собой лишь чекан, который тоже стоило отдать в ремонт. Теперь Демеральд был рад, что забыл сделать это. Темень штольни разверзлась оранжевым всплеском огня и наружу с жуткими криками высыпала горстка обожженных, изуродованных солдат. Доспехи некоторых из них ещё горели и, обезумившие от нестерпимого жара бедолаги принялись кататься по земле в попытках сбить пламя, в то время как несколько водоносов ринулись их тушить.

— Копейщики, встать в строй! — прокричал Фаддор, пытаясь взять обстановку под контроль.

Солдаты, спотыкаясь, мешая друг другу и меся ногами влажную землю, превращая её в грязь, кое-как сформировали ощетинившийся длинными копьями полукруг. Один из более-менее уцелевших воинов, покинувших штольню, пошатываясь, подошёл к командиру.

— Мы нашли его! — проговорил солдат, глаза которого сверкали нервным возбуждением, а опаленные волосы дымились. — Хотя, не совсем так… Это он нашёл нас! Огромный земляной дракон. Мы лопали яйца, когда он вдруг появился словно бы ниоткуда. Солдаты не выдержали страха и тут же бежали, хоть это и не спасло многих. Простите нас.

— Отправляйся к лекарю, солдат. Вызовите ко мне Исвира! — скомандовал Фаддор.

Сквозь общее смятение и суматоху к командиру подошёл пожилой седовласый воин, на его поясе висел офицерский меч, под мышкой он сжимал шлем.

— Исвир, готовьте новый отряд, нужно изловить дракона, пока он не вылез наружу. Я и Демеральд пойдём с вами.

— Но командир, солдаты… — робко начал Исвир.

— Никаких возражений! Благополучие города и самого королевства зависит от нас. Живо! — уверенно парировал Фаддор.

Исвир удалился. Демеральд, подумав, обратился к командиру пехоты: — Фаддор, я знаю — ты бравый воин, но я наёмный труженик, как же контракт?

— Сам король Арэлиан распорядился, узнав об этой находке и прислав гонца: пятая часть сокровищ тому, кто сразит чудовище, — твёрдым взглядом, глядя в глаза Демеральду, ответил Фаддор. Спустя секунду он продолжил, — да и с тобой плечом к плечу я буду чувствовать себя увереннее, — после чего командор направился к отряду, который неподалёку комплектовал Исвир.

Спустя короткое время Демеральд, Фаддор, Исвир и дюжина солдат вошли в штольню. К удушливому воздуху добавился едкий запах, идущий из глубины штольни. Демеральду понадобилось время, что бы успокоить дыхание и пустить его в ритмичное русло. Освещая дорогу факелами, отряд шаг за шагом углублялся в темень. Свод штольни бын невысок, иногда Демеральду приходилось пригибаться, чтобы не удариться головой. Некогда освещавшие туннель настенные факелы потухли, а стены были измазаны тёмной вязкой субстанцией, от которой шёл клубящийся дымок. Первый труп показался совсем скоро. Бедолага покрылся чёрной коркой под закопчённым доспехом, который намертво прилип к запёкшемуся мясу. Из семнадцати храбрецов, отправившихся вглубь, на поверхность вернулось лишь шестеро — остальные лежали здесь, не добежав до спасительного выхода совсем чуть-чуть.

Демеральд ощущал общую тревогу, солдаты двигались с опаской, поглядывая друг на друга и на обгоревшие тела товарищей, осторожно перешагивая их. Лишь бесстрашие и уверенность Фаддора придавали отряду сил идти за командиром. Хотя со своей стороны Демеральд видел, как за его храбростью скрывается боязнь неизвестного; видел, как в глазах Фаддора мелькает осторожность. Демеральд уважал Фаддора, он знал его с юности. Будучи младше на десяток лет он начинал свой путь как разоритель гнёзд. Однажды Демеральду пришлось бок о бок сражаться с ним против кучки ренегатов, покусившихся на драконье золото. Вдвоём противостоя многочисленным врагам, они смогли отстоять каждый свою честь и не дать отступникам разворовать принадлежащие королю сокровища. Среди воинов короля Фаддор считался искуснейшим тактиком в борьбе с драконами и, несмотря на то, что их дороги давно разошлись, Демеральд всегда был рад встрече с товарищем. И вот они вновь, как и много лет назад, вместе вели отряд против сильного и опасного противника, но в этот раз с ними были не наёмники-добровольцы, а солдаты из Экрионской стражи.

Пробираясь мимо наспех брошенных полных железной руды вагонеток, воины шли по видимым следам присутствия дракона — выгоревшим остаткам вязкой жижи и обугленным трупам солдат. Когда тонели расходились в разные стороны, не было сомнений куда идти — в нужном направлении валялись мечи, копья, шлема. Здесь была паника. Всё ближе и ближе отряд подступал к обвалу, и всё сильнее ощущалась всеобщая тревога. Лабиринт тольни вновь привёл к развилке с уходящими на разные уровни тоннелями. Совсем свежий, уводящий вправо, был как раз тем самым, углубление которого и привело к обрушению стены и обнаружению драконьего гнезда. Шаг за шагом, осторожно ступая по камням и стараясь излишне не шуметь, обнажив мечи, топоры и копья, бойцы продвигались к цели, в любое мгновения ожидая встречи с кровожадным чудовищем. Наконец показался обвал — дыра в человеческий рост приглашала в просторную залу. Фаддор, осветив пространство факелом, первым переступил через низенький барьер. В гнезде дракона не оказалось. На земле лежали растоптанные и забитые дубинками детёныши дракона, валяющиеся среди темно-бирюзовой шершавой яичной скорлупы. Судя по всему, к моменту появления убийц большая часть детёнышей дракона уже вылупилась. Гнездо представляло собой полость с высоким сводом. Демеральду было любопытно, но сложно представить, сколько лет дракон использовал эту каменистую залу под шум исходящий из застенков, пока, наконец, эта часть породы не обвалилась, и за ней не появились испуганные людишки с лопатами да кирками в руках. Под тёплый факельный свет отряд обыскивал гнездо. Исвир поставил часовых у обвала.

— Смотри! — обращаясь к Демеральду, Фаддор привлёк его внимание к небольшой куче песка в углу. — Ты видишь? Там лежали яйца, но теперь их нет и разбитой скорлупы вокруг тоже. Это значит, что где-то должны быть ещё не вылупившиеся детёныши.

— Ты хочешь сказать, что солдаты уничтожили не все яйца до появления дракона? — ответил подошедший к Фаддору Демеральд.

— Так и есть. И с учётом того, что мы здесь видим, очевидно, что дракон унёс их в безопасное место, — продолжил свои умозаключения Фаддор.

— А что, если он спрятал их в глубине шахт? — поинтересовался Исвир.

— Нет, драконы не глупые существа и опасаются людей. Я предполагаю, что дракон перепрятал яйца где-то там, откуда он проник в это место, а значит, нам стоит поискать сюда вход, — с уверенностью в голосе сказал Фаддор.

— Но командир, мы обшарили каждое углубление, просмотрели каждую стену. Здесь нет ничего похожего на лаз, — ответил на это Исвир.

— А знаете, что меня больше всего удивляет? — отвлёк их Демеральд. — Тут нет ничего похожего на золото.

Ещё только-только вступив в гнездо, Демеральд опытным взглядом оглядел всё вокруг, ожидая увидеть горы сокровищ — но кроме разбитых яиц и следов вторжения ничего не обнаружил, что крайне его удивило — такое он видел впервые. Ещё ни разу в жизни, а Демеральд одолел не один десяток драконов, ему не попадались пустые гнёзда без единого намёка на охраняемое золото. Это показалось крайне необычным.

Фаддор и Исвир огляделись, но по их виду стало ясно, что значение этому факту они не предали.

— Меня интересуют не сокровища, а куда делись уцелевшие яйца. Если дракон не утащил их в шахту, что маловероятно, то нам необходимо найти лаз, который должен быть просторным, что бы в него могла протиснуться крупная особь, — сказав это, Фаддор поднял факел над головой и принялся ходить по гнезду, осматривая всё вокруг. В один момент он взобрался на груду камней как раз недалеко от того места, где обнаружил на песчаной куче следы пропавших яиц.

— Исвир, — крикнул Фаддор. — Прикажи солдатам ещё раз обыскать гнездо, где-то должен быть лаз, может он под сводом и мы не видим его? Пошли за лучником, пускай возьмёт зажигательные стрелы.

Отдавая приказы, Фаддор возвышался на камнях, размахивая правой рукой, в левой же руке он держал факел, и его отражение вырисовывало причудливые фигуры на стене за ним. Демеральд наблюдал за этим, пока суетливый Исвир передавал приказ солдатам.

Охотник, стоя недалеко от Фаддора, всё ещё размышлял о том, почему им не открылась привычная картина наполненного драгоценностями драконьего лежбища, как сквозь думы заметил нечто странное в тени, отбрасываемой Фаддором. Вроде как очертания силуэта человека были дополнены чем-то посторонним, что медленно росло вверх и вот уже выросло до уровня головы командира пехоты. Демеральд раскрыл рот, одновременно вынимая чекан, и прокричал: — Фаддор, берегись!

Ошарашенный Фаддор уставился на охотника, потом резко обернулся. В тот же миг груда камней под ним начала движение. Теряя равновесие, Фаддор ухватился за то, что мгновенье назад отбрасывало тень рядом с ним, и тут же был оглушён сильнейшим ударом хвоста. Отлетев, начальник стражи ударился о стену и в беспамятстве рухнул на землю. Началась паника. Исвир выкрикивал приказы, но не все солдаты послушались и часть их, охваченная ужасом, ринулась к обвалу в надежде сбежать от опасности. Мгновение назад безмятежно лежащая в одном из углов гнезда, казавшаяся простой грудой камней бесформенная куча, обернулась земляным драконом, удачно воспользовавшимся своим затейливым камуфляжем. В два прыжка дракон настиг убегающих и вцепился в одного из них острыми зубами. Демеральд, сжимая в руке чекан, что есть сил, бежал к занятому смертоубийством чудовищу. Нацелившись на каменистый коричневатый загривок, охотник надеялся взобраться на шею чудовища и воткнуть туда острый клюв топорика, но внезапно почувствовав, как земля ушла у него из-под ног, провалился в тот самый лаз, который искал Фаддор и который своим телом прикрывал затаившийся дракон.

Глава 3. Дивный мир

Недвижимый Демеральд лежал на спине, его глаза были закрыты. В одно мгновение ему почудилось, будто он дома, дремлет в лучах рассвета, а его Изотель мирно спит, тихонько посапывая, положив голову ему на грудь. Её мерное дыхание успокаивало Демеральда, и он заулыбался. Ощущение блаженства наполняло всё тело охотника. Вдруг Изотель начала дышать чаще, глубже и, в конце концов, принялась издавать мерзкий пищащий стон. Демеральд с ужасом открыл глаза и тут же вернулся в реальность.

Проморгавшись, он увидел над собой дыру, которая в прошлом моменте поглотила его. Из дыры раздавались истошные крики. По стенам гнезда мелькал свет от разбрасываемых факелов. Демеральд дёрнулся в попытке вскочить на ноги, но потерпел неудачу и остался лежать. Пульсирующая боль в затылке говорила о том, что он хорошенько приложился о твёрдую землю. Дополнительный дискомфорт создавало ещё и то, что под его спиной что-то мягкое шевелилось и издавало молящие завывания, режущие слух. Охотник пошевелил конечностями, те откликнулись, но попытка снова встать причиняла лишь новые мучения. Повернув голову в сторону жалобного стона, охотник почуял тошнотворный смрад и различил чей-то силуэт, при этом догадываясь, что под ним шевелится детёныш дракона, а сам он лежит на раздавленной скорлупе и, судя по ощущениям и потрескиванию косточек, под ним ещё как минимум пара расплющенных собратьев маленького хищника.

Было холодно, значительно холоднее, чем наверху, чувствовался сквозняк, пахло сыростью. «Не самое лучше место для высиживания яиц», — подумал Демеральд. Мысли в мозгу охотника мчались со страшной скоростью. Но умозаключения не решали главной проблемы — как помочь погибающим наверху товарищам. Демеральд снова напрягся и сумел опереться на локти. Он огляделся. Вокруг него простиралась непроглядная темень, но он с уверенностью мог сказать, что попал не в яму. Уж слишком сильно жалобные завывания детёныша дракона резонировали от скрытых мраком стен, создавая наипротивнейший звук.

«Видимо, судьбой было решено так, — снова подумал охотник, — что свои последние дни Демеральд, сын Реверальда, проводит время в горных пещерах или в потаённых подземельях».

Детёныш дракона, вытянув морду кверху, явно призывая родителя на помощь, запищал сильнее. Упавший охотник отдавил ему нижнюю часть туловища и из разорванного брюха вываливались внутренности, которые налипли на кожаную куртку Демеральда. Ему на мгновение даже стало жаль малыша, но думать о нём не стоило — нужно было решить, как быть дальше. Шум над головой снова привлёк его внимание и Демеральд увидел, как в дыру провалился воин, зацепившись поножами за острый край расщелины и, раскачиваясь, повис прямо над охотником. Сконцентрировав все свои силы и собрав волю в кулак, Демеральд заново попытался сдвинуться с места. Наконец, ему это удалось, и он перекатился подальше от раздавленной драконьей кладки. Смотря в дыру над собой и ожидая спасения в лице своей грозной матери, детёныш дракона продолжил жалобно звать на помощь. Через мгновение сорвавшийся солдат приземлился на него, убив на месте. Демеральд пододвинулся ближе к упавшему и узнал в нём Исвира. Немолодой солдат был жив, но без сознания. Неудачное приземление или же результат схватки с драконом обернулись для солдата сломанной ногой. Его доспех был сильно помят, а из-под него струилась тёплая кровь. Демеральд, схватил Исвира за руку и оттащил от места падения, превозмогая ломящую боль, которая, слава Мерене, стала терпимей. Гомон и кутерьма, долетающие сверху, внезапно оборвались мучительным воплем. Стало тихо. Демеральд насторожился, вскинув голову и устремивши взгляд в провал. Гнетущая тишина начинала действовать на нервы. Послышалось шуршание шагов, поступь явно была не человечья. В дыру провалился факел, будто кто-то случайно швырнул его, неудачно задев ногой. Не теряя времени, охотник схватил лежащего Исвира за грудной доспех и потянул за собой, углубляясь в темноту. Уткнувшись спиной о каменную колонну, Демеральд затащил за неё раненого солдата и спрятался сам. Спустя мгновенье он услышал звук приземлившихся наземь лап. Он украдкой взглянул на то место, где остались лежать раздавленные яйца. Большой, похожий на высеченную из каменистой породы статую, дракон земельного цвета разглядывал погибших детёнышей. Сумев единожды спасти их от разорителей гнёзд, он всё равно потерял свой выводок. В свете упавшего факела Демеральд видел печальные глаза чудовища, в эту секунду уже не казавшегося таковым грозным, каковым его привыкли воспринимать. Издав еле слышимый жалобный рык, дракон поднял голову. Зверь с яростью тянул ноздрями воздух, стараясь уловить запах чужаков.

Вымазанные в драконьих внутренностях и экскрементах Демеральд с Исвиром воняли похлеще вылитых на навозную кучу помой. Дракон, поводя головой и сделав глубокий вдох, рванул с освещённого пятачка и скрылся из виду. Вновь наступила тишина. Исвир издал протяжный мучительный стон. Демеральд, нагнувшись над солдатом, прикрыл его рот рукой.

— Тссс, Исвир, постарайся не издавать звуков, чудовище совсем рядом.

Охотник прислушался. Нужно было принимать решение. Обмозговав варианты, Демеральд, кряхтя, приподнялся. Он снова почуял сквозняк, теперь более явственно, а так же привкус с детства знакомого запаха. Оставалось лишь найти его источник. Сам не зная почему, но в эту секунду Демеральд верил, что спасение ожидает их именно там, в полной неизвестности, остаётся лишь приблизиться к ней.

Обшарив руками поясной ремень, к которому он обычно цеплял своё оружие, охотник обнаружил отсутствие топорика. Падая вместе с ним в дыру, Демеральд, должно быть, выронил чекан и тот лежал неподалёку. Стоило его найти — без оружия Демеральд ощущал себя абсолютно голым, чего не заметил бы, действительно не будь на нём одежды.

Оставив Исвира на месте, охотник осторожно вышел из-за каменной колонны. Тишина и мгла, отгоняемая лишь тусклым огоньком, догоравшим на обмотке факела, действовала угнетающе. Нет, в таких условиях попытка найти чекан могла стать фатальной. Демеральд вернулся к Исвиру. Тот с трудом дышал, похрипывая и издавая еле уловимый стон.

— Исвир, держись. Я пока придумаю, как нам спастись, — шёпотом сказал охотник.

Заново схватив раненого солдата за ремешки, Демеральд потянул его в сторону, откуда чуял дуновения ветра и ощущал знакомый запах. С каждым разом дуновения становилось всё ярче, а запах начал бить в нос, щекоча ноздри.

«Что же это?» — думал про себя Демеральд. Вдруг его осенило — точно такой же запах он ощущал дома, в моменты грозы.

Внезапно Исвир, как только что казалось, пребывая в небытие, совершенно не стараясь приглушить звук собственного голоса, резко спросил: — Где я? Что происходит?!

Демеральд снова заткнул солдату рот рукой и нервно огляделся, поймав лишь непроглядную темень. Охотник буквально всем телом ощущал, как дракон смотрит на них сквозь тьму и только и ждёт момента, что бы напасть на растерявшихся убийц его детёнышей, а тянет с расправой лишь из чувства наслаждения от исходящего от людей животного страха.

Исвир задёргался и принялся бить ногами оземь, позвякивая поножами. Демеральд, продолжая попытки заглушить вопли Исвира и сжимая тому рот одной рукой, другой стянул с солдата шлем и хлёстко стукнул бедолагу кулаком. Солдат затих. Тишина продержалась всего ничего, как послышался нарастающий шум возни и топота. Гулко и звонко отскакивали от каменистых стен звуки, которые порождала тьма. Охотнику начало казаться, будто тысячи воинов в доспехах ведут бой с ордой неведомых чудищ — такую картину вырисовывало возбуждённое воображение в голове Демеральда. Звуки то усиливались, то затихали. Охотнику чудилось, что вот-вот сейчас он окажется в самом пекле смертельного круговорота. Демеральд, что есть силы, потащил за собой Исвира, стараясь как можно скорее добраться туда откуда чуял дуновения ветра. Как к спасительному огоньку костра стремится заблудившийся дервиш, так же к свежему и прохладному сквозняку спешил Демеральд, отдаляясь от какофонии преследуемого гула.

«Изотель, Изотель» — имя жены повторялось в голове раз за разом. Её образ чётко вырисовывался и стоял перед глазами. Он вернётся к ней, целым и невредимым, как и всегда. Не обманет, не заставит усомниться в преданности. Ещё ни разу в жизни Демеральд не ощущал себя таким беззащитным. Без оружия, в кромешной тьме, да ещё и с раненым товарищем в неподвластной ситуации. Он взял себя в руки, удобнее схватился за ремни, скрепляющие грудной доспех Исвира, и ещё упрямее потянул раненого за собой, спиною ощущая уже не сквозняк, а целый вихрь и неприятное электрическое покалывание. А так же запах, тот самый знакомый запах, будто вышел он в поле после долгой грозы. В темноте Демеральд заметил, что по металлическим фрагментам доспеха пожилого солдата гуляют маленькие разряды. Чем ближе они приближались к тому месту, откуда веяло свежим, наполненным ароматами бушующей стихии, воздушным потоком, тем сильнее ток начинал покалывать руки. Оглядываться он не хотел, только двигаться дальше от рокота доносящихся шумов. Бляха его ремня, на котором ранее весели мечи и чекан, покрылась синеватой паутиной статических разрядов. Неожиданно Демеральд заметил что шум, доносящийся из темноты, изменил свой тон. Он поднял взгляд и обомлел — прямо на них мчался огненный вихрь, разрывая тьму своим сиянием.

Охваченный огнём земляной дракон мчался напролом, как подожжённый таран при осаде замка. Охотник бросил взгляд на Исвира. Тот, будто не чувствуя боли и разрядов, бегающих по его латам, с ужасом в застывшем взгляде, смотрел перед собой. Теперь не минувший шум кутерьмы и битвы пугал их, а нарастающая огненная скала, стремившаяся навстречу, оглашая всю округу громогласным рёвом. Казалось, времени на спасение нет. Демеральд снова взглянул на солдата. Гримаса на лице воина была нечеловеческой. В отчаянной попытке охотник, насколько оставалось сил, попытался поднять солдата на ноги, но заклёпки на ремешках Исвира не выдержали и Демеральд, пошатнувшись, приземлился на землю, усевшись на седалище. В этот самый момент охваченный пламенем дракон налетел на них. Охотник только и успел, развернувшись к нему спиной, прижаться к земле закрыв голову руками и ощутить над собой палящий жар. Исвира, попавшего под удар, словно тряпичную куклу, отбросило в сторону. Подняв голову, Демеральд увидел, как объятый пламенем дракон устремляется туда, где закручиваясь в плотном вихре, сверкающим тысячами разрядов в виде небольших молний и издающий шипящий потрескивающий звук, виднеется атмосферный сгусток, беснуясь в широком арочном углублении. Со всего разбега дракон, окутанный жаром огня, врезался в этот вихрь и исчез в нём.

Гулкие протяжные шаги острым эхом врезались в уши охотника. Он стоял на коленях перед бездыханным телом Исвира и отсутствующим взглядом смотрел на него. Демеральд был из тех людей, кто с трудом прощали себе неудачу. В этот момент он ощущал моральный упадок. Стремясь вытащить раненого солдата из передряги, он подставил его под удар и теперь винил себя за это. Не дать шанса разбойнику в безделье рыщущему по лесу в поисках заплутавших путников и хитростью использовать его в своих охотничьих целях — для Демеральда не было чем-то греховным, но, не суметь спасти раненого пожилого солдата, чем-то напомнившего ему отца…

Шаги слышались совсем рядом. Откинув печальные мысли об Исвире, Демеральд повернул голову в их сторону. С догорающим факелом в руках к нему подошёл воин. Сначала его трудно было узнать под слоем сажи и копоти, но уверенная походка и сверкающий знакомый взгляд сразу напомнили охотнику о Фаддоре, который собственной персоной стоял перед ним и телом солдата.

— Это ты выронил? — спросил Фаддор и протянул охотнику чекан.

Демеральд взял топорик, встал с колен и примостил его за петлю на поясе, где ему и было место.

— Ты не видел, куда ускакала эта тварь? — задал очередной вопрос Фаддор и тут же произнес третий: — А что это там бушует, сверкая молниями?

— Исвир погиб, — не ответив на вопросы Фаддора, произнёс Демеральд.

— Там, в гнезде, погибли все. Остались только мы, — не дрогнув голосом ответил Фаддор.

— Как ты выжил? — печальным голосом спросил охотник.

— Так же как и ты. Нам сопутствует удача, а Мерена укрывает нас своим шёлковым подолом, друг. Мы должны прикончить эту тварь, отомстить за павших.

— Дракон исчез вон там, — Демеральд указал на сверкающий вихрь.

— Так давай посмотрим, как это ему удалось спрятаться, — сказал Фаддор, откинув догорающий факел. Командор стражи устремился к бушующему ветром и сверкающему разрядами вихрю.

Демеральд направился за ним, бросив последний взгляд на тело старого солдата, погибшего в битве с невиданным драконом, что давало ему чести.

Подходя к вихрю, Демеральд ощутил, как волосы на его теле встают дыбом.

— Как ты можешь это объяснить? — молвил Фаддор.

— Я вижу то же, что и ты, — лаконично ответил Демеральд.

— Думаю, что если дракон сумел в этом спрятаться, то и мы сможем последовать за ним, — предположил командор.

— Мы можем погибнуть от удара молний или же нас отбросит ветром, который кружит вихрь, — предостерёг охотник.

— Да, ты прав, но мы не можем уйти, зная, что дракон может вернуться в Экрион и погубить город.

Не ответив на это, Демеральд, вынув из-за пояса чекан, метнул его в середину вихря. Топорик, сверкая в окруживших его разрядах, исчез за плотной, хаотично движущейся дымкой. Взглянув друг на друга и, на мгновение ощутив удаль былых времён, проводимых вместе, Демеральд и Фаддор синхронно бросились вслед. Бушующий вихрь с лёгкостью подхватил их и поглотил в себя. Демеральд ощутил, что под ним исчезла земля, и он словно провалился в глубокую яму. Всё его тело ощущало приятное покалывание, а от переизбытка чистого воздуха закружилась голова. Любопытствуя, Демеральд попытался открыть глаза, что бы разглядеть, как выглядит вихрь изнутри, но не успел это сделать, в тот же миг приземлившись на твёрдую, обозжённую солнцем землю.

***

Обгоревшая туша земляного дракона неподвижно лежала у подножья склона. Казалось, что он мёртв, но, время от времени, его бока тяжело вздымались. Видимо, проскочив через вихрь и не сумев тут же взлететь, чудовище на полном ходу рухнуло с обрыва. Прямо над искалеченным драконом, на самом краю невысокого утёса, прижавшись к земле и смотря вниз, на траве лежали Демеральд и Фаддор, наблюдая за происходящим вокруг. Позади них, в нескольких шагах, бушевал точно такой же вихрь, сверкающий разрядами, вот только теперь казалось, что он парит в воздухе, будто случайное грозовое облако спустилось близко к земле и завороженное местными красотами, осталось здесь навсегда.

А посмотреть тут было на что. Вокруг, куда только хватало глаз, взгляд выхватывал невероятную картину природного богатства, насыщенности, красоты и гармонии. Ни о какой зиме не было и намёка — вокруг царила вечная поздняя весна. Величественные скалы, обрамлённые густыми лесами, бурлящие водопады, полноводные реки и цветущие поляны. А над всем этим великолепием грациозно порхающие драконы, разных видов и оттенков. Гнёзда некоторых из них находились прямо на покрытых плотной сочной травой выступах, а некоторые гнездились стаями. Всё это было крайне удивительно для пары чужеземцев, что притихли над обрывом и жадно вглядывались в открывшееся им великолепие. Казалось, будто попали они в сказочный мир, приснившийся им, и что наяву лежат они сейчас в темноте пещеры, в беспамятстве внимая бредни, кои преподносит им потревоженное сознание.

— Демеральд, где мы? — не отводя взора от простирающихся красот, спросил Фаддор.

— Полагаю, в драконьем мире, как же иначе, ты только посмотри, сколько их тут. И если я сплю, то это чудный сон, — заворожённый увиденным ответил Демеральд.

Фаддор усмехнулся, продолжив оглядывать округу восторженным взглядом.

Вдруг, рядом с тем местом, где находился израненный дракон, приземлилась пара небольших серо-бурых особей. Осмотрев и обнюхав лежащего, они взмыли ввысь и улетели в сторону высокой горы, виднеющейся на горизонте, вершину которой покрывала снежная шапка. Спустя некоторое время, со стороны этой самой горы показалась целая стая драконов, разных по размерам и расцветке. Возглавлял их огромный чёрный дракон, с внушительными роговыми наростами вокруг головы. Приземлившись около несчастного, процессия обступила его полукругом. Чёрный дракон вышел вперёд и приблизился к раненому. Тот, собрав все свои силы, поднял морду и взглянул собрату в глаза. Каково же было удивление наблюдавших за действом Демеральда и Фаддора, когда со спины чёрной особи слез низкого роста человек, в светлом одеянии и с длинной густой чёрной бородой. Человек с бородой подошёл к раненому, и внимательно оглядел его, пару раз проведя рукой по сильно обожженной чешуе. После этого он отошёл, оставшись в стороне. Издав громогласный протяжный рык, крупная особь взлетела и направилась обратно к горе. Более мелкие особи, оставшиеся вокруг умирающего дракона, лежащего с вновь поникшей головой, остервенело набросились на него принявшись рвать на куски. Бедняга даже не сопротивлялся, покорно принимая свою судьбу. Закончив смертоубийство, драконы разлетелись по своим делам, оставив растерзанную тушу лежать на прежнем месте.

Глава 4. Человек с чёрной бородой

Стоило драконам убраться прочь, как Демеральд и Фаддор уже спешили вниз со склона. Их трясло от возбуждения. Но страху не хватило силы сковать их намерения — любопытство гнало вперёд. Охотник сжимал в руке подобранный неподалёку от вихря чекан, Фаддор же обнажил свой меч. Оказавшись у подножья склона, они вынырнули из кустов прямо перед обгоревшим трупом дракона. Увлечённый выдёргиванием клыков из пасти мёртвого хищника, человек с бородой даже не заметил появления неожиданных гостей и опешил до крайней степени, когда, наконец, увидел две фигуры, стоявшие за его спиной. Вскрикнув и смешно вскинув руки роняя наземь инструмент в виде клещей, он попятился назад, не веря своим глазам. Проморгавшись и осознав, что перед ним стоят живые люди, человек с бородой с ужасом в голосе молвил:

— Я знал, что это произойдёт.

— Скажи кто ты!? — твёрдо произнёс Фаддор, направив клинок своего меча в сторону странного человека. — И почему здесь столько драконов?

Ничего не ответив, бородатый человек схватил висевший на его шее маленький предмет в виде небольшой медной трубки, и уже было поднёс ко рту, видимо собираясь дунуть в него, как Фаддор бросился вперёд, толкнув человека в грудь и тем самым сбив его с ног. Демеральд огляделся. Драконы на склонах гор и высоко в небе не предпринимали никаких действий для того, что бы приблизится к людям. Тем временем Фаддор сорвал цепочку с шеи незнакомца и крутил в руках медную трубку, оказавшейся свистком, с любопытством разглядывая предмет. Человек с бородой, выпучив глаза, хрипя, лежал под Фаддором, который расположился на нём верхом.

— Фаддор, мне кажется, что ты не даёшь ему дышать, — сказал Демеральд, подойдя ближе.

Бросив взгляд на человека под собой, Фаддор встал со словами:

— Прошу прощение за своё поведения, но мы бы не хотели, что бы драконы порвали нас в клочья. Я полагаю, что данный свисток не иначе как служит для их призыва?

Демеральд с улыбкой протянул руку и помог бородатому человеку подняться на ноги. Тот отряхнулся и недоверчиво взглянул на пришельцев.

— Прошу, немедленно покиньте этот мир, — сказал он, — драконы здешних мест не опасны, не нужно их бояться, но и стремится подружиться с ними тоже.

— Вы не назвали своего имени и не сказали кто вы — спрятав свисток в кармашек под доспехом, сказал Фаддор. — Хотя, разрешите мы представимся первыми. Меня зовут Фаддор, а это мой друг Демеральд — он охотник на драконов. Я же начальник стражи, командующий пехотой города под названием Экрион, что в Раундэйле, куда проник этот дракон и угрожал жизням горожан. — Фаддор указал на останки обгоревшего дракона.

Недоверчиво оглядывая чужеземцев, человек с бородой всё же ответил:

— Моё имя Бародур. Я много лет живу здесь, занимаюсь изучением драконов, пишу трактат об их жизни и надеюсь, что мой труд позволит людям лучше узнать этих существ и понять, что с ними можно жить в мире и гармонии.

Бародур взял паузу, отдышавшись и оценивая реакцию мужчин на свои слова. Он продолжил: — Умоляю вас уйти, здешние драконы, поймите, они совсем не такие, как их сородичи в мире людей, но ещё не время, люди слишком глупы.

— С этим мы разберёмся, когда поймём что к чему, — скептически отрезал Фаддор, после чего обратился к другу, — Демеральд, помоги мне затащить его на холм. Здесь опасно находится.

Демеральд отозвался на помощь и снова продолжил с любопытством осматривать небо. Его всё ещё поражало, что драконы, даже пролетая над их головами, совершенно не обращали внимания на чужаков, спокойно порхая мимо.

— Вы не понимаете! Всё, что люди знали раньше, не сравнится с тем, какими знаниями смогут обладать теперь, — запротестовал Бародур, которого с двух сторон теснили дюжие воины. — Здешние драконы не причинят вам зла, но вы не должны больше никому об этом говорить!

— Если это так, то я очень рад, да вот только не одна дюжина драконов пыталась поджарить меня, и я только что видел, как они обошлись со своим товарищем. Так что я предпочёл бы не верить каждому твоему слову, пока не узнаю кто ты на самом деле, — Фаддор схватил Бародура за руки и, толкая его перед собой, направился вверх по холму.

Не без усилий Демеральд и Фаддор затащили Бародура на утёс, с которого ранее спустились сами. Наискось пройдя каменистый склон, они вышли к сверкающему вихрю. В последний момент перед тем, как войти в него, Бародур повернулся и провёл глазами по открывающемуся виду, будто прощаясь с ним навсегда. После этого он без промедления вступил в вихреватый сгусток и исчез в нём, вслед за Фаддором. Демеральд, точно так же окинул взглядом частичку драконьего мира, открывающуюся с утёса. Он знал, что в отличие от человека с чёрной бородой, скоро вернётся сюда.

Стоило им попасть в темень пещеры и отойти от сверкающего вихря, как Бародур залился в сильном кашле. Удушающая атмосфера проникающих отовсюду зловонных выхлопов Экриона негативно повлияла на его привыкшие к чистому и насыщенному воздуху драконьего мира лёгкие. Только близ вихря, наполненного запахом дождя и свежести, человеку с бородой легче дышалось. Фаддор бесцеремонно усадил Бародура на камни.

— Демеральд, — сказал он. — Мне нужно поговорить с Аруилом. Прошу тебя побыть здесь, в компании нашего нового друга.

Фаддор направился к дыре и вскоре исчезн в темноте, а Демеральд, тем временем, уселся напротив Бародура, с которым ему натерпелось поговорить. Он хотел узнать как можно больше о мире, который внезапно открылся ему.

Бородатый человек уставился во тьму, высматривая что-то. Демеральд повернул голову в ту же сторону и понял, что привлекло внимание человека с бородой — отражая электрические разряды вихря, в темноте сверкал доспех Исвира, вычерчивая контуры лежащего тела. Охотнику стало грустно. Отгоняя свежие мысли о погибшем солдате, Демеральд переключил своё внимание на Бародура. Внезапно из темноты, эхом отскакивая от стен, послышался резкий голос Фаддора: — Прекратите стрелять, это я. Ваш командир!

Оказалось, что солдаты, уловив движение и услышав какие-то звуки, доносящиеся из дыры, приняли их за возвращающегося дракона и в панике начали метать в темноту копья и пускать стрелы — они уже смирились с мыслью, что выживших не будет и собирались дать бой любому существу, что осмелиться показаться из тёмного лаза. Это был третий отряд извне, посланный уже самим Аруилом. Солдаты не решились спуститься вниз, а лишь устроили засаду и томились в ожидании чудовища, готовые атаковать в любой момент. Когда шум прекратился и Фаддора подняли наверх, скинув ему конец прочного каната, Демеральд удобнее утроившись на камнях перед Бародуром, в свете электрических вспышек шедших от вихря, попытался разглядеть лицо человека, скрывающееся за густой и длинной бородой.

Охотник заметил глубокие морщины, обрамлявшие открытые участки кожи и понял, что Бародуру уже немало лет, хотя его борода отливала смолянистой чернотой, без всякого намёка на седину.

— Расскажи мне о драконьем мире, Бародур. Много ли там золота? — разрушил Демеральд гнетущую тишину.

Бародур внимательно взглянул в лицо собеседнику, да так, что Демеральду стало неловко.

— В мире драконов золото совсем не то богатство, что в мире людей и самим драконам оно ни к чему, — молвил Бародур и, достав откуда-то костяной гребешок, принялся разглаживать бороду.

— Как же так? Все знают, что, убив дракона, в награду получишь его сокровища, — искренне удивился Демеральд.

— То, что имеет устойчивый порядок в одном мире, не обязательно должно иметь такое же отражение в ином, — сказал Бародур, после чего залился в кашле.

Демеральд дождался, когда Бародуру станет легче, и поспешил задать новый вопрос.

— Тогда зачем драконы в мире людей корпят над натасканными в гнёзда сокровищами? — спросил он.

Продолжив расчёсывать бороду, Барадур ответил: — Это выкуп за то, что бы получить право покинуть мир людей и вернуться в мир драконов.

Новый ответ Бародура ещё больше ошарашил Демеральда. С нетерпением охотник задал новый вопрос:

— Кому же этот выкуп предназначается?

Выдержав паузу, человек с чёрной бородой снова заговорил.

— Эльекнуир — для них он Бог. Древнейший дракон, самый первый дракон вечно цветущего верхнего мира. Именно для него и только для него предназначаются сокровища. Но так как Эльекнуир просит очень много, изгнанные драконы вынуждены обитать в мире людей столетиями, натаскивая в свои лежбища всё больше и больше сокровищ, — разъяснил бородатый человек.

— Верхнего мира? — переспросил Демеральд.

— Да, так и есть, — с полной серьёзностью ответил Бародур.

Данные обстоятельства стали настоящим открытием для Демеральда, который не мог себе даже представить, что путешествие в Экрион принесёт столько удивительных моментов и невероятных приключений.

— Зачем же тогда драконы проникают в наш мир, если потом им так непросто вернуться, ответь, Бародур? — новый вопрос не заставил себя ждать.

— Это расплата, — закончив расчёсывать бороду и закинув её конец на плечо, ответил Бародур, спрятав костяной гребешок. — Провинившихся драконов Эльекнуир отправляет в мир людей. Эти драконы лишены всех привилегий за то, что посмели нарушить привычный уклад. Эти драконы — изгои, вышвырнутые в мир людей в наказание за проступки. И жестокой будет кара, если дракон посмеет вернуться без сокровищ.

Демеральд сидел раскрыв рот.

— Подожди, старик! — молвил он. — Но раз ты говоришь, что драконам в их мире золото совершенно не нужно, тогда зачем оно нужно этому, как ты его назвал, Эльекнуиру?

— Эту тайну я ещё не познал. Эльекнуир разговаривал со мной лишь раз… — ответил Бародур.

— Вот бы мне было любопытно выведать такую тайну, — перебил старика Демеральд. Его глаза горели ярким пламенем любопытства. Он присел перед Бародуром.

— А как же вышло, что дракон, благодаря которому мы обнаружили этот вихрь и попали в чудный мир, оказался в западне, не имея возможности добыть себе сокровищ для возвращения? — Не унимался охотник.

— Беременная самка земляного дракона, попав в немилость к Эльекнуиру, была изгнана, — Бародур призадумался. — Когда я был много моложе, чем сейчас.

— Но почему же вихрь, через который она попала в мир людей, оказался внутри подземелья, из которого не было выхода? — гонимый любопытством Демеральд всё ближе и ближе наклонялся в сторону бородатого человека.

— Вихри не постоянны. Они меняют свои положения время от времени, и никто не знает, где и когда они появиться вновь, — спокойно ответил Бародур.

Демеральд призадумался. Спустя паузу человек с бородой продолжил:

— Многие драконы, кто не успел или не смог запастись золотом, так и остаются в чуждом для себя мире, приспосабливаясь к нему, заводя потомство. Это мирные драконы, но их мало и они были почти полностью истреблены, когда я был ещё юн, ведь я сам из Раундэйла. А те драконы, что смогли найти сокровища, ревностно охраняют их от людей, ведь это их единственный путь возвращения домой. Поэтому они столь опасны в мире людей.

Демеральд поднялся, и принялся ходить кругами, пытаясь размять ноги. Бародур смотрел на него, оценивая.

— Теперь я начинаю понимать… — прошептал Демеральд.

Послышались лязг и возня. Некоторые из солдат, ожидающих наверху, потеряли терпение и спрыгнули вниз, с любопытством продвигались по подземелью, освещая путь факелами. Бародур, заметив их, тут же подозвал Демеральда к себе. Охотник подошёл, наклонившись над Бародуром и загородив того собой.

— Прошу тебя, ты не воин, ты охотник, но я вижу, сердце твоё благородно. Пообещай, что ты не позволишь солдатам проникнуть в драконий мир, люди ещё не готовы! — с возбуждением проговорил Бародур, смотря Демеральду прямо в глаза.

— Но ты, ты же проник в их мир, — сказал охотник, искоса поглядывая на солдат. — Расскажи мне об этом больше, скорее.

— Это было очень давно, — с явной ностальгией произнёс Бародур. — Ты удивишься, но попал я в драконий мир ровно в тот самый год, когда Арэлиан Великий взошёл на престол и когда ещё никто и не помышлял об охоте на крылатых существ.

Внимательно слушая, Демеральд опустился на одно колено, поглядывая в сторону доносившихся звуков шагов, гулко чеканивших от стен.

— Да, я довольно стар, — продолжал Бародур, стараясь говорить как можно скорее. — Но тамошний воздух и чистота вод позволили мне прожить очень много времени, которое я не стал терять даром и посвятил изучению этого прекрасного мира… Драконы живут почти целую вечность, им незачем умирать, они счастливы, в их мире царит гармония, и это всё благодаря мудрому Эльекнуиру.

— Мудрому или алчному? — поинтересовался охотник.

— Мудрому! Уж поверь мне, я досаточно пожил среди них, — заверил его Бародур.

— Как ты попал в драконий мир? — не унимался Демеральд.

— Тогда я был совсем молод, уже не мальчишкой, но ещё не мужем. Это была такая же случайность, как и та по которой туда попали вы с… Фаддором. Мы с отцом, успешным и умелым виноделом и торговцем, путешествовали по Харуину, в тот год было много праздничных дней, весь Раундэйл чествовал нового правителя и мы старались посетить все встречающиеся нам ярмарки и фестивали. И вот в один из дней наши запасы вина иссякли, и отец предложил вернуться и пополнить запасы. В чаще леса близ границы с республикой Шарубей наша телега попала колесом на булыжник, и мы остановились для ремонта, когда на нас напал оргомный медведь. Отец спас меня, пожертвовав собой, я же бежал, лишь слыша, как зверь рвал отца и его крики о том, что бы я спасался. Спустя много дней скитаний, уже давно покинув Раундэйл и заблудившись в лесу, питаясь лишь ягодами да ночуя на деревьях, изнеможенный и отощалый я нашёл пещеру, скрытую от посторонних глаз. Там я упал почти без чувств и уже был готов принять смерть, как учуял запах дождя и свежесть, идущую из глубины пещеры. Мне очень хотелось пить, и я нашёл в себе силы подняться. Я вошёл в пещеру и поплёлся к манящей прохладе, дошагал до сверкающего вихря и провалился в него. Драконы приняли меня, к моему удивлению не растерзали и я остался, посвятив свою жизнь изучению этого прекрасного мира. Да, я пару раз возвращался в мир людей, но лишь для того, что бы понять, готовы ли люди узнать про этот мир, но каждый раз понимал, что нет.

— А подобные вихри — сколько их? — спросил Демеральд, наблюдая, как солдаты из Экрионской стражи с любопытством приближаются к ним.

— Я не знаю точно, но в скором времени они должны сменить своё положение, и никто не знает, где они появятся вновь, — бародур осёкся, всматриваясь во тьму.

— Почему ты решил всё это рассказать мне? — поинтересовался Демеральд.

— Послушай, ты должен кое-что сделать, — не ответив на вопрос, полушёпотом сказал бородатый человек.

— Что? Что именно? — волнуясь, спросил охотник, нагнувшись ближе.

— Тебе необходимо, во что бы то ни стало… — Бародур не успел договорить.

Солдаты, оглядывая их с Демеральдом пытливым взглядом, подошли совсем близко. Их было шестеро. Рассмотрев охотника и человека с бородой, они переключили своё внимание на сверкающий вихрь. Демеральду хотелось продолжить разговор, но он видел, что Бародур опасается, что солдаты услышат то, что он не хотел доносить до их ушей. Послушались новые шаги. В свете сверкающего сгустка появился Фаддор. Он отдал приказ спустившимся солдатам помочь Бародуру подняться наверх, строго настрого наказав стражам ни в коем случае не приближаться близко к вихрю.

Наверху, по всей штольне стояли войска. Экрион стал походить на армейский гарнизон. К завтрашнему вечеру ожидалось подкрепление из Харуина — элитные стражи короля спешили в Экрион. Демеральд видел, как Бародура проводили в шатёр к Аруилу. Сам охотник решил всё хорошенько обдумать и, дойдя до центра Экриона, нашёл кабак, где подавали вкуснейший имбирный эль.

В кабаке стояла тишина, которую нарушало лишь ритмичное шуршание метлой по полу. Демеральд стоял в дверях, осматривая помещение и раздумывая куда бы присесть. Кроме хозяйки кабака внутри не было ни души. Пустые столики, стоящие рядами, поднятые стулья, холодный камин. Молодая миловидная хозяйка подняла глаза и, обтерев руки о подол фартука, оставила метлу, поспешив выполнить заказ, когда охотник подошёл к стойке. Рабочий день был в самом разгаре, но судя по последним происшествиям, вечером здесь будет так же безлюдно и непривычно тихо, как и сейчас. Сразу после того, как второй отряд во главе с Фаддором, вошёл в штольню, слегка протрезвевший от испуга Аруил издал указ о запрете любых массовых гуляний, а с вечера до утра был объявлен комендантский час.

В одиночестве Демеральд сидел за угловым столиком, потягивая имбирный эль и обдумывая услышанное от Бародура: «Правда ли всё это?» Трудно было поверить не только словам бородатого человека, но и тому факту, что им с Фаддором открылся неизведанный мир, где царствовали исключительно драконы. «Фаддор — что замыслил он и какова будет реакция Аруила?» — думалось Демеральду. Ему непременно захотелось обсудить всё с Изотель. Здесь он был больше не нужен. Стоило вернуться домой и рассказать жене об этом невероятном приключении, но сначала надо ещё раз встретиться с Бародуром. «Наверняка он ещё в шатре Аруила» — решил охотник и встал из-за стола, на ходу вытаскивая монеты. Хозяйка, немного удивившись торопливости клиента, улыбнулась здоровяку, принимая моменты и встретившись с ним взглядом. Демеральд заметил, что хозяйка этой дыры оказалась довольно симпатична, но не улыбнулся в ответ, а поспешил прочь, обратно к военному лагерю.

Не успел он шагнуть и нескольких шагов от кабака, как к нему подбежал тот самый подмастерья — юноша, которому он ранее оставил мечи. Юноша был одет в рваный мешковатый костюм, а его голову украшала старомодная овечья шапка.

— Господин Демеральд, всё готово как вы и просили, — с этими словами работяга протянул охотнику продолговатый тканый свёрток. — Хозяин сразу же принялся за них, узнав, чьи это мечи, и наказал не брать с вас денег. Он передаёт привет и благодарит за помощь в спасении Экриона! — Юноша поклонился, и Демеральду от этого стало неловко.

— Как зовут-то тебя? — спросил охотник.

— Моё имя Хивир, — ещё раз поклонившись ответил юноша.

Немного поколебавшись, Демеральд всё же сунул подмастерью монету. Работник тут же убежал, сыпля благодарностями.

Развернув ткань и оглядев своё оружие, довольный починкой Демеральд пристегнул ножны к ремню. Позвякивая, он зашагал в сторону военного лагеря, минуя строгие на вид дома рудокопов. Дойдя до шатра, охотник заметил дюжину ожидающих всадников, выстроенных в строй по двойке в длинную шеренгу. Позади конного строя, пристёгнутый к четверной упряжке, стоял высокий фургон, обтянутый видавшей виды холщевой тканью, которая развивалась на ветру, обнажая толстые прутья деревянной клетки. Из шатра нетвёрдой походкой вышел Аруил и, кое-как забравшись на белоснежного коня, приказал отправляться в путь. Кузен короля явно спешил. Приблизившись, Демеральд с недоумением увидел, что в клетке, водруженной на фургон, с поникшим видом сидит Бародур. Процессия тронулась. Встревоженный охотник провожал её взглядом. Вдруг он поймал обеспокоенный взгляд Бародура, который взглянул на него сквозь прутья. Демеральд понял этот взгляд и спешно подошёл к клетке, поравнявшись с ней, зашагал рядом.

— Возьми этот листок. Я плохо помню, как писать на ново-раундэйльском, надеюсь, ты поймёшь мои каракули. Я нацарапал их, пока твой предводитель был занят разговором с твоим другом. Запомни всё то, что я поведал тебе! А главное, запомни самое важное — если ты решишь найти Эльекнуира, то вырази к нему непомерное уважение, но приготовься к тому, что путь к месту его пребывания будет совсем непростым, — с этими словами Бародур сунул в руку Демеральду клочок бумаги.

Демеральд остановился, пропуская лошадей, всё ещё смотря в глаза человеку с длинной бородой. Охотник повернулся к шатру и заметил выходящего оттуда Фаддора. С глубоким раздумьем, отражающимся на его всё ещё не умытом лице, тот шёл навстречу Демеральду.

— Что случилось? Почему Бародура увозят в клетке и куда? — спросил Демеральд.

— Это приказ Аруила. Они отправляются в Харуин, прямиком к Арэлиану. Там Бародура хорошенько допросят. Это была не моя идея, — не смотря в глаза Демеральду, сказал Фаддор.

— Ты просто отдал его Аруилу? Что успел рассказать Бародур?

Фаддор проигнорировал первую часть вопроса.

— Бародур ничего не рассказал, лишь настойчиво просил завалить проход, уверяя, что людям там не место. Аруил его не слушал, только меня. А я поведал о том, что видел и ты, — спокойно ответил начальник стражи.

— Что будет дальше? — обеспокоенно спросил Демеральд.

— Всё решит король. Мне лишь приказано усилить охрану шахт и не пускать туда никого, кроме вооруженной стражи. Спасибо тебе, Демеральд, мы смогли выйти с тобой из очередной передряги, правда, чуется мне, что приключения только начинаются, — говоря, Фаддор осматривал округу, всё так же не касаясь взглядом глаз Демеральда.

— В общем, Аруил велел наградить тебя десятью мешками с золотом вдобавок к тем, что ждут тебя после убийства фэребского дракона. Если хочешь, сейчас же отправляйся домой, возьми любую лошадь, но я буду рад, если совсем скоро встречу тебя опять, — закончив речь, усталый Фаддор отправился в сторону штольни, где рабочие сколачивали заграждение из тяжёлых срубов.

Демеральд понял, что Фаддору ситуация с пленением Бародура тоже показалась неприятной и слишком необдуманной, но как бравый воин он не мог воспротивиться действиям правителя. Решив немного взбодрить друга, охотник крикнул ему вслед, стараясь скрыть дрожь в голосе от излишнего возбуждения: — Фаддор, ты не рассказал мне, как победил дракона?!

Начальник экрионской стражи повернулся и с ухмылкой произнёс: — Помнишь, когда мы были молоды, ты брал их силой, а я смекалкой?! Так вот, дракон в порыве ярости забыл, что нельзя извергать огонь, когда не видишь того, кто перед тобой. Всё же глаза — не самая сильная сторона этих существ, вот и пришлось устроить представление, — Фаддор приветливо махнул рукой и пошёл своей дорогой. Некоторое время Демеральд смотрел ему в след.

Отойдя в тень от торчащей из земли вытяжной трубы, охотник прислонился к ней. Он углубился в раздумья. Его уважение и любовь к Фаддору не поддавалась сомнениям, но случившееся вызывало острые противоречия. Со всем грузом новых впечатлений и мыслей стоило спокойно разобраться. Охотник вспомнил о клочке бумаги всё это время сжимаемом в руке. Очень кривым, еле понятным подчерком Бародур сообщал:

«Демеральд. Я не знаю кто ты, и каким ты видишь мир окружающий тебя, но чувствую — ты единственный, кому я могу передать свои знания. Найди рукопись «Трактата о драконах». Из неё ты сможешь многое узнать, но не в коем случае не давай её не тем людям. Я много лет работал над этой книгой, она бесценна, но может привести к опасным последствиям, попади она не в те руки. Ты найдёшь её в пещере у подножья горы, которую должен был заметить с того склона с которого спустился в новый мир. Яви людям истину об этих существах. Прошу исполни мою просьбу.

P.S. Я обронил в шатре драконий зуб — возьми его себе».

Прочитав послание, Демеральд скомкал листок и бросил в трубу, из которой валил дым, после чего направился к шатру. Внутри он обнаружил нескольких солдат, часть из которых допивали медовуху, оставленную Аруилом, а прочие лениво обмахивая себя листками бумаг, взятых со стола, клонились в дрёму. За одним из походных ящиков Демеральд обнаружил чёрный драконий зуб. Охотник поднял его и тут же спрятал, сунув в поясной кармашек. Не задерживаясь, Демеральд вышел из шатра и, найдя ближайшую лошадь, показавшуюся ему вполне сносной для долгого пути, забрался на неё верхом. В это самое мгновенье он ощутил себя сильно усталым и понял, как давно нормально не спал и не ел. Ему очень не хотелось задерживаться в затхлом Экрионе, он мечтал скорее увидеть Изотель. Решив, что по пути он непременно остановится отдохнуть в ночлежке при ближайшем трактире, он погнал лошадь верх, выбивая копытами комья грязи, стремясь скорее выехать из города.

Весь последующий путь в Родвайл его одолевали сомнения, с которыми он надеялся справиться с помощью верной супруги, которая поможет принять правильное решение.

Глава 5. Внезапная война

В Родвайле бушевала метель. Толстые снежные хлопья, кружа в неспокойном вихре, окутывали городок. Ветер завывал и раскачивал деревья, которые с треском гнулись, но не поддавались стихии. Камин в доме Демеральда топил на полную катушку, обогревая жилище. Изотель стояла у окна и думала о муже. Ей не терпелось сообщить ему важную и радостную новость — он станет отцом, как и мечтал с момента их встречи. И вот теперь она сможет родить ему долгожданного первенца. Но когда же он вернётся? Надолго ли уехал в Экрион и справился ли с возложенной на него задачей?

Девушка отошла от окна и уселась на бревенчатый стул перед камином. Она налила в чашку душистый чай и, обхватив её обеими ладонями, принялась пить маленькими глотками, устремив недвижимый взгляд на огонь. Двенадцать дней прошло с тех пор, как Демеральд покинул её после ничтожно короткой встречи. Нет, это было совсем не долгим расставанием. Случалось, что он уходил и не возвращался по две-три недели, а то и более, когда направлялся по контракту на самый южный край Раундэйла, ища в жарких пустошах песчаных драконов, а когда возвращался, то имел такой загар, что походил на коренного жителя пустыни Исагон. Но Экрион находился совсем близко, в четырёх-пяти днях пути — им доводилось бывать там вдвоём, когда молодожёны решили пуститься в путешествие в сторону горы Элдор, чтобы искупаться в тёплых источниках, бьющих из-под земли. Пробыв в окружении жарких вод два незабываемых дня, Демеральд решил, что раз отсюда до Экриона рукой подать, то им непременно следует заехать и туда, ибо ему срочно понадобились новые мечи. В Экрионе влюблённые пробыли совсем недолго — дышать тамошним воздухом было не просто, и Изотель попросила мужа поскорее покинуть промышленный город. Демеральд согласился. Сделав заказ на два дорогих меча, он нанял повозку и отправился с любимой на север в сторону границы с Эресхельмом, продолжив свадебное путешествие.

Изотель с улыбкой вспомнила то странствие, как в прочем и остальные, пускай не многочисленные, но окутанные любовным флёром, совместные приключения. Конечно, у них возникали разногласия, чаще всего по пустякам. В длительной поездке или когда Демеральд надолго засиживался дома в период драконьей спячки с середины зимы до начала весны, Изотель находила причины для нападок в сторону мужа, но Демеральд, с помощью ласки и понимания, умел ловко разрешать конфликты. С завидным постоянством Изотель и Демеральду удавалось сохранять уют и гармонию, где бы они вместе не находились.

Теперь, сидя перед потрескивающими в камине головешками и смотря на пляшущий огонь, Изотель с большой теплотой думала о таких пустяковых, но важных моментах, положив руку себе на ещё совсем маленький живот, в котором рос их ребёнок. А морозный ветер всё продолжал завывать за окном.

***

Близ горы Элдор снег осыпал всю округу, начисто спрятав под собой дорогу, ведущую в Родвайл. Укутанный в огромное шерстяное одеяло, выкупленное у хозяина трактира за немалые деньги, ведь тот совсем не хотел с ним расставаться и торговался крайне нагло, Демеральд, верхом на сходящей с ума от вьюги тощей лошади, тщетно пытался двигаться вперёд, преодолевая день за днём ничтожно малое расстояние. Оставив лишь щёлку, через которую он мог смотреть перед собой и, высунув одну руку которой удерживал вожжи, охотник походил на снежный кокон, движущийся на промерзающей лошадке. Шаг за шагом, утопая в густом снегу, кобылка плелась вперёд. Демеральд, погружённый в мысли, думал о том, а стоило ли срываться из Экриона и мчать в Родвайл, в то время как Бародуру, необоснованно и несправедливо посаженному в клетку, грозила опасность? Всё же, как не крути, но открытие, сделанное им и Фаддором, мгновенно привлекло внимание Аруила, да так, что он тотчас же поспешил к королю. Будь Демеральд на его месте, он покрутил бы пальцем у виска, справляясь, а не спятили ли бравые охотники, не встревожилось ли их сознание? Но Аруил, тут же отдав приказ посадить Бародура в клетку, поспешил в Харуин. Демеральду всё это не нравилось. Теперь он был уверен, что произошла несправедливость. Он так же рассуждал: а хвати ему ума остаться, смог бы он как-то вмешаться, помочь человеку с бородой? Навряд ли. Аруил и слушать бы не стал. Кто для него Демеральд? Всего лишь наёмный охотник на драконов, коих в былые времена было пруд пруди, да и сейчас, если постараться, ему вполне можно было бы найти замену. Да и если бы не успешная военная служба Фаддора — тот мог бы стать куда более выдающимся драконоборцем. А Демеральду просто везло. Он был сильным, знающим уязвимые места, умеющим выпотрошить любого дракона. Но он не был плутом. Демеральд, как и его отец, был честным и в некотором роде наивным малым. Да, не без греха, но своё дело выполнял добросовестно, за что и получал свою долю золота. Но будь он умнее — крутись бы близ Аруила, как тот же Фаддор… Нет, отец бы этого не понял.

Погружённый в подобные раздумья Демеральд спешил, насколько это было возможно при такой погоде домой, предвкушая встречу с любимой.

***

Была глубокая ночь, когда спустя ещё два дня тревожного ожидания стук в тяжёлую дверь встревожил Изотель. Спросонья с красными от слёз глазами она поспешила отворить её. На пороге стоял Демеральд. Его отощалое лицо покрывала густая щетина. Метель утихла день назад, но потеряв по дороге свалившуюся замертво кобылу, охотник шёл пешком. Подморозив по пути ноги и пробираясь через глубокий снег, он кое-как отбился от добравшихся до окрестностей Родвайла одичалых голодных квий. Изотель, снова всплакнув, но уже от радости, помогла мужу войти, снять мечи, чекан, сапоги, одежду, облепленную ледышками, и погрузиться в тёплую воду купели, под которой девушка всё это время поддерживала огонь. Она пожалела, что понадеявшись на более тёплую погоду Экриона, не заставила мужа надеть другой комплект меховой одежды, взамен тому, что Демеральд скинул по возвращению с горы Фэрэб. Теперь, обливая любимого тёплой водой, она улыбалась сквозь слёзы, радуясь, что он снова вернулся живым. Искупавшись, Демеральд выпил тёплого отвара на основе лечебных трав, которые Изотель припасла ещё с позапрошлого лета, и поел немного грибного супа, после чего был уложен в постель, где и уснул. Сон Демеральда был беспокойным и мучительным, он что-то бормотал всю ночь о человеке с длинной чёрной густой бородой, о драконах, постоянно повторял имя Исвира. Изотель перепугалась, раньше с ним никогда такого не случалось, он был здоров, с детства его не брали болезни, а теперь, всегда большой и крепкий Демеральд лежал в бреду, обливаясь холодным потом. В полуобморочном состоянии он пребывал несколько дней, окружённый заботой жены. Некоторые соседи, прознав, что могучий охотник на драконов слёг от недуга, приносили различные снадобья и угощения и постоянно толпились у порога. Наконец, спустя пару недель Демеральд окончательно пришёл в себя.

Он сидел за столом и завтракал, поедая льняную кашу с лечебным маслом растения ваора. Всё ещё онемевшие пальцы ног вызывали беспокойство, но, не считая этого, он чувствовал себя полностью здоровым и полным сил. Его настроение было приподнято — накануне Изотель, неизвестно как сумев вытерпеть столько времени, рассказала, что он стает отцом — поэтому в душе он танцевал, скакал, и выписывал всевозможные пируэты, искренне радуясь этой неверояной новости. Наконец-то это случилось и у него появится наследник, ну или наследница! Как же он был рад! От ярких мыслей его отвлёк стук в дверь. Он подумал, что вернулась жена — она как раз уходила, что бы поблагодарить соседей, оказавших поддержку в дни его болезни и угостить их собственноручно испечённым рыбным пирогом. Но это была не Изотель, а Иланра — пожилая супруга местного лавочника. Она зашла узнать, поправился ли Демеральд и поболтать о причине, по которой по всему Раундэйлу объявили воинский призыв, наказав всем юношам явиться в Харуин не позднее, чем пройдёт неделя. Демеральд, удивившись этой новости, ответил, что не слышал о таком, на что Иланра ответила, будто ходят слухи о возможном возобновлении войны с Эресхельмом, мир с которым держался многие года. Покачав головой в дурном предчувствии, Иланра удалилась. Попрощавшись, охотник запер дверь. Вернувшись за стол, Демеральд задумался: «Мобилизация? Не уж-то правда, что шаткий мир с Эресхельмом разрушен и война за спорные северные земли, которую с опаской ждали во всём Раундэйле, всё же вспыхнула»? В глубине души он осознавал, что открытие прохода в неведомый драконий мир спровоцирует какие-то действия со стороны короля, но что именно предпримет Арэлиан II и будет это благо или погибель, он не знал.

Когда вернулась Изотель, Демеральд нетерпеливо подозвал её к себе и, усадив перед собой, начал рассказ: — Изотель, мне нужно поведать тебе невероятную историю и попросить помощи с ней разобраться. Последняя поездка в Экрион выдалась не простой и не потому, что на обратном пути меня настигла снежная буря, а потому, что нам с Фаддором удалось обнаружить кое-что невообразимое, когда мы охотились на дракона.

Демеральд изложил все подробности и постарался не упустить главного, что бы Изотель смогла понять, что именно заставило его обеспокоиться.

— И ты дал это обещание? — Спросила Изотель, когда Демеральд кончил рассказ.

— Не совсем, но я был единственный, кому он доверился и на кого возложил эту ответственность. Потом его увезли в Харуин и я не знаю, что с ним будет дальше, и не представляю как с этим открытием поступил Арэлиан, — ответил Демеральд.

Изотель устремила остекленевший взгляд мимо мужа, видимо обдумывая всё им произнесённое. Охотник терпеливо ждал, в мыслях пытаясь угадать, каковой будет реакция жены. Когда она встала из-за стола, он встал следом. Не проронив ни слова, Изотель отправилась к очагу — ей ещё предстояло сварить ужин. Демеральд терпеливо ждал. Наконец, не отвлекаясь от помешивания бульона, Изотель произнесла:

— Ты понимаешь, я очень обеспокоена за наше будущее. Почему ты вмешиваешься в подобное, когда знаешь, что скоро станешь отцом, а тем более ты только-только встал на ноги после болезни?!

Демеральд был удивлён. Надеясь на слова поддержки, он никак не ожидал подобной реакции от любимой, которая всегда и во всём была ему опорой.

— Родная, но ведь само моё ремесло предполагает смертельный риск, — произнёс он как можно мягче. — К тому же я всего лишь должен отыскать рукописи Бародура, а не вмешиваться в дела Арэлиана с Аруилом.

Изотель продолжала молча готовить еду, рамышляя о сказанном мужем.

Немного обдумав, Демеральд, подойдя ближе к жене и встав у неё за спиной, пальцами теребя край занавески, начал:

— Изотель, когда я был ребёнком, отец часто брал меня на реку, где мы с удовольствием ловили рыбу, а потом, возвращаясь обратно и подолгу беседуя со мной, он всегда умел ответить на любой мой вопрос, даже если для него самого он бы не прост. И вот однажды, когда я стал старше и усиленно тренировался, чтобы стать драконоборцем, я спросил отца:

— Если твоя семья голодна, и ты идёшь охотиться, лишая жизни невинное существо — имеешь ли ты право поступить так?

— Да, это твоё право, ибо тебя ведёт долг и ответственность перед теми, кто тебе дорог, — ответил отец.

— А если все сыты и довольны, но я иду на охоту, чтобы снова погубить невинное существо — имею ли я на это право? — ещё раз спросил я.

— Ты имеешь право поступать так, как тебе заблагорассудится, — ответил отец, — но, когда нужда не тяготеет над тобой и твоими близкими, ты поступаешь лишь следуя за своей гордыней и чувством вседозволенности.

Изотель внимательно выслушала рассказ мужа, стоя у печи.

— Так вот, милая Изотель, — продолжил Демеральд. — Порой мне кажется, что я предаю заветы отца, снова и снова поступая так, как велит мне мой азарт, моя воля, но не нужда. У нас есть всё необходимое и даже больше.

Изотель молча продолжала помешивать бульон, добавляя в него нарезанные овощи. Подойдя к ней ближе и взявшись руками за плечи, Демеральд сказал, как можно мягче:

— Я всегда был рад той возможности, что дала мне жизнь, что моё умение побеждать драконов позволило нам не нуждаться в золоте, которого у нас накопилось вдоволь. Но, увидев этот славный мир и осознав, что я забирал у них не только жизнь, но и возможность вернуться обратно, в свой родной дом, пускай и были изгнаны они за проступки, я стал понимать, что втолковывал в меня Реверальд. Я осознал, что был лишь инструментом на службе жадного короля…

— Но ведь драконы наносят вред, ты сам знаешь, — промолвила Изотель.

— Да, но как винить их за то, что они хотят лишь выжить, — ответил Демеральд.

— Ты хочешь пойти против короля? Я опасаюсь, что это может серьёзно навредить тебе. — Изотель повернулась к мужу.

— Я лишь хочу больше узнать об этих существах и исполнить просьбу Бародура. Хочу явить миру трактат о драконах, над которым он работал много лет, — ответил Демеральд, продолжив, — у нас много золота, полно еды и тёплый дом, и всё это за счёт драконов, которых мы знаем лишь как злобных и коварных существ, но таковы ли они на самом деле? Если бы ты увидела то, что увидел я, ты бы всё поняла. Прошу, родная, благослови меня скорей в дорогу.

Внутри девушки всё кипело, но она осознавала те светлые мысли, которые пытался донести до неё Демеральд. Взвешивая все за и против, Изотель с благодарностью принимала подарок судьбы в виде этого благородного и честного мужчины. С серьёзным видом Изотель посмотрела в глаза мужу.

— Я хорошо знаю тебя и верю в твой порыв, осознавая, что ты действительно идёшь по зову сердца и что твой умысел полон благородства, — сказала она. — Ты мой муж и я благословлю тебя в путь.

Изотель крепко обняла Демеральда. Он с радостью ответил на её объятие.

— Но перед этим, — вновь заговорила она, устремив игривый взгляд на мужа. — Ты должен хорошенько заняться мной на нашей мягкой напольной подстилке, иначе я никуда не отпущу тебя, великан.

Демеральд услышав слова жены, поцеловал её в тоненькую шею, откинув чёрные прямые волосы и схватив за талию, оторвал от пола, унося от чана с кипящим бульоном. Заливаясь искристым смехом, сквозь обсохшие слёзы, Изотель пыталась протестовать, умоляя дать ей хотя бы закончить готовку, но охотник был неумолим, и ей пришлось сдаться, отдаваясь во власть его объятиям, кои она так любила и по которым скучала в отсутствие мужа.

Конец ознакомительного фрагмента.