Танкисты Гудериана рассказывают. «Почему мы не дошли до Кремля»

Йоганн Мюллер

Эта книга основана на воспоминаниях немецких танкистов, воевавших в прославленной 2-й Танковой группе Гудериана. В этом издании собраны свидетельства тех, кто под командованием «Schnelle Heinz» («Стремительного Гейнца») осуществил Блицкриг, участвовал в главных «Kesselschlacht» (битвах на окружение) 1941 года, закрыв Минский, Смоленский, Киевский и Брянский котлы, – но так и не дошел до Кремля. В отличие от «невыразимо скучных, как сукно цвета фельдграу» мемуаров самого Гудериана, «читать воспоминания простых солдат и офицеров его Танковой группы гораздо более интересно и поучительно. Фельдфебель или лейтенант расскажут такие детали, которые не видны с высоты генеральского величия. И во многих случаях эти описания красноречивей армейских сводок, ведь если молодой лейтенант говорит, что от его роты осталось всего семь человек, стоит ли верить победным фанфарам?..» Как сражались, побеждали и умирали немецкие танкисты? Благодаря кому 2-я Танковая группа неслась от триумфа к триумфу – пока не нашла коса на камень, а германский Блицкриг не разбился о русскую оборону под Москвой? По чьей вине Панцерваффе так и не дошли до Кремля? Почему их победный марш на Восток обернулся крахом и первым серьезным поражением Вермахта, ставшим началом конца?

Предисловие переводчика

Они так и не дошли до Москвы

Любой человек, который хоть немного интересуется военной историей, прекрасно знает, кто такой генерал-оберст Гейнц Вильгельм Гудериан. Это творец теории танковой войны, отец немецких Панцерваффе, теоретик и практик блицкрига, один из самых успешных командиров Второй мировой войны, участвовавший во многих сражениях и одержавший множество побед. Во всяком случае, именно так говорят десятки книг.

Но в то же самое время никто не знает, кто такой генерал-оберст Гейнц Вильгельм Гудериан, потому что эти же самые книги следует читать буквально с микроскопом, чтобы выцедить рассеянные тут и там крупицы правды. И если собрать вместе все эти крупицы, то перед нами появится портрет, очень далекий от сусально-парадного. Да, Гудериан остается видным военным теоретиком, который, в отличие от болтунов РККА, сумел воплотить свои теории в жизнь. Именно благодаря Гудериану немцы сумели наладить тесное взаимодействие всех родов войск, которое и приносило им победы на начальном этапе войны.

А вот генерал Гудериан разительно отличается от теоретика Гудериана. Выясняется, что Гейнц Вильгельм был заядлым скандалистом и склочником, интриганом и доносчиком, злостным нарушителем военной дисциплины, офицером, намного переросшим свой потолок некомпетентности. Резко сказано? Что поделаешь, на правду обижаться не следует. Напомним, с чего начала восходить звезда генерала Гудериана. Во время наступления во Франции он нещадно гнал вперед свой корпус, не обращая внимания на любые запреты командования. Наверное, именно тогда он заработал свою кличку «Schnelle Heinz» — «Стремительный Гейнц». Однако победителей не судят.

Впрочем, в последнее время происходит определенная переоценка ценностей, и западные авторы начинают иначе смотреть на Гудериана. Безудержные дифирамбы Кеннета Макси сменяются жесткой критикой Рассела Харта и Паоло Баттистелли. Собственно, чего стоит одно название книги: «Гудериан — пионер танковой войны или создатель мифов?!»

Во время операции «Барбаросса» генерал-оберст точно так же пренебрегал любыми приказами командующего Группой армий «Центр» фон Бока и начальника ОКХ Гальдера, если только эти приказы не соответствовали замыслам самого Гудериана. А чтобы застраховать себя от неприятностей, Гудериан часто обращался к своему покровителю и благожелателю Адольфу Гитлеру, причем через голову всех вышестоящих командиров. И если Гитлер не отменял приказы фон Бока и Гальдера, то откровенное неповиновение все равно сходило Гудериану с рук.

Можно также вспомнить откровенно плохие отношения между Гудерианом и командующим 4-й армией фельдмаршалом фон Клюге. Напомним, что во время операции «Барбаросса» 4-я армия была соседом слева 2-й танковой группы, которой командовал Гудериан. Гейнц Вильгельм постоянно жаловался фон Боку и Гальдеру на то, что Клюге не поддерживает его операции, сознательно тормозит темп наступления и вообще является чуть ли не советским агентом. Впрочем, «чуть ли» в конце концов отпало, когда в 1944 году Гудериан обвинил Клюге в причастности к заговору против Гитлера, что в итоге привело к самоубийству фельдмаршала. В то же самое время у Гудериана не было никаких проблем с соседом справа — командующим 2-й армией бароном фон Вейхсом. О причинах патологической нелюбви Гудериана к Клюге мы можем лишь гадать. Может, это была простая зависть? Клюге был фельдмаршалом и командовал армией, а Гудериан всего лишь генерал-оберстом и командовал всего лишь корпусной группой, да вдобавок в начале войны подчиненной тому же Клюге.

Теперь о потолке некомпетентности. Во Франции Гудериан показал себя отличным командиром корпуса — энергичным, предприимчивым, смелым, хотя и своенравным. Во время операции «Барбаросса» он командовал 2-й танковой группой, которая по размерам фактически являлась армией, потому что, в зависимости от ситуации, имела от 3 до 6 корпусов. И в качестве командующего армией Гудериан показал себя очень неважно. Выяснилось, что он не в состоянии наладить взаимодействие своих войск, его корпуса слишком часто действовали по расходящимся направлениям, нарушая фундаментальный принцип концентрации сил.

Известно, что группа Гудериана участвовала в четырех операциях, завершившихся созданием грандиозных котлов — Минского, Смоленского, Киевского и Брянского. Но когда изучаешь эти операции, оказывается, что сам Гудериан вроде как и ни при чем. Фактически эти котлы были созданы силами XLVII корпуса генерала Лемельсена и XXIV корпуса генерала Гейр фон Швеппенбурга. А сам создатель теории «Kesselschlacht» в это время неизвестно зачем гнал остальные свои корпуса на восток. В никуда. Именно это безостановочное прямолинейное движение привело к Ельнинской «мясорубке» и первому серьезному поражению Вермахта во Второй мировой войне.

Хуже того, именно неумение Гудериана концентрировать свои силы приводило к тому, что советские войска получали шанс выскользнуть из образовавшегося котла, потому что кольцо вокруг него получалось рваным и слабым. Например, южный фас Киевского и Смоленского котлов держали всего две дивизии группы Гудериана, точнее, две дивизии корпуса Лемельсена — 17-я танковая и 29-я моторизованная. Точно так же всего две дивизии Лемельсена, теперь уже 17-я и 18-я танковые, держали западный фас Брянского котла. При этом на каждую из них приходилось чуть ли не по 100 километров фронта. Разве что в создании Киевского котла участвовал весь XXIV корпус, но даже в этой операции есть свои нюансы, о которых мы поговорим. И если советские генералы не сумели воспользоваться ошибками Гудериана, это уже их проблемы.

Кстати, есть еще одна сторона личности Гейнца Гудериана. Немецкие историки потратили много сил, чтобы доказать, будто Вермахт не был причастен к преступлениям СС и гестапо на захваченных территориях. И действительно, в отношении многих генералов приходилось использовать формулировку «не доказано». Заметьте, не «за отсутствием состава преступления». Генерал-оберст Гудериан относится именно к таким. Нельзя же считать доказательством строки из письма жене касательно восточных народов: «Это наполовину животные. Оборванные, грязные, вонючие, тупые — да пошли они все! Повсюду большевистские главари, которые скачут, как обезьяны».

Однако взгляды Гудериана — это его личное дело. Мы же обязаны вспомнить известный «Приказ о комиссарах». Немецкие генералы, и Гудериан в том числе, после войны дружно утверждали, что каждый из них был категорически против расстрелов и не доводил приказ до войск. Увы, целый ряд свидетельств, которые вы найдете в этой книге, подтверждает, что в данном случае Гудериан оказался послушным исполнителем воли фюрера. Причем это будут свидетельства самого разного уровня — от командира корпуса до рядового.

22 июня 1941 года германские войска перешли западную границу Советского Союза на всем ее протяжении, началась Великая Отечественная война. Гитлер и его генералы поставили перед армией задачу — разгромить Советский Союз в максимально короткие сроки в ходе очередной молниеносной кампании, пусть даже Гитлер никогда не употреблял слово «блицкриг». Опираясь на опыт боев во Франции в 1940 году, они сделали ставку на действия танковых войск. Практически все танковые дивизии были сведены в четыре танковые группы — прообраз танковых армий. Именно им предстояло наносить глубокие рассекающие удары и формировать котлы, в которых предполагалось уничтожать части Красной Армии. Именно «Kesselschlacht» — битва на окружение и уничтожение становится основным приемом Вермахта, где-то даже навязчивой идеей панцер-генералов.

Так получилось, что 2-я танковая группа, которой командовал генерал-оберст Гейнц Вильгельм Гудериан, участвовала практически во всех крупных операциях лета и осени 1941 года. Ее танковые дивизии закрыли Минский, Смоленский, Киевский и Брянский котлы. Менее известно окружение и уничтожение двух корпусов советской 13-й армии в Могилеве в июле 1941 года и котел под Рославлем. И, несмотря на все эти успехи, генерал Гудериан так и не получил вожделенный маршальский жезл. Кстати, немецкого генерал-оберста нельзя считать аналогом советского генерал-полковника, он стоит выше генерала рода войск и является последним генеральским званием перед маршалом. Интересный парадокс: девять немецких генералов стали фельдмаршалами 19 июля 1940 года по итогам Французской кампании и ни один в 1941 году, в том числе все командующие танковыми группами. Более того, генералы Гёппнер и Гудериан были отстранены от командования в декабре 1941 года, фон Клейст командовал 1-й танковой армией до ноября 1942 года. Дольше всех — до декабря 1943 года — продержался Герман Гот, командовавший 4-й танковой армией.

Впрочем, в отношении Гудериана имеется простое и логичное объяснение — слишком часто он нарушал приказы вышестоящих начальников. Да-да, имелся за ним такой грешок, несмотря на пресловутую железную немецкую дисциплину. Но, что гораздо страшнее, эти нарушения почти всегда вели к очередной победе, а такого начальство не прощает нигде и никому. Разве мог генерал Клейст забыть смелый прорыв корпуса Гудериана, который привел к окружению армий союзников под Дюнкерком, хотя он, Клейст, этот прорыв запретил? Когда зимой 1941 года после поражения под Москвой множество немецких генералов полетели со своих постов, среди них оказался и Гудериан. Это никого особенно не удивило. Любопытнее другое: многие из них позднее вернулись на фронт и воевали более или менее успешно, а вот Гудериан так и остался в глубоком тылу до самого конца войны. Да и наградами его обошли, потому что Мечей к своему Рыцарскому кресту он так и не получил, хотя это было чуть ли не дежурным знаком у генерал-оберстов Вермахта. Во всяком случае, у Гота и Клейста они имелись.

В качестве командующего армией Гудериан допускал много ошибок, хотя сказать, что он совершенно не справлялся со своими обязанностями, тоже нельзя. Но, к счастью для него, потолок некомпетентности его противников, таких как Еременко, Тимошенко, Буденный и прочие, — это дворник с рынка города Скотопригоньевска (Ф. М. Достоевский «Братья Карамазовы»). Обосновать это утверждение не слишком сложно. Вспомните подробности взятия Ельни, Орла и Брянска, описанные в этой книге. Их можно было бы счесть россказнями Мюнхгаузена, если бы они не были горькой правдой.

Но снова у советских, а теперь и у российских историков имеется прекрасный выход. Можно написать, что «2-я танковая группа захватила город Брянск, замкнув кольцо вокруг 3-й и 13-й армий». Можно написать, что «XLVII танковый корпус захватил город Брянск, замкнув кольцо вокруг 3-й и 13-й армий». Можно даже уточнить: «17-я танковая дивизия захватила город Брянск, замкнув кольцо вокруг 3-й и 13-й армий». Но ни советские, ни российские историки никогда не напишут: «Боевая группа Градль в составе 12 танков и 4 бронетранспортеров с ходу захватила город Брянск и трое суток удерживала его до подхода 167-й пехотной дивизии, не выпустив из окружения две советские армии». Причем любое из этих четырех утверждений будет чистой правдой, выбирай на свой вкус.

Кстати, можно без труда заметить одну особенность действий советского и немецкого командований в случае попадания каких-то соединений в окружение. Немцы старались держаться до последнего, а высшее командование обязательно пыталось организовать деблокирующие удары, хотя они не всегда приносили успех. Примеры — Демянск, Холм, Сталинград. И срок сопротивления немцев в котлах измерялся неделями, а то и месяцами. Советские армии и корпуса, попав в окружение, два-три дня изображали сопротивление, а потом просто разваливались и пытались мелкими неорганизованными группами просочиться наружу. Примеры деблокирующих ударов, наверное, можно найти, но для этого придется именно искать и вспоминать. И обычный срок существования окруженной советской группировки не превышал двух недель.

Еще одним доказательством некомпетентности советских генералов служат карты в книге воспоминаний Гудериана. На них прекрасно видно, как развились наступления 2-й танковой группы — танковые дивизии, а чаще одна дивизия, вырывались вперед на расстояние от 100 до 200 километров от главных сил и останавливались, полностью израсходовав топливо и почти израсходовав боеприпасы. Одна из мотопехотных дивизий вытягивалась в тонкую ниточку вдоль единственной дороги, чтобы обеспечить безопасность коммуникации. И сколько раз был отрезан и уничтожен этот зарвавшийся авангард? Ответ: ни одного раза! Даже попыток таких не было.

Поздней осенью 1941 года 2-я танковая группа в ходе операции «Тайфун» достигла своей максимальной численности, в подчинении Гудериана оказались целых пять корпусов. Более того, 11 декабря ему была подчинена 2-я армия и была создана Группа армий «Гудериан». Но это не помогло. Сначала танкисты Гудериана намертво застряли под Тулой, так и не сумев пробиться к Москве, а потом не сумели остановить контрнаступление Красной Армии. Восточный поход самого знаменитого из панцер-генералов бесславно завершился, и 25 декабря он был отрешен от командования.

Интересно, что после этого 2-я танковая армия (так теперь называлась бывшая группа) более не играла никакой серьезной роли в боях на Восточном фронте, превратившись в безликого статиста, удерживающего свои километры линии фронта — и не более того. Она не участвовала в летнем наступлении 1942 года, а во время Курской битвы лишь удерживала западный фас Курской дуги. К этому времени в ее составе не осталось ни одной танковой дивизии, хотя титул «Танковая» она сохранила.

Гейнц Гудериан оставил после себя пухлый том воспоминаний, описав свою службу в Вермахте. В свое время перевод этой книги был на всякий случай уложен в спецхран, чтобы не смущать некрепкие умы «новой исторической общности людей — советский человек». С моей точки зрения — совершенно напрасно, ибо панцер-генерал не обладал даже тенью литературного таланта, и его книга невыразимо скучна, как сукно цвета фельдграу. Во всяком случае, я в свое время капитулировал в районе шестидесятой страницы, и даже запретность книги не подтолкнула меня дочитать ее до конца.

Кстати, о литературе. В последнее время западные авторы все чаще и чаще обращаются к русскоязычной литературе. Причем если ранее это были незабвенные произведения Воениздата, то теперь используются новейшие книги А. Исаева, М. Барятинского, И. Мощанского и других, хотя отношение к ним остается настороженным. И еще одна любопытная деталь. Если сравнить библиографию хотя бы двух книг — «Котлы 41-го» А. Исаева и «Наступление на Москву» Н. Цеттерлинга, то выяснится, что Цеттерлинг использовал русских книг примерно в пять раз больше, чем Исаев немецких. Такая вот интересная арифметика.

Мы хотим представить вам воспоминания простых солдат и офицеров 2-й танковой группы, читать которые гораздо более интересно и поучительно, чем генеральские сочинения. Но сквозь красочные описания жестоких боев проступает подлинное лицо войны — кровь, грязь, страдания, смерть товарищей. Фельдфебель или лейтенант расскажет такие детали, которые не видны с высоты генеральского величия. И во многих случаях эти описания красноречивей армейских сводок, ведь если молодой лейтенант говорит, что от его роты осталось всего семь человек, стоит ли верить победным фанфарам? К тому же эти люди так и не дошли до Москвы!

И как говорил Марк Порций Катон Старший: «Ceterum autem censeo Deum non esse».