Кукушонок

Камилла Лэкберг (2021)

МИРОВОЙ БЕСТСЕЛЛЕР ОТ «ШВЕДСКОЙ АГАТЫ КРИСТИ». ТОП-10 САМЫХ ПОПУЛЯРНЫХ ПИСАТЕЛЕЙ ЕВРОПЫ. БОЛЕЕ 35 МИЛЛИОНОВ ЭКЗЕМПЛЯРОВ КНИГ В 60 СТРАНАХ НА 30 ЯЗЫКАХ. ОНА ПОГИБЛА МНОГО ЛЕТ НАЗАД. НО ДО СИХ ПОР МЕШАЕТ ЖИВЫМ… Во Фьельбаке намечается большой праздник — свой золотой юбилей отмечают знаменитый прозаик Хеннинг Бауэр и его жена Элизабет. На торжество пригласили множество видных людей Швеции, в том числе известную писательницу Эрику Фальк и ее мужа, полицейского Патрика Хедстрёма. Внезапно отказывается прийти выдающийся фотохудожник и близкий друг четы Бауэров — Рольф Стенкло. И никто не понимает, почему. Но непонимание быстро сменяется ужасом: в тот же вечер Рольфа зверски убивают в его галерее. Патрик возглавил расследование этого убийства, а Эрика, как обычно, начинает собирать материал для своей будущей книги, посвященной жуткой трагедии. Они еще не знают, что это лишь начало целой серии таинственных убийств… Камилла Лэкберг — ведущий автор среди прославленных мастеров скандинавского детектива. Первый же ее роман стал мировым бестселлером — как, впрочем, и каждый последующий. Лэкберг входит в десятку самых популярных писателей Европы. «Лэкберг — эксперт в деле смешивания милых домашних сцен с останавливающим кровь ужасом». — Guardian «Лэкберг особенно хороша в изображении клаустрофобии, свойственной маленьким сообществам, в которых все знают всех, а полицейский может дружить с убийцей». — The Times «От романов Лэкберг бросает то в жар, то в холод». — Sun «У Лэкберг особый дар: ей удалось создать два наиболее законченных образа во всей современной детективной литературе — причем сделать это с особой теплотой, пробивающейся сквозь скандинавскую холодность». — Independent

Воскресенье

Скоро, скоро… Фанни Клинтберг думала о том, что недолго ей осталось мучиться в этом месте. Она откладывала каждый эре с проклятой работы, чтобы иметь возможность уехать. Восемнадцать лет во Фьельбаке — с нее довольно. Бесконечные зимы в поселке с тысячью жителей, где все обо всех всё знают и нет ни малейшей возможности что-либо утаить. А летом наезжают любители пляжного отдыха и ведут себя как хозяева только потому, что за всё заплатили.

Фанни достала чистящие и моющие средства из багажника старого «Фиата», который родители подарили ей на восемнадцатилетие. Ничего особенного, но Фанни любила красную колымагу за то, что та делала ее хоть немного свободней.

Взяв все необходимое, она закрыла багажник, глубоко вздохнула и полезла за связкой ключей от помещений, которые убирала. На Бали она точно не будет мыть полы, разве что в собственном бунгало. Фанни планировала устроиться в бар и уже начала изучать названия напитков в интернете. Посмотрела даже старый дрянной фильм «Коктейль», который так любила ее мама, потому что, по совершенно непостижимой для Фанни причине, была влюблена в того жуткого артиста…

Она отперла дверь, подперла ее поддоном с моющими средствами и вытащила пылесос. Это была относительно легкая работа. Галерея — большой, пустой зал. Поднимать, протирать, обходить почти нечего. Фанни убрала поддон — дверь с громким стуком захлопнулась — и обернулась в пространство зала.

В следующий момент она пронзительно закричала.

* * *

— Ну, как?

Голос Патрика звучал хрипло, как будто весь его рот был устлан наждачной бумагой.

— Никак.

Тон, которым это было сказано, не оставлял сомнений в искренности.

— Черт, это поэтому мы больше не веселимся?

— Поэтому и из-за трех маленьких детей, — простонала Эрика, поворачиваясь к мужу.

Ее дыхание заставило Патрика поморщиться. Но он скривился еще больше, когда понял, что с его собственным дыханием дело обстоит не лучше.

— Не знаю, о чем я думал, когда столько пил, — пробормотал Патрик, не в силах оторвать голову от подушки.

— В моем случае виноват, конечно, Уле, — сказала Эрика. — Он явно поставил себе задачей завалить меня под стол. Как мы вообще добрались до дома? Неужели шли пешком?

Патрик напряг память, но та молчала. Так или иначе, они дома — и даже добрались до постели.

— Когда мы должны забрать детей? — спросил он, прочистив горло.

— Мы договорились на одиннадцать, но, думаю, придется просить Анну и Дана об отсрочке еще на несколько часов.

Эрика натянула одеяло выше подбородка, причмокнула и поискала бутылку с водой, которую всегда держала на прикроватной тумбочке. Осушив половину, передала бутылку Патрику, который с благодарностью ее принял.

— Похоже, я слишком стар для такого… — Он вздохнул и попытался разобраться с собственной головой: осталась ли в ней хоть какая-то здоровая часть?

— Так или иначе, ты должен признать, что вечер удался, — отозвалась Эрика. — Может, и не настолько, чтобы окупить твои страдания, но все-таки…

— Согласен, но прежде всего за счет моего присутствия за столом и речи младшего сына в стиле Нурена^[9].

— Ты упомянул Нурена? Неужели все эти годы я жила с подпольным интеллектуалом?

Эрика улыбалась. Светло-русые волосы обрамляли ее лицо, и Патрик про себя отметил, что его жена чертовски привлекательна даже в таком состоянии.

— Я всегда был интеллектуалом, — ответил он, умудрившись, опираясь на локти, приподнять верхнюю честь тела. — Другое дело, что коммерческие писатели не в состоянии оценить тонкости моего юмора.

В голову ему полетела подушка, и все вокруг заходило ходуном. Оправившись, Патрик принялся щекотать Эрику. Так, постепенно, супруги пробуждались к жизни. Достаточно было одной таблетки альведона с ипреном, чтобы довести процесс до логического завершения. Но тут зазвонил телефон на тумбочке. Поначалу Патрик решил не обращать на него внимания.

— Это могут быть Анна и Дан, — сказала Эрика и приподнялась на локте, так что одеяло соскользнуло с одной груди.

Патрик остановил на жене долгий взгляд, после чего неохотно потянулся за трубкой.

— Это не Дан и не Анна. Это с работы.

Он несколько раз прочистил горло, прежде чем ответить:

— Да, это я… Что ты такое, черт возьми, несешь?.. Хорошо, где?.. Я выхожу прямо сейчас. Криминалисты уже в пути?.. Хорошо, я подожду их там.

Похмелья как не бывало. Патрик откинул одеяло и поднялся с кровати.

— Что случилось? — спросила Эрика, медленно принимая сидячее положение.

Патрик уже надел джинсы и футболку, отрыв то и другое в ворохе одежды на полу возле кровати.

— Труп в галерее в Галербакене.

— Труп? Чей? Вивиан? Рольфа? — Эрика тоже начала одеваться и бросила мужу пару черных носков.

— Ничего не знаю, — Патрик замотал головой. — Уборщица сегодня утром обнаружила в галерее труп. Звонила Анника. Я выхожу прямо сейчас. Ты заберешь детей?

— Я все сделаю, — Эрика уже натягивала через голову студенческий свитер. — Держи меня в курсе! — напутствовала она мужа.

Слишком поздно. Дверь за ним уже захлопнулась.

Примечания

9

Ларс Нурен (1944–2021) — шведский драматург, театральный режиссер.