Папа для потеряшек

Кара Мель

— Ты наш папа? — меня с интересом рассматривают две малышки. — Да, — киваю. — Мама говорила, что наш папа козел, — выдает одна. — Ты на козла не похож, — задумчиво обходит вокруг. Задирает мое пальто. — Ты что творишь?! — одергиваю его обратно. На улице минус двадцать! Кто вообще додумался в такой мороз гулять? — Где твой хвост? — спрашивает требовательно. — Покажи рога! У козлов рога есть! Где твои? — вторая малышка залезает на лавку, подпрыгивает. Хочет снять с меня шапку. Не девочки, а самая настоящая шпана! — Мать ваша где? — не выдерживаю напора. — Не знаем, — переглядываются. — Она замуж за дядю Полита собралась, вот мы и сбежали. Не хотим с ним жить. Он нам не нравится!

Глава 6. Оля

— Не хочу! Не буду! — топает ножкой Алиса, откидывая куртку в сторону. Я терпеливо ее поднимаю с пола.

— Нужно одеваться, — обращаюсь к дочери. — За нами скоро приедут.

Но малышка не отступает. Она скрещивает руки на груди и отворачивается в сторону. Обиделась, не смотрит на меня.

Растить дочерей без отца тяжело, и, если честно, я еле справляюсь. Если бы не помощь мамы, то не представляю, что было с нами сейчас. Работа, кружки, детский сад, болезни… Проблемы наваливаются и нарастают, как снежный ком. В одиночку не разобрать.

Мама в первые месяцы после родов приехала ко мне на помощь, затем братья купили ей квартиру в соседнем подъезде, и она осталась жить здесь. Мы вместе занимаемся девочками, но живем врозь.

Олеся и Алиса — замечательные, добрые малышки. Но как упрутся, так хоть вой. С места не сдвинуть и не переубедить. Эх…

Был бы у них отец, все могло быть иначе. Но увы и ах, его нет.

Макар оказался самым последним козлиной, а Ипполита девочки не принимают. И что с этим делать, я просто не представляю.

Подхожу ближе к доченьке, смотрю на нее сверху вниз и вздыхаю. Иногда договориться с девочками становится просто нереально тяжело.

Две маленькие упрямые барашки. Как в голову втемяшится что-то, так вовсе труба.

— Принцесса моя, — присаживаюсь так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Вочередной раз хочу до нее достучаться: мой будущий муж малышкам вовсе не враг.

— Ипполит очень ждет нас в гости. У него много игрушек, — пытаюсь уговоритьмалышку. — Даже крокодил есть, — заговорщицки подмигиваю.

— Не хочу! — продолжает упираться. По глазам вижу, что скоро расплачется.

Раздражение так и рвется наружу, но я старательно сдерживаю его. Срываться на детях нельзя.

Держать себя в руках очень непросто. Особенно после сложного рабочего дня и впреддверии важного разговора со Смоленским.

Я долго думала и поняла, что свадьбу нужно будет перенести. Не лежит у меня душа к поспешному браку.

За последнее время вокруг нас слишком много странных совпадений иглупых нестыковок. И если раньше я все сбрасывала со счетов, ведь всякое можетслучиться, то наша последняя встреча в торговом центре на многое мне открылаглаза.

Ипполит врет. Причем давно и очень складно.

Я не верю, что тогда с ним была сестра. Это кто-то такой, кого я не должна видеть ипро кого не должна была узнать.

На ум приходит только одно, если честно.

— Я тоже не хочу никуда ехать. — Олеся печально вздыхает, смотрит на меня с мольбой. — Мамочка, давай другого папу найдем. Нам не нужен папа Полит.

От слов дочерей сердце сжимается, а в горле образуется ком.

— Оль, оставь их со мной. — В разговор вмешивается мама, выходя из детской. — Нечего девочек к Смоленскому тащить, — говорит с пренебрежением.

Мама тоже не нравятся мои отношения с Ипполитом. Она утверждает, что он гнилой человек.

— Мам, — снова вздыхаю. Рядом с ней скрывать раздражение получается еще хуже. — Они ведь должны привыкать.

— Они ничего никому не должны, — подходит ближе и как бы ненароком закрывает малышек собой. — Это ты должна, Оль, — говорит еле слышно. — Любить и заботиться о них.

— Что я и делаю, — шиплю на нее.

— Можно с бабушкой остаться, — принимаются верещать с обеих сторон. — Пожалуйста! Ну, пожалуйста!

Закатываю глаза.

А-а-а-а! Да что же это такое?! Все против меня.

— Раздевайтесь, — сдаюсь. — Останемся дома.

Квартиру наполняет счастливый детский визг.

Малышки наперегонки скидывают с себя сапоги, снимают теплые кофты и брюки, бегут в комнату и закрывают дверь.

— Оля, не нужен тебе Смоленский. Поверь мне, — настаивает мама. — Зря за него замуж собралась.

— Мы уже неоднократно обсуждали это, — цежу сквозь стиснутые зубы. — Выйти замуж за Ипполита не худший вариант, — бросаю на нее многозначительный взгляд. — Согласись.

— Но и не лучший, — парирует с улыбкой, отчего завожусь еще сильнее.

— Давай прекратим этот бессмысленный спор, — прошу ее. — Я уже взрослая. Разберусь.

Обхожу маму стороной. Иду на кухню, хочу заварить себе чай и немного подумать. Как ни крути, но мама и девочки не просто так бастуют. Может быть, все же я не права.

Мама идет следом за мной.

— Ты братьям о нем говорила? — не успокаивается.

— Нет, — отвечаю коротко. Ну не хочу я это все сейчас обсуждать!

Делаю глубокий вдох пытаясь немного успокоиться и взять себя в руки. Понимаю, что мама хочет как лучше и она не со зла. Но блин! Бесит!

— Оль, — вновь начинает.

— Не надо! — прошу ее, выставляя руки вперед. — Мам, я сама разберусь, — пауза. — Пожалуйста, не лезь!

Она смотрит на меня не моргая, молча вздыхает, разворачивается и выходит из кухни. Сажусь на стул, ставлю на стол локти и опускаю голову. Как же я от всего этого устала. Как же хочется, чтобы меня оставили в покое!

Телефон звонит. Достаю его из кармана, не глядя принимаю вызов. Мне не нужно смотреть на экран, чтобы знать, кто звонит.

Ипполит. Он приехал. И будет просить спуститься.

— Сейчас спущусь, — говорю обреченно.

— Ты всегда так отвечаешь, когда звонят с незнакомого номера? — В динамике раздается знакомый до боли голос. Сердце пропускает удар.

— Мак? — произношу на выдохе.

— Ты ждала кого-то другого? — слышу усмешку. Внутри все начинает дрожать. — Спускайся. Поговорим.