Дежавю

Карина Илларионова (2024)

Дежавю. Его считают обманом сознания или сбоем в работе уставшего мозга. Но что, если это не так и всё действительно повторяется? Что, если трагедия в настоящем даст ответы на вопросы прошлого, которое невозможно отпустить и забыть? На что ты пойдёшь ради призрачного шанса наказать того, кто разрушил твою жизнь?

Глава 4

Звонок телефона выдернул Арину из недолгого сна.

Она пришла домой около пяти утра, успела обрадоваться тому, что, по всей видимости, мать осталась ночевать у своего мужчины и ничего не узнает, а потом прямо в одежде упала на кровать, завернулась в одеяло и мгновенно уснула.

И вот теперь она кому-то понадобилась.

— За что? — страдальчески пробормотала Арина и ткнула в телефон. — Слушаю.

— Доброе утро, Арина, — произнёс знакомый голос. Низкий, бархатистый, обволакивающий.

— Дядь Слав… я сплю… — жалобно сказала Арина, отодвинула телефон от уха и посмотрела на время. — Полвосьмого… Кто звонит в такую рань? Написать не мог?

Он помолчал, словно подбирал слова.

— Кое-что произошло, — ответил он наконец. — И мне нужно с тобой, во-первых, поговорить об этом. Очно. А во-вторых, надо, чтобы ты отработала как фотограф на мероприятии.

— На каком? — обречённо уточнила Арина.

— Подъезжай ко Дворцу пионеров прямо сейчас. К арке у запасного выхода, там пока никто не стоит, припаркуешься. Всё расскажу. Жду.

— Дворец детского творчества, — автоматически поправила Арина, но отчим уже повесил трубку. Она отбросила телефон в сторону, зарылась лицом в подушку и промычала: — Ну за что?!

Через две минуты она снова взялась за телефон, просмотрела новости, почему-то надеясь прочитать, что пропавшая девочка вернулась домой, но никаких упоминаний об этом найти не удалось. Арина заставила себя встать и, зевая, отправилась на кухню. Оттуда раздавались какие-то звуки, и она решила, что мать всё-таки пришла домой и теперь в одиночестве пьёт свой утренний кофе.

Но Арина ошиблась.

Мать была не одна. Напротив неё за столом сидел дядя — какой-то взъерошенный, с красными глазами и трясущимися руками, одетый в ту же самую одежду, что и вчера.

— Д-доброе утро, — запнувшись, сказала Арина. — Всё хорошо?

— Да, — хрипло ответил дядя.

Мать — выглядевшая не в пример лучше своего брата, словно и не провела ночь вне дома — криво улыбнулась:

— Всё в порядке, Ариш. Просто дядя поругался с тётей Леной и ночевал у нас.

Что ты такое говоришь? Кто ночевал у нас?! — хотела возмутиться Арина, но почему-то не произнесла ни слова и осторожно опустилась на стул, пристально глядя на мать.

— Ты уже спала, когда мы пришли, — неловко добавила та.

— Понятно, — сказала Арина и взяла из стоявшей на столе вазы с фруктами нектарин. — Ну да, я как-то рано уснула, часов десять было.

Дядя выдохнул.

— Мы около одиннадцати пришли, да, Коль? — спросила у него мать.

— Ближе к двенадцати, мне кажется, — ответил он.

— Понятно…

Арина покрутила в руках нектарин. В ушах — то ли от недосыпа, то ли от злости из-за того, что дядя ввязался в очередную интрижку, а мать опять его покрывает — шумело.

— Ты какая-то бледная, — с тревогой сказала мать. — Сделать чай?

Арина покачала головой:

— Нет, спасибо. Мне надо работать. Дядя Слава позвонил, нужно…

На лице матери появилось ледяное выражение.

Арина закатила глаза:

— Ну простите меня, пожалуйста! Конечно же он не дядя Слава, а Вячеслав Витальевич. Так лучше?

— Намного, — холодно сказала мать. — И не забывай, пожалуйста, что кроме этой непонятной работы, не требующей никакой квалификации, у тебя недописанный диплом.

Арина открыла было рот, чтобы объяснить матери, насколько та не права по поводу фотографии… но поняла, что это бесполезно. Проблема была не в самой работе, а в том, кто её предложил.

— Не забуду, мам, — пообещала Арина. — Я пойду. Хорошего дня.

Она встала из-за стола, вышла из кухни и только в коридоре позволила себе презрительную гримасу.

Мерзость. Просто мерзость. Фу.

* * *

Отчим стоял под аркой пожарного проезда Дворца детского творчества и, морщась, рассматривал машину Арины.

— Бампер. Снова, — сказал он.

Арина вздохнула и разумно решила, что лучше перевести разговор на работу:

— Так что надо делать?

— Как ты вообще ездишь? — резко спросил отчим. — Третий раз за полтора года. Третий! Мать видела?

Арина поправила рюкзак, съезжавший с плеча, и изобразила широкую улыбку:

— Ей наплевать.

Лицо отчима исказилось — брови сдвинулись к переносице, тяжёлые складки на лбу и щеках стали ещё глубже, челюсти сжались.

— А, ну да, — процедил он сквозь зубы. — Наплевать. Денег-то полно. А я ей говорил, что покупать тебе…

— Что. Ты. Хотел? — отчеканила Арина.

Отчим посмотрел на неё в упор, и Арине стало не по себе.

— Для начала поговорить. Вчера… — буркнул он, осёкся и после паузы заговорил ещё более раздражённо: — Какого чёрта ты устроила в своих блогах? Что за вопли про благоустройство?

Арина вспыхнула:

— Ты вообще видел, что они сделали? Половина деревьев засохла! И они посадили туи!!! Опять эти грёбаные…

Отчим поднял руку вверх:

— Остановись, — приказал он. — Об этом потом.

Арина демонстративно фыркнула, но умолкла. Отчим посмотрел на часы, потом взял её под локоть и подтолкнул в сторону входа во Дворец.

— Вчера произошло то, что меня тревожит, — размеренно заговорил он, открывая дверь. — Ты же помнишь, что в финале танцевали пять пар, а не шесть?

Воздух вокруг стал каким-то тяжёлым. Арина с трудом втянула его в себя, перешагнула порог и как можно равнодушнее ответила:

— Да, я в курсе. Девочка из шестой пары ушла из Дворца и не вернулась.

Отчим искоса на неё посмотрел. Арина растянула уголки губ в улыбке.

— Я считаю, — продолжил он, — что её исчезновение может быть связано с исчезновением Иры.

И Арина не выдержала. Остановилась, выдернула руку и посмотрела отчиму прямо в лицо. Он спокойно выдержал её взгляд.

— О чём ты говоришь? — медленно спросила Арина. — Какая тут может быть связь?

— Вчера было ровно шесть лет, — ответил отчим. — День в день. Поэтому я пошёл в полицию и рассказал о том, что случилось с Ирой.

— Зачем?!

— Думаю, информация об Ире поможет найти пропавшую девочку, — сказал он так, как будто речь шла о чём-то само собой разумеющемся.

Арина на секунду зажмурилась, гася совершенно ненужные эмоции, и снова двинулась вперёд.

— Не вижу логики, — честно сказала она. — Даже если… Ладно, пусть. Дело твоё. А зачем ты мне это говоришь?

— Затем, что беспокоюсь, — коротко пояснил отчим. — Вчера ты стояла с Владом. А Влад странный парень. Хороший, наверное, но странный. Будь осторожнее. Пожалуйста.

Странный? Влад странный? Быть осторожнее?!

Арина помолчала, обдумывая услышанное. Смысл слов отчима от неё упорно ускользал.

— Какой-то бред, — пробормотала она.

— А во-вторых, — уже чуть официальнее сказал отчим, — в связи с этим происшествием ты нужна как фотограф. Сейчас во Дворце развёрнут штаб поисковиков. Сделай приличные фото или видео их работы… и меня.

Арина споткнулась и неожиданно для самой себя рассмеялась:

— О боже! Ты типа тревожишься о пропаже девочки и обо мне, но не упускаешь случая попиариться на чужой беде? Так сильно хочешь стать мэром? Самому не противно?

Он не ответил. Арина хотела продолжить, но они уже оказались в холле Дворца, и отчим вдруг заговорил гораздо громче, чем раньше, обращаясь к стоявшему неподалёку молодому светловолосому мужчине с почти военной выправкой, одетому в простые джинсы и толстовку:

— Лейтенант! Можно вас?

Полицейский? — предположила Арина. Но вчера она с ним точно не пересекалась, иначе запомнила бы.

Мужчина повернулся на звук, внимательно взглянул на обоих и сказал:

— Слушаю.

— Я вспомнил кое-что важное, — торопливо произнёс отчим. — Точнее, я думаю, что это может быть важным.

Арина, прищурившись, на него посмотрела. С каждой секундой она всё меньше и меньше понимала, что и зачем он делает.

— Что именно? — спросил полицейский.

— Серьги, — ответил отчим. — На девочке во время отборочных этапов и полуфинала были серьги, очень приметные, яркие. А потом, когда она спускалась по лестнице, я точно это помню, на ней уже не было украшений.

Серьги?

И вдруг Арина поняла, что отчим прав. Она ведь тоже обратила внимание на украшения и на саму Инну ещё во время четвертьфинала, но почему-то вчера про даже не вспомнила про серьги. Хотя имели ли они значение?

Кажется, полицейский тоже не считал, что это может быть важным. Он вздохнул и снисходительно пообещал:

— Хорошо. Я запишу. Серьги…

Отчим вытащил из кармана свой телефон и, начиная что-то в нём искать, продолжил говорить:

— Вот, есть фото с предыдущего дня, она всё время танцевала в них. Посмотрите. Почему вдруг Инна их сняла? Она была одета для стандарта, а серег не было. Получается, она действительно не собиралась больше танцевать?

Полицейский взял телефон и сказал уже более заинтересованным тоном:

— Спасибо за информацию.

Арина тоже посмотрела на экран и поняла, что отчим открыл официальную страницу городской администрации в соцсети как раз на сообщении о турнире. К сообщению были прикреплены фотографии танцоров — те самые, которые сделала Арина в субботу. Но только сейчас она сообразила, что на них есть и Инна.

— Если нужны снимки в лучшем качестве, они есть у нашего фотографа, — отчим повернулся к Арине. — Ведь есть? Арина, ты можешь их переслать товарищу из полиции? Думаю, они ему пригодятся.

— Пригодятся, — согласился лейтенант, продолжая смотреть в телефон.

Арина вздохнула и стянула с плеча рюкзак.

— Минуту, — пробормотала она и зачем-то попросила: — Какое там фото, покажете?

Дурацкий вопрос. Она же прекрасно видела фотографию, и наверняка полицейский это понимал, но всё равно развернул телефон к Арине. Она впилась взглядом в экран, пытаясь угадать, что так заинтересовало лейтенанта.

Сердце пропустило удар.

Под общим счётчиком лайков было написано: «Оценили Андрей Бычков, Влад Назаров, Мария Григорьева и другие». Полицейский тоже смотрел на эти имена? Почему?

… Влад странный парень… Будь осторожнее. Пожалуйста…

Отчим говорил про Влада полицейским? Зачем? Что, чёрт побери, он творит?!

Арина поняла, что зависла на неприлично долгое время, и заставила себя заговорить:

— Да, тот день точно есть, не удаляла. Серьги шикарные, я тоже их запомнила.

— Ну тогда, Арина Васильевна, проходим вон туда, в кабинет администрации, — неожиданно приказал лейтенант. — Оформим передачу фотоматериалов как полагается. И побеседуем.

Арина замерла.

— Откуда вы знаете моё отчество? — с подозрением спросила она.

Отчим смутился — или ей это просто показалось? — и бросил на полицейского косой взгляд. Лейтенант пожал плечами и повторил:

— Пройдёмте.

— Арина, позвони мне, когда закончите, — добавил отчим, отводя глаза. — Твою работу никто не отменял.

* * *

— Наберите на своём телефоне звездочка, решётка, ноль шесть, решётка, — попросил полицейский Арину, продолжая заполнять какие-то бланки.

Он занимался этим так долго, что она успела внимательно его рассмотреть, отметить про себя достаточно редкое сочетание смуглой кожи, светлых волос и карих глаз, прикинуть, насколько хорошо он получается на снимках — на первый взгляд лейтенант казался довольно фотогеничным. Потом от скуки зашла в чат своей группы, пролистала обсуждение, наткнулась на странное сообщение, что она обещала помочь с закупкой алкоголя к Дню Радио, хотя вроде бы она такого не обещала. Ответила, раздражённо заблокировала телефон и перешла к разглядыванию кабинета директора Дворца, который они бесцеремонно заняли. С тех пор, как Арина была здесь в последний раз, ещё до развода отчима и матери, почти ничего не изменилось, и это ей почему-то не нравилось.

— Зачем? — спросила Арина.

— Вы же сказали, что часть снимков сделана на телефон, — спокойно пояснил полицейский. — Эта команда покажет уникальный код устройства. Он нужен для идентификации.

— Ясно. Кстати, вы не представились, — сообщила ему Арина, вводя нужную комбинацию. — Ваши коллеги сначала представлялись, а потом уже… Так… Какая-то картинка с цифрами. Что с ней делать?

— Давайте сюда, — сказал полицейский, забрал телефон у неё из рук, положил рядом с фотоаппаратом и начал вписывать в бланк длинную цепочку цифр. — И продиктуйте код разблокировки.

— Что? — Арина ошарашенно на него посмотрела.

Полицейский поднял голову от бумаг и повторил:

— Код разблокировки. Или вы хотите, чтобы мы в попытках получить доступ к данным сбросили всё до заводских настроек?

В висках застучало. Она наконец-то поняла, что именно подразумевал лейтенант под передачей фотоматериалов.

— Я не отдам вам телефон, — возмущённо сказала Арина. — И фотоаппарат тоже не отдам.

— А это решать не вам. Ознакомьтесь и распишитесь на двух листах.

Полицейский протянул Арине заполненные бланки, и она упёрлась взглядом в заголовок: «ПРОТОКОЛ об изъятии».

— Я ничего вам не отдам, — повторила она. — Вы можете скопировать фото, техника-то то вам зачем? Это превышение… — Арина запнулась, пытаясь вспомнить правильную формулировку, но не смогла. — Короче, превышение. Вы не имеете права.

Лейтенант усмехнулся:

— Можете написать на меня жалобу.

Арина сжала зубы и молча расписалась.

— Благодарю! — сказал лейтенант и лучезарно улыбнулся. — Один экземпляр ваш. Кстати, я Игнатов Илья Геннадьевич, оперуполномоченный.

— Я должна ответить, что мне очень приятно, или что?

— А вдруг вы всё-таки решите написать жалобу? Вот я и представляюсь. Можете написать прямо сейчас, мой непосредственный начальник тоже здесь, сразу ему отдадите. С текстом жалобы помочь, или сами справитесь?

Арина аккуратно сложила один из листов, убрала в карман, затем откинулась на спинку стула и пристально посмотрела на полицейского.

— Вы специально это делаете? — поинтересовалась она. — Пытаетесь вывести меня из себя? Зачем?

Лейтенант Игнатов усмехнулся:

— Попытался, да. Но вы неплохо владеете собой. Необычно для вашего возраста, Арина Васильевна.

— Пришлось повзрослеть раньше времени, — с прорвавшейся ненавистью ответила Арина. — Потому что в пятнадцать лет на мне оказалась куча обезумевших взрослых…

Она заставила себя замолчать. Выдохнула. Поняла, что лейтенант ждёт продолжения, и заговорила уже спокойнее:

— Шесть лет назад моя двоюродная сестра тоже ушла из Дворца пионеров. Вот так же, как Инна. Просто взяла и ушла. Моя тётя, мама Иры, была беременна. Наш общий дедушка был очень болен. У дяди были проблемы в бизнесе.

— И? — спросил Игнатов.

Надо было остановиться, не было никакого смысла рассказывать о том времени, но Арина поняла, что хочет выговориться. Впервые за шесть лет. Она имела на это право.

— Дедушка умер после того, как узнал про Иру, — со злостью сказала Арина. — Бабушка оказалась в больнице в предынсультном состоянии. Тётя родила раньше времени недоношенную девочку, сначала все думали, что она умрёт, но Крис выжила, только проблемы разгребают до сих пор, плохо со зрением и почти не говорит… А дядя… Дядя ушёл в запой. Замечательное решение, правда? Он не появлялся дома по несколько дней подряд, он даже не пришёл на похороны своего отца, он… — Арина сморгнула навернувшиеся на глаза слёзы. — Мама рвалась на части. И я тоже рвалась. Я пыталась всем помочь, бегала по больницам к бабушке и к тёте Лене. Несколько раз забирала дядю из вашего отдела, он постоянно попадал в какие-то истории по пьяни… Я даже пыталась не давать ему пить, воспитывала, но потом поняла, что смысла нет. И слушала, слушала, слушала их всех. Они все жаловались, как им тяжело. Я их слушала. Утешала. Говорила, что всё будет хорошо. А сама плакала ночью в подушку, чтобы мама не услышала. И никто, никто не спросил, каково тогда было мне. Поэтому… Поэтому да. Я повзрослела.

Игнатов молча на неё смотрел, и Арина осознала, что он всё-таки добился своего и вывел её из равновесия.

— Но сейчас всё хорошо, — сказала она и натянула на лицо свою лучшую улыбку. — Мы справились. Дядя закодировался два года назад. Кристина лечится, ходит в коррекционный садик, занимается у лучшего логопеда-дефектолога Рязани, прогнозы хорошие. Дядя говорит, что скорее всего она пойдёт в обычную школу. Бабушка поправилась. Мама тоже в порядке. У всех всё хорошо.

— У всех всё хорошо, — задумчиво повторил Игнатов. — Отлично. Больше вас не задерживаю, Арина Васильевна. Можете идти.

— Когда мне вернут телефон и фотоаппарат? — спросила она.

— Думаю, дня через три-четыре, не раньше.

— Чудесно! — Арина взяла со стола свой паспорт и поднялась со стула. — Спасибо вам огромное!

— Всегда пожалуйста, — ответил Игнатов и снова раздражающе улыбнулся.

Арина вздёрнула подбородок, выпрямила спину и направилась к выходу из кабинета. У порога она задержалась и провела пальцами по дверной ручке, поворачивая её в нужном направлении, а потом шагнула в коридор и осторожно прикрыла за собой дверь. Тихий щелчок — всё такой же, как и много лет назад — оповестил её, что за прошедшие годы никто не удосужился починить неисправный механизм. И прямо сейчас лейтенант Игнатов оказался заперт в чужом кабинете, а чтобы оттуда выйти, надо или знать, как правильно прокрутить ручку двери изнутри, или найти директора — ведь сработал замок, ключ от которого никогда не сдавали на проходной.

На секунду ей стало стыдно за свою выходку, но было поздно что-то менять. Арина вздохнула и отправилась на поиски отчима.