Смотри сердцем. Ясновидящая для Генерала

Карина Родионова (2024)

У меня было все: титул, достаток, желанный жених. Вот только жениху я оказалась не нужна. А потом я потеряла все, даже память и зрение. Так чего же этому княжичу от меня теперь нужно? Первая часть дилогии Присутствуют довольно откровенные сцены.

Глава 4

Александра

— Саша, я люблю тебя! Прости меня, родная! — кричал Инвар.

— Ты обманул меня, никогда тебя не прощу! — гордо отвечала я ему.

— Саша, неужели я ничего не могу сделать для тебя, чтобы ты меня простила? Хочешь, я совершу подвиг, я пожертвую жизнью для тебя, я убью дракона, хочешь?

— Ну если только дракона… И пироженку хочу… нет, тортик. Два! Безе и чизкейк. И колбаски копченой!

— Я все сделаю для тебя, Саша! Саша! Саша!

Голос Инвара почему-то менялся и он зачем-то тряс меня за плечо.

— Саша, вставай! Саша! — звал Инвар голосом мачехи, продолжая трясти меня, как грушу.

— Мммм… — ответила я.

Что означало: “Зачем вы мешаете мне спать, коварная женщина?”

— Саша, вставай, тебе пора готовиться к приему!

— Ыыыы…

Перевожу: “Отстаньте от меня, нехорошие вы человеки, дайте мне спокойно умереть”.

— Саша. у нас всего пять часов до начала мероприятия! Впереди слишком много дел. Немедленно вставай!

— Ууууу…

Перевожу: “Никуда я не пойду, останусь навечно лежать под любимым одеялком”.

Вскоре до моего носа донеслись запахи свежесваренного кофе и сдобных булочек с корицей. Такой аргумент в пользу раннего (всего-то полдень еще) подъема сработал весьма эффективно и я все же выкарабкалась из-под одеяла. Потом я сделал открытие века. Еще через несколько минут я с трудом открыла второе веко и попыталась сфокусироваться на окружающем мире. Ну а дальше все понеслось. Пока я шустро поглощала булочки, которые отменно получались у нашей кухарки, служанки в четыре руки меня раздевали, распускали мои косы. Прямо с чашкой кофе меня запихнули в ванну с ароматными маслами, мое тело скребли, оттирали всякими скрабами, мои волосы мыли, смазывали чем-то, подравнивали и завивали. Короче, из меня делали конфетку. Сладкую и ароматную. Потом в меня влили еще чашку какого-то чая и начали делать одновременно в четыре руки маникюр и педикюр. И еще чашка чая (хорошо, хоть в туалет отпускали) и за мою прическу взялся приглашенный парикмахер. После очередной чашки чая я взвыла, что у меня уже в ушах булькает, но была уже в таком состоянии, что мне было все равно, что со мной творят. Только удивилась, что надели на меня не любимое алое платье, а скромное белое. Но Я даже не возмутилась этому факту, никакого желания спорить и кому-то что-то доказывать уже не было.

Меня повели в Большой зал, где у входа меня уже ждал папенька. Он взял меня под руку и по ковровой дорожке повел через весь зал. Наверное, было много гостей, но я не видела. Все вокруг превратилось в какие-то цветные пятна. Может быть, я переволновалась? Мысли стали медленные и текучие. А потом их вообще не стало. Я просто куда-то долго-долго шла через этот бесконечно длинный зал. Меня поставили куда-то напротив странного дядьки. Рядом стоял мой жених. Сама не знаю, как я поняла, что это он. Наверное, определила по тому, как подпрыгнуло мое сердце, стоило мне увидеть его, и как еще больше затуманились мои мозги. Кажется, я даже была за что-то на него в обиде, но уже не помнила, за что. Но я помнила, как он улыбался, а я зачарованно смотрела в омут этих глаз. Тем временем странный дядька что-то долго бубнил, но я никак не могла понять, что он говорит. Потом у меня что-то спросили. Наверное… Это я краешком сознания отметила, а сама стояла, молчала и глупо улыбалась.

— М-да… надеюсь, это не наследственное, — услышала я голос графа Пинского.

— Скажи “Да”! — громко шипела мачеха.

— Да, — сказала я, продолжая улыбаться.

Потом о чем-то спросили Инвара, он тоже что-то ответил. Смутно я услышала, как странный дядька говорит что-то типа “А теперь поцелуйтесь”. В голове мелькнула мысль, что целоваться мне нельзя, я же собираюсь расторгнуть помолвку и детей заводить мне пока не надо, но Инвар сказал, что не нужно лишних церемоний и ему пора. Куда и зачем пора, я не поняла. По дороге из зала он сказал мне, что им с дядей нужно ехать, они поедут верхом, чтобы заехать в соседнем городке к губернатору и обсудить с ним кое-какие дела, а я поеду завтра утром в карете и через пару дней мы встретимся в этом городе. Куда и зачем ехать, я не поняла, но и спрашивать не стала. В голове все еще был туман, вязкий и мутный, в котором, цепляясь за проходящих мимо ёжиков, застревали мысли, а язык просто отказывался шевелиться.

Также в тумане я возвращалась в свою комнату, где меня переодели и уложили в кровать. За окном было уже темно, так что я благополучно приняла к сведению тот факт, что уже пора спать, закрыла глаза и погрузилась в темноту.