Шептуха

Катажина Береника Мищук, 2016

После окончания медицинского университета Госю отправляют на практику в глухую деревеньку Белины. Она привыкла к жизни в большом городе, не расстается с мобильником и панически боится клещей. Теперь ее отрядили в помощницы сельской знахарки-шептухи. Однако поездка в Белины перевернет жизнь Госи с ног на голову: там ее ждет самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела. А еще славянские боги, древние ритуалы, вурдалаки и прочая нечисть… и потрясающее известие о том, что Гося – Избранная. Ведь только она может найти волшебный цветок папоротника, что распускается раз в тысячу лет и дарует бессмертие…

3

Неразобранные чемоданы я бросила в квартире Славы посреди коридора. Она должна была приехать только на следующий день, так что сегодня они ей никак не помешают.

Я посмотрела на часы. Сегодня был мой первый рабочий день, и мне хотелось как можно скорее добраться до Белин, чтобы встретиться с Ярогневой. Шептуха наверняка уже меня ждет. Поезд, на котором я ехала, опоздал почти на два часа из-за того, что какая-то колымага перевернулась на переезде и перегородила дорогу.

Заперев квартиру, я побежала по улице Сенкевича в поисках какого-нибудь киоска, где могла бы узнать у продавщицы дорогу и купить билет на автобус до Белин. Потратив на это минут десять, я узнала, что, во-первых, до Белин ездят маршрутки, и купить билеты можно только у водителей, и, во-вторых, я пошла совершенно не в том направлении.

В качестве утешения я купила карту города, на которой дама из киоска пометила для меня крестиками остановки, и отправилась к ближайшей из них.

Несмотря на то что март только наступил, погода была прекрасной. Солнце светило ярко, а ветер едва шевелил ветви деревьев.

Я нарядилась вполне консервативно, никаких глубоких вырезов — не хотелось произвести дурное впечатление в первый же день. Надела легкое платье кремового цвета с голубыми цветами на юбке, а сверху накинула плащ. На ноги я, на свою беду, нацепила туфли на высоком каблуке и теперь сильно об этом жалела. Слишком узкие носы туфель больно сжимали пальцы.

С облегчением я заняла место в маленькой маршрутке и попросила водителя сказать мне, когда мы приедем в Белины, потому что ехала туда впервые. Окрестности за грязным окном автомобиля по мере отдаления от Кельце, здания которого отдавали средневековьем, становились все более пасторальными. Отдельно стоящие домики, разбросанные между засеянными полями, выглядели весьма очаровательно на фоне Свентокшиских гор.

Я никогда раньше не была на Лысой Горе, где возвышался огромный каменный крест, вписанный в круг — символ Сварожича, бога огня. Так что я решила, что постараюсь туда попасть. Наверняка к кресту провели какую-нибудь цивилизованную дорогу, и мне не придется продираться сквозь чащу. В конце концов, это культовое место. Маршрутка остановилась, тучный водитель обернулся и крикнул:

— Белины!

Я схватила сумочку, поблагодарив его, выскочила из убогой маршрутки и осмотрелась. Меня окружали маленькие домики, прижимавшиеся к главной дороге. Их было гораздо больше, чем запомнилось мне в детстве. Деревенька разрослась в мое отсутствие.

Через дорогу находился продуктовый магазин. Когда я вошла внутрь, колокольчик над дверью пронзительно звякнул.

— Добрый день, не могли бы вы подсказать мне, где живет шептуха? — спросила я у продавщицы.

Женщина окинула меня взглядом.

— Не знала, что к Яге приезжают и из города.

Я позволила ей втянуть себя в разговор. Рано или поздно все и так узнают, что я новая ученица. Это будет нетрудно заметить, раз я буду околачиваться тут целый год.

— Я приехала на практику, — призналась я.

— Ох! Хочешь стать шептухой? — обрадовалась она.

— Очевидно, у меня нет выбора. — Я кисло улыбнулась. — Вы не подскажете, как к ней попасть? Я и так немного опаздываю.

— Конечно!

Она вывела меня на улицу и показала пальцем.

— Видишь вон тот перекресток? — Она подождала, пока я кивну. — Надо свернуть налево, на дорогу, ведущую к лесу. Она ведет напрямик. Иди по ней, пока не дойдешь до очередных построек и перекрестка. Там повернешь направо, а затем нужно держаться асфальтированной дороги. Она приведет тебя к дому шептухи. Он стоит последним, у самого леса.

Я старалась быстро запомнить все сказанное.

— А это далеко? — спросила я, думая о своих ногах. — Может, можно на чем-нибудь доехать, на автобусе, например.

— Мне жаль, дорогуша, — засмеялась продавщица, — но придется тебе идти пешком. Тут недалеко, всего-то три или четыре километра. Что это для такой молодой девчонки? Передай, пожалуйста, от меня привет нашей дорогой Яге.

Напоследок она похлопала меня по плечу и вернулась в магазин обслуживать очередных покупателей. Я присела на парапет рядом с магазином и, сняв туфли, внимательно осмотрела пятки. Да уж, расстояние я пока преодолела небольшое, а кожа на сухожилиях уже покраснела. К тому времени, как добреду до шептухи, наверняка натру мозоли.

Я открыла сумочку и порылась внутри. Наконец на самом дне нашлось несколько пластырей, которые я убрала в карман плаща. Сейчас уже не было смысла снимать колготки, спрятавшись в кустах, и наклеивать пластыри — сделаю это в ванной, когда доберусь до места.

Если у шептухи есть ванная. Внутри все похолодело при мысли о том, что у нее может быть только деревянный туалет.

Но пора в путь! Я перекинула сумку через плечо и отважно направилась к перекрестку.

Он оказался дальше, чем я думала — словно отдалялся с каждым шагом. Когда я наконец добралась до него, то запыхалась так, будто бежала все это время. В плаще было слишком жарко, но снимать его не хотелось, чтобы не пришлось нести в руках.

Ноги горели огнем. Я чувствовала, как неудобная и в высшей степени непрактичная для такой прогулки обувь с каждым шагом все сильнее натирает мне мозоли. Присев, я осмотрела ступни и попыталась снять туфлю с левой ноги, но она не поддавалась. Через мгновение я поняла, в чем дело — задник туфли приклеился к колготкам… Я посмотрела на стертую до крови кожу после лопнувшего волдыря, и к глазам подступили слезы.

Где я так согрешила? Что я такого сделала, что боги теперь так меня наказывают?

Ну, по крайней мере, когда на левой ступне лопнул волдырь, она стала чуть меньше болеть.

Я посмотрела перед собой. Вдалеке маячила стена леса, до которой нужно было добраться. Продавщица сказала правду — дорога вела напрямик… вот только поднималась в горку.

Я попыталась сделать несколько шагов, но ноги болели все сильнее. В конце концов мне пришлось остановиться и, ругаясь на чем свет стоит, снять туфли. Стараясь не думать о столбняке (перед отъездом я снова сделала прививку, на всякий случай — а что!), я зашагала по асфальту в одних колготках. На мгновение это даже принесло мне облегчение, когда изящные и узкие носки туфель перестали тисками сжимать пальцы, а пятки — касаться волдырей и ран.

Облегчение испарилось, когда я поняла, каким холодным был асфальт. Термометры могли показывать больше десяти градусов на солнце, но земля все равно еще не прогрелась. Я быстро пошла вперед, в надежде как можно реже наступать на асфальт, но, несмотря на это, я была уверена, что подхвачу насморк.

На полпути в гору я решила, что ненавижу свою жизнь и что прямо сейчас, не обращая внимания на клещей, муравьев и змей, улягусь на простирающемся вдоль дороги лугу, чтобы немного отдохнуть.

Моя аккуратно уложенная прическа растрепалась, а волосы, мокрые от пота, то и дело липли к лицу. Я коснулась своих щек — они были ледяными. Наверняка я выгляжу так, будто перестаралась с румянами. Дождя давно не было, поэтому дорога была пыльной. Я знала, что мои ноги, плащ и волосы тоже в пыли. Настоящий профессионализм. Сразу видно — врач идет!

Позади я услышала стук подков об асфальт и послушно отошла на узкую обочину, чтобы повозка могла меня объехать. Дорога была не слишком широкой, и мне не хотелось, чтобы воз меня задел.

Несколько минут назад по дороге проезжала другая телега, и я надеялась, что меня подбросят, но она была полностью загружена бревнами, так что я никак бы туда не поместилась. Возница предложил мне сесть рядом с ним на козлы, но от него за версту несло самогоном, поэтому я решила не рисковать.

Еще раньше мимо проезжал легковой автомобиль — но тоже набитый людьми под завязку. Не оставалось ничего другого, как идти пешком.

В этот раз меня обогнал вороной жеребец с белыми щетками у копыт. Я быстро отошла. Еще никогда мне не приходилось видеть такого громадного коня — около двух метров в холке! Казалось, могучий скакун тянет за собой телегу без всяких усилий. Вдруг он притормозил, так как сзади кто-то цокнул и слегка натянул поводья.

— Может, вас подвезти? — раздался надо мной дружелюбный голос.

Я удивленно подняла голову и в следующую секунду горько пожалела о своем внешнем виде.

На козлах сидел самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, а может, мне просто так показалось, потому что свет, бьющий ему в спину, слепил мне глаза.

Я быстро убрала волосы с лица, чтобы выглядеть получше и — самое главное — получше его рассмотреть.

— Спасибо, — сказала я подозрительно высоким голосом и быстро прокашлялась. — Буду признательна.

Он слегка улыбнулся, и я почувствовала, как у меня подкашиваются ноги. У него были пронзительные голубые глаза, на которые падали непослушные пряди. Солнце, переливалось в его волосах, доходивших до плеч, и окрашивало их в золотистый цвет. Легкая небритость придавала ему задорный вид, равно как и улыбка — кончик губ с одной стороны был слегка вздернут вверх.

— Спасибо, — повторила я, когда он поднял меня на козлы.

Мужчина откинул одеяло, которым прикрывал ноги во время езды, чтобы и я могла спрятать там замерзшие ступни. Он никак не прокомментировал то, что туфли были у меня в руках, а не на ногах, но я заметила, что он глянул на них с любопытством.

Я тоже бросила на него взгляд украдкой. Он соответствовал своей лошади — был крепким и явно очень высоким мужчиной: даже сидя, он возвышался надо мной на целую голову, так что я почувствовала себя лилипутом. Легкий коричневый кожух^[4] на вознице был расстегнут, и под ним виднелась белая льняная рубашка.

Я заметила, что его губы шевелятся. О боги, какой же он красивый!

О боги! Да он же что-то мне говорит, а я не слушаю!

— Простите, не могли бы вы повторить? — попросила я, чувствуя, что краснею. — Я задумалась.

— Я спрашивал, куда вас подвезти. Вы не похожи на местную, — вежливо проговорил он. — И зовите меня Мешко, я не такая важная персона, чтобы ко мне на вы обращаться.

Он цокнул коню, и тот медленно двинулся в гору.

— Меня зовут Гося, это от Гославы, — пояснила я. — Ты тоже можешь обращаться ко мне на ты. Я только сегодня приехала из Варшавы в Кельце. А ты местный?

Я лучезарно улыбнулась, надеясь таким образом отвлечь его внимание от беспорядка на моей голове.

— Нет, я не отсюда, но живу здесь уже какое-то время. Очень приятно, Гося, — улыбнулся он в ответ, — а теперь скажи, куда тебя отвезти.

Я почувствовала, что покраснела еще больше. Он вовсе не пытался узнать меня получше, а попросту был вежлив.

— К шептухе, — сказала я.

— Правда? А зачем ты приехала к ней из самой Варшавы? — Он поторопил коня.

— Я буду проходить здесь годовую практику.

Он заинтересованно повернулся ко мне. На мгновение я почувствовала на себе его пристальный взгляд.

— Серьезно? — удостоверился он.

Я была возмущена. А что в этом странного? Может, выгляжу я сейчас неважно, но это еще не значит, что я не могу учиться у шептухи. Я поправила волосы и убрала за уши пряди, выбившиеся из пучка.

Скорее, наоборот. Мой неряшливый внешний вид должен намекать, что вместо того, чтобы быть врачом в белом халате, я собираюсь заниматься целительством с помощью отвара из ужа.

— Ты будешь здесь в Купальскую ночь?

— Наверняка, только при чем тут это? — Я не понимала, что он имеет в виду.

— У шептухи всегда куча работы в этот праздник. Ей не помешает помощь, — вскользь заметил он и уставился на дорогу.

— А ты-то сам что тут делаешь? — напала я на него.

Он коротко рассмеялся, услышав обвинительный тон моего голоса.

— Я, как и ты, тут на практике.

— У шептухи? — Сердце подскочило к горлу, когда я подумала о том, что, возможно, мое место занял вот этот человек.

Он недоуменно посмотрел на меня. Ну да, точно… шептухами могут быть только женщины. А казалось бы, выставить себя еще большей тупицей в этом разговоре я уже не смогу.

— У местного вещуна, — объяснил он.

Давно я не слышала этого титула. Вещун — это жрец и ворожей в одном лице. Короче говоря, это кто-то очень умный.

— Ты готовишься стать жрецом? — не смогла сдержать изумления я.

— А что, не похоже?

— Ты выглядишь слишком нормально для того, кто хочет стать ворожеем, — фыркнула я.

Скорее всего, не следовало делиться своими мыслями с незнакомцем во время первой беседы, но я действительно так считала. Может, моя мама была права, может, я и правда славянская атеистка, но я действительно не могу понять всю эту чушь, которой занимаются жрецы.

О’кей, может быть, где-то там в самом деле существуют боги со Святовитом и Велесом во главе — я это допускаю. Но неужели, например, исход войны должен решаться тем, встанет ли черный конь на копье, лежащее на земле, или нет?

Это же просто конь! Все кони глупые. Им все равно, на чем стоять.

И все же люди постоянно задают им подобные нелепые вопросы. И более того — они верят в ответы, которые дают им старые толстые клячи.

— Похоже, они тебе не по нраву, — лаконично сказал Мешко, улыбаясь себе под нос.

— Я просто не верю в то, что они говорят.

Повозка быстро преодолела прямой участок дороги.

— А жаль.

— Жаль?

— Теперь ты не будешь знать, верить мне или нет, когда я скажу, что беседовать с тобой — это приятное разнообразие после целого дня учебы.

Я потеряла дар речи, глядя на его смеющееся лицо.

— Я… я…

Быстро отвернулась и впилась взглядом в круп коня, тащившего повозку.

— Ты под стать своему коню, — отчаянно ляпнула я, лишь бы сменить тему.

И тут же пожалела о своих словах. Казалось бы, ниже падать просто некуда…

— В смысле? — удивился он.

— Я имею в виду, вы оба мощные, — продолжала я загонять себя в угол.

— Хорошо, приму это как комплимент.

Вороной конь без понукания свернул на узкую асфальтированную улицу, будто прекрасно знал дорогу и не нуждался в указаниях возницы.

— Прости, — сказала я. — Я не очень хорошая собеседница.

Мешко разразился громким смехом. Мне понравился этот смех, он был глубоким и заразительным. И искренним.

— Признаюсь, я давно так не смеялся.

— Надеюсь, не надо мной.

— С тобой, Гося, с тобой. Это, кстати, Никс. — Он показал на коня. — Английская порода шайр.

— Никогда о такой не слышала. — Я покачала головой.

Я не разбиралась в лошадях. Меня они совершенно не привлекали, несмотря на то, что в нашей замечательной стране верховая езда считалась одним из тех навыков, что неплохо было бы иметь. У большинства людей из так называемых благородных домов были даже собственные верховые кони. Я всегда их немного побаивалась. Так и не решилась забраться ни на одну лошадь, хотя в детстве мама сильно уговаривала меня научиться верховой езде.

Коровы, на мой взгляд, гораздо симпатичнее. Да и ездить на них не нужно.

— Эта порода выведена еще в средневековье, — начал рассказывать Мешко. — На них ездили в основном рыцари. Это чуть ли не самые огромные лошади в мире. По сути, это тяжеловозы, но их разводят в первую очередь как верховых. В холке они могут достигать двух метров. В Никсе как раз столько.

— А почему его зовут Никс?

— Это имя из старинной скандинавской легенды. Никс — злой дух воды, который топил людей. Одной из его личин был красивый белый скакун — келпи. Он поджидал ничего не подозревающих людей возле рек или озер. Когда кто-то садился ему на спину, то уже не мог больше слезть. Конь прыгал в воду и топил смельчака.

Легенда в самом деле была красивой. Тем не менее я не знала, как относиться к человеку, который называет своего питомца именем демона. Еще и злобного.

— Твой Никс не белый. — Это был единственный ответ, который быстро пришел мне в голову.

— Белых коней породы шайр не бывает. — Он рассмеялся. — Но, поверь мне, это имя ему очень подходит. Никс обожает заходить в воду или стоять под дождем.

Я улыбнулась сидящему рядом мужчине. Стеснения больше не было, а поездка нравилась мне все больше. Я прикрыла глаза, наслаждаясь солнцем. Может, эта практика окажется не такой и ужасной?

В этот момент я почувствовала, как повозка притормозила.

— Мы на месте, Гося. Вот хата шептухи.

Примечания

4

Кафтан, подбитый мехом. Традиционная славянская одежда, сшитая из телячьих или овечьих шкур.