Ты никогда не одинок. Рак может быть увлекательным путешествием

Катерина Корин

Когда вы слышите, что у вас рак, вы испытываете шок. Диагноз пугает и сложно представить человека, который воспримет новость, как приглашение в увлекательное путешествие. Тем не менее для автора книги рак стал началом осознанности, духовного поиска души, встречей с Богом, с Христианством.«Болезнь оказалась любопытным путем к себе, к Богу. Она сделала меня лучше», – пишет автор Катерина Корин. И написала о своем опыте книгу.

Жизнь как метафора

Тема диссертации в Московском государственном лингвистическом университете выбрала меня сама, вне моего плана. Преподавательница, с которой у нас были неплохие отношения, подала мне идею писать о концептуальных метафорах. Я согласилась, не совсем понимая, о чем идет речь. А тема оказалась наинтереснейшая. Оглядываясь назад, я вижу, что в истории моей жизни все происходило синхронично, и даже в выборе темы диссертации не было случайности. Бог говорил мне что-то, а я не понимала.

В речи мы используем не только литературные, но и так называемые концептуальные метафоры. К примеру, говорят: иду по жизни. Что это значит? Что подсознательно мы видим жизнь как дорогу, рассуждаем о времени или жизни как о пути. С помощью концептуальных метафор люди объясняют сложные вещи на простых примерах. То есть жизнь — понятие сложное, а дорога — простое. И если визуально представить жизнь как дорогу, можно говорить и о сложном. Без метафорических образов абстрактное тяжело и понимать, и изучать.

В итоге моя диссертация называлась «Концептуальная метафора в языке английской прессы на экономические и политические темы». Однако работа не перевернула мое сознание, я не смогла прочувствовать всей глубины темы, которая сама ко мне пришла. В юности я не особо глубоко понимала окружающее. Меня занимала внешняя сторона жизни.

Во время стажировки в Англии я работала и жила в школе-пансионе, полгода преподавала девочкам русский язык. Вопреки ужасным воспоминаниям о пятидневке из детства, мне безумно понравилось жить в пансионе, где ученицы живут постоянно, а на выходные разъезжаются по домам.

В дневнике появилась новая запись: «Мои дети должны учиться в английской частной школе-пансионе». И еще я решила, что однажды я обязательно перееду в Великобританию насовсем.

Во-первых, я обожаю книги Чарльза Диккенса. Английские пансионы из книг Диккенса — это нечто ужасное. До середины XX века детей туда отправляли рано, в семь лет. Я запоем читала детальные описания жизни учеников. Холод, дети не доедали, но в протестантском обществе считалось правильным приучать детей к тяготам жизни, даже если родители состоятельны и готовы прилично платить за такое воспитание.

Во-вторых, мне нравилась и Англия Диккенса, и Великая Британия, описанная Конан Дойлем. Один из моих любимейших советских фильмов — про Шерлока Холмса. И сам герой, и его мир мне импонировали — неспешные вечера у камина, английская туманность. Я так живо все себе представляла, так мечтала однажды оказаться здесь не в гостях, а у себя дома.

Я мечтала, училась, преподавала, получала стипендию — примерно 20 фунтов в неделю, тратила деньги на одежду, а в выходной позволяла себе пинту пива. У меня появилась близкая подруга — австралийка Фиона, мы бывали в пабе вместе.

Жизнь в Бристоле, работа в школе, изучение метафор были мне очень по сердцу. Выбери я их тогда — вероятно, стала бы преподавателем, занималась наукой. Только-только появилось новое направление в науке, которую я изучала, оно называлось психолингвистика» или «когнитивная лингвистика». Но этому не суждено было случиться, поскольку в моем дневнике уже появился новый пункт: «Заработать много денег».

Сейчас я знаю, что метафоры неминуемо привели бы меня к изучению работы сознания и бессознательного, к работам Зигмунда Фрейда и Карла Густава Юнга. И в итоге — к себе самой. Возможно, помогли бы превратиться из гусеницы в бабочку существенно раньше. Я не особо люблю Фрейда — за отождествление подсознательного с сексуальностью, за то, что даже в конце жизни он не смог согласиться, что перерос сам себя и должен расширить область изучения, что не смог переступить через самого себя и до конца жизни от этого страдал. Фрейд умер от рака ротовой полости, и в этом я вижу психосоматические причины — великий ученый так и не произнес слова, которые должен был сказать. Несказанное учителем подхватил Карл Густав Юнг, что стало причиной их ссоры и разрыва. Учитель и ученик были невероятно близки и умны, но Юнг пошел своей дорогой.

Мне ближе Юнг, любопытны его открытия о коллективном бессознательном, архетипах, типах личности. Но во времена моей юности наука в России едва дышала, денег там не было. И родители больше не могли мне помочь — они потеряли работу, мы оказались практически без средств к существованию. Ни сбережений, не зарплаты — как и у большинства россиян в то время. Когда я вернулась в Москву, несколько месяцев мы жили настолько бедно, что я мечтала о куске сыра, которого мы не могли позволить.

Я твердо решила: так дальше нельзя, с «концептуальными метафорами» каши не сваришь.