Туман над Смородиной

Катерина Самаркина (2024)

Тумун — потомственный заклинатель. В свои девятнадцать он вынужден творить колдовство для деревни, полной алчных людей. Что произойдет, если однажды его колдовство выйдет из-под контроля? К чему приведет его тяга к новым знаниям?

Глава 4.

— Сколько придётся ждать ответ? — Агена плелась за Тумуном по узкой тропинке.

— Я думаю, правильным вопросом будет «а дойдёт ли вообще это письмо до дяди?». Я отправил его туда, куда дядя мог направиться после последнего письма месяц назад, — Тумун шёл, уворачиваясь от тонких берёзовых ветвей, норовящих погладить его по макушке, — отправлять без адреса слишком ненадёжно.

— М-да, попали мы конечно с тобой, — протянула ведьма в ответ.

Тумун вздохнул и ответил, усмехнувшись:

— Да нет, царевна, не «мы», а только я, — он остановился на развилке у большого дуба и поднял голову к его пышной кроне, — это была моя прихоть — научиться возвращать невинно погибших с того берега. Видимо, пора остановиться, пока из-за меня не пострадал ещё кто-то. — Через пару секунд он добавил, — ты, например, или Меон.

— Вот только не надо мне здесь приносить себя в жертву, — Агена закатила глаза, скрестив руки на груди, — кому-кому, а Меону причинить вред способна разве что сама Смерть, и ты прекрасно это знаешь. Что до меня, — добавила она с меньшей уверенностью, — со мной тоже всё будет в полном порядке. В конце концов, у меня есть ты, Меон и знания из книг тётушки.

— Ни Меон, ни тем более тётушка Велена, не смогут ничего сделать против угроз деревенского старосты, ты же знаешь? — Колдун повернулся к ведьме лицом, отзеркаливая её уверенную позу.

— В таком случае у меня всё ещё остаёшься ты, — и прежде чем Тумун успел возразить, она добавила, — а у тебя есть я. И мы с тобой вместе всё что угодно преодолеем.

Агена была на два года младше и почти на целую голову ниже, но её слова звучали убедительно, а маленькая ладонь, возложенная на плечо в знак поддержки, будто придавала этим словам вес. В этот момент Тумуну взаправду показалось, что нет никаких нерешаемых проблем, и что им с Агеной даже высокие Горы Самоцветов будут по колено, если они будут идти рука об руку.

— Ладно, убедила, — Тумун расплылся в улыбке и, закинув руку Агене на плечи, повёл её в сторону соснового бора.

— Куда ты, нам в другую сторону! — звонко рассмеялась ведьма, обрадованная сменившимся настроением друга.

— Пойдём на Озеро, русалок шугать! — выдал он, заливаясь смехом в ответ.

Студёное озеро прозвали так деревенские старики. С давних времён лес не пускал к нему случайных прохожих, а местный леший водил простой люд за нос, заставляя кругами бродить по чаще, а потом возвращаться обратно к деревне. Здесь почти не было животных — лишь редкие птицы строили свои гнёзда в ветвях вековых елей с необъятными стволами. Даже шишиги (прим.: в славянской мифологии — лесное или болотное существо, пугающее путников) здесь давно не водились, предпочитая более людные места.

Озёрная гладь сверкала таинственным серебром, а вода была такой холодной, что стоя на берегу, ресницы покрывались инеем, а изо рта шёл пар даже в самые жаркие летние дни.

Вокруг Озера ходило много легенд, но самая знаменитая — о том, что в нём издавна топились молодые девушки, насильно выданные замуж за нелюбимых. В эту историю, безусловно, никто не верил всерьёз, однако русалок там и правда жило много.

Подойдя к берегу по шуршащей гальке, Тумун поднял один камень и запустил так далеко, как только мог. Раздался короткий всплеск и всё стихло. Вдруг по воде пошли круги — сначала маленькие, потом они становились шире, расходясь от места, куда камень упал. Волны становились больше и больше, заливая берег и грозясь залиться и колдуну в ботинки. Он отступил на пару шагов и почувствовал, как Агена вцепилась в его руку своими двумя.

— Зря мы сюда пришли, — прошептала она взволнованно, — думаешь, Дана нас по головке погладит за то, что воду мутим ей тут?

— Будет тебе, Агена, — Тумун склонил голову в её сторону, — давно мы её не навещали, может хоть сегодня… — Над водой, с большим всплеском, появилась голова, — навестим.

Дана. Мать Вод. Хранительница Студёного озера. Как её не называли, суть оставалась единой: она — первая и старшая русалка в Озере. Её прямые светлые волосы струились блеском от солнечных лучей, а синие губы были недовольно поджаты.

— Кто посмел бросать камни в мои владения? — Её глубокий голос прокатился над водой и зашуршал по гальке на берегу, долетая до стоящих друзей.

— Привет, Дана, — Тумун сделал смелый шаг навстречу русалке, — как поживают твои подопечные?

Полуслепые рыбьи глаза уставились на колдуна, различая его среди неподвижного пейзажа. Жабры на шее перестали вздуваться, а лицо приобрело спокойное выражение.

— Ах, это ты, нахальный мальчишка, — улыбнулась Дана, обнажая клыки и откидывая волосы за спину, — чего пожаловал?

— Да так просто, — Тумун протянул руку стоящей поодаль Агене, которая тут же за неё ухватилась, сделав пару осторожных шагов ближе к воде, — мы с Агеной решили… — Русалка издала громкое фырканье, перебив колдуна.

— С Агеной… От чего же один не приходишь никогда? Чего вечно таскаешься с ней, как нянька?

Агена закатила глаза, выходя из-за спины Тумуна.

— Я тоже очень рада тебя видеть, — с самой фальшивой улыбкой выдала она, добавив себе под нос, — противная старуха.

Из воды высунулись ещё три русалочьи головы, затараторив наперебой:

— Тумун! Тумун пришёл!

— Ой, он опять с ней, какая жалость.

— Да-да-да, вечно она за ним таскается, вот же надоедливая.

— Верно-верно, вот бы утащить её, да утопить где-нибудь.

— Просто гадкий утёнок, ты посмотри: ни лица, ни фигуры!

— Не чета нам, конечно.

— Такая маленькая и просто смешная, куда ей до нашего Тумуна?

— Да-да, ты права, совершенно права!

Дана, казалось, абсолютно не обращала внимания на гадости, которые говорили её дочери, она лишь смотрела на колдуна, улыбаясь так мило, насколько ей могло позволить её бледное лицо с мелкими чешуйками на щеках и круглыми рыбьими глазами.

Агена громко цокнула и, вскинув руки, отошла к кромке леса, бросив Тумуну короткое: «развлекайся сам».

— Что же ты, Дана, не воспитываешь своих икринок? — Колдун сложил руки на груди, с вызовом глядя хранительнице в мутные зрачки.

— Тебя беспокоят их пустые разговоры? О, ты всё так же нежен, как прежде, мой милый.

— Дана.

Русалка вскинула над водой тяжёлый хвост, окатывая болтливых подопечных волной. Те, напоследок украдкой взглянув на колдуна, быстро скрылись на глубине.

— Что ж, давай перейдём к делу, ты испортил мне всё настроение своим серьёзным тоном, — надменным голосом произнесла она, — не верю я, что ты просто так заявился ко мне, притащив эту девчонку. Ты знаешь, как я её не люблю.

— Знаю, — согласился Тумун, — но всё ещё не понимаю, по какой причине.

— Ой, всё ты понимаешь, давай быстрее, я замёрзла, — вставила Агена, ходящая вокруг деревьев, обнимая себя руками.

Тумун выдавил из себя тихий смешок.

— Хорошо-хорошо, царевна, — он притворился, что не видел, как русалка закатила глаза, вздохнув на это прозвище, — Дана, только ничего не спрашивай, у меня к тебе одна просьба: если заметишь в лесу новых нечистых, дай мне знать, хорошо?

— Странный ты, Тумун, — русалка склонила голову вбок, внимательно вглядываясь в очертания колдуна, — но я обещала твоему дяде помочь тебе в случае чего. Я выполню твою просьбу. Если будут новости — отправлю их с дриадами.

Тумун согнулся в благодарном поклоне и уже был готов уйти, как Дана бросила ему в спину:

— Пару дней назад тут двое ошивалось. Видеть не видела, сам понимаешь, но они точно были.

— Благодарю, Хранительница, — ответил Тумун и, крепко задумавшись, пошёл прочь от берега, забирая Агену с собой.

Шагая между елей, колдун пытался сопоставить увиденное в доме старосты со словами русалки. Если она не обманывает, то в лесу завелось двое нечистых. Предположим, одного он уже видел — маленький мужичок с мутным глазом из дома старосты — тогда кто же второй?

— Агена, — позвал он ведьму, идущую позади, — ты не видела никого подозрительного в последние пару дней?

— Хмм, подозрительного? — она смешно сморщила нос, задумавшись, — Думаю, нет. Подозрительных точно не встречала.

Невольно ей вспомнился Креслав. Загадочный, оттого и привлекательный. Однако при любом раскладе, Агена не назвала бы его «подозрительным», скорее «недосягаемым». Люди из деревни сегодня смотрели на него с благоговением. На неё так никто не смотрел никогда в жизни.

— Хорошо.

Снова вспомнив голоса деревенских, она понуро опустила голову.

— А знаешь, Тумун, в деревне считают, что я стала совсем никудышной ведьмой.

Он вмиг обернулся, смерив Агену удивлённым взглядом.

— Никудышной? — Она кивнула, — Царевна, ты же не считаешь себя такой? — Ведьма неопределённо пожала плечами, — Ох, нет, стой, подожди, скажи, кто это говорил? Ты запомнила?

Она отрицательно помотала головой, а в уголках её глаз собрались слёзы.

— Нет-нет, стой, не надо, пожалуйста, ты же знаешь, я не знаю, что делать, когда ты плачешь, царевна, — Тумун отчаянно схватил ведьму за предплечья, не давая ей отвернуться.

Агена издала громкий всхлип и, уткнувшись лицом в его плечо, громко зарыдала.

Тумун тяжело вздохнул и, осторожно приобняв за плечо, медленно повёл подругу в сторону дома.

…

— Мяу?

Ни разу за свои девятнадцать лет Тумун не думал, что его будет отчитывать кот. Фамильяр ведьмы, если быть точнее. По своей сути котом он не был, но когда-то очень давно древний дух выбрал именно эту форму для своего существования, потому и слился с кошачьим телом и душой и повадками.

— Отстань, Варежка, и без тебя тошно.

Меон сидел на кухонном шкафчике и выпытывающе сверлил стоящего в дверном проёме колдуна взглядом.

Агена лежала головой на сложенных на столе руках и тяжело дышала, всхлипывая через каждый вдох.

— Мяу? — снова спросил кот, и ведьма снова заплакала.

— Да можешь ты помолчать? Она же только что перестала! — Тумун схватился за голову в отчаянии, — Гена, милая, скажи, наконец, кто в деревне тебя обидел? Хочешь, я на них порчу наведу, а? — Он сел на колени возле лавки, на которой она сидела, и начал успокаивающе гладить её по волосам и спине, — Гена, ну скажи хоть что-нибудь, я ведь сейчас тоже расплачусь.

— Мяу, — фыркнул кот.

— О нет, неужели это я тебя обидел? — округлил глаза Тумун и неверяще положил руку на сердце, — Если так, то ты точно не молчи, Гена, я же не хотел, не заметил, как же так?

Агена отняла лицо от рук и замотала головой, переводя взгляд от Тумуна к Меону. Кот спрыгнул с насиженного места на стол, утыкаясь носом в ведьмины щёки.

«Успокаивает магией», — догадался колдун.

— Меон, позови меня, если что, — выдохнул он, вставая с колен и направляясь ко входной двери. Кот согласно моргнул в ответ.

Как же сложно. Всегда было и всегда будет. С тех пор, как не стало наставницы Агены, а дядя Матвей уехал в странствия, ответственность за несовершеннолетнюю ведьму и себя самого легла на плечи Тумуна. Это было внезапно и очень несправедливо — ему было всего семнадцать, а он уже остался один на один со всей деревней и её жестокими людьми.

Прохладный вечерний ветер трепал волосы и забирался под рубашку, неприятно пробегаясь по телу и оставляя за собой мурашки. Тумун подставил лицо этому ветру и сделал глубокий вдох. В нос ударил запах леса, сырой земли и каких-то летних трав. Колдун неспешно обошёл дом и оказался в небольшом огороде. Здесь росли его любимые лилии. Белые, словно снег, с едва зелёной сердцевиной. Пальцы коснулись нежных лепестков. Это успокаивало. Тумун выращивал множество цветов возле своего дома в деревне и здесь, у Агены. В основном для колдовства, но они также радовали его, отвлекая от рутины одним своим видом.

Белоснежные лепестки качались от ветра, а Тумун наблюдал за их маленьким танцем, сидя прямо на земле, прислонившись к стене под открытым окном кухни.

— Меон, скажи, как ты считаешь, я в порядке? — голос Агены звучал тихо, но она хотя бы перестала плакать, — Нет, я просто так спрашиваю, честно, — Тумун невольно улыбнулся, она никогда не умела хорошо врать.

Меона слышно не было, но даже если он что-то и сказал, то Тумун не разобрал бы — понять фамильяра ведьмы могла только сама ведьма, или те, кого сам фамильяр в редких случаях отмечал равным себе. Тумун, конечно же, не мог даже мечтать о том, чтобы сравниться в могуществе с таким древним духом, поэтому довольствовался общением с котом на уровне когтей и подзатыльников.

— В деревне люди шептались… — колдун под окном навострил уши, прислушиваясь, — а потом эти русалки и вообще, Меон, скажи честно, я правда нелепая?

Тумун уронил лицо в ладони. Прекрасно, эти хвостатые дурёхи добились желаемого, и теперь Агена беспокоится по пустому поводу.

— Нет, Меон, ну они же в чём-то правы!

«Нет, не правы», — отчаянно твердил Тумун про себя.

— Я, правда, просто смешная рядом с ним, а он, как наседка бегает повсюду и…

— Неправда. — Тумун не выдержал самобичевания подруги и встал на ноги, заглядывая в окно, — Неправда это всё, — повторил он, — Не нянька я тебе, разве бывает нянька у самой сильной ведьмы Трёх лесов? Разве не наоборот эту няньку ведьма лечит? Заботится о ней? — Агена округлила глаза, уставившись на друга, — Эти безногие дуры только и умеют, что гадости говорить, а пользы от них почти никакой — глаза слепые, дальше Озера не видят ничего.

Ведьма переглянулась с котом, Меон взглядом указал ей на колдуна, без слов говоря: «слушай, в кои-то веки дело говорит».

— В деревне тоже хороши, бабы базарные! Никудышная ведьма? Ха! Посмотреть бы на них без твоих амулетов, как они запели бы. И вообще, — он тряхнул головой, откидывая волосы от глаз, — давай прекращай эти слёзы. Пустые они, Ген.

Колдун отошёл от окна и вернулся в дом через несколько минут с пучком свежесобранных трав.

— Дай я сама заварю, — уверенно сказала Агена, вытирая влагу со щёк и толкая Тумуна бедром от стола. Колдун улыбнулся и сел на скамью, погладив сидящего рядом кота между ушами, незамедлительно получая когтями по руке.

— Ой, я сказать забыла, — поставив кружки на стол, робко произнесла ведьма, шмыгая носом от слёз, — один парень из деревни позвал меня завтра вечером прогуляться.

Кот дёрнул ушами, а Тумун внимательно посмотрел на её руки, взволнованно вертящие кружку травяного чая.

— И ты пойдёшь?

— Пойду.