Полюби меня. Навсегда

Катинка Энгель (2019)

Бестселлер Spiegel! Для поклонников Моны Кастен, Бьянки Иосивони, Авы Рид, Эммы Скотт и Анны Тодд. Эми преуспевает в своей роли социального работника, но ей все еще нужен кто-то, кто позаботится о ней для разнообразия. Сэм — уважаемый преподаватель университета, и ему трудно уберечься от предложений. Он неоднократно ходит на случайные свидания, но они никогда не вызывают у него стойкого интереса — пока он не встречает Эми. После ночи, проведенной вместе, Сэм не может перестать думать о ней. Но из-за детской травмы Эми не может позволить себе быть с кем-либо близкой или по-настоящему открытой. Сэм делает все возможное, чтобы завоевать доверие Эми и показать ей, какой красивой может быть любовь. Об авторе Катинка Энгель — популярная немецкая писательница и редактор. После окончания школы изучала литературу в университете Мюнхена. Много лет работала переводчиком и редактором для различных немецких изданий. В 2019 году вышел ее дебютный роман «Найди меня. Сейчас», который моментально попал список бестселлеров Spiegel и принес ей популярность и звание одного из самых успешных авторов молодежной романтической прозы.

Глава 6

Сэм

В понедельник утром я первым прихожу в наш маленький душный кабинет на верхнем этаже главного корпуса Университета Перли. Комнату в башне, как мы ее называем, я делю с Антеей и Тимом — идеальной литературоведческой парочкой. Антея пишет диссертацию по сонетам Шекспира, хотя я, хоть убей, не понимаю, что нового можно о них сказать. По некоторым темам все сказано, но Антея эксперт, и я не вмешиваюсь. Тим изучает спорт в литературе и терпит многочисленные насмешки от нас с Антеей по поводу его темы. Впрочем, шутим мы по-доброму, ведь Тим настолько приятный парень, что если кто-то начнет насмехаться над ним по-настоящему, то, наверно, сразу попадет в «Ад» Данте.

Я сажусь за письменный стол и собираюсь включить компьютер, как вдруг замечаю на столешнице желтый стикер: «Обед в 12:00 в „Жемчужинах"?» Записка подписана едва читаемым «Риди». Риди — или мистер Рид, как его зовут на самом деле, — библиотекарь из литературоведческой библиотеки. Работая над диссертацией, я часто вступаю с ним в увлекательные дискуссии. Он настоящий книжный фанат и успел посоветовать мне пару-тройку текстов для исследования, которые очень пригодились. Его познания безумно ценны для моей темы «Культурное наследие и интертекстуальность». Тем не менее я удивлен приглашению на обед, поскольку до сих пор наше общение ограничивалось библиотекой.

— Доброе утро! — здоровается, входя, Тим — он явно в хорошем настроении. — Ну, хорошо провел выходные? — Он многозначительно шевелит бровями.

Изначально Тим и Антея хотели уговорить меня выпить с ними в пятницу вечером, но помешало мое свидание с Сарой. Он, естественно, понятия не имеет о том, что с Сарой все пошло наперекосяк, а потом я встретил Эми, и с ней у меня наконец-то снова появились мурашки и каким странным опытом это для меня обернулось. Прерванным половым актом без полового акта, так сказать. А еще о том, каким провалом закончился вечер.

— Неплохо, — отвечаю я, делая вид, что сосредоточенно читаю электронную почту.

Мне нравится Тим, но рассказ об Эми, ее странных правилах и моем решении не спать с ней выйдет за рамки установившихся между нами отношений. Кроме того, у меня возникает чувство, что, рассказав об этой встрече, я предам Эми. И еще пожелание, которое я написал Джинни в книге. Перепуганное выражение лица Эми, когда до нас обоих дошло, что мы, вообще-то, знакомы, прочно врезалось мне в память.

Если честно, меня до сих пор беспокоит то обстоятельство, что я случайно чуть не переспал с социальной работницей парня моей лучшей подруги. В свое оправдание должен заметить, что был не совсем трезв и прежде видел ее лишь однажды — мельком на вечеринке. Плюс эта ее неприязнь к прикосновениям. Я все выходные размышлял, не могло ли это быть своего рода фетишем и не аутистка ли она. Я где-то читал, что дискомфорт от тактильного контакта может быть вариантом проявления аутистического спектра. У меня даже возникло желание погуглить эту тему, но затем я решил доказать себе, что меня это не волнует. В конце концов, вот уже несколько месяцев я сам фактически не романтизирую секс, если он случается, и добровольно исчезаю еще до завтрака после интрижки на одну ночь.

Возможно, тот вечер просто отзеркалил такую же мою ситуацию, и сейчас мои мысли опять пошли по тому же кругу. Кажется, я пытаюсь обмануть себя. Она мне понравилась больше, чем все остальные, с кем я познакомился за последние пару месяцев. Тот факт, что я не смог соблюсти ее правила и просто заняться с ней сексом, впоследствии меня очень удивил. Острая потребность в близости с ней оказалась сильнее похоти. А такого я уже давно за собой не замечал.

— Как «неплохо»? — ухмыляется Тим.

— Неплохо неплохо, — я стараюсь говорить непринужденно.

— Вы с ней увидитесь снова?

Бросаю на него раздраженный взгляд в надежде, что это заставит Тима замолчать.

— У меня даже нет номера ее телефона, — заявляю я, имея в виду Эми, в то время как он подразумевает Сару.

— Чьего номера телефона? — встревает Антея, открывая дверь. Она приветствует Тима поцелуем в губы и посылает воздушный поцелуй мне, а потом широко улыбается. — Чтобы ты не чувствовал себя обделенным.

— Новая пятничная знакомая Сэма, — объясняет Тим.

Они ожидающе смотрят на меня.

Я не думал, хочу ли снова увидеться с Эми. Это был бы старый Сэм. Сэм, ищущий истинную любовь. Может быть, когда-нибудь мы случайно встретимся еще раз. Но, в конце концов, этого не захочет Эми. Даже если бы я до сих пор искал ту единственную, это бессмысленный вопрос. И как бы я объяснил это Тамсин и Рису? А Эми — женщине, которая явно хочет, чтобы ее оставили в покое? Даже думать об этом смешно. Нельзя увильнуть от секса, а пару дней спустя умолять о встрече. Нужно выбирать.

— Иногда молчанием можно сказать больше, чем словами, — приторным голосом тянет Антея. Она хохочет, и ее черные кудри раскачиваются. — «Но если мой язык и мало говорит, то мысленно любовь у ног лежит»^[2].

Мы с Тимом одновременно издаем стон. Антея знает все сонеты Шекспира наизусть. Мы с Тимом называем это синдромом сонета. В отличие от синдрома Туретта^[3], любое слово, даже бессмысленное, способно сработать у Антеи как триггер и вызвать цитату из сонета. Но она, конечно, не совсем неправа. То, что Эми занимает мои мысли, отличает ее от всех женщин, с которыми я в последние месяцы, так сказать, ходил на свидания.

— Возможно, это означает, что ты окончательно забыл Тамсин, — говорит Тим.

— У меня встреча с профессором Армитедж, надо обсудить с ней мое эссе по Элиоту, так что объявляю эту дискуссию законченной, — отвечаю я и встаю.

— «Когда нам вновь сойтись втроем, — театрально вопрошает Антея, — под ливень, молнию и гром?»^[4]

Эта девушка беспрерывно цитирует не только сонеты Шекспира, она знает наизусть слишком много отрывков из его трагедий.

— «Когда мечей затихнет звон и будет бранный спор решен»^[5], — продолжает Тим, с усмешкой глядя на Антею.

— Как я рад, что вы нашли друг друга, — вставляю я, — потому что кто еще вас выдержит?

— Ты, например, — заявляет Антея и запрокидывает голову, наблюдая за тем, как я протискиваюсь мимо ее стула к выходу.

Профессор Армитедж — выдающаяся женщина-ученый, которая тем не менее может немного пугать, особенно студентов младших курсов, — научная руководительница моей диссертации. Ее кабинет расположен тремя этажами ниже нашей комнаты в башне. Я спускаюсь пешком, потому что движение пойдет на пользу моей голове.

Разумеется, я забыл Тамсин. Поначалу мне было больно видеть, что моя лучшая подруга безумно влюблена в другого парня и счастлива, поэтому я на некоторое время ограничил общение с ней до минимума. Но видит бог, в последние несколько месяцев у меня появилось достаточно отвлекающих факторов, чтобы окончательно выбросить ее из головы. И теперь мы снова относимся друг к другу так же, как и до моего смятения чувств. Мы лучшие друзья. Так и должно быть! Лучшие друзья, которые, правда, не рассказывают друг другу, если чуть не переспят с кем-то из общих знакомых. Я сохраню все в секрете. Уверен, Эми тоже не будет трезвонить о нашей встрече на каждом углу.

Когда в начале первого я захожу в «Жемчужины», меня встречает аромат свежеприготовленной еды. Во время обеда здесь угощают студентов по выгодным ценам. Выбор небольшой — обычно рагу с мясом и без. Но готовят вкусно, и в университетском кафе царит непринужденная и веселая атмосфера. По вечерам тут часто проводятся дискуссии, поэтические слэмы^[6] или концерты. Все мероприятия бесплатные, благодаря чему «Жемчужины» стали самым популярным заведением в кампусе, несмотря на неприглядную пластиковую мебель.

Риди я замечаю в очереди перед барной стойкой. Библиотекарю уже за сорок, и он выделяется очень консервативным стилем в одежде, поэтому сразу бросается в глаза.

— Пока найди нам стол, — предлагает он, — я тебе чего-нибудь возьму. Сегодня есть вегетарианский карри. Что будешь пить?

— Просто воду. Спасибо!

Я пробираюсь сквозь толпу студентов, чьи разговоры заполняют зал с высокими потолками. Увидев, что двое парней собираются уходить, я быстро перехватываю их столик. Риди не приходится долго ждать. Он ставит между нами тяжелый поднос и садится.

— Ну что, как дела с исследованием? — спрашивает коллега. — Я прочитал твое эссе по «Бесплодной земле». Весьма впечатляет.

— Без твоих переводов с древнегреческого у меня ничего не получилось бы, — признаюсь я. Риди ночи напролет торчал со мной в библиотеке, пока мы наконец не остались довольны переводами метатекстов, которые цитирует Т. С. Элиот. — И теперь эссе действительно опубликуют в сборнике.

Профессор Армитедж сообщила мне об этом сегодня утром. А еще она хочет номинировать его на премию молодых талантов.

— Поздравляю! — Риди хлопает ладонью по столу. — Именно такие отлично смотрятся в резюме.

— Ты же знаешь, я за этим не гонюсь, — отвечаю я.

— И тем не менее надо задумываться, чем ты хочешь заниматься после защиты. Когда заканчивается срок твоей стипендии?

У меня вырывается стон:

— Осенью. Знаю. Не волнуйся, я не пропущу дату подачи заявок. — И, чтобы сменить тему, спрашиваю: — А у тебя как дела? Все хорошо?

— Да, лучше не бывает. Но я хочу кое-что с тобой обсудить. Надеюсь, это не испортит тебе настроение.

Я не удивлен, что для этого обеда есть какая-то причина. Но то, что тема серьезная, оказалось неожиданностью.

— Вот что я нашел в библиотеке. Лежало рядом с мусорной корзиной. — Он подвигает по столику листок бумаги.

— Что это? — не понимаю я.

— Сам прочитай, — кивает мне Риди.

«Ты слышала, что Руби с ним встречалась?» — читаю я.

Ниже другим почерком написано: «Что-о-о? Серьезно? Эта корова? Как же несправедлив мир».

Потом опять первый почерк: «Похоже, у них было».

Снова второй: «Да ты шутишь! Руби и Макферсон? Не может быть».

Первый: «Он на следующее утро выскользнул из ее комнаты. А еще она рассказала Надин. Я от нее и узнала».

Второй: «Я сейчас умру! Почему Руби? Почему не я?»

Первый: «Теперь я тоже буду вешаться ему на шею. Если слухи не врут, он со всеми этим занимается».

Второй: «ДА ЛАДНО! Тогда я тоже пойду к нему сразу после пары».

Я поднимаю голову. Изнутри по телу разливается жар, но это не приятное тепло.

— Какого черта? — произношу я.

Риди кивает:

— Я подумал, ты захочешь знать, что о тебе говорят.

— Спасибо, Риди. — Не представляю, что я должен сейчас сказать. Кто эти студентки? Отвергнутые фанатки?

— Сэм, мне неловко задавать тебе этот вопрос, потому что это, естественно, твое дело, но… — Риди прочищает горло. — … ты спишь со своими студентками?

Я чуть водой не поперхнулся.

— Риди! Нет, конечно, нет!

— Тогда откуда берутся слухи? Такие вещи могут разрушить твою карьеру, ты же понимаешь?

— У меня один раз было со студенткой из вводного курса, с Руби, — сознаюсь я. — Это разовый случай, мы напились. Я не собирался делать ничего подобного и сразу сообразил, что это хреновая идея.

Черт! Единственный раз я допустил ошибку и повелся на заигрывания студентки с вводных семинаров. Это случилось после того, как меня отшила Тамсин, я чувствовал себя дерьмово. Свидание с Руби принесло мне удовлетворение. То, что позже мы слишком бурно оттянулись на вечеринке, а на следующее утро я проснулся в ее комнате в общежитии, вообще не входило в мои планы.

— Ох, Сэм, — тянет Риди, — будь осторожен! У тебя двойная роль: студента и представителя университета. Ты должен внимательно следить за тем, что о тебе говорят. Если это единичный случай, то с чего они взяли, что ты со всеми… — Он замолкает, потому что ему явно неудобно.

— В последние несколько месяцев я много гулял. Это так, да. Но со своими студентками максимум мог выпить кофе. И после Руби больше ни с кем из курса не разговаривал. Я же не самоубийца.

Это чистая правда. После того как Тамсин меня отвергла, мне нужно было отвлечься. Ее отказ на какое-то время выбил почву у меня из-под ног. Так бывает, когда приходится коренным образом переосмыслить свои представления о любви. Сейчас я понимаю, каким был идиотом — как насчет Руби, так и насчет любви.

— Наверное, в ближайшее время тебе стоит вести себя чуть сдержаннее. Ты аспирант, ты считаешься учащимся, — произносит Риди, — ты, разумеется, не сделал ничего противозаконного. Но представь, что случится, если об этом станет известно Армитедж. Или — еще хуже — профессору Филдинг. Ее моральный кодекс работает не так, как наш. Если бы эта записка попала не в те руки…

— Я знаю, — говорю я. Подумать страшно, что могло произойти, если бы этот листок увидела профессор Филдинг, декан института и абсолютный корифей в области американской драматургии. Моя благодарность за то, что он попал к Риди, не знает границ. — Спасибо, Риди! Серьезно. Ты спас мою задницу. Никогда этого не забуду. Если я могу что-то сделать, чтобы отплатить тебе…

Риди делает вид, будто на мгновение задумался. Затем его губы изгибаются в почти дьявольской ухмылке, как будто он только и ждал, что я предложу ему свою помощь.

— Раз уж ты спрашиваешь, — отвечает он, — на самом деле действительно есть кое-что, в чем мне не помешает помощь. В нашем архиве много дубликатов и устаревших изданий. Мы отправляем их региональным школам. Можешь собрать книги и отвезти их в новый дом.

— И о скольких книгах идет речь? — уточняю я, поскольку не могу избавиться от ощущения, что заключаю сделку с дьяволом.

— Нужно закончить за два дня. Так ты еще больше проникнешься посылом о том, что университет — это не расширенный портал для знакомств, где можно смахивать влево и вправо. Как оно там называется?

— Tinder, — подсказываю я, умолчав о том, что недавно удалил приложение с телефона.

— Точно. Ты запомнишь: университет — это не Tinder.

Примечания

2

Уильям Шекспир, «Сонет № 85». (Здесь и далее отрывки сонетов У. Шекспира представлены в переводе Н. В. Гербеля.)

3

Синдром Туретта — расстройство центральной нервной системы, которое выражается в непроизвольных, неконтролируемых моторных и голосовых тиках.

4

Уильям Шекспир, «Макбет». (Здесь и далее отрывки из трагедии «Макбет» У. Шекспира представлены в переводе С. М. Соловьева.)

5

Уильям Шекспир, «Макбет».

6

Поэтический слэм — творческое соревнование (часто в формате открытого микрофона), во время которого поэты зачитывают стихи собственного сочинения. Победитель выбирается коллегией судей или зрителями.