Оторва

Катрин Корр, 2022

Двенадцать лет назад случилась страшная трагедия, о которой многие хотели бы забыть навсегда. Но, когда внезапно возвращается главная виновница скандальной истории, всеобщее спокойствие начинает трещать по швам. Когда Оливию Линдберг отшивает деревенский парень, единственное, что ей не терпится сделать, так это немедленно поставить негодяя на место. Но месть выходит из-под контроля, и в одну ночь уважаемая семья Оливии лишается привычной для себя жизни.

1

Родители Оливии Линдберг были очень богаты. Так считали все жители развивающейся крымской деревеньки Луна, прославившейся винодельческим хозяйством и консервным заводом. Марк Линдберг, приехавший в эти края ещё ребенком, ощутил огромную привязанность к нетронутой и дикой природе Крыма. После удачной во всех смыслах женитьбе на дочери губернатора, он приобрел небольшой и разваливающийся домишко на непомерно огромном куске плодородной земли. Меньше, чем через год на его месте возвышался двухэтажный дом в средиземноморском стиле с белыми колоннами у входа, решетчатыми и каменными вставками, по которым плелись розы, а многочисленные арки неумолимо вынуждали вспоминать о знаменитом сериале «Санта-Барбара». Всякий, кто проезжал мимо роскошных владений Линдбергов, так или иначе, представлял, какие же в их семье творились страсти. Ведь они уж точно имели место быть! С такой-то неадекватной дочуркой, которой мало того, что дали странное и чужое имя, так ещё и дарили то, чего эта грубиянка явно не заслуживала.

Жители «Луны» вздыхали с облегчением, когда Оливия Линдберг покидала эти чудесные края на долгие месяцы дождливой осени, бесснежной, но холодной зимы и расцветающей теплой весны. Она училась в престижном лицее Москвы и, поговаривали, что высшее образование уедет получать в Европу.

«Туда ей и дорога! Пусть других с ума сводит!» — сетовали местные жители, настрадавшиеся от её глупых выходок сполна.

В начале каждого лета матери предупреждали своих сыновей держаться от этой девчонки подальше, ибо понимали, что с каждым приездом Оливия Линдберг становилась всё краше, а её несносный характер всё ужаснее. Как и у Агаты Линдберг, у нее были густые каштановые волосы с отблеском желтого золота и большие зеленые глаза, в которых точно когда-то утонул драгоценный изумруд. Солнце любило её светлую кожу и будто с особой осторожностью ласкало своими горячими лучами, добавляя легкий бронзовый блеск. Она не внушала доверия родителям тех девочек, которые с ней дружили. Точнее говоря, те заглядывали ей в рот, подражали и мечтали о такой жизни, как у нее.

Однако же, какой бы несносной не была эта столичная и избалованная девчонка, никто не смел сделать ей замечание или вовсе обратиться к её родителям. Благодаря Марку Линдбергу деревня Луна превратилась в туристический центр для истинных ценителей вина. Он обеспечил работой многие семьи, способствовал внешнему преображению деревни, став серым кардиналом сельсовета. Каждый в деревне знал, кто принимает важные решения по благоустройству и развитию, и кому нужно сказать «спасибо» за спокойную и беззаботную жизнь, поднявшуюся на новый более достойный уровень.

Правда, находились и те, кто считал улыбку Линдберга фальшивой, а его самого и всю его семью — рвотой отравившейся дворняги. И их можно было понять. Когда-то на пороге их дома появился неизвестный, но с виду очень преуспевающий и деловой мужчина, который предложил заманчивые деньги за земли, где теперь с успехом процветал его бизнес. Он получал миллионы, а они — лишь мелкие крошки.

Оливия Линдберг поправила солнцезащитные очки и развязала верхнюю часть купальника, чтобы на шее не оставались белые полосы. Ей было скучно. Впрочем, здесь так было всегда. Другое дело жизнь в городе, полная развлечений, танцев и привлекательных парней на дорогих автомобилях. Увидев на балконе отца, выхаживающего туда-сюда с телефонной трубкой у уха, она издала усталый вздох. Он всё ещё не уехал в столицу, хотя полчаса назад обнял её на прощание, пообещав вернуться через пару дней.

— Солнце сегодня сильное! — рискнул сказать ей чистильщик бассейна. Им был какой-то худощавый паренек лет двенадцати с дурацким совочком в руках и железным ведром. Огромные серые штаны достались ему от старшего брата или отца, которым явно не помешало бы сбросить лишние килограммы, а на голове была выцветшая бледно-зеленая панама с коричневым пятном.

Оливия с отвращением оглядела его поверх солнцезащитных очков и надула огромный пузырь из розовой жевательной резинки.

— Будь осторожнее! — улыбнулся парнишка, почесав нос с забавной детской неряшливостью. — Можно получить ожог.

— Я интересовалась твоим мнением, клоп? — усмехнулась Оливия. Мальчишка выдавил смущенную улыбку, продолжая бессмысленно возюкать совком в бассейне. — Выполняй свою работу молча, ясно тебе?

— Оливия, я поехал! — махнул с балкона Марк Линдберг. — Теперь точно! Не скучай!

— Ой, ну, что ты, папочка! — натянула улыбку его восемнадцатилетняя дочь. Махнув ему на прощание, Оливия закатила глаза и набрала Алису, чей отец занимал должность председателя совета. — Ну, всё, — выдохнула с блаженной улыбкой Оливия, — папа уехал. Можем замутить вечеринку.

— Я никак не могу определиться с выбором наряда! Белый сарафан или черная майка с джинсовыми шортами?

— Пригласи на вечеринку только самых адекватных, — напомнила ей Оливия, посчитав тему с нарядами слишком скучной. — Мне здесь всякое хулиганьё не нужно!

— Конечно! — спохватилась Алиса. — Насчет этого не беспокойся.

— А что по парням? Есть здесь кто-нибудь симпатичный?

— Ну, — хмыкнула Алиса, — таких сейчас немало. Помнишь Ваню Сутулого?

— Кошмарная фамилия.

— Да, но он очень даже…

— Он мне уже не нравится! Впредь не называй их фамилии!

— Не переживай насчет этого, Оливия. К тебе приедут адекватные, симпатичные и интересные парни.

— Насчет последнего я сомневаюсь, — усмехнулась она. — Где здесь взять официантов?

–…Ну, у нас такого нет. Но можно заплатить двум-трем ребятам по паре сотен и они будут бегать перед тобой послушными собачонками.

Оливия снова взглянула на парнишку поверх своих очков. Глупенький, наивный, скромный. Он явно нуждался в деньгах. С такими-то кошмарными штанами!

— Эй, парень? — обратилась она к нему. — Подзаработать хочешь?

Мальчишка, будто не веря своим ушам, часто заморгал и от удивления приоткрыл рот.

–…Наверное.

— Разносить напитки умеешь?

Бедняга так разнервничался, что едва не угодил в бассейн, засмотревшись на стройную хозяйскую дочь.

— С кем это ты говоришь? — спросила Алиса в трубке.

— Чистильщик бассейна, — лениво ответила Оливия и снова надула пузырь. Когда тот лопнул, в жарком воздухе будто застыл запах искусственных ягод. — Да уж, с приветом пацан. Таращится на меня и краснеет.

— Это Макар! — сообщила Алиса. — Он безобидный и добрый мальчишка.

— Тебе нужны деньги, клоп? — громче спросила его Оливия. — Или так и будешь глазеть на меня?

— Я могу подровнять зеленые кусты, — кивнул он, опустив совок и ведро на каменистую дорожку. — Могу помыть машину.

— На кой черт мне сдались твои кусты? Мне нужно, чтобы ты приносил и уносил напитки! — фыркнула Оливия. — Работа не сложная.

— Приносить и уносить их для…тебя?

— Для меня и моих гостей! — Оливия громко вздохнула и обратилась к подруге. — Дети какие-то странные пошли! Я ему заработать предлагаю, а он заикается и ничего внятно ответить не может. Не хочешь денег, — бросила она ему, — твое дело! Ходи в этих кошмарных лохмотьях до пенсии и питайся хлебом с водой! Алиса, будь добра, найди нам кого-нибудь? У меня не получается общаться с прислугой! — хохотнула Оливия, поудобнее расположившись на шезлонге. Шутка показалась ей забавной. — Вечеринка начнется в восемь вечера. Но ты приезжай пораньше.

— Хорошо. Не беспокойся ни о чем! С тебя только место и выпивка.

— «Только»! — закатила глаза Оливия. — А с тебя адекватные и веселые гости!

Подруги попрощались. Издав очередной протяжный вздох, Оливия повернула голову на бок.

Предвкушение веселой ночи приятно щекотало нервишки. Вдруг среди гостей найдется тот, с кем она проведет оставшуюся часть лета? Нечестно, что поступление в высшее учебное заведение отнимало столько чудесных летних дней, которые могли быть потрачены на встречи с подругами, танцы и дела сердечные. От местных парней Оливия мало чего ожидала. В конце концов, они были деревенскими простаками, до которых слишком медленно доходил прогресс человечества. Инфантилизм Оливии Линдберг читался в каждом её движении. Высокомерный взгляд в обрамлении злого веселья она унаследовала от матери. Причем обе с успехом пользовались им, когда рядом не было главы семейства. Возможно, что деятельный Марк Линдберг понятия не имел, какими порой стервами бывали его любимые женщины.

Оливия уже забыла о присутствии мальчишки, которому её отец платил скромное жалование за чистку бассейна от веток и листьев. Для полномасштабной уборки Марк Линдберг нанимал специализированную компанию. Только она провалилась в приятную сладость фантазий о своем безоблачном будущем, как зазвонил чей-то телефон. Звук был слишком громким и показался Оливии дурацким. Такие же только на дешевых кнопочных телефонах бывают!

— Да, Макс? — ответил на звонок мальчишка. Он опустил голову и его лицо пряталось за помятыми полями панамы. — Да, я почти закончил. Правда? Нет, ты не шутишь? Серьезно?! — обрадовался он. — Это же круто! Тогда я сейчас же побегу домой! Хорошо, я понял! Тогда жду тебя на улице!

Оливия поднялась на локтях, почему-то заинтересовавшись внезапной радостью малолетки. Она сняла очки, заметив в его руке тот самый кнопочный телефон, и бросила короткий смешок в сторону.

— Эй, малявка? Что тебя так обрадовало?

Мальчишка поднял совок и ведро, явно намереваясь уйти.

— Мой старший брат приехал! Сейчас он заберет меня, а потом мы поедем в «Карамель»! Он всегда так делает! — продолжал улыбаться мальчишка. — Заказываем молочные коктейли, пиццу и вот такие пирожные… — Мальчишка замолк, поздно сообразив, что Оливия Линдберг находила его ответ до крайности смешным. — Что ж, я уже всё сделал. Твой отец попросил меня заглянуть через пару дней. Приду во вторник.

— Так и что? Не хочешь подзаработать? У тебя ужасный телефон, а твоя одежда оставляет желать лучшего. — Оливия считала, что поступает благородно. И хотя ей приходилось буквально упрашивать малолетку превратиться на несколько часов в официанта, она была уверена, что демонстрировала щедрость своей души, напоминая смущенному мальчишке о его старом телефоне и смешной одежде. — Приходи в семь, если хочешь помочь своей бедной семье. Заплачу тебе тысяч пять.

— Пять? — ошарашено посмотрел он на нее.

— А что ты думал? Если ты будешь вовремя подносить коктейли мне и моим друзьям, сам останешься только в плюсе. Пять тысяч на дороге не валяются. Если приведешь ещё пару человек, им по тысяче, а тебе две сверху.

— Семь? — ахнул мальчишка. — Но я не могу. Макс приехал. Я так скучал по нему…

Оливия фыркнула и снова опустилась на шезлонг. Этот разговор ей наскучил. Проявление щедрости слишком утомляло.

— Твое дело! А теперь всё, уходи и не мешай мне отдыхать!

Она не видела, как мальчишка, остановив на ней нерешительный и слишком продолжительный взгляд, вскоре задумчиво побрел в сторону отдельно стоящего домика, в котором были сложены различные инструменты, газонокосилки и оставшиеся от давней стройки материалы.

Ей нравилось оставаться одной. Аглая Линдберг редко бывала дома. С самого рождения Оливии она только и делала, что летала по всему земному шару в скрытой надежде убежать подальше от докучающих обязанностей новоиспеченной матери. Подгузники, смеси, бутылочки и постоянный недосып — привилегия глупых женщин, положивших конец своему личному счастью во благо другой маленькой и совершенно неосознанной жизни. Если существовали люди, которые могли взять все эти обязанности на себя, так почему бы не воспользоваться их услугами? Нянечки, воспитатели, учителя — они сами выбирали для себя профессию. Хотели нянчиться и учить чужих детей — скатертью дорога.

Оливия услышала громкое рычание двигателя и снова поднялась на локтях. По дороге мчался мотоцикл, а потом остановился где-то совсем близко, продолжая неприятно дребезжать. Мысли об разъехавшихся кто-куда родителях испарились, как дым. Она завязала лямки купальника и поднялась на ноги. Набросив на себя льняной песочного оттенка халатик с огромными рукавами, Оливия двинулась в сторону центральных ворот.

Она чувствовала себя хозяйкой. Деловой, занятой и единственной в этом доме. Оливия шла с такой грациозной усталостью, будто целый месяц занималась лишь тем, что подсчитывала свои миллионы и решала, в каких благотворительных кампаниях ей стоит принять участие. Иногда этим занималась её мать, и Оливия знала, насколько утомительной бывала эта «работенка».

— Макс! Макс! — раздался детский голос за деревянным с каменными вставками забором. — Я так рад! Так рад!

— Запрыгивай, жук! Только шлем надень!

— Ты приехал раньше, чем обещал! Я сейчас умру от счастья! Ты видел маму?

— Конечно видел. Она от радости чуть потолок головой не пробила.

— Вот бы я хотел увидеть её лицо! Макс, я так рад!

— Я тоже, жук. А теперь поехали скорее отсюда. Не хочу, чтобы снова началась аллергия.

Мальчишка весело засмеялся.

Оливия заправила за ухо шелковистую прядь волос и подошла к самому забору, чтобы подглядеть за двумя громкоголосыми простаками. Прислонившись лбом к нагревшемуся на солнце камню, Оливия сощурилась, тайком наблюдая за мальчишкой, что чистил бассейн и высоким парнем в черной кепке. Он подождал, когда паренек заберется на мотоцикл, а потом, ловко перебросив ногу, сел за руль.

Почему она никогда его здесь не видела? Уж кто-кто, а Оливия бы точно его запомнила! Когда его руки крепко сжали металлические ручки руля, крепкие мышцы плеч моментально заиграли. В профиль этот парень был тот ещё красавчик. Острый и упрямый нос, волевой подбородок, мягкие губы… Жаль только, что насладиться его привлекательностью Оливии мало удалось.

Вернувшись к бассейну, она схватила сотовый и снова набрала Алису.

— Если ты звонишь узнать, нашла ли я «обслуживающий персонал» на сегодня, то можешь не беспокоиться! Дело в шляпе.

— Я хочу, чтобы сегодня на вечеринку приехал брат этого чудака, который чистит наш бассейн!

— Кто? — не поняла поначалу Алиса. — А-а! Брат Макара! А Макс что, приехал?

Оливия закатила глаза.

— Он будет сегодня у меня?

–…Ну, я сделаю всё, что в моих силах, — замялась подруга.

— Что это значит? — хмыкнула Оливия. — Вечеринка не где-то, а у меня дома! Сюда каждый хочет попасть.

— Да, но только не… В общем, я постараюсь сделать всё, чтобы Макс заглянул к тебе.

— Есть какая-то проблема? — с деланной улыбкой спросила Оливия, которой совершенно не понравился этот неуверенный и смазанный тон Алисы.

— Видишь ли, — будто бы оправдываясь начала подруга, — Макс здесь уже несколько лет не живет. Он учится. А когда приезжает, то всё свое время посвящает младшему брату и маме.

— Сколько ему?

— Двадцать три.

— И что? — засмеялась Оливия. — Он без мамочки и нескольких часов не может прожить? — Внезапно её посетила одна очень привлекательная мыслишка. Оливия тихонько усмехнулась, не обращая внимания на нечленораздельный лепет подруги, и с показным дружелюбием спросила: — А не хочешь встретиться сейчас в кафе? Мне вдруг молочного коктейля захотелось.

— С радостью! Заодно и посоветуешь наряд на вечер. Увидимся там или ты заедешь за мной на своей новой машине? Когда твой папа приехал на ней, мы все тут чуть шеи не свернули! Она такая крутая!

Оливия издала терпеливый вздох. Порой от чрезмерной простоты людей хотелось застрелиться.

— Не думаю, что у меня получится. Давай лучше сразу встретимся в «Карамельке» или как там называется это кафе!

— Как скажешь! Тогда до встречи!

Оливия закончила разговор и всё с той же грациозной усталостью двинулась в сторону дома. Она никогда не сомневалась в себе и искренне верила в собственную уникальность и особую значимость в этом мире. И потому не было ничего необычного в том, что она желала получать и довольствоваться только самым лучшим. Одного взгляда на этого красавчика было достаточно, чтобы понять, он лучший деревенский парень из всех здесь имеющихся. И Оливия жаждала познакомиться с ним поближе.