Берёзовая вольница

Катрин Фур, 2012

В книге рассказывается о девочке Ане, о ее жизни и приключениях, как она взрослеет, как впервые узнаёт о тайне своей семьи и как становится могущественной ведьмой. Девочка выросла, теперь её задача раскрыть страшную тайну своей семьи. Вернуть величие рода и снять проклятье. Она должна исправить ошибки древней ведьмы, чтобы всех спасти и собрать вокруг себя могущественное колдовское войско в борьбе с древним колдуном. Но кто её главный враг, с которым она должна сразиться? Колдун? Или кто то пострашней? Вы узнаете, прочитав книгу.

Глава 1. Пожар.

Жителей Мирной улицы разбудило совсем не мирное зарево. Горел один из частных домов. Пламя вспыхнуло внезапно и сразу охватило весь дом. Жители улицы выбегали из своих жилищ, кто бежал с вёдрами, кто с лопатами, кто-то тащил шланги. Соседи звонили в больницу, милицию, пожарную. Не смотря на старания людей, потушить самостоятельно пламя не удалось. Пожарные приехали быстро, но спасать уже было практически нечего. Огонь как быстро и внезапно вспыхнул, так же и быстро погас, при этом весь дом сжёг дотла. Сказать, что люди были в шоке, значит не сказать ничего. Хозяек этого дома знали все, Березина Анна Филипповна лучший адвокат города и её восьмилетняя внучка Вероника.

К Березиной люди относились не однозначно, кто её боялся, кто боготворил, но все её уважали. Многим она помогла, многих можно сказать спасла от смерти. Поэтому пожар в её доме вызвал буквально панику. Как это случилось? Кто поджёг, или само загорелось? Где хозяйки? Спаслись или нет? Вопросов было больше, чем ответов.

Один из первых на пожар прибежал Верный Семен Семёнович, начальник отделения местной полиции, подполковник. Он жил буквально несколько домов от происшествия. Как только он узнал о пожаре, сразу прибежал. Успел только штаны одеть. И когда Семён оказался у дома, он увидел происходящие, повёл себя очень странно. Его реакция поразила всех, кто его знал. Мужчина просто встал как вкопанный и застыл. Народ бегал, кричал, все суетились. Вокруг шум, крики, беготня. А он стоял и не на что не реагировал, его толкали, кричали в ухо. Но Семён как будто никого не слышал, он оцепенел.

— Сень, а Сень что же это такое происходит? Как же это? Где Аня? Сень, ну что ты молчишь? — практически в ухо кричала и трясла его Митрохина Мария Васильевна, соседка и близкая подруга Анны Филипповны.

— Семен Семёнович, я ОМОН вызвала, вон они уже приехали. — Подошла к ним Марина, стажёрка Верного.

— Что, зачем? — Подполковник как будто бы очнулся.

— Да сами посмотрите. Здесь почти весь город собрался, как бы чего не вышло.

Теперь Семен, наконец, осознал, что происходит. Увидел толпу людей, кричащих, толкающихся. Все хотели подойти поближе, чтобы лучше все рассмотреть. ОМОН оцеплял территорию вокруг, и пытались оттеснить народ. Нет, Верный не испугался, его вообще мало, чем можно было напугать. Его поведение было оправдано. И он точно знал, что с ним происходит.

Верный Семён Семёнович знал Аню с момента заселения её в этот самый, уже сгоревший дом. В то время их дом был самым большим и красивым на улице. Она переехала в него со своими родителями ещё в 49 году. И тогда, он четырехлетний мальчишка увидел эту заводную малышку с огромными чёрными, как уголь глазами, пышными, как смоль чёрными кудрями и огромным белым бантом. Эта маленькая девочка, его ровесница, сразу поразила мальчика. Он не мог оторвать от неё глаз. Папу Ани маленький Сеня узнал раньше, ведь это добрый и просто огромный мужчина, как казалось мальчику, строил сам этот дом на их улице, с таким красивым названием — Мирная. После войны это слово было одним из самых лучших. Ведь что может быть лучше мира? Далеко не все мужчины вернулись домой. Кого-то Великая Отечественная война забрала навсегда, кого-то сделала инвалидом. И не многим повезло вернуться домой здоровым. Поэтому каждый из них казался Семену, героем и вызывали у мальчика зависть. Ведь своего папу он не знал. Его отец лейтенант милиции погиб перед самой победой и получил медаль за отвагу посмертно. Малыш очень гордился отцом и его наградами. А Филипп, был особенный, для него. Мужчина всегда был приветлив с мальчиком, трепал с улыбкой его кудрявую шевелюру и угощал, чем ни будь вкусным. Семён смотрел на него и представлял себе своего отца. Он думал, что именно таким был его папа, мальчик забегал на стройку пообщаться и посмотреть, как работает Филипп. Березин не был против, он с удовольствием общался с малышом, отвечал на его не по годам взрослые вопросы. Да ему повезло вернуться домой живым и здоровым. Мальчишка тянулся к нему, и Филиппу совсем не хотелось отталкивать его. Сенька рос любознательным, добрым и умным мальчиком.

Маму Ани — Нину, Сеня тоже видел несколько раз, очень красивая черноволосая женщина. Всегда с красивой прической и очень модно одета, но она пугала мальчика. Такая строгая, неприступная. Ему нравилось наблюдать за «Снежной королевой», так её прозвал малыш. Только вот чёрные волосы не вписывались в образ. Женщина его буквально зачаровывала. Её спокойный, тихий, убаюкивающий голос, в мгновение мог стать металлическим. От него у Семёна пробегали мурашки по всему телу. Мальчику нравилась эта женщина, но страх буквально сковывал малыша. Хотя ему очень хотелось до неё дотронуться, но подойти не решался. Интересно она тёплая, или холодная как лёд?

Старшего Аниного брата Игоря, он тоже видел. Такой серьёзный, и взрослый мальчик. Ведь ему уже 11, и он ходит в школу. Игорь часто помогал на стройке отцу. И тоже с удовольствием общался с маленьким Семеном.

Семён Семёнович знал очень хорошо семью Березиных. А Аня была не просто его подруга, она была его первой любовью, с первого взгляда, с первого дня и до конца. По-настоящему он любил только её. Прошёл с ней детские шалости, горе, потери, её замужество, рождение детей, всё! Этот дом стал для него родным. И теперь он стоит и смотрит, как сгорает его жизнь, его память и любовь. Нет, Семён не испугался, он готов броситься в огонь и спасти свою любимую…, но как в детстве, как будто «Снежная Королева» сковала всё его тело… картинки из его жизни, на фоне огня пролетали одна за другой, одна за другой… не чего не слышать, не чего не видеть…

— Семён Семёнович, я ОМОН вызвала, вон они уже приехали.

— Что, зачем?

— Да сами посмотрите. Здесь почти весь город собрался, как бы чего не вышло. — Продолжала Марина.

Наконец-то Семён очнулся, взял себя в руки и приступил к своим обязанностям. Ринулся в самую гущу, пробираясь к дому, сквозь толпу. За ним бежала Маша.

— Сень, а Сень, что же теперь будит? Сень, а как же…

— Хватит каркать, замолчи. Видишь не до тебя? — Закричал Семен Семёнович, да так громко и грубо у него это получилось, что находящиеся рядом люди застыли и уставились на него. Подполковник не когда не повышал голос, всегда был сдержан и деликатен. Все вопросы решал спокойно, но решительно. А сейчас накричал на свою подругу. Он и сам понимал, что переборщил, не сдержался.

— Прости, ты сама видишь, что происходит, ну правда не до тебя. Обещаю, узнаешь всё первая. «Только не сейчас», — уже спокойно говорил Семён и, обняв Марию, поцеловал в лоб. — Присмотри за ней. — Обратился он к Марине.

Девушка подошла к Маше и обняла её за плечи.

— Пойдемте Мария Васильевна, пока мы только мешаем. — Марина повела плачущую женщину в сторону.

Когда Верный добрался до оцепления, дом уже потушили. Можно сказать его и не тушили. Он как спичка вспыхнул, и так же быстро затух. Бригады пожарных не торопились уезжать, ждали команду. Во дворе уже стояли: мер города Степанов Илья Аркадьевич, начальник пожарной службы Дикой Сергей Юрьевич, прокурор города Андреев Юрий Викторович, полковник глава городской милиции Сургучёв Игорь Денисович с участковым, главврач Бегунов Валентин Валентинович и фельдшер скорой помощи с двумя санитарами. Верный Семён Семёнович поздоровался со всеми, пожал руки.

— Ну что Семёнович, у тебя здесь происходит, весь город на ушах? Где Анна Филипповна? Почему не уследил? — стал задавать вопросы Сургучёв.

Семен и сам хотел знать ответы на эти вопросы, поэтому просто промолчал, опустив голову. Сейчас ему особенно не хотелось спорить с начальством и кому-то что-то объяснять. Да и никто не ожидал от него отчёта.

— Что дальше, уже можно производить осмотр? — спросил прокурор, глядя на Дикого. Тот кивнул.

— Можно, то можно.

— Вас что-то смущает Сергей Юрьевич? — спросил мер.

— А вас нет? — пробурчал Дикой. — Всё! Как начался пожар, как закончился, да и… — мужчина махнул рукой. — За столько лет службы я первый раз такое вижу.

— Что вы имеете в виду? — Не унимался Илья Аркадьевич.

— Да всё. — Уже почти на крик срывался мужчина. Его раздражали глупые вопросы мера.

— Что вы нервничаете? Объясните нормально. Я первый раз на таком жутком пожарище. — Продолжал Степанов.

— А сами не видите? — снова сорвался Сергей Юрьевич. Потом уже спокойно добавил. — Посмотрите. — Мужчина подошёл ближе к дому и провёл по воздуху рукой, показывая на окрестность. Затем наклонился и взял горсть пепла, стал разминать его в руке, подходя к мэру. — Потрогайте.

Мэр протянул руку и взял пепел, растёр его пальцами.

— Ну и что?

— Какой он?

— Ну — у… — протянул Илья Аркадьевич. — Мокрый…

— Тааак.

— Противный, холодный…

— Ну, вот же вот. В том то и дело. Браво. — Перебил мера главный пожарный и захлопал в ладоши. На него все посмотрели, как на сумасшедшего. Только Семён, кажется, понимал, о чём говорил Дикой. Он стоял и просто на всех смотрел. Сергей Юрьевич вновь махнул рукой.

— Ладно. Видно, не доходит. — Мер уже начал злиться, ведь Дикой явно выставлял его тупицей, хотя и другие ничего не понимали. — Ну, извините. — Уже спокойно стал говорить мужчина, понимая, что переборщил. — Вы не знаете, может все-таки Анна Филипповна, уехала, куда-нибудь? — обратился он к Семёну. Тот пожал плечами, как ему хотелось, чтобы это было так. Но вряд ли, вчера они виделись, и Аня говорила, что будет дома. Но мало ли?

— Посмотрите — Дикой, тяжело вздохнул и кивнул Семёну. — Боюсь, если хозяева были дома, то… — мужчина замолчал, затем продолжил, подойдя ближе к дому. — Видите здесь, как будто кто линию провёл.

И действительно по периметру около метра от дома была как бы черта. Ближе к дому, пепел, гарь всё черно, как и бывает при пожаре, а через метр ни чего. Будто на дом одели огромный купол и подожгли в внутри, а за куполом всё так же и осталось, зелёная трава, не тронутые огнём деревья, белёные бордюры, даже без копоти. Мер начинал понимать и уже злился на себя, за глупость.

— Дальше — Сергей нагнулся и снова поднял горсть пепла. — Да мокрый, мы же его поливали. — Он снова протянул пепел меру — Но холодный, как лёд. Даже если допустить, что он остыл за счёт воды, почему дом не парит? Да и так остыть? Мы же не льдом его забрасывали? Жара почти нет, вернее совсем. Будто уже несколько дней прошло.

И действительно от строения несло холодом, сырым мерзким холодом. Ещё несколько минут назад здесь было такое пекло, что метра за три приблизиться никто не мог. А теперь как в холодильнике. Как такое может быть?

— Ещё — продолжал Дикой — пожар начался с четырёх углов дома…

— Поджог? — встрял прокурор.

— Может быть, может быть. Но чем подожгли, если подожгли, мы узнаем это только после экспертизы. Пожар начался с снаружи это точно, так что не проводка, не газ. Причём углы загорелись одновременно вот видно, более тёмные. Потом огонь поднялся вверх, можно проследить по цвету как он разгорался. — Сергей показал на угол. Было видно возле фундамента дома чернота. Чем выше, тем гари было меньше. Пожарный продолжал, показывая рукой. — Огонь встретился в центре, затем стал опускаться вниз на стены и от углов к центру. Это ещё не всё. Все деревянные конструкции, двери, окна, балки сгорели дотла, как будто их и не было. А стены как новые, слегка обуглены. Такое я вижу впервые, чтобы все так быстро сгорело, меньше чем за час.

Все переглянулись. Действительно всё было очень странно.

— Надо осмотреть всё в внутри, может, повезёт и сгорел дом только с наружи. — Александр Валентинович похлопал Семёна по плечу и направился к дому — Сеня показывай, ведь ты лучше всех здесь всё знаешь.

Верный с силой заставил себя сдвинуться с места. Его тело не слушались, как будто миллионы ледяных игл пронзили всего. Каждое движение давалось с трудом и дикой болью. «Надо собраться, взять себя в руки, ты сможешь» — Мысли крутились в его голове. Шаг, ещё шаг и вот он на крыльце. Надо зайти в дом, хотя это уже и не дом. Ещё усилия и вот прихожая. Здесь была обувница, шкаф для верхней одежды, пуфик, зеркало… его кто-то подталкивал со спины. Вся компания пыталась войти вовнутрь.

— Как такое может быть? Кучки пепла вместо мебели, невозможно, чтобы так быстро всё сгорело? — не унимался Дикой.

С ним уже не кто не спорил, да особо и не слушал.

— Семён Семёнович, куда дальше? — спросил Степанов.

Никто не хотел торопить подполковника, зная давнею дружбу с Анной Филипповной, их отношения и понимая, сколько сил ему сейчас это стоит. И все-таки находиться здесь было тяжело всем и хотелось уйти по быстрей. Холодный, сырой запах гари бил в ноздри, было очень тяжело дышать.

— Пройдемте, это гостиная… была когда-то. — Семён снова замолчал. Сколько времени он здесь провёл? От дивана остались только металлические пружины. Вспомнилось, как они с мужем Ани заносили его в дом. Аня хохотала, по тому, что диван не проходил в проем двери. Как они с Алексеем его только не крутили. В конечном итоге он застрял, в дверном проёме. Леша лёг на диван.

— Я всё. Спать буду здесь. А вы, как хотите. И вообще я устал.

— Вставай, лентяй — Аня залезла на своего мужа и стала его трясти за плечи. — Мне так не нравится, вы должны его занести. Сенька что молчишь, помоги поднять мне этого бегемота.

— Не могу, я с твоего дивана встать, видишь, прилип. — Смеялся Алексей. — Ну ладно над мужем издевается, крест мой такой, твои косяки исправлять. А Семён за что мучается?

Аня перелезла через диван в комнату. Скрестив руки на груди, строго посмотрела на мужа.

— Таак и долго ты здесь лежать будешь?

— Подвинься, я тоже лягу, — Верный забрался на диван и лет рядом с Алексеем. — А не че так, удобненько.

— Я с вами товарищ милиционер полностью согласен. Можно и вздремнуть, и мужчины стали имитировать храп.

— Ну, хватить — Аня, как в детстве, затопала ногами и затрясла вытянутыми руками вперёд, повернув ладони вверх. — Мальчики, пожалуйста.

Мужчины переглянулись и одновременно кивнули. Не обращая внимания на Аню, продолжили диалог.

— Ну что пошли? — Спросил Семен.

— Что с ней поделаешь? Надо идти, а то покусает. — И дружно засмеялись.

— Дураки. — Надула губы Аня.

Алексей подошёл к своей жене обнял и поцеловал. Женщина оттолкнула его и обижено отвернулась.

— Ну ладно тебе, злюка. Сейчас что ни будь, придумаем, занесём мы твоё сокровище.

Как у них получилось затащить диван Семен, так и не понял. Поставив по центру комнаты, вся троица села на него.

— Всё, ты как хочешь, Анна Филипповна, а я с места не сдвинусь. «Пусть стоит посреди комнаты», — с сарказмом сказал Алексей.

— Ну и пожалуйста, пусть стоит. Хоть телевизор можно спокойно посмотреть. Не будешь маячить перед носом. — Аня поцеловала мужа в щёку, улыбнулась и пошла на кухню.

— Не ну ты видел? Не здрасти тебе, не спасибо. — Алексей не унимался.

— Ну — ну, а где «мальчики вы чудо, вы мои герои»? — добавил Семён.

— Мальчики вы чудо, вы мои герои, огромное спасибо. Только такие Гераклы, как вы могли полдня мучить бедный диванчик. — С кухни смеясь, прокричала Аня.

— Эта женщина не исправима. — Вздохнул Алексей. — Бедный диванчик. — Передразнил он жену. — Это целая гора. — Развел в стороны руки.

–Это да. И как ты с ней только живёшь? — улыбнулся Семён.

— Да вот так и мучаюсь.

— Ах, ты мучаешься? — Аня зашла в комнату с подносом, на котором был чай с бутербродами и сурово посмотрела на сидящих.

Мужчины вжались в диван, поджав ноги, и сделали вид, что страшно боятся.

— Анечка, только не горячий чай, умоляю. Можно тряпку, на худой конец скалку. — Взмолился Алексей.

— Я даже на швабру согласен, только не кипяток. — Добавил Семён.

— Дураки. — Аня поставила поднос на журнальный столик. — Чай будете или голодные останетесь?

— Будим. — Хором ответили мужчины.

Они часто дурачились, по разным поводам. Алексей задевал жену, Аня начинала злиться, и весёлый скандальчик был обеспечен. Нет, они по-настоящему не ругались, просто дурачились. «В настоящей семье без драки ни как, а чем мы хуже. Нет повода, надо придумать» — смеялся Алексей. Он всегда умел разрядить обстановку и так же, как завести свою жену, так и успокоить. Удивительно, но он был единственным человеком, которого слушалась Аня. Алексей очень умело ей управлял. Даже со своими родителями Аня всегда спорила, а что бы согласиться с первого раза с чужим мнением это никогда. У неё было только своё мнение, всегда правильное. Если Березину надо было в чём-то убедить, все обращались к Алексею. Семён ревновал Аню, но понимал, что ей нужен именно такой мужчина как Белый Алексей Васильевич, только такой как он мог справиться и подчинить себе такую строптивую женщину.

— Семён Семёнович, кажется, здесь жильцов нет. — Семён вздрогнул, от голоса главврача и вернулся в реальность.

— Может, ну судя по мебели, тела… — замялся прокурор. От их измученного дивана, осталась только горсть пепла с торчащими пружинами.

— Нет, я думаю, фрагменты какие-нибудь остались бы. Людей здесь не было.

— Судя по мебели, не знаю, не знаю. — Продолжал прокурор.

— Может, хватит дискутировать, пожалейте человека. — Мер кивнул в сторону Семёна. — Давайте быстрее всё осмотрим. Возьмите что надо вам там на экспертизу…

— Это комната Верочки. — Семён не на кого не обращал внимание.

Пройдя в проем, где, когда та была дверь, остановился на несколько секунд замер, вспоминая как здесь всё было.

— Здесь вроде тоже никого не видно. — Заметил Бегунов.

— Может они все-таки, куда-нибудь, уехали? — предположил прокурор.

Затем все пошли в комнату Анны. Такая же картина. Мебель сгорела полностью. Ни одной вещи не осталось.

— Ну что посмотрим кухню? — спросил мер.

Зайдя на кухню на Семёна, снова нахлынули воспоминания. Как часто он сидел за этим столом. Как ел незабываемый черничный пирог. Анечка безумно вкусно пекла его, по секретному семейному рецепту. Только вспомнил, как ароматный запах пирога заполнил его лёгкие. Он увидел стол с кружевной скатертью и улыбающеюся Анечку.

— Сюда, скорей, врача, врача! — крик омоновца снова заставил Семёна очнуться. Едкий запах гари, снова ударил в нос.

Верный, подбежал к проёму окна. В метрах трёх от дома была яблоня, очень старое и любимое дерево всех Березиных, под ним было что-то белое. Семен облокотился на одну руку, шустро перепрыгнул через проем окна и побежал к дереву. Сейчас он всё узнает, всё будет хорошо, не может быть по-другому, не такой Аня человек, чтобы так глупо погибнуть… Размышления были прерваны, когда под деревом он увидел свою Анечку. Она как будто спала, и крепко обнимала свою внучку, которая лежала, сверху уткнувшись носиком в плечо женщины и обвив руками её шею. Как Аня, так и девочка были в белоснежных длинных ночных сорочках. Одежда была на удивление чистой.

Остальные не стали лезть в окно, они обошли и быстрым шагом направились к дереву.

— Сеня, Сеня, а как же я? — Верный услышал голос Марии и обернулся. Маша буквально весела на заборе, а её оттуда пытался снять омоновец.

— Пропустите её, — крикнул Семён, тихо добавил — а то она забор завалит.

Когда подбежала Мария с Мариной, уже подошли остальные: прокурор, начальник полиции, мер, пожарный, главврач и врач скорой с санитарами, которые все это время ждали за оградой со всеми. Маша рванула было к лежавшей Анне, но Семён её остановил, схватив за руку. Женщина осеклась, стала слегка с сзади своего друга, двумя руками обняла его руку и уткнулась носом в плечо мужчины, выглядывая из-за него. Семен накрыл руки женщины своей ладонью. Бегунов опустился на колени рядом с Анной и Верочкой. Сначала малышка, пульс есть, дыхание ровное, видимых повреждений нет.

— Девочка, просто спит, наверное, из-за стресса. В больнице после обследования узнаем больше. — Отчитался врач, затем добавил — Забирайте ребёнка, только аккуратно. В больницу, потом сразу назад.

— Не надо, пусть малышку отвезут на моей машине, а Анну Филипповну, тогда на скорой. — Вызвался мер, — передайте водителю, отвезет ребёнка, передаст в руки врачей и сразу назад.

Девочка не проснулась. Ребёнка на руках отнёс к машине один из санитаров. И сел с Вероникой на заднее сидение. Водителю передал слова мера. Врач скорой помощи, сел на передние вместе с водителем. Девочку повезли в больницу.

Валентин Валентинович приступил к осмотру женщины. Осторожно коснулся пальцами шеи, затем стал искать пульс на руке, на одной, на второй. Достал зеркальце…

— Что там, что там? — Шептала Маша.

— Всё будет хорошо, всё должно быть хорошо… — как молитву повторял Семён.

Поднеся зеркальце к лицу женщины Бегунов, подождал несколько секунд. Затем повернулся к собравшимся помотал головой и опустил глаза.

— Мне очень жаль, но… Скорей всего сердечный приступ… — посмотрев на Верного, добавил — мне правда жаль, но ничего не поделаешь.

— Скорей всего она вынесла девочку, и ей стало плохо, ну а малышка просто уснула рядом с бабушкой. — Предположил прокурор.

— Да у девочки видно был стресс, такое бывает. Во сне люди прячутся от реальности. — Добавил главврач.

— Семён что они говорят? Я не понимаю? Что с Анечкой? — Маша начала нервничать.

— Ани больше нет. — Тихо сказал Семён, его слова пульсировали с болью в висках «нет, нет, нет…». Как он оставался еще в сознании и на ногах, как ему удавалось, сдерживаться, мужчина не знал. Но он понимал, если сейчас сделает хоть одно движение, хотя бы слегка пошевелится, то упадёт. Ему надо поддержать Машу, но тело не слушается, как будто его замуровали в бетон. В голове шум, виски превратились в ударные инструменты: бум, бум, бум… Язык отказывается двигаться, как слепленый из ваты. Верный, даже не вздрогнул от внезапного и дикого крика Марии Васильевны.

— Неет, Анечка как ты могла, что же нам делать? Анечка… — Рыдала женщина, кинувшись на тело Березиной, упала, обняла свою подругу. — Неет. — Кричала женщина.

Семен даже не шелохнулся. Андреев и Дикой стали поднимать плачущею женщину.

— Мария Васильевна, пожалуйста, пойдёмте, Анну Филипповну надо забирать, пока журналисты не набежали. — Старался успокоить её прокурор.

— Уже ничего не изменить, надо держаться. — Поддержал его Дикой.

Митрохина не могла успокоиться. Её самого близкого человека больше нет. Анна Филипповна была не просто подруга, она была сестрой, старшим товарищем. Всем чего достигла в своей жизней Маша, была обязана Анне. Со своим паническим страхом Мария, без помощи подруги ни когда, бы не справилась и ни на что не решилась. Ни учёба, ни замужество, ни ребёнок, ни развод. Это Аня её подталкивали на все «жизненные подвиги», начиная со школы и до конца жизни.

— Я так не могу, как же, а если что-то случиться, а что люди скажут…? — бесконечные жизненные вопросы и страх за всё, всегда мучили Машу.

— Ты меня лучше бойся и что я скажу, а на остальных плевать. Тебе что с ними детей крестить? Если рискнёшь, земля вертеться перестанет, что ли, или мы в бездну упадём? А с остальным справимся. Пока мы вместе нам ни кто не страшен. — Аня с ней не церемонилась, она брала Марию за руку и протаскивала через все её страхи. Проходила все преграды с ней. С Аней Маши не когда не было страшно, она готова была шагнуть в пропасть, если бы подруга велела и сказала, что она полетит, а не упадет, Мария без оглядки поверила бы… А теперь кто будет её направлять, кто её убережет. Вновь детский страх начал сковывать женщину.

Семен тем временем снова впал в ступор. Он стоял и смотрел в одну точку на кого и ни на что, не обращая внимания. Сергачёв подошёл к нему.

— Семён Семёнович, ты как? Держись, надо взять себя в руки. Вам ещё Марию Васильевна поддержать надо. Без вас она не выдержит. — Семён кивнул, он все понимал, но что-то не давало ему вернуться в реальность — шок, страх, ужас или… Он медленно повернулся и посмотрел на Машу. Да у Анны вся жизнь была загадкой и смерть такая же.

— Сейчас Анну Филипповна заберут. — Тихо продолжал полковник.

Семён ни обратил внимание, на слова своего начальника, медленно направился к лавочке, на которую усаживали Машу, прокурор с пожарником. Они что-то говорили женщине, но она их не слушала. От рыданий Марии у Верного щемило сердце, и раскалывалась голова.

— Не накрывайте ей лицо и несите как живую, вперёд головой. — Скомандовал санитарам Степанов, — Пусть пока общественность не знает о её смерти. Спокойней будет, а то журналюги такой кипишь, устроят, только держись. Мы потихоньку разберемся со всеми загадками и тайнами тогда… А то работать не дадут.

— Они и так бучу подымут. Всё-таки Анна Филипповна, это не какая-либо Нюрка с рынка. — Заметил доктор.

— Всё ровно пусть пока не знают, что она… — Сургучёв замолчал, потом продолжал. — Если кто, что лишнего скажет, сотру с лица земли. — Обратился он ко всем присутствующим.

Семен тем временем подошёл к сидевшей на лавочке Марии. Женщина подняла на него опухшие от слез глаза.

— Сенечка, как же мы теперь? — только и смогла она сказать.

Мужчина опустился на колени и взял её за руки.

— Ни чего Машенька, всё будет хорошо. Мы сильные, справимся. Анечка огорчилась бы, увидев сейчас нас. Она не любила, когда ты плакала. Я тебе обещаю, что всё выясню, что здесь случилось и найду виновных. Ты мне веришь?

Мария Васильевна кивнула. Он положил своё голову ей на колени и заплакал, тихо, тихо. Маша обняла Семёна и поцеловала в густую шевелюру и стала гладить по голове. Впервые она видела, как самый сильный и смелый для неё мужчина, плакал.

— Ни чего, ни чего… — тихо повторяла Маша, — ты прав, мы сильные. Ради Анечки. Ни чего, ни чего…

Первый раз успокаивала кого-то Мария, а не её. На удивления женщина чувствовала себя очень сильной. Куда делся её страх? Сейчас её ни что не беспокоило. Теперь она должна стать такой же, как Анна. Не знала почему, но знала, что должна. Маша ощутила огромный прилив сил. Только что она не знала, как жить, а теперь уверенность захлестнула её. Новое незнакомое чувство, сначала напугало женщину. Но страх быстро прошёл. Осталась только уверенность в своих силах и огромная энергия. Как будто не было минуту назад ни чего, ни страха, ни сомнений. Скорбь, злость и уверенность. Ей понравились новые ощущения. «Нет, Семён, мы вместе всё узнаем и накажем виновных». Проскочила в голове мысль.

— Что делать с ними? Их нельзя так оставить — мер показал в сторону Марии и Семёна.

— Сейчас их лучше не трогать. Пусть побудут вдвоём. Так будет лучше. — Бегунов был уверен, что этим двоим ни кто сейчас не нужен.

Тем временим, выносили тело Ани, как и сказал Сергачёв, женщину несли как живую. Выйдя на улицу к ним, как и подумал полковник подбежали журналисты. Омоновцы сориентировались быстро и закрыли стеной проход от калитки, до машины, дав спокойно погрузить тело в скорую помощь. Не сумев сфотографировать Анну и поговорить с врачом, журналисты кинулись к «главам города».

— Что вы можете рассказать о произошедшем?

— Как случился пожар?

— Это поджег?

— Что с Анной Филипповной и с её внучкой…

Наперебой выкрикивали журналисты, пытаясь друг друга перекричать и прорваться, через омоновцев. Но ребята в форме хорошо знали свою работу.

— Спокойно! Мы ответим на все вопросы. Созовем пресс-конференцию и ответим на все ваши вопросы. А сейчас не мешайте работать. — Ровным, строгим голосом сказал мер. Потом позвал старшего в оцеплении, и чтобы все слышали, громко добавил. — Не дай тебе бог, если кто проникнет на территорию двора. Если увижу в прессе, или где фото сгоревшего дома или его обитательниц, — И еще громче сказал, практически крикнул, обращаясь к силовикам. — Не буду разбираться, кто и как пропустил, выгоню с волчьим билетом всех, кто здесь находится. И в этом городе кроме как дворниками нигде работать не будите. — Затем подошел к машине, чтобы уехать.

— Игорь Денисович, думаю в больнице надо тоже охрану поставить, а то вся эта саранча, сейчас туда рванет. — Прокурор обратился к полковнику.

— Я позвонил насчёт охраны, ещё, когда малышку увозили. Так что там всё в порядке, я проконтролировал, мышь не проскочит.

— Ладно, давайте расходиться, много работы у всех. Надо время выиграть. В два у меня, на совещание. — Мер дал распоряжения и стал садиться в уже подъехавшую машину.

— Всё конечно хорошо. Но как быть с Семёном Семёновичем и Марией Васильевной… — Дикой повернулся в сторону дома.

— Ни чего, они сами знают, что делать. Я думаю, нам ничего делать не придётся. Семен сейчас чуть — чуть очухается, и землю всю перероет. Пока не докопается, не успокоится. Он как бульдог, железная хватка. Кстати, передайте ему, на счёт совещания. Ладно, всё поехали. — Степанов закрыл дверь в машине.