Она была в Париже. Незамысловатые длинные и короткие истории о Любви

Катя Иванова

В этой книге представлены три мои любимые работы: «Она была в Париже», «Букет цветов», «Первый день весны» – простые жизненные истории, которые происходят в любом городе, селе, деревне. В рассказах затронута тема любви немолодых людей, тема одиночества в такой непростой жизни в наше тяжелое время.

Она была в Париже

Деревенские байки, легкая эротика 16+

Первая часть

«Что мне до нее, она была в Париже», — вертелась в седеющей голове немолодого скотника Василия строчка из песни Владимира Высоцкого.

Все утро он убирал навоз в длинном коровнике у дойных коров, накладывал сено в кормушки и украдкой посматривал на доярку Матрену, которая ловко управлялась с доильным аппаратом новой модели.

«Нужен я ей? — размышлял мужчина. — Она в Париже была, Эйфелеву башню видела, гуляла по Елисейским полям, с французами в ресторане рядом сидела, выучила несколько фраз по-французски. Вчера вернулась из поездки и сразу на работу… неугомонная. Такая красивая стала. Я десять дней ее не видел, — пристально смотрел он на женщину и представил ее нагой, в баньке с пахучим веничком и обязательно с ним. Как он парит — ласково поколачивает спину новым, вымоченным в горячем квасе дубовым веничком, как нежно трет мочалкой пышное, мягкое тело женщины.

У мужчины «слюнки потекли»… лицо порозовело, лоб покрылся мелкими капельками пота, «цветные картинки» пронеслись перед глазами.

«Больше года не наберусь храбрости признаться ей, что она мне нравится, и предложить жить вместе. А что, она одна живет — вдова. Дети взрослые — своими семьями живут в городе. Старшая дочь в туристическом агентстве работает, вот они собрались — их у нее трое — сделали матери подарок: «Пусть хоть раз в жизни за границей побывает, Европу посмотрит».

Я тоже вдовец — жена умерла три года назад, не довезли до больницы — инфаркт.

Мои дети, все четверо… Разбросала их жизнь по разным городам России, — мужчина вытер пот со лба. — Звонят редко, а когда приезжали? — тяжело вздохнул, вспоминая. — На похороны матери.

А что нам, старикам, делать поодиночке в селе? Хорошо, что еще работа есть — у местного фермера трудимся… Любимым делом занимаемся. Свое небольшое хозяйство держим, как без него в селе? Не привыкли мы бездельничать, а как дом без хозяйки: как царь без портков! Всю женскую работу самому выполнять приходится. А Матрена? Ей всю мужскую работу — в сарае, огороде — приходится выполнять. Хорошо, что природный газ к избам подвели… Печь топить не надо. Тяжело бабе одной», — вздыхал мужчина.

Василий еще раз тяжело вздохнул, украдкой посмотрел на доярку и продолжал работу выполнять — разливать густую патоку в кормушки.

(Патока — это густая, сладкая и вязкая масса, в основном из свекольной патоки, добавляется в рацион дойных коров для увеличения удоя и жирности молока.)

«Правда, раз в месяц приезжают дочки с мужьями… на подмогу, когда много работы в хозяйстве скапливается. Скоро приедут — перед новогодними праздниками свинью, гусей, кроликов колоть. А мне никто не помогает, не приезжают дети с семьями в гости, далеко живут», — обдумывал свою жизнь Василий.

Матрена Ивановна — предпенсионного возраста женщина… упитанная, краснощекая веселуха и вдова. Чуть больше года назад похоронила мужа своего… тракториста — пьяный замерз в лютый мороз возле конюшни.

Женщина умело выполняла работу — дойку элитных коров и тоже с интересом поглядывала на скотника Василия. Она заметила, что мужчина часто задумчиво смотрит на нее грустными глазами, но ничего такого не говорит, предложит помощь в работе, а про… личное молчит — ни гу-гу…

Матрена в этом селе живет всю свою жизнь — тут родилась, школу окончила. Выучилась на портниху в городе, но город ей не понравился, и девушка вернулась домой. Замуж вышла за соседа Витьку — дружили со школы они. Он трактористом работал и был веселый баянист. Девушка пошла на ферму дояркой, а где еще в селе работу найдешь? Мама ее тоже была дояркой — свое умение и передала дочери. Тогда вручную доили коров, а теперь… прогресс — доильные аппараты. Вечерами в сельском клубе в хоре пела, а муж играл на баяне.

«Надо как-то пригласить Васю домой, накормить домашней едой и поговорить по душам. Наверное, хочет предложить вместе жить, — думала вдова. — Он не алкаш какой-то… Работящий, тоже одинок — без жены живет долго. Правда, жила с ним какая-то женщина, приезжая, но любительница выпить крепенького, работать не хотела: дома сидела и „в потолок плевала“… Ни в сарае, ни в доме порядка у нее не было. За мужиком не следила — ходил в неглаженой одежде, весь понурый какой-то… Трудно мужику одному в селе с хозяйством».

— Василий, зайди ко мне сегодня в обеденный перерыв, помоги в сарае прибить доску в стайке, а то боров Яшка, здоровый такой, разнес ее всю. Колоть буду через неделю, когда зять приедет на помощь.

— Зайду, прибью доску. Так давай помогу колоть борова, — улыбаясь, радостно произнес мужчина. Глаза излучали счастливый блеск.

— Конечно, помоги. Позову, когда зять приедет, — весело произнесла вдовушка.

«Надо намекнуть ей о моей симпатии и что-нибудь подарить. А что я ей подарю? Она только из Парижа прилетела», — вертелось у скотника в голове.

Ему вспомнилось, как молодым парнем ухаживал за своей женой… тогда еще молодой девушкой, как рвал полевые цветы, приносил и возле окна незаметно клал. Сам стоял под деревом в тени и наблюдал, как девушка брала цветы, весело смеялась и вслух произносила ласковые слова о нем. А у него, стоявшего за деревом, душа пела и плясала. Как в сельском клубе смотрели кино, он доставал по одной конфетке и осторожно клал девушке на колени…

«Да, прошла молодость, давно это было. Теперь надо вспомнить, как ухаживать за женщинами — какие слова произносить, подарки дарить… И вообще, как с ней о любви говорить», — почесал мужчина затылок.

Зашел к себе в избу, на подоконнике стоит герань — расцвели ярко-красные крупные цветы. Покойная жена любила герань и разводила ее в доме, разных расцветок цвела она, на всех подоконниках горели разноцветные цветы.

Он так и оставил их в доме, в память о жене. Цветы как бы благодарили хозяина, ярко цвели весь год и росли большими кустами.

Взяв старый мешок, аккуратно замотал горшок с красными цветами и понес Матрене.

— Вот, тебе принес, — тихо, смущаясь произнес мужчина, заходя в избу.

— Что это? — удивилась «веселая вдова» и блеснула лукавым взглядом.

— Да, так… подарок тебе! Осторожно сними мешок и увидишь.

Женщина сняла мешок и ахнула.

— Какая красота… зимой!

— Тебе нравится? — широко улыбался Василий, показывая две дырки вместо зубов во рту.

— Конечно. Такие яркие цветы, пахнут летом… И куст большой. И вся эта красота — мне! Спасибо. Пойдем в сарайку, а то скоро стемнеет, как назло и света там нет, не горит лампочка. Покажу, что надо сделать.

«Какой сентиментальный мужчина», — думала Матрена, ставя горшок с цветком на подоконник кухни. Теперь будет у меня перед глазами такая красота стоять. Его покойная жена всегда разводила цветы в доме, хорошая женщина была: чистоплотная и хозяйка хорошая. Мне надо тоже ему помочь: хоть в доме полы помыть или одежду постирать».

— Матрена, у тебя изоляционная лента есть? — открыв дверь в кухню, спросил помощник.

— Не знаю, а зачем тебе?

— Починю свет, а то борову страшно в темноте, — шутя произнес он. Я схожу домой за ней и доделаю работу.

— Сходи, сходи. Я на стол обед соберу.

Доделав работу, вымыв руки, Василий сидел в просторной светлой кухне за столом и ел домашний борщ. Матрена хлопотала вокруг него: то мясо подложит, то сметаны подаст.

«Хорошая хозяйка, вкусно готовит и в доме чистота. Красавица. Вот мне бы такую хозяйку домой», — думал мужчина.

— Смотрел на твоих кур, такие все разноцветные и крупные. Петух очень красивый. Матрена, а когда у тебя выходной?

— Порода кур — красные крупные, а петуха я на базаре купила в прошлое лето. Правда, он красавец? В воскресенье, подмена мне будет. А что ты хотел? Вот зять приедет, кабана колоть и тебя позову.

— Так спросил. Хотел тебя в кино позвать, — краснея, тихо произнес мужчина.

— О! Кино? У меня телевизор есть и много каналов показывает, что хочешь, то и смотри, но некогда мне смотреть. А в кинотеатр только молодежь ходит, — смеясь произнесла хозяйка, чем еще больше смутила гостя. — Приходи вечером и смотри кино по телевизору.

— Спасибо. У меня телевизор тоже есть.

— А ты что такой невеселый? — спросила хозяйка, подливая еще борща в тарелку.

— Не знаю, как предложить тебе в гости ко мне заглянуть, — краснея, произнес Василий.

— Ну ладно, загляну в выходной. А зачем?

— Хочу ремонт сделать в кухне. Может, что посоветуешь? — схитрил гость.

— А ты видел мою баньку? Зять старший новшество ввел. Сейчас чайку попьем, и покажу тебе. Похвастаюсь.

После выпитого чаю Матрена повела Василия в баню.

— Смотри, подвел газ сюда и на маленькое число градусов поставил. Теперь она не замерзает. Всегда в помещении плюсовая температура, а перед тем как идти мыться, я включаю на полную мощь, и через час — уже готова… Можно париться.

— Хорошо сделано. Умный зять у тебя и главное — работящий.

— Они все у меня хорошие. Повезло моим дочкам.

Тут Василий не выдержал и обнял Матрену за талию, легонько прижал к стене.

— Так от тебя пахнет молоком… аппетитно, прямо поцеловать хочется, — смущаясь, произнес мужчина и еще сильнее прижался к женщине. Руками теребя мягкое тело, губами тянулся к ее губам, таким сладким и зовущим к поцелуям.

Матрена повернула голову, и он чмокнул ее в шею.

По телу мужчины прошла волна сексуального возбуждения. Ему захотелось «мужской радости», тем более он многие месяцы мечтал об этом с ней.

— Ты что? С ума сошел? Молодой, что ли? — зарделась хозяйка.

— Ты мне давно нравишься. Как смотрю на тебя, так и хочется обнять и поцеловать тебя! Ласкать, лежа на перине, на широкой кровати, гладить твою мягкую грудь, — тихо шептал влюбленный мужчина на ушко возлюбленной.

— У тебя же была женщина. Жила с тобой? — несмело отталкивала она мужчину.

— Бросила меня. Уехала в город. И что она? Сухая и худая, как щепка. Я люблю… мягких, — широко улыбался влюбленный Василий.

— Слушай, сейчас некогда об этом говорить, скоро на вечернюю дойку идти. Отложим разговор до выходных. Мне надо все обдумать. А сейчас иди домой. Скоро на ферму нам идти.

— До выходных я умру… от желания. Давай вечерком после дойки загляну, — смеясь, ласково просил он, а сам ладонью гладил мягкую грудь женщины.

Матрена промолчала, на щеках появился алый румянец, легонько оттолкнула его и засмеялась:

— Иди уже, иди.

Василий не шел, а летел на крыльях домой. Надо еще хозяйство покормить, напоить перед работой.

«Вот молодец, и объяснять ничего не надо, сама догадалась. Наверное, я ей тоже нравлюсь. Будет ждать меня вечером. Ох, как будет нам хорошо… на широкой кровати.

Перед глазами скотника рисовались сексуальные красочные картинки.

«И поцелуй получился нежный, не сильно отталкивала меня. Довольная была. Я еле сдержался, чтобы в кровать ее не затащить… немедленно. Она точно — не против была бы», — рассуждал он, подходя к своему дому.

Подошел к входной двери, она открыта. «Кого это черти принесли?» — промелькнуло у него в мозгу.

Ключ от двери висел тут же, на гвоздике рядом с дверью.

У них в деревне многие так делают, хоть за последние годы домов и населения прибавилось, но старожилы всегда по старым правилам живут. А что воровать у многих жителей? Живут просто, есть все необходимое… Золота и миллионов — нет, не нажили…

Зашел в комнату, увидел Зою — женщину, с которой жил и которая уехала месяца два назад от него в город, прихватив с собой все деньги, накопленные им.

Зоя сидела за кухонным столом и ела им приготовленный вчерашний суп.

— Здравствуй, Василий! Я вернулась. А ты где ходишь? Я вот твой суп разогрела и ем, — радостно улыбаясь, произнесла гостья.

— Здравствуй, — удивленно и тихо промямлил хозяин. — Ты же бросила меня, укатила в город?

— А ты на всю ивановскую растрезвонил? Зашла в магазин — знаю, что ты ни конфет, ни печенюшек не купишь, бабы деревенские шепчутся. Смотрят на меня и перешептываются.

— Что тебе в городе не жилось? Зачем прикатила? — еще тише спросил хозяин дома.

— Жизнь в городе не малина — работы нет, продукты дорогие. Вот, вернулась к тебе. Вдвоем легче прожить. Да и хозяйство у нас есть.

— Почему у нас? У меня. Ты никогда в сарай не ходила, живность не кормила.

— Теперь буду ходить. И вообще, мне с тобой хорошо жить.

— Я не хочу с тобой жить, — несмело произнес мужчина, опустив глаза.

— Почему? — удивленно, раскрыв шире глаза, спросила женщина.

— Одному легче, — теребя шапку в руках, тихо произнес Василий.

— Что как на иголках стоишь? Иди уже на свою ферму. Знаю, что на вечернюю дойку тебе надо. Вдвоем жить будем, — твердо и решительно произнесла Зоя.

Опустив голову, пошел мужчина на работу.

«Вот нелегкая принесла», — думал он. Зойка, как танк, перла напролом и командовала им, а он не мог слова против сказать.

Придет с работы домой, она пьяная спит на кровати — обутая и одетая… Как была на улице, пришла, упала на кровать и спит. Он разует ее, снимет верхнюю одежду.

Мужики на ферме говорили: «Что ты терпишь ее пьянки, возьми и побей немного… для острастки, пусть боится тебя — будет и обед готовить и дом в чистоте содержать». А ему жаль ее «кулаком учить», она маленькая и худенькая.

«Только хотел сосвататься к Матрене, мечтал любить и ласкать мягкое тело… вечером на широкой кровати, так нет же — явилась Зоя. Теперь все по-старому будет: Зойку не выгонишь. Куда она пойдет? Может, сейчас будет дом в чистоте держать и мне в сарае помогать… Намыкалась в городе. А мне так нравится Матрена, такая розовощекая и пахнет молоком. С ней был бы я счастлив». И опять «веселые картинки» — где он с веселухой то в бане, то в просторной кровати — промелькнули у него перед глазами.

На ферме Василий старался не попадаться на глаза Матрене: «Что я ей скажу?» — думал он. Бабы деревенские и так все донесут, пойдет новость по деревне — Зойка вернулась!

Матрена торопливо шла на ферму, на вечернюю дойку. Тут ее догнала доярка Надя.

— Ты слышала? Зойка-пьянчужка опять к Ваське-скотнику вернулась. Зашла в магазин, купила конфет, печенья и говорит, что ездила в гости в город и теперь приехала опять домой. Села на Ваську и едет, а он не может кулаком проучить. Мямля и размазня Васька этот, — тарахтела новости женщина.

Матрена молчала, слушала собеседницу.

«Да зачем мне он, проживу и одна. На герань смотреть буду и вспоминать его поцелуй и теплые руки. Доработаю до пенсии — недолго осталось. И руки уже болят, и здоровье не то… Дети в город зовут. Куплю там маленькую квартирку и на пенсии хоть поживу для себя, а скучно будет, так пойду куда-нибудь работать — полы мыть или детей со школы забирать. Внуки рядом будут и детям «руки развяжу», не надо будет ездить ко мне в деревню, помогать по хозяйству.

Не даст Зоя ему житья, а он слабохарактерный, не выгонит ее из дому. Да забудь ты его, выкинь из головы, ничего такого и не было. Подумаешь, поцелуй!» — думала Матрена, торопясь на ферму, а глаза были у женщины грустные-грустные.

Вторая часть

Ранняя весна. Яркие лучи весеннего солнца несмело касались холодной земли, покрытой мягким посеревшим снегом. Сугробы по обочине дороги стали темными, узкие ручейки мутной воды не спеша бежали по деревенской улице.

Матрена с подругами шла домой после утренней дойки.

— Матрена, слышала новость? — убавляя шаг, улыбаясь, произнесла телятница Нинка.

— Какую? В деревне каждый день новость. Еще и приврут, и получится из мухи слон, — спокойно ответила Матрена.

— Давно Васьки-скотника не видать. А он так всегда на тебя смотрел! Все вокруг это заметили… Глаз не сводил — влюбился по уши. Заболел и дома лежит… болеет.

— Что выдумала? Когда это он на меня смотрел? Я за ним не слежу… И как-то не заметила, что его нет на ферме.

— Он дня два назад (ты, наверное, выходная была и в город ездила) вызывал скорую помощь из районной больницы и сдал свою алкашку-Зойку. Говорят, в психбольницу ее забрали на лечение от алкоголизма. Напилась опять до чертиков, он с ней дней десять совладать не мог. Придет с работы, а она пьяная валяется на полу. Все деньги его пропила. Скорая помощь увезла, а он с сердцем слег. Хотели и его забрать в больницу, так он отказался. Укол вкололи и таблеток от боли в сердце дали. Вот.

— А ты откуда все это знаешь? Приврала, наверное, половину?

— Кто приврал? Это его соседка рассказала мне, она в избе была и все видела, — обиженно произнесла Нинка.

— Хватит вам сплетни собирать — кто на кого смотрит или кто кого любит, — сказала доярка Людка. — Лучше скажите, что в магазин новенького завезли и семена привезли ли? Скоро семена на рассаду садить, а у меня кое-чего не хватает.

— Да рано еще семена перца на рассаду садить, — констатировала Матрена.

— Ничего не рано… Парник теплый — рано можно сажать.

Матрена уже не слушала трескотню деревенских баб. В голове у нее вертелось: «Сейчас накормлю живность и сбегаю к Василию. Может, голодный дома лежит и встать не может. Хорошо, что изба природным газом обогревается, а то бы в холоде лежал». И представила, как он худой и бледный лежит на кровати… Весь такой волосатый — небритый… жалкий.

Быстро переделав свои дела в доме и сарае, Матрена положила в сумку контейнеры с едой, побежала к дому Василия.

Постучала, никто не ответил. Толкнула дверь — открыто. Зашла. Тишина.

— Здравствуйте. Василий, ты дома? — громко произнесла женщина.

— Дома я. Проходите, — тихо произнес хозяин дома.

Матрена сняла верхнюю одежду и через кухню прошла в большую комнату.

На диване в спортивном стареньком костюме с журналом в руках в очках лежал Василий.

Увидев Матрену, очень удивился, смутился и растерялся.

— Матрена Ивановна? Проходите. Я вот приболел, — промямлил чуть слышно он.

— Слышала. Вот пришла тебя проведать и еду домашнюю принесла. А то, думаю, лежишь голодный.

Посмотрев по сторонам, заметила, что в комнате чисто, на подоконнике несколько больших кустов герани цвели разными цветами, хозяин в чистой одежде лежит и читает журнал, а на табурете рядом — много разных пачек с таблетками.

Хозяин встал с дивана.

— Здравствуй, Матрена Ивановна. Рад тебя видеть. Мне как-то неудобно. Я что — немощный? Укол врачиха сделала, мне легче стало. Вот, полы вымыл, суп сварил, да и в сарай управляться хожу… Там немного живности осталось. Неудобно соседа просить.

— Тебя кто навещает, проведает?

— Соседка и сосед заходили, спрашивали о здоровье и чем мне помочь.

— Понятно. Сейчас кормить тебя буду.

— Спасибо. Но я не голоден.

— Я что, зря еду тебе несла? — женщина из кухни принесла тарелку и ложку. — Я тебя буду кормить прямо тут, на диване. Тебе много двигаться нельзя. С сердцем шутки плохи. Что, сильно прихватило?

— Первый раз так…

Женщина стала кормить его с ложки своим наваристым борщом.

— Беляши бери, вчера вечером пекла.

— Спасибо. Ты всегда вкусно готовишь.

Мужчина не спеша ел.

— Три дня дома лежишь, кто тебе помогает?

— Никто. Я сам потихоньку двигаюсь и всю работу делаю.

— Ты и детям не звонил и не говорил, что заболел?

— А что их от дел отвлекать? У них свои заботы. Свои семьи. Живут далеко, — тихо и нехотя отвечал он.

— Где их номера сотиков? Я сейчас позвоню и расскажу им.

— Как-то… неохота их напрягать.

— Давай номера телефонов, — настойчиво произнесла Матрена.

— Вон, в картине листочек торчит.

Женщина достала листочек, взяла свой телефон и набрала номер старшего сына.

— Здравствуйте. Это соседка Матрена Ивановна вас беспокоит. Ваш отец заболел, что-то с сердцем…

Женщина обзвонила всех четверых сыновей Василия и сообщила им о болезни отца. Проговорив с каждым минут по пять, выяснила, что они беспокоятся об отце, вышлют деньги на лекарство и что старшая сноха — она в отпуске сейчас — сразу приедет в гости к свекру и немного погостит.

Как узнал Василий, что к нему в гости приедут сноха и внук, глаза заблестели, и Матрене показалось, что даже щеки порозовели.

— Какая ты молодец, Матрена Ивановна, а мне неудобно их беспокоить. Да и с Зоей я намучился и устал. Пьет она, — тихо пожаловался он, и одинокая слеза скатилась по щеке.

«Такой он неухоженный, жалкий, одинокий. Видно, в доме не хватает женской руки».

Женщине жалко стало мужика, она нежно поцеловала его в мокрую щеку.

— Я каждый день буду заходить к тебе. Может, что надо купить?

— У меня все есть. Ты так приходи, просто поговорить.

На следующий день Василий ближе к обеду часто посматривал на часы: «Скоро придет Матрена! А завтра сноха приедет… Сто лет не виделись», — думал он, и в груди как-то сладостно защемило. Он, как молодой влюбленный, ждал прихода возлюбленной.

Не вытерпел, встал с дивана, стал смотреть в окно — не идет ли зазноба.

Матрена торопливо перебирала ногами, спешила к Василию, чтобы горячий обед не остыл.

— Я пришла, — заходя в прихожую, громко произнесла она.

— Заходи, заходи, я уже заждался тебя.

— Чего это ты меня заждался? Кушать хочешь? Лекарство пил?

— Я не голоден — аппетита нет. Лекарство пил. Соскучился. Хотел увидеть тебя. Услышать голос. Дотронуться до мягких белых рук.

Матрена сделала вид, что не услышала его признание.

— Давай кормить тебя буду. Лежи, лежи, я принесу из кухни все что надо. Вот, приготовила плов тебе и пирог с вишнями. А на вечер оставлю творожную запеканку — диетическую… Ты мало двигаешься, тебе легкую еду надо.

— Ты присядь, отдохни. Посиди возле меня.

— Некогда мне рассиживаться, скоро на ферму идти.

— Завтра сноха с внуком приедет на несколько дней. Вечером дети звонили. Весело будет мне с ними, — неторопливо рассказывал хозяин.

— Как там твоя Зоя, лучше ей? — пряча глаза, тихо спросила Матрена.

— Намучился я с ней. Не хочу знать больше ее. — Помолчав, добавил: — Из больницы никто не звонил.

— Расскажи мне о ней.

— А что рассказывать, все банально — просто. Знакомый из города приезжал в гости, а с его женой она была. Они уже тогда за меня решили, что она останется тут. Зоя только освободилась «из мест не столь отдаленных», сидела за убийство мужа. Дочь у нее в городе, но та ее на порог не пустила, не смогла простить, что мать с отцом пили водку, а она у бабушки росла.

Куда ей было идти — ни кола ни двора. Вот и привезли ее сюда ко мне. А мне стало жалко — не посмел выгнать.

«Плохого об этой алкоголичке ничего не говорит. Джентльмен», — вертелось в голове у женщины.

— Она стала командовать мной и жить, так как ей хотелось.

— А потом куда она пойдет?

— Я уже давно думаю об этом. Может, комнату в общежитии тут ей вымолить у управляющего. Там и прописка будет. А то до сих пор без прописки живет. На работу устроится, хоть на ферму, хоть на стройку. Возле общаги огородик есть — пусть садит овощи. Сюда не хочу чтобы она возвращалась.

— Надо подумать, как жилье ей выбить. Мне надо идти. Завтра забегу, — и Матрена поспешно чмокнула его в макушку.

— Мне пора! — тихо произнесла она.

По телу мужчины прошлась «сладостная нега», с новой силой проснулись чувства к этой женщине. Он нежно обнял за плечи и хотел поцеловать в губы, но она решительно встала и прошла к двери, бросив на ходу: «До завтра!».

В обеденный перерыв доярка с полными сумками спешила к дому скотника.

— Я пришла, — громко произнесла Матрена, заходя в избу.

— Мы на кухне, — произнес хозяин дома.

Войдя на кухню, Матрена увидела за столом сноху и внука Василия.

— Здравствуйте.

— Познакомьтесь. Это — Матрена Ивановна, она вам звонила. Моя старшая сноха — Людмила и внук — Артем.

Миловидная женщина с добрым лицом и большими глазами сразу понравилась Матрене.

— Очень приятно. Хорошо, что позвонили. Мы сразу приехали, и вот сразу отец за стол усадил.

— Как дорога, не устали?

— Поездом ехали и автобусом. Сразу завтра в город поедем с сыном, купим новые обои и все, что надо, хотим ремонт сделать. Отец давно не обновлял обои.

— Я тоже могу помочь вам с ремонтом, — предложила Матрена.

— Давайте посмотрим все в доме. Некогда нам чаи гонять, — решительно произнесла сноха.

Пошли обследовать комнаты.

— В большой комнате можно синие обои наклеить и шторы такие же подобрать. Отец, мы мебель тебе новую купим: мягкий уголок и… ковер на пол новый надо. Шкаф еще хороший. В маленькой комнате шкаф плательный новый большой надо купить и кровать шире и новее. Кухня — тут все надо менять, — планировала сноха.

Василий только переглядывался с Матреной и улыбался.

— Все распланировала? Только денег много надо, — тихо произнес хозяин.

— Отец, не волнуйся, деньги у меня есть. На всю мебель и ремонт хватит.

— Я пойду завтра на работу, хватит бока отлеживать на диване. Мало что врачиха говорила две недели лежать. Лекарство пить буду и на работу ходить.

— Отец, можно я вашу одежду пересмотрю? Может, что купить надо?

— Смотри, смотри.

Сноха заметила, какими влюбленными глазами смотрит свекор на эту добрую женщину.

Провожая ее до калитки, спросила: «Матрена Ивановна, свекор в вас влюблен?».

— Да, давно у нас симпатия, — улыбнулась Матрена.

— Так и съезжайтесь и живите вместе.

— У него Зоя жила.

— Слышала я об этой женщине. Она нехорошая женщина.

— А приходите вечером ко мне все вместе, посмотрите, как я живу.

— Нет, нам некогда, мы сразу начнем уборкой и ремонтом заниматься. А в гости зайдем перед отъездом.

Людмила зашла в дом.

— Артем, сходи в магазин и по списку купи все, что я напишу.

Когда сын ушел, Людмила начала разговор:

— Может, и не мое это дело, но я хочу помочь вам. Вам же эта женщина нравится? И вы ей тоже. Объяснитесь и живите вместе.

— Да я как-то не решаюсь. Да и Зоя мне «вздохнуть» не давала, — краснея, произнес свекор.

— В вашем возрасте надо каждым днем дорожить. Вы так подходите друг другу.

Василий не спал всю ночь, он обдумывал слова снохи.

«Правду говорит, нам надо дорожить каждым днем. Сегодня или завтра напрямую спрошу у нее, согласна или нет?» — думал он, ворочаясь в кровати и представляя счастливую семейную жизнь с Матреной.

На ферме в конце утренней дойки Василий подошел к Матрене.

— Вместе пойдем домой. У меня серьезный разговор к тебе.

Женщина промолчала: «Решился. Про жизнь хочет поговорить», — подумала счастливая доярка, но виду не подала.

По дороге жених смущался — не знал, с чего начать разговор.

— Матрена, давай к тебе пройдем, я помогу в сарае с живностью?

— Спасибо, Василий. Я сама справлюсь. Ты еще не совсем здоров, а на работу вышел.

— Тогда зайдем ко мне, чаю попьем. Я поговорить хочу с тобой, — тихо выдавил он.

— Только ненадолго.

За столом, накрытым чайным сервизом, налив горячего напитка, хозяин произнес:

— Матрена Ивановна, вы мне нравитесь. Давайте жить вместе. Я не могу красиво говорить, но я думаю, вы давно заметили, что мне нравитесь. Сколько нам осталось жить? Надо каждым днем дорожить. Дети далеко живут, все взрослые, у них свои семьи… У них спрашивать разрешения не стоит. А вдвоем нам веселее и легче жить будет. Что скажете?

— Я подумаю, — тихо произнесла невеста. Немного помолчав, добавила: — Василий, мне до пенсии меньше года осталось. Дети предлагают свою усадьбу продать, и покупатели есть уже, а в городе купить квартирку маленькую и пожить для себя.

— Матрена Ивановна, я предлагаю официально… расписаться. А дом можешь продавать, будем в моем жить. Мой — немного меньше, но двух комнат и кухни — хватит. Я тебе баньку построю. А ты квартиру покупай в городе… Что случится — у тебя свой угол есть. Я все для тебя сделаю. Все, что ты захочешь.

Василий встал на одно колено перед сидящей Матреной и стал целовать ее белые руки.

— Перестань. Мне как-то неудобно, — краснея и смущаясь произнесла она. Я, наверное, пойду домой и обдумаю твое предложение.

«Наверное, откажет. Не захочет с больным стариком жить», — думал жених.

Вечером, придя после работы, увидел, что сноха делает ремонт в маленькой комнате.

— Отец, устали на ферме? Давайте я вас покормлю? Спать будете на кухне дня два, и телевизор туда Артем перенес. Я постараюсь быстрей ремонт сделать, — соскакивая со стула, тарахтела сноха.

— Спасибо. Так красиво и ладно у тебя получается. Я сегодня все сказал Матрене Ивановне, — тихо произнес расстроенный хозяин дома.

— Наверное, сказала, что подумать надо.

— А ты откуда знаешь?

— Ну, вы, отец, даете? Много лет живете на свете, а не знаете: ЖЕНЩИНА И В ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ — ОСТАЕТСЯ… ЖЕНЩИНОЙ. Согласится. Ответ даст дня через два-три. МЫ ВСЕ — ТАКИЕ! Вот увидите, что-нибудь подарите.

— Что я подарю?

— Да хоть конфеткой угостите. Я как предвидела, купила в городе три коробки конфет… вкусных. Завтра на работе ее увидите, суньте в руки коробочку… Мы, женщины, любим внимание и заботу. Будьте смелее!

Прошло три дня. Ремонт подходил к концу.

— Матрена Ивановна, приглашаю на чай, и посмотрите, какой ремонт сделала мне сноха… почти. Оцените и, может, что посоветуете? — весело произнес Василий.

— Хорошо, вместе домой после работы пойдем.

Сельчане заметили, какая счастливая Матрена ходит, как глаза горят счастьем. Скотник-Василий везде рядом с ней. Поправился, помолодел даже.

— Как красиво! — произнесла невеста, заходя в избу к Василию.

— Здравствуйте, Матрена Ивановна, — произнесла Людмила, выходя из кухни. — Только в кухне осталась ремонт доделать. Тут больше всего работы.

— Давайте, я вам помогу, у меня завтра выходной.

— Спасибо. У меня свой помощник — сын, мастер на все руки. Мы за два дня и закончим. Вот две комнаты — готовы. Пока пустые. Сегодня мебель привезут из города: мягкий уголок, ковер на пол, новый телевизор и большую кровать со шкафом — в маленькую комнату.

— Уже и шторы повесили? Гардины новые? — удивились Василий и Матрена.

— Мы же торопимся. Скоро домой. Я вас чаем напою, правда, на кухне у нас — «бедлам».

— Может, ко мне пойдем, — несмело предложила Матрена. — У меня и обед готов.

— Вы идите, а мы тут останемся… Быстрей-быстрей надо ремонт заканчивать. Пусть отец у вас заночует, а то тут негде пока… — улыбаясь сказала сноха.

— Хорошо, пусть заночует, — несмело произнесла Матрена.

Поздний вечер. Матрена и Василий на кухне ужинают.

— Через час банька готова будет. Перед сном попаримся.

— Матрена Ивановна, вы мне ответ еще не дали на мое предложение.

— А что тут отвечать.

— И???

— Согласна я!

Василий от услышанного подскочил к женщине, нежно обнял и поцеловал в сладкие уста.

«Наконец-то мои мечты сбываются. Буду рядом с ней: видеть каждый день, слышать ее голос, лежать рядышком в одной постели…» — вертелось в голове у влюбленного мужчины.

Только Зоя вошла во двор к скотнику, как она считала, к себе домой, дверь открылась и показался Василий.

— Здравствуй, Василий. Я вернулась! — радостно сообщила она, подходя к крыльцу избы.

— Здравствуй. Только ты теперь тут не живешь.

— Как так?

— Я не хочу с тобой жить.

— Посулил мне золотые горы, а теперь назад пятки! — громко закричала Зоя.

— Ничего я тебе не сулил! Не кричи! — тихо произнес Василий.

— Грош цена твоему слову! — еще громче кричала женщина.

— Я тебе ничего не обещал. Ты даже не спросила разрешения остаться у меня. Ты и твои друзья все решили за меня.

— Ты сам от меня голову потерял и сразу в тот же вечер в кровать потащил! — подскочила Зоя к Василию.

Тут вышла из дому Матрена.

— Зоя, не приставай к моему мужу, — тихо и спокойно произнесла доярка.

От неожиданности бывшая села «мягким местом» на ступеньку крыльца, и лицо у нее скривилось в гримасе.

— Зоя, мы тебе комнату в общежитии выбили, туда кое-какую мебель поставили, и вещи там твои. Ключи у соседки. Устроишься на работу и будешь жить как все.

Пошли, Василий, нам на ферму пора.

Матрена и Василий закрыли входную дверь на замок, обошли сидящую Зою и пошли вместе по дороге.