Экзамен для Принцессы

Катя Киринина

Трудно ли влюбиться в своего преподавателя? Нет. Трудно выйти из этой любви живой. Сложный, скрытный и безумно красивый, я влюбилась в него с первого взгляда. Отдала ему сердце и душу – всю себя. Но что получила взамен?

3.

Кажется, проходит целая вечность, и Иван наконец освобождается от компании своей подружки.

Он молча выезжает с территории сто, погруженный в свои мысли, а я даже вздохнуть нормально не могу. Натянутая тишина стоит в салоне, за исключением тихо играющего радио.

Мне хочется спросить у него, кто это был, но вовремя себя отдергиваю, потому как это глупо и совсем не мое дело.

Иван очень уверенно и по-взрослому ведет автомобиль, а я тихо наблюдаю за ним. Какой же все-таки он странный, но в то же время бесконечно привлекательный. Часами бы его рассматривала и все равно не нагляделась бы. Его торчащие темные волосы все не давали мне покоя, я бы хотела провести по ним рукой. Ну, вот опять. Что за мысли?

Он сосредоточенно и ловко выезжает на проезжую часть и тут я понимаю, что веду себя как обиженная малолетка. За все эти часы знакомства ни разу ему не сказала что-нибудь приятное, даже слова благодарности не крутились в голове, не то чтобы высказать их вслух.

— Спасибо, — обретя дар речи, говорю я и мысленно представляю светящейся нимб у себя над головой. Молодец, Катя. Начало положено.

— За что? — удивленно спрашивает Колесников.

— За то, что помогли мне с машиной. Мне очень приятно, даже не знаю, как бы я поступила, — тихо отвечаю, рассматривая деревья на обочине.

— Захотелось побыть все же джентльменом и взять вину на себя, — вижу, что не забыл мои слова, прямо от зубов отскакивают.

Опять чувствую себя глупо. Не знаю, что на меня нашло, но в свою защиту могу сказать, что никогда больше не думала его увидеть снова, но судьба та еще шутница.

–Не за что. Правда, не за что. Хотя, с другой стороны, имея такую машину, нашлись бы деньги на ремонт, — подмигивает он мне.

— Ее подарили мне родители, — стало уже не так приятно, как минуту назад, уже жалею, что хотела быть с ним милой. Он точно биполярный. Как может человек, так резко переключаться?

— Тем более.

— Знаете, можете думать, что хотите, но я очень долго хотела эту машину.

— Ты на третьем курсе, тебе лет от силы двадцать, как долго ты ее хотела? — спрашивает тот, кто от силы в тридцать, ведет новую дорогущую машину.

–Простите конечно, но мы не настолько близки, чтобы делиться личным, — смотрю в упор на его профиль и ожидаю уже чего угодно, любых слов, но он просто кивает.

Удивительно. Молчит, потому что находится в активном поиске остроумных ответов?

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — виновато посмотрел на меня Иван, когда мы останавливаемся на светофоре.

Ого! Опять вернулся милый парень, я смогу так скоро привыкнуть к его перемене настроения, если не заработаю язву желудка.

Почему-то в районе солнечного сплетения что-то ухает вниз, мне становится снова неловко за свои резкие слова. В конце концов, машина у меня и правда не из дешевых, естественно, он правильно подумал, с деньгами проблем бы не было. Но мне так не хотелось в первую неделю своего вождения разочаровывать родителей.

— На самом деле, мы должны ее делить с братом, но пока отца нет в городе, Костя ездит на его машине, — оправдываюсь я.

— У тебя есть брат?

— Да. Мы с ним близнецы.

— Ничего себе, — Колесников так удивился, словно близнецы — это какая-то редкость.

— Да, он старше на семь минут. Хотя внешне выглядит, словно старше на лет семь, не меньше, — вспомнив о такой бросающейся в глаза разнице, мне стало смешно.

–Судя по всему, в выборе цвета машины он не участвовал, — мы встречаемся глазами и мне хочется громко цыкнуть.

Интересно, он вообще что ли не задумывается что говорит, или ему нравится выбивать меня из равновесия?

–Прости, просто с трудом представляю себе нормального парня, кто бы катался на такой машине, в таком цвете, — еле сдерживая смех, произносит он.

А я вот уже не знаю, на ходу что ли выпрыгнуть или же дождаться светофоров?

–Он и был против, но уступил, потому что именно этот цвет мне понравился, — складываю руки на груди, демонстрируя, что полностью закрыта от его издевок и меня они абсолютно не задевают.

— Хорошо, когда есть тот, кто всегда о тебе заботится, — Колесников будто понял, что уже перегибает палку и уже спокойно, даже с ноткой серьезности посмотрел на меня. — Не хотел обидеть тебя или твоего брата.

— Вы не могли бы, остановиться недалеко от остановки? — специально игнорирую его слова, выискивая взглядом знакомые места.

Надо бежать, иначе все это добром не кончится.

— Зачем тебе остановка?

— Чтобы я смогла добраться домой. Пересяду на маршрутку, — пояснила я.

Иван Юрьевич хмурится, конечно, ведь такие люди как он явно на маршрутках не разъезжают.

— Я могу тебя сам подвести, мне не трудно. Ты помнишь, из-за меня твоя машина в ремонте, не хочу, чтобы ты каталась на маршрутках. Где ты живешь?

И он улыбнулся. Снова этой сногсшибательной улыбкой, от которой мое сердце замерло и я уже простила все его «шутки».

Самое интересное, что эта его улыбка сказала про него сейчас больше, чем весь сегодняшний фарс. Плохой человек так искренне улыбаться не станет, хотя, что-то мне подсказывает, что я сильно придаю значение его человеческим качествам. Мне это не нравится, нужно сделать перерыв. Неправильно начинать симпатизировать, настолько открыто своему преподавателю. Скоро и он это заметит, а я не хочу чувствовать себя глупо. Надо сворачивать удочки и бежать от него, пока и мой мозг не попал под его чары.

Быстро называю адрес, абсолютно не задумываясь, как это выглядит все со стороны.

Но понять не могу, почему этот мужчина так со мной возится, что он от меня хочет? Конечно, было глупо садиться и ехать с ним, вдруг он какой-то маньяк? Я практически его не знаю. Он может сделать со мной все что угодно и избавиться от тела. И неважно, что он мой преподаватель. Никто все равно не видел в университете нас вместе. Может, я пересмотрела «Криминальную Россию» на криминалистике, но никто не отменял того факта, что глупо садиться в машину к незнакомцу.

Будто прочитав мои мысли, он отвечает:

— Не переживай, это просто элементарная вежливость. Я не буду к тебе приставать и тем более насиловать.

Я киваю.

Конечно, мне теперь должно стать легче. Хоть его слова о том, что приставать не будет, как-то по-дурацки меня задели. Не знаю, что со мной происходит, но этот мужчина явно действует на меня как-то неразумно. Мое тело словно просится к нему на руки, а сердце сейчас вырвется из грудной клетки, прямо ему под ноги.

Молча отворачиваюсь к окну, а он делает музыку громче, словно погружаясь в свои мысли. Я ему благодарна за молчание, просто потому что сама не знаю, как с ним поддерживать разговор.

— Тебе нравится учиться на юриста? — неожиданно спрашивает Иван, когда мы к моему разочарованию, оказываемся в небольшой пробке.

— Не особо.

— Почему?

— Скорее всего, это не то, чем бы я хотела заниматься, больше каприз родителей. Но выхода у меня как такового не было, пришлось подчиниться, чтобы в будущем иметь хоть какой-то диплом, — пожимая плечами, отвечаю я.

Перспектива застрять с ним в замкнутом пространстве на неопределенное время, не особо радовала, но не молчать же в самом деле? Да и потом, я же обещала деканату, что расскажу новому куратору о группе, о студентах, поэтому начну с себя. Какая разница, где это все рассказывать?

— Ты не производишь впечатление такой безнадеги, как только что себя охарактеризовала, — Колесников пользуется моментом и впивается в мое лицо взглядом.

Боже, почему я такси не вызвала? Это тот момент, когда такое красивое лицо, а что не скажет — все не в масть. Меня бесит уже его компания. Мозг кричит дать ему по голове, а сердце выстукивает гимн какой-то африканской страны.

Безнадега? Он серьезно?

–Что вы имеете в виду? Я вообще никак себя не охарактеризовала. Просто рассказала, что идея учиться на юриста принадлежит не мне, а моим родителям. Из этих слов, вы никак не можете сделать обо мне определенные выводы.

— Ошибаешься, Принцесса, — он снова называет меня так и мое тело прямо подбрасывает на сидении. — Выводов я, конечно, никаких не делал, но ты показала, что у тебя не было своей точки зрения, когда ты заканчивала школу. Ты подчинилась воле родителей, когда сама могла выбрать, куда пойти учиться. Это говорит о тебе уже то, что ты покладистая и очень мягкая, раз не можешь дать отпор. Или просто удобная.

У него настолько довольный вид, словно он гордится моим удачно составленным психологическим портретом.

— Я не говорю, что нужно было сбегать из дома, но, по крайней мере, стоило поделиться своими соображениями с родителями и настоять на своем, — все никак не может остановиться Колесников.

— Вы так говорите, будто я не пыталась, — обиженно отвечаю. Ненавижу, когда посторонние люди делают умозаключение обо мне и моей жизни.

— А ты пыталась?

Конечно, я не пыталась. Мне сказали — я сделала. Но объяснять это кому-либо, особенно незнакомому человеку, мне не хотелось.

— И не раз пыталась, — вру я. — Просто им было трудно, что-либо доказать.

— Разумеется, я верю, — притворно говорит Иван Юрьевич, пряча улыбку.

Не знаю, какие у него отношения с родителями, но его не было там, когда папа с гордостью всем рассказывал, что его дети студенты лучших ВУЗов страны. Я не могла ему перечить, в нашей семье, все решал он, хоть я и ругалась с ним, но на самом деле, шансы сводились к нулю. Мои предложения никак не рассматривались, и даже насмехались, поэтому я сдала позиции и решила, что получу диплом, а потом буду делать, что захочу.

— А вы? Вы сразу хотели стать преподавателем? — у меня нет желания копаться в себе, поэтому перевожу стрелки на него.

–Нет, — Колесников перестраивается в другой ряд и сосредотачивается на дороге. — Я хотел боксировать когда-то, это была моя мечта, но мой дед привил мне любовь к международным отношениям и иностранным языкам. Хотелось, пойти по его стопам и работать мозгами, а не кулаками.

— Что вас заставило отказаться от своей мечты боксировать? — задавая этот вопрос, я не хочу знать ответ, потому как, не хочу лезть в его личное пространство. Но раз он может так беспристрастно высказывать свое мнение обо мне, то почему я не могу?

— Меня никто не заставлял, Принцесса. Просто, в какой-то момент, мне было противопоказано выходить на ринг, пришлось поступать в университет и за ум, что ли браться, — без ужимок отвечает он.

–Ваш дед тоже преподавал?

–Нет, он был замминистра иностранных дел, а вот бабушка преподавала, — с грустью отвечает он и мне что-то подсказывает, что этих людей видимо уже нет в живых.

Замминистра. Это сильно, если честно. Теперь понятно, почему он такой молодой, а уже доцент. Хотя вот лично мне, ни о чем это не говорит, я никогда политикой не интересовалась и с трудом могу вспомнить кто сейчас занимает пост президента, что уж говорить о министрах.

–Планируете в будущем дойти до министерства? — все же с любопытством интересуюсь я.

Он улыбается и качает головой.

–Пока не знаю, я еще не насладился своей степенью доцента, — он невозмутимо пожимает плечами. — Попью немного крови у студентов, наберусь сил и решу, что делать дальше.

Я громко засмеялась и впервые за все наше общение немного расслабилась.

Он определенно мне нравится, как бы греховно и неестественно это было. В нем какая-то тайна, это было очевидно и безумно хотелось ее разгадать. Колесников казался внешне очень сильным и смелым, а его талант подначивать меня, вообще страшно выводил из себя, но его взгляд говорил о том, что он непростой и его напыщенность, явно следствие какого-то потрясения или даже туманного прошлого.

Меня отчего-то привлекало в нем что-то темное, что-то невообразимо греховное, что-то, что заставляет людей делать глупости, а потом всю оставшуюся жизнь помнить об этом. Колесников более глубокий, чем мог показаться при первой встрече. И мне хотелось нырнуть. Впервые в жизни, мужчина так неистово меня заинтересовал. Впервые я почувствовала, что кто-то мне нравится, пусть даже этот кто-то и мой преподаватель.