Сахарная вата

Катя Метелица, 2007

В новой книге Катя Метелица продолжила собрание очерков, столь полюбившихся читателям книги «Лбюовь», а также поклонников ее колонки «Стиль жизни» в «Независимой газете». Авторские иллюстрации по тексту.

Борода из ваты

«Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты! Ты подарки нам принес, тра-та-та проклятый?» — не помню, если честно, какое именно там слово вместо тра-та-та. Идиот, живоглот, пидорас? Склоняюсь в сторону живоглота: за последнее время мне довелось (написала бы «посчастливилось», но счастья не много) прочитать примерно тонну криминальных романов и рассказов, где преступником или, самое меньшее, подозреваемым оказывался человек, изображавший Деда Мороза. Сунул в мешок и утащил. Стрельнул с правой руки и запрятал в левую варежку. Вытащил из рукава нож и пырнул — ну, вы понимаете. Есть даже сценарий боевика, в котором мобильный отряд Дедов Морозов осуществляет идеальное ограбление банка. Ничего так, мне понравилась идея. Конечно, аналогичный трюк в исполнении банды снегурок или, еще лучше, снежинок из кордебалета вышел бы эффектней и сексапильней. Но неправдоподобно: у снежинок ничего бы не вышло. А у Дедов Морозов — легко. Красный костюм, борода и колпак стопроцентно заменяют черную маску и камуфляж. Совершенная анонимность. У Дед-Мороза нет ни лица, ни фигуры, он может быть статным стариком, вроде Ельцина, или бодрым толстячком, или сгорбленным дребезжащим дедулей. Дед-Морозов делают Дед-Морозами: шуба, шапка, красные штаны, густо нарумяненные щеки, белые усы, борода из ваты и мешок с условными подарками. Еще может быть посох. И одинаковая манера басить на стариковско-крестьянский лад. Однажды я видела, как Деда Мороза изображала крупная толстая женщина с очень низким голосом. Казалось бы, у нее все должно было получиться. Она была театральным режиссером-любителем и, отчасти, сценографом, и переиграла в своей жизни кучу разных мужских ролей, в том числе Санчо Пансу, Фальстафа и попечителя богоугодных заведений Землянику. Во всех этих ролях она была в разной степени хороша, а в роли Земляники просто прекрасна. Так вот: Дед Мороз в ее исполнении вышел не просто плохой — жуткий. От этого зрелища веяло настоящим ужасом, концом света. Как будто реки потекли в гору и всякое такое… Смотрите: версия, будто Бог на самом деле никакой не бородатый старик, а молодая игручая женщина (ну, как в фильме «Догма»), не вызывает у нормальных людей ничего, кроме светлой радости. Если парень нацепит шубку и косу Снегурки, — это скорее всего выйдет забавно, вроде классической пародии на танец маленьких лебедей. А вот баба, покусившаяся на образ Деда Мороза, — ад, кошмар. При том, что сыграть Дед-Мороза — проще некуда. Любой актер, хоть раз подрабатывавший под Новый год в красном колпаке и с мешком подарков, подтвердит: роль — чистая халява. Даже ходить по улице Покровке, изображая Человека-Чебурека, и то нужен кое-какой актерский задор, а уж про Бабу Ягу и говорить нечего. И роль Снегурочки требует, на самом деле, тщательного кастинга — дедморозова внучка должна выглядеть юной и стройной, а также милой и доброй, и не слишком фальшивой, а то будет противно. Свою накладную белокурую косу, по полкило голубых теней на глазах и кило розовой помады на губах ей нужно нести с некоторым достоинством. Воплощенная мечта об идеальной внучке-красотке-певунье-помощнице-невесте-принцессе, Снегурка должна быть все-таки личностью. Дед Мороз же — роль абсолютно статуарная, излишнее старание ему только вредит; некоторые Дед-Морозы не понимают этого и, по неопытности и от излишнего старания, суетятся, но это никогда никому не нравится. Более того, от этой дурной суеты, от непродуманных самопальных шуток дети как раз и начинают сомневаться в подлинности Деда Мороза. Настоящий Дед Мороз должен быть таинствен, не слишком хорошо виден в зимнем полумраке и не многим более подвижен, чем новогодняя елка. Все, что от него требуется, это принести, во-первых, подарки, а во-вторых, подать несколько канонических реплик: «Что-то я, дети, вас не слышу, глуховат стал. Давайте-ка погромче! Елочка, зажгись!» Но нужен, понимаете, настоящий, без подделки мужской голос. Так что в некотором роде Дед Мороз — последний оплот мачизма; это забавно.