Секретное оружие обольстителя

Кейтлин Крюс, 2019

Пия Сан-Джакомо Комб, дочь самой красивой женщины планеты Александрины Сан-Джакомо и самого удачливого и беспощадного бизнесмена Эдди Комба, всегда считала себя «серой мышкой» в тени знаменитых родителей. После их скоропостижной смерти Пия скандально прославилась, забеременев от прекрасного незнакомца, с которым провела ночь. Его имя она узнала, когда была уже на шестом месяце беременности. Оказалось, что отец ее близнецов – наследный принц Арес из королевства Атилия. Арес не хотел иметь детей и не собирался жениться. Но не отказываться же от наследников престола…

His Two Royal Secrets

© 2019 by Harlequin Books S.A.

«Секретное оружие обольстителя»

© «Центрполиграф», 2020

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2020

Глава 1

— Соответствовать — вот что главное, — наставлял пятилетнего наследного принца Ареса строгий, надменный отец.

Арес был слишком мал и понятия не имел, что это значит и какое имеет отношение к нему. В пять лет мальчик в первую очередь думал о том, как бы подольше побегать по дворцу вне поля зрения няни, которая постоянно пыталась заставить его «вести себя как джентльмен».

Он научился не задавать вопросов своему высокородному родителю. Король всегда прав. А если вы думаете, что король не прав, то ошибаетесь.

К десяти годам принц Арес уже точно знал, о каком именно соответствии говорил отец, и ему до смерти надоело слышать о своей благородной крови.

Это всего лишь кровь. Никому не было дела до того, что он содрал кожу с колена, зато он постоянно слушал лекции о назначении своей крови, ее исключительности и важности. Хотя это обычная кровь, постоянно сочившаяся из царапин, которые Арес получал, делая то, что ему запрещено делать во дворце. Из-за его шалостей старая няня заработала немало седых волос.

— Сам по себе ты ничего не стоишь, — напыщенно поучал отец во время аудиенций с сыном. — Ты всего лишь звено благородного рода, не более того!

Король отличался бешеным нравом и постоянно швырял посуду и графины о стены своих личных покоев. Арес не получал удовольствия от этих встреч, правда, это никого не интересовало. Ему повелевали не двигаться, когда бушевал отец. Сидеть прямо, отводить глаза и воздерживаться от каких-либо реакций. В десять лет он понял, что это своего рода пытка.

— Он любит движущуюся мишень, дитя мое, — говорила ему мать дрожащим голосом. — Поэтому сохраняй безупречную осанку и не выдавай своих эмоций даже движением ресниц.

— А что будет, если я брошу что-нибудь в стену?

Королева лишь грустно улыбалась.

— Не делай этого, Арес. Пожалуйста.

И он начал воспринимать это как игру. Притворялся статуей, вроде тех, что красовались в королевской галерее северного дворца с тех самых пор, как острова, составлявшие королевство Атилия, поднялись со дна моря.

— Наш род веками держал корону Атилии, — грохотал отец. — И теперь ответственность за нее полностью в твоих руках. А ты слабак. Мне с трудом верится, что ты — мой сын.

«Я весь из камня», — убеждал себя Арес, глядя на море за окном.

Подростком он достиг совершенства в искусстве сидеть неподвижно в присутствии отца, с каждым днем все больше убеждаясь, что в нем нет ни капли крови старого короля. Слишком уж он ненавидел отца, чтобы быть его родственником.

— Ты никогда, слышишь, никогда не должен произносить такие вещи вслух, — выговаривала ему мать устало и серьезно. — Ты никогда и никому не должен позволять сомневаться в твоем происхождении, Арес. Обещай мне.

Конечно, Арес обещал. Да он пообещал бы матери все, что угодно.

Тем не менее иногда наследный принц бывал не в настроении играть роль статуи. Временами он дерзко посматривал на отца, безмолвно вынуждая дряхлеющего, сгорбленного короля бросить в него что-нибудь.

— Ты меня только разочаровываешь, — басил король при каждой встрече, которые, к счастью, случались несколько раз в год, потому что Арес жил в школах-интернатах по всей Европе. — Чем я провинился, почему у меня такой слабый наглый наследник?

Это, естественно, лишь поощряло Ареса оправдывать худшие ожидания отца.

Он соответствовал и веселился. Свободно и безрассудно, рассматривая Европу как обширную площадку для своих игрищ. Он завел друзей во всех суперэлитных школах, из которых его постоянно отчисляли. Вместе со скучающими богатыми дружками они колесили по континенту, от Альп до пляжей Средиземноморья, от подпольных клубов Берлина до вечеринок на суперяхтах.

— Теперь ты мужчина, — с горечью сказал отец, когда Аресу исполнилось двадцать один год. — По возрасту.

По закону королевства двадцать один год был возрастом, когда наследник престола официально признавался принцем, имеющим право на трон. Родословная чепуха заботила Ареса гораздо меньше, чем в пятилетнем возрасте. Куда больше его занимали тусовки, вечеринки и открывающиеся перспективы получения доступа к своему огромному богатству.

— Не бойтесь, отец. Я не собираюсь вести себя хуже, чем до сих пор.

— Куда уж хуже.

Арес даже не возразил. Во-первых, потому, что отец прав. А во-вторых, король — страшный лицемер. В молодости он сам славился дикими похождениями. К тому же, в отличие от Ареса, отец был помолвлен с его матерью со дня ее рождения. Еще одна причина ненавидеть этого человека.

— Ты говоришь так, будто это самая ужасная вещь на свете, — язвил Арес.

Взрослый человек, по крайней мере, так ему говорили, он уже больше не притворялся статуей на аудиенции с отцом. Наследник королевства, наделенный обязательствами по отношению к своему народу.

Он стоял у окна отцовского кабинета и смотрел на пологие холмы и кристально-голубое море. Атилия для него всегда была именно такой. Рокот волн. Ненавязчивый сладкий аромат цветов. И Ионическое море, простиравшееся перед ним.

— Тебе пора жениться, — нараспев произнес отец.

Арес повернулся, улыбнувшись, и громко засмеялся. Отец так серьезен.

— Вы ведь не думаете, что я выполню это указание?

В тот день отец разбил графин, принадлежавший семье с XVIII века. Тот разлетелся на осколки немного левее Ареса, а он даже не дрогнул. Только смотрел на старика.

Однако это что-то сломало внутри Ареса. И дело вовсе не в осколках бесценного хрусталя и не во вспыльчивом нраве отца. Это просто шоу, которому сопутствуют титулы, земля, родословная. Для отца это имеет значение, для него — нет. Его воспитывали не родители, а слуги, постоянно следили за ним. Он появлялся перед отцом лишь время от времени, притом тогда, когда его поведение было безупречным. Или хотя бы терпимым.

Он не мог отделаться от мысли, что предпочел бы вообще не быть принцем. Но если нет выбора, нет и необходимости участвовать в передаче бессмыслицы, связанной с кровью и титулом, следующему поколению. Арес не собирается жениться. И категорически против того, чтобы иметь детей.

Ему иногда казалось, что именно родословная вкупе с короной сделали отца монстром, чудовищем для собственного сына и холодным к матери. Арес не хотел передавать детям плохую наследственность.

— Ты не должен раздражать отца, — выговаривала мать несколько лет спустя после его очередного разговора с королем о брачных планах, когда Аресу исполнилось двадцать шесть. — Нам придется импортировать графины из южного дворца.

Атилия — древнее островное королевство в Ионическом море. Северный остров географически севернее, и там располагается величественная резиденция королевской семьи. В южном дворце — на самом южном острове — семейство отдыхает.

— Я не могу угадывать и контролировать то, что раздражает этого человека. А если бы и мог, то последние двадцать шесть лет были бы совсем другими. К тому же во дворце еще достаточно хрупких предметов, которые можно разбить.

Мать улыбнулась ему, как раньше, нежно и печально. Очевидно, спасти его от отца она не в состоянии. Невозможно заставить короля обращаться с принцем так, как с ней, — с ледяным безразличием.

— Иметь семью — не самая худшая вещь в мире.

— Это не для меня. — С годами его убежденность в преимуществах свободы только крепла. — Я смотрю на твой брак с отцом, на то, что тебе приходится выносить, и не рискую утверждать, что меня сильно вдохновляет.

Это правда. Кроме того, Арес наслаждался жизнью. В королевстве ему принадлежит Сарацин-Хаус — роскошное поместье, часть дворцового комплекса на северном острове. Правда, он обитал там редко, предпочитая энергию Берлина, суету Лондона, безумство Нью-Йорка. В общем, те места, где нет отца.

А еще Арес пока не встретил женщину, которая его бы заинтересовала больше, чем на одну-две ночи. И уж тем более он не мечтал о пышной королевской жизни в угоду традициям.

— Я вижу, как ты на меня смотришь, — упрекнула мать. Она сидела, как всегда, прямая и элегантная, на кушетке в своей любимой комнате, залитой солнечным светом. — И я не настолько стара, чтобы не помнить, что в молодости вряд ли можно предсказать, куда повернет жизнь.

— Надеюсь, ты не собираешься рассказывать мне о волнениях своей юности. У меня сложилось впечатление, будто большую часть молодости ты провела в монастыре.

Улыбка королевы намекала на секреты и радовала Ареса. Ему нравилось думать, что у матери в жизни, помимо ледяного холода, которым веяло от отца, были и поводы для радости, и хорошие воспоминания.

— Ты должен найти жену такого же происхождения, — внушала мать. — Ты станешь королем, Арес. Как бы ни сложился ваш брак, о чем бы вы ни договорились, репутация королевы должна быть безупречной. Как, впрочем, и твоя. Ты понимаешь, о чем я?

Он понимал. Но это не означало послушание.

— Постараюсь как можно дольше откладывать женитьбу. — Арес улыбнулся. — Я более чем счастлив сделать тебе одолжение.

Ему было почти тридцать, когда мать внезапно умерла, сгорев от быстро прогрессировавшего рака, который она посчитала вирусом гриппа. Арес долго не мог прийти в себя и скорбел, когда через несколько месяцев после похорон отец вызвал его в северный дворец.

— Ты должен знать, что самым заветным желанием твоей матери была твоя женитьба! — прорычал король, сжимая в руке, словно оружие, хрустальный бокал. — Продолжение рода — твой священный долг, Арес. Время игр прошло.

Однако он в тот момент был менее всего расположен думать о продолжении рода. Мать оставила ему все свои бумаги, включая дневники, которые вела с детства. Он, скучая по ней в мрачные месяцы после ее смерти, прочитал их. И узнал правду о своих родителях. Скорее, об отце и его браке. После рождения Ареса мать пыталась забеременеть, однако врачи дали понять, что она, скорее всего, больше не сможет иметь детей. Король был взбешен, не стесняясь, выставлял напоказ своих любовниц — придворных дам, которые ворковали с Аресом в детстве. Как же он не понял, кто эти дамы? Отец разбивал сердце матери снова и снова, всякий раз таща в свою постель очередную пассию.

Арес и раньше был не слишком привязан к отцу, а эта информация и вовсе вынудила его глубоко и бесповоротно возненавидеть родителя.

Сжимая кулаки, он бесстрашно бросил обвинение:

— Ты постоянно предавал мать. И с чего, собственно, ты присвоил себе право говорить о ее самых заветных желаниях теперь, когда она умерла? Да как ты смеешь?

Король закатил глаза.

— Ты отказываешься следовать долгу. И мне надоело нянчиться с тобой.

— Если ты так уж заинтересован в продолжении рода, я предлагаю тебе самому этим озадачиться. Зачем тебе я? Кроме того, я высказался предельно ясно: в мои планы это не входит.

— Почему я не удивлен? Ты просто слабак, был им, есть и останешься. Ты даже готов отказаться от трона.

Отец женился снова, причем довольно быстро, на женщине моложе Ареса. Сын спровоцировал скандал, отказавшись присутствовать на свадьбе. Государство пребывало в смятении. Королевские советники были вне себя.

— Репутация трона запятнана! — восклицал старший советник сэр Бартоломью. Он проделал путь до Нью-Йорка, чтобы предстать перед Аресом. — Королевство пошатнулось. Твой отец завел любовницу и осмеливается называть ее своей королевой. И утверждает, что, если она родит ему наследника, он займет трон в обход вас. Вы не можете этого допустить, ваше высочество!

— Как я могу этому воспрепятствовать?

Он живет на другом конце планеты, выполняет государственные обязанности и занимается благотворительностью. И да, по-прежнему наслаждается жизнью, насколько может. Пресса любит его и ненавидит короля.

Однако Арес не намерен осуждать отца, ему не интересны дворцовые игры.

— Вы должны вернуться в Атилию, — настаивал сэр Бартоломью, — вам надлежит жениться. Люди не видят выбора, а ваш отец продолжает называть вас принцем-плейбоем. Вот если бы вы вернулись и показали народу, что можете править страной, вести ее к процветанию.

— Я не тот король, которого ты ищешь. И никогда не стану. Не собираюсь продолжать порочную родовую линию. Хочу, чтобы род прервался. Если у отца появятся еще дети, мои соболезнования им, когда достигнут совершеннолетия.

Советник, побледнев, ушел. Арес вновь подумал о матери. Он отдал бы все на свете, чтобы еще раз услышать ее голос, увидеть грустную улыбку, ощутить нежное прикосновение.

«Ты должен жениться». — Он словно услышал ее, будто она сидела рядом, элегантная и добрая.

Как же он скучает по ней. Однако по стопам родителей не пойдет.

В кармане зажужжал телефон. Ну конечно, очередные приглашения на его любимые вечеринки, где можно забыть, что он наследник, продолжатель проклятого рода. Арес взглянул на свое отражение в зеркале. К его глубочайшему сожалению, он больше похож на короля, а не на мать.

Он расправил плечи, пока осанка не стала такой совершенной, как хотелось бы маме, если бы она его увидела сейчас. Ему нравилось представлять, что она все еще видит его.

И он пошел прочь, растворившись в манхэттенской ночи.