Месть Маргариты. Сегодня будет пир

Кейт Ринка, 2010

Проснувшись после долголетнего сна, Маргарита перестает узнавать окружающий ее мир, где вампиры и люди живут вместе. А ведь когда она засыпала, простые смертные и не подозревали об их истинном существовании. Теперь Марго предстоит найти свое место в этом новом мире, где даже любовь, которая когда-то была центром ее жизни, становится чужой и недоступной. Но, неожиданно узнав об убийстве своей любимой «сестры», она забывает обо всем и слепо идет на поводу у мести, совершая ошибку за ошибкой, и притягивая к себе как неприятности, так и внимание самых желанных мужчин их бессмертного общества…

Глава 3

Спальня

Спальня Юлиана находилось в подвале клуба — каждый вампир спокойно спит только под землей. И прежде чем попасть в подвал, мы прошли охрану, две железные двери, одна из которых имела какой-то «кодовый замок». Вообще-то, вампир должен скрывать место своего дневного сна. Сейчас, видимо, это стало неважно. Поэтому такие меры безопасности меня не удивили, хотя показались недостаточными.

Комната была маленькой. Тусклый свет исходил от четырех маленьких лампочек, встроенных в потолок. На четырех стенах висели бордовые плотные шторы в сборку. Они свисали с самого потолка и собирались складками на полу, создавая подобие уюта. Больше в спальне ничего не было, кроме… кровати, причем с вызывающе алым постельным бельем. Я была удивлена, когда увидела в спальне кровать. Обычно мы спим в гробах — это как наследственная привычка и мера безопасности. Гроб должен быть из прочного материала, должен закрываться изнутри и главное — не пропускать свет. И когда Юлиан говорил о постели, я не принимала его слова буквально.

— Ты спишь на ней? — спросила я, разглядывая большую и высокую кровать на толстых ножках в форме маленьких дракончиков. — Нет, она, конечно, красивая…

Юлиан встал с противоположной стороны кровати.

— Она очень удобная, — сказал он и принялся расстегивать рубашку.

Юлиан медленно и соблазнительно вытаскивал пуговицы из петель, будто хотел подчеркнуть, от чего я сегодня отказалась. Только нам необязательно было раздеваться сейчас, мы собирались просто спать, на другое я через несколько минут способна не буду.

— Почему не спишь в гробу?

— Я спал в нем пятьсот лет. Если что-то меняешь в своей жизни — это затягивает.

Обнажив свой красивый торс, Юлиан принялся снимать сапоги.

— Зачем ты раздеваешься? — сощурив глаза, спросила я.

Юлиан обольстительно улыбнулся, сверкнув острыми клыками. Его глаза снова темнели и наливались желанием. Стянув сапоги, он тут же оказался передо мной:

— Я соскучился по твоему телу и хотел бы ощущать его рядом с собой. Хотя бы в этом ты мне сегодня не откажешь? — Он погладил меня по щеке, отчего по телу побежали волнующие мурашки.

Юлиан чертовски хорошо умел соблазнять. Я прильнула к его губам в поцелуе, настойчиво и требовательно. Он сильнее прижал меня к себе и отвечал так неистово, будто хотел съесть. От такого напора я перестала дышать. Его мокрые губы скользили по моим, острые клыки царапали рот, все сильнее возбуждая. Он сбросил с меня халат и снова прижал к себе, упираясь в живот своим тугим членом. Мое тело отозвалось на это простое прикосновение, и я все затрепетала, желая намного большего.

Мы плавно оторвались от пола. Когда владеешь силой мысли, как Юлиан, то не составляет труда проделывать такие фокусы. А он это превосходно умел. Поцелуй продолжался, все сильнее распаляя нас, и это было прекрасно, волнующе и так необходимо… Какое-то время мы парили над кроватью, затем мягко приземлились на нее, не отрываясь друг от друга.

Рассвет болезненно приближался, и мною постепенно овладевала слабость. Я отстранилась от губ Юлиана и сделала последний вдох. Сердце замерло и перестало биться, тело обмякло, все ощущения резко пропали, и я растворилась в этой пустой и холодной темноте. А потом, словно вынырнув из нее, окунулась в свое сознание, которое бодрствовало. Я снова чувствовала, только эти ощущения уже были другими. Я не хотела покидать Юлиана, как и он меня, и мы встретились вновь в глубине наших сознаний, слившихся в одно. Это было похоже на сон, на очень реальный сон. Это всегда так бывает. Я ощущала прикосновения Юлиана на своем теле.

Его губы скользили по коже, оставляя горячий ощущаемый след…

Мои руки блуждали по его прекрасному телу….

Мы парили в невесомости и ласкали друг друга, даря бесконечное блаженство…

Сестра

Сильный толчок вернул меня к жизни, вырвав из цепких лап забвения. Я резко вдохнула, отчего закололо застоявшиеся легкие. Они снова принялись за работу, сердце забилось. И так происходило с каждым закатом солнца. Мы живем на грани боли и наслаждения — всю свою вечную жизнь…

Я села на кровати. Юлиана рядом не было — он всегда просыпался раньше меня. Вместо него лежало синее бархатное платье на широких лямках и такого же цвета ажурные трусики. Я встала и оделась. Квадратное декольте открывало почти половину груди — у Юлиана всегда был хороший вкус, как и аппетит. Платье обтягивало все мои изгибы, и сбоку был разрез, причем чересчур высокий. Да и само оно показалось мне несколько коротковатым — даже до колен не доходило. Я любила длиннее, но, видимо, сейчас такое носят. Зато бархат был очень приятен на ощупь. На полу я нашла замшевые черные туфли на высоких каблуках, завершающие мой наряд.

Юлиан почувствовал, что я проснулась, и тут же оказался в моем сознании:

«Добрый вечер, любовь моя, — прозвучало у меня в голове. — Тебе понравилось платье?»

«Да, оно очень милое».

«Я рад».

«Как мне выйти отсюда?»

«Все двери сейчас изнутри свободно открываются».

«А днем?»

«А днем они блокируются».

Я не стала вдаваться в подробности, как именно это происходит, вполне доверяя Юлиану. Хотя такие странные меры не вселяли в меня чувство безопасности.

Я вышла из подвала. Возле двери сидел охранник — человек весьма внушительного телосложения. Я скользнула взглядом по его голой шее и направилась в центр клуба. Интересно, кем же сегодня смогу позавтракать?

Стоило мне только выйти в центральный зал, как перехватило дыхание: на меня накатила волна человеческой энергии. Вокруг гремела музыка, болезненно действуя на чувствительные ушные перепонки. Я остановилась у перил длинного балкона, который возвышался над танцполом по кругу, и посмотрела на плещущуюся внизу толпу людей. Живые разгоряченные тела, бешено стучащие сердца и учащенная пульсация крови — это сводило с ума и пробуждало зверский аппетит.

«Аккуратнее, любовь моя. Твои глаза сияют как два раскаленных лазурита. А соблазнительные клыки вот-вот вонзятся в кого-нибудь. Будь осторожна со своими желаниями. Помни то, что я говорил тебе», — прошелестели слова Юлиана у меня в голове.

Он стоял на балконе справа от меня и загадочно улыбался. Юлиан, как и всегда, был неотразим: шелковая белая рубашка и из такого же материала бриджи, заправленные в сапоги. Черные волосы спадали на плечи волнистыми локонами. На щеках свежий румянец — это говорило о том, что он уже успел напитаться. А глаза — как ночное море, в которое хочется погрузиться с головой.

Я подплыла к нему. Юлиан взял меня за руку и куда-то повел. От его нежного и теплого прикосновения по телу пробежали сладостные мурашки, напоминая о восхитительном сне.

Мы прошли в его кабинет. На пороге я застыла, почувствовав что-то отдаленно знакомое. На диване сидела девушка в короткой юбке и обтягивающей майке. Она смотрела на меня, сощурив серые в крапинку глаза. Ее красоту можно было назвать опасной. От нее исходила совершенно другая энергия, не людская, не вампирская, а звериная. Наконец я поняла, что в ней было не так: она — оборотень. За свою жизнь я редко встречала оборотней. Обычно они жили в деревнях, селах и ближе к лесам, а вампиры живут ближе к людям и преимущественно в городах. Я слышала, что одно время оборотни стремительно вымирали, только я никогда не интересовалась вопросом, от чего именно.

— Это Алиса, — сказал Юлиан, указывая на девушку, — мой донор.

— Твой кто? — не поняла я.

— Я кормлюсь от нее. Кормиться от оборотня — это очень выгодно и приятно.

Меня насторожили его слова.

— Объясни, чем это выгодно и… приятно, — попросила я, стараясь скрыть свое замешательство.

— Оборотни — это неиссякаемый источник свежей крови, потому что они быстро восстанавливают ее потерю и постоянно обновляют. А что я имел в виду под словом «приятно», это ты сейчас сама поймешь.

Юлиан подвел меня к дивану и посадил рядом с девушкой. Сам же сел напротив, заняв позицию наблюдателя — нога на ногу, глаза загадочно блестят, на губах легкая улыбка.

— Попробуй ее, — приглашающим тоном сказал он.

Я никогда не пробовала кровь оборотня, и не очень хотелось делать это сейчас. Девушка метнула на Юлиана недовольный взгляд и подалась ко мне. Ей тоже не очень нравилась эта идея, но она повиновалась. Жестом опытной соблазнительницы девушка убрала свои длинные русые волосы назад и подставила мне шею. Мне стало интересно — насколько они с Юлианом близки? И насколько вообще оборотень может быть близок с вампиром? Это можно было легко узнать.

Я прикоснулась к шее девушки, и она напряглась. Кожа была очень нежной, как у младенца. Оборотни так часто меняют свой облик, что это неудивительно. Под моими пальцами пульсировала вена. Я припала к ней и осторожно вонзила зубы. Девушка ахнула. Горячая кровь обожгла горло. Ее вкус нельзя было ни с чем сравнить — такая сладкая и мягкая. Я никогда не пробовала ничего подобного.

Ей тоже это нравилось, и мы слились в одном потоке, плавая по волнам этого маленького наслаждения. Ее энергия окутывала мягким одеялом, а ее зверь вытягивался подо мной, будто хотел, чтобы его почесали за ушком. Яркие вспышки образов пролетали в голове. Я увидела ее в объятьях Юлиана, нежных и сдержанных. Он медленно пил кровь из шеи. А она плавилась под ним, как горящая свеча. Мне это совсем не понравилось. Я резко оторвалась от нее и оттолкнула от себя так, что она слетела с дивана. Быстро встав на четвереньки, Алиса зарычала на меня, обнажив свои острые зубы.

— В чем дело? — встревоженно спросил Юлиан.

Мне совсем не понравилось то, что я увидела и почувствовала. Кормиться от оборотня показалось мне слишком интимным и чересчур приятным. Это совсем не то, что происходит у нас с людьми, когда мы пьем их. Это непохоже на секс, это что-то другое, но что-то такое личное. И неприятно было знать, что это что-то происходит между ней и Юлианом. Меня кольнуло чувство ревности, на которое я не имела права. И это на меня не было похоже.

— Все в порядке, — сказала я, слизывая остатки крови с губ.

— Тебе она не понравилась?

— Она — не понравилась. А вот вкуснее ее крови я ничего не пробовала.

— Она ревнует. Я чую это, как острую приправу, — пропела Алиса, вставая на ноги.

Ее бархатный смех пронесся по комнате. Юлиан сдвинул брови и уставился на меня.

— Я не собираюсь это обсуждать, — отрезала я. — Это не мое дело.

Юлиан нахмурился еще больше. Видимо, моя ревность и ему была в новинку. Алиса демонстративно подплыла к Юлиану и положила руку ему на плечо. Мне вдруг захотелось свернуть ей шею. В глазах Юлиана проскакивали искорки негодования.

— Ты слишком близко все принимаешь к сердцу, Марго, — сказал он.

— Так же, как и ты, — улыбнулась я.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Я не хотела думать о наших сложных отношениях. Сегодня мой второй день после долгого забвения. Пора бы уже подумать о чем-то другом. Хотелось увидеть своих детей. Кроме Лео у меня их еще трое. Но больше всего мне хотелось увидеть дочь Юлиана, свою любимую сестренку.

— Давай поговорим об этом в другой раз, — предложила я. — Мне не терпится увидеть Ташу.

Злость Юлиана стерлась с лица, вместо чего появилась глухая боль, мгновенно отразившаяся на его лице, и это мне совсем не понравилось.

— Юлиан… — насторожилась я.

— Алиса, выйди, — требовательно сказал он.

Не заставляя себя ждать, она грациозно зашагала к двери. Чего-чего, а сексуальности ей не занимать.

Юлиан подошел ко мне. Он молчал. Его поведение насторожило, и в испуге я лихорадочно попыталась достучаться до сознания Таши, но наткнулась на глухую стену. Это меня встревожило еще больше, чем поведение Юлиана.

— Скажи же мне, наконец, в чем дело?! — выкрикнула я, подскочив с дивана.

— Я не хотел говорить тебе сразу. — В нем было столько отчаяния. — Мне очень жаль, но она… мертва.

— Что?! Нет, этого не может быть!

На глазах наворачивались слезы. Я не хотела осознавать его слова, но Юлиан не мог мне так жестоко лгать. Столько было боли в его глазах…

— Прости, я не смог ей ничем помочь.

Я зарыдала, и обжигающие слезы покатились из глаз. Ноги стали как будто ватными. Юлиан попытался меня обнять, но я оттолкнула его, опускаясь на пол. Душа разрывалась на куски, и я не знала, куда себя деть от этого гнилого чувства потери. Моя сестра, моя единственная подруга вечности — мертва!

Рыдания сотрясали все тело. В отчаянии я била кулаком по полу. Юлиан пытался меня утешить, прижать к себе. Он что-то шептал мне, но я не слушала и, оттолкнув его, поползла от него, от себя, от этого невыносимого чувства потери…

Когда слезы иссякли, я остановилась, свернулась калачиком, обняв свои колени, и уткнулась в них лицом. Юлиан прильнул ко мне сзади и стал медленно гладить, осыпать поцелуями, шептать нежности. Он прижимал меня к себе, и было так хорошо в этих объятьях. Ткань его одежды была настолько тонкая, что казалось, ее нет вовсе.

В конце концов я успокоилась. Нежность Юлиана приятно действовала на меня. Это была не только моя потеря, но и его. Боль сменилась ненавистью. Вампиры просто так не умирают, если только бесконечная жизнь совсем не сведет их с ума. Таша не была готова к смерти, она прожила всего на пятьдесят лет больше меня. Она была полна желания жить. А значит, кто-то ей помог умереть.

Я заметила, что мои волосы как-то странно дыбились. Посмотрев вверх, я увидела ковер, стеклянный стол и черные диваны — мы с Юлианом лежали на потолке. В отчаянии я совсем потеряла ориентацию. Иногда такое случается.

Я опустилась на пол, и Юлиан мягко приземлился лицом ко мне. Его белая шелковая рубашка была выпачкана в моих кровавых слезах.

— Когда это случилось? — поинтересовалась я, вытирая кровь с лица.

— В день твоего пробуждения.

Я вспомнила, что меня разбудил чей-то крик. Кто-то меня отчаянно звал. Это наверняка была Таша. В момент своей смерти она думала обо мне, она звала меня, в этом не было никаких сомнений. Я тут же ощутила свою вину за то, что ничем не смогла ей помочь, потому что меня попросту не было рядом.

— Кто это сделал? — спросила я.

У меня зачесались клыки и руки, оттого что хотелось разорвать существо, убившее мою сестру.

— Мы еще не знаем, но ищем.

— Что значит ищете? Как такое вообще могло случиться?! — я выплеснула всю свою злость на Юлиана. — Хотя я догадываюсь. Любой человек может легко узнать, где спят вампиры. Мы стали до сумасбродства беззащитны перед ними. Неужели твои кодовые замки и тяжелые железные двери способны помешать им убить тебя, пока ты спишь?

— Ты многого не понимаешь, — заскрипел зубами Юлиан.

— О, да! Конечно! Зато я понимаю, что моя сестра мертва! Прекрасно понимаю!

Неожиданно Юлиан набросился на меня и, больно сжав горло, пригвоздил к стене:

— Думаешь, мне это безразлично? Я оплакиваю ее так же, как и ты!

Потемневшие враз глаза сверкнули гневом, а клыки угрожающе торчали изо рта. От испуга мое негодование улетучилась, как аромат духов. Хоть я и знала, что Юлиан ничего плохого мне не сделает.

— Прости, — почуяв мой страх, сказал Юлиан.

Он закрыл глаза и прикоснулся лбом к моему, убрав руку с горла:

— Я знаю, что виноват. Но я не могу ничего изменить. Мы действительно стали слишком уязвимы. И чтобы приспособиться, нам нужно время. — Он слегка погладил мне шею, потом нежно поцеловал. — Прости меня.

— Неужели Старейшие не думали об этом, перед тем как решать наши судьбы?

Юлиан хрипло и печально рассмеялся:

— Они на это и рассчитывали.

— Что это значит?

— Естественный отбор. Я же тебе говорил, что нас стало слишком много.

Я изумилась его словам:

— Какой еще отбор?

— Охотников за нашими телами стало намного больше. Они хорошо организованны, все молоды и сумасбродны. Для большинства охота на нас стала развлечением и риском, от которого они получают удовольствие. И хоть живут такие люди недолго, они уменьшают нашу численность, чего и хотят Старейшие. И мы ничего не можем с этим поделать, потому что их решение для нас закон. Выживают из нас самые хитрые и сильные, те, кому просто повезло, и кто может потом отомстить.

— Таша не была слабой. Это не естественный отбор, это массовые убийства вампиров.

Юлиан тяжело вздохнул:

— Вампиры массово убивали людей, так что не нам их винить.

Как он может такое говорить? Что за бесполезная жалость к людям? Среди них есть такие же бессердечные и жестокие звери, какими кажемся им мы.

— Я не узнаю тебя, Юлиан.

Наш разговор прервал стук в дверь. Я обезумела от радости, когда почувствовала за дверью своих детей. На пороге появились Валери, Эдуард и Руслан. Я отошла от Юлиана и кинулась к ним. Наш разговор может подождать.

— Марго, я не поверила своим ушам, когда Юлиан сказал нам, что ты проснулась. — Звонкий голосок Валери ласкал слух.

Хихикая, она обняла меня, и мы закружились по комнате. Ее золотистые волосы стали еще гуще и пышнее.

— Что ты сделала со своими волосами?

— Тебе нравится?

— Да, очень.

Я провела рукой по ее волосам, пробуя их на ощупь — такие мягкие и пушистые. Мне всегда они нравились. В воздушном длинном белом платье она была похожа на ангела.

Руслан присоединился к нам и поцеловал меня в висок:

— Рад, что ты снова с нами, Марго.

У него были короткие темные волосы и темные глаза — жгучий брюнет. Ему очень шел нелепый наряд, который был на нем: расстегнутый пиджак на голое тело, открывающий соблазнительную грудь, бриджи и сапоги. В чем-то он всегда хотел быть похожим на Юлиана. Отчасти из-за того, что думал, будто я буду любить его так же, как и Юлиана. Со временем ревность поутихла. Я любила его, как свое создание, как свое родное существо, и он с этим смирился. С Лео же все обстояло по-другому.

Впрочем, как и с Эдуардом. Он стоял поодаль от нас, заложив руки за спину. Длинные темно-русые волосы собраны в хвост. Песочного цвета костюм прекрасно сидел на нем и был в тон к его глазам, что придавало им ложной мягкости. Увидев, что я обратила на него внимание, он сухо улыбнулся и отвесил поклон:

— Мое почтение, мадам.

Юлиан бросил на него укоризненный взгляд, на что Эдуард пожал плечами и покачал головой. Его холодность больно кольнула. Хотя что еще я могла ожидать от него? Он был самым несносным и импульсивным моим ребенком. Он ко всем меня ревновал и обвинял во всех своих бедах.

— Юлиан, все уже прибыли и ждут только нас, — сказала Валери.

— Кто нас ждет? — спросила я, не совсем понимая их.

— В честь твоего пробуждения я пригласил гостей, — пояснил Юлиан.

— Это обязательно? — мне совсем не хотелось сейчас встречаться с кем-то еще.

— Да, — ответил он. — Только для начала нужно привести себя в порядок.

Юлиан взял меня за руку и повел в ванную. Только сейчас я увидела, что и на моем бархатном платье засохла кровь. Не так много вещей способны заставить меня плакать. И в этот момент я дала себе обещание, что обязательно найду того, кто убил мою сестру.