Дьявол в ее постели

Керриган Берн, 2021

Человек, известный под прозвищем Дорсетский Дьявол, – самый смелый и хитроумный из джентльменов, выбравших своей профессией Секретную службу британской короне. Он меняет обличья и имена, оставаясь своим и в роскошных бальных залах, и в грязных темных закоулках. Но главная цель – загадочный враг, который не уступает ему умом и по-прежнему остается неуловимым… В столичном свете ее знают как любительницу веселья и развлечений, легкомысленную графиню Франческу Кавендиш. Однако в действительности она бесстрашная и безжалостная мстительница, действующая инкогнито, чтобы найти и уничтожить тех, кто безжалостно расправился с ее родными и близкими… Любовь не входит в планы этих двоих, каждый из которых буквально одержим своей миссией. Однако разве сердце подчиняется голосу разума?

Глава 4

Франческа кожей чувствовала устремленный на нее взгляд — словно за спиной стоял призрак. Или демон. Шея заныла от напряжения, по телу побежали мурашки. Тянуло оглянуться к окну. Она удерживалась, противясь инстинкту; наконец не выдержала, резко повернула голову — но не увидела за стеклом ничего, кроме ярко светящего прямо в глаза солнца.

На минуту ослепнув, Франческа поморгала и повернулась к подругам. Обе раздевались для примерки платьев: сегодня вечером им всем предстояло праздновать помолвку Сесилии Тиг.

— Знаешь, кто для женщины главный враг? — таким вопросом Франческа начала разговор, который ей не терпелось завести с самого утра.

Сесилия — она снимала чулок — замерла и подняла голову.

— Если верить тебе, видимо, мужчина. Так?

— Готовность подчиняться, — озабоченно нахмурившись, поправила Франческа. — Сесил! — Она называла подругу мужским именем: так, как все три привыкли обращаться друг к другу в школе Шардонне для юных леди на Женевском озере, где состоялось их знакомство, и началась дружба длиною в жизнь. — Ты самая добрая душа во вселенной, и мне тревожно за тебя. Что, если этот шотландец затопчет твое нежное сердце своими амбициями? Ты абсолютно уверена, что стоит так поспешно вступать с ним в брак?

Сесилия сняла чулок до конца, аккуратно скатала и отложила в сторону, а затем принялась методично отстегивать второй.

— Я тебя слышу, Фрэнк, и меня трогает твоя забота, но Рамзи вовсе не так деспотичен, как ты думаешь. Он не требует от меня подчинения — лишь понимания. А я с радостью даю ему это.

— Да, но…

— Я же не хрупкая фиалка! — Сесилия выпрямилась во весь рост. Даже в корсете и панталонах она напоминала широкоплечую валькирию: красивая, сильная и готовая убить любого, кто осмелится встать у нее на пути! Вот только скромно опущенные ресницы и румянец на щеках противоречили этой картине. — По крайней мере… теперь.

Пожалуй, этот аргумент звучал бы убедительнее, если бы одежда Сесилии не была ее любимого фиолетового цвета. Впрочем, ничего хрупкого в ней и вправду не было: она, кажется, еще больше округлилась и расцвела после помолвки со своим нареченным лордом, верховным судьей, человеком огромного роста, страстей и аппетитов.

— Не все мужчины мерзкие гоблины вроде тех, с какими имеешь дело ты, Фрэнк, — заметила Александра, герцогиня Редмейн, выбирая с большого подноса шоколадные конфетки повкуснее.

Франческа сухо усмехнулась.

— Знаете, во мне нет ненависти к мужчинам. Я их просто…

— Терпеть не можешь? — охотно подсказала Сесилия.

— Презираешь? — нежным голоском вставила Александра.

Франческа закатила глаза.

–…просто не доверяю им.

— Разумеется, на это есть причины. — Александра подошла к подруге, чтобы поправить спутанные завязки сорочки. — Но замечу, каждую из нас предавали не только мужчины, но и женщины, и мы убедились, что злодейки вдвое более жестоки!

— Верно подмечено! — согласилась Сесилия. — Женщина не менее мужчины способна на героизм, но, осмелюсь сказать, совершенно верно и обратное. Женщина может быть отъявленной злодейкой. — Она повернулась к зеркалу, провела ладонями по чувственным изгибам своего тела. — А теперь позволю себе напомнить, что обычно, готовясь праздновать помолвку, дамы сплетничают и болтают о милых пустяках, а не о злодеях, заговорах и тайных обществах.

Александра, чьи роскошные локоны цвета осенней листвы в солнечном сиянии горели как пламя, с мягким упреком сжала руку Франчески.

— Мы больше не будем! Верно, Фрэнк?

— Не будем, — нехотя согласилась Франческа.

В этот миг в примерочную влетела модистка вместе с помощницами, и через несколько секунд Сесилия облеклась в белоснежный шелк и кружева.

— Выглядишь как богиня! — улыбнулась Франческа. — А я просто дура. Извини.

Сапфировые глаза Сесилии блеснули доброй улыбкой.

— Вовсе нет. Мне так приятно, что ты беспокоишься обо мне. — Она повернулась к Александре. — Алекс, Рамзи — твой зять. Как считаешь, опасения Франчески оправданы?

— Я не то, что опасаюсь этого человека, — вставила Франческа прежде, чем Александра успела ответить. — Просто… ты уверена, что хочешь так скоро выйти замуж? Что сможешь сохранить и мужа, и свой бизнес, который он терпеть не может — что он не заставит тебя выбирать?

Александра опустила глаза и задумчиво поджала безупречные губы.

— Сесил, не будем лицемерить — у тебя есть все возможности тянуть со свадьбой сколько пожелаешь!

Сесилия взглянула на Александру, чья «помолвка» с герцогом Редмейном не продлилась и суток. Перевела взгляд на Франческу, никогда не ночевавшую в постели одного мужчины дважды.

— Вы что, сомневаетесь во мне?

— Что ты, конечно, нет! — всплеснула руками Александра.

— Милая, я не сомневаюсь ни в твоих способностях, ни в разуме, ни в сердце, — уточнила Франческа. — Я — мы — беспокоимся лишь о том, что твои планы обрести счастье в браке и сохранить личную независимость несколько… оптимистичны, только и всего.

— Хочешь сказать, наивны? — надула пухлые губы Сесилия.

— Этого я не говорила.

— Не сказала вслух, — с готовностью поправила Александра.

— Когда это «оптимистичный» и «наивный» успели стать синонимами? — фыркнула Сесилия. — Почему, если женщина надеется на счастье, любовь и исполнение желаний, ее тут же обвиняют в недостатке модного нынче цинизма?

— Я не призываю тебя становиться циничной, — возразила Франческа. — Просто… будь осторожна. Не спеши. Вспомни эти несколько месяцев: сначала у тебя обнаружилась богатая тетушка, владелица самого успешного игорного дома в Лондоне, знакомая с половиной темных тайн высшего света. Потом в тебя стреляли, похищали, тебя предал лучший друг, твой бизнес рухнул… — Перечисляя все эти недавние события, она загибала пальцы. — А потом один из самых суровых, неподкупных и грозных шотландцев в империи стал тебе сначала врагом, а потом женихом…

— Ты забыла сказать, что он еще и один из самых красивых, верных, богатых и благородных! — вставила Сесилия, защищая возлюбленного.

— И ты соглашаешься выйти за него замуж, хотя он по-прежнему не хочет, чтобы ты восстановила свой бизнес…

–…а еще школу и биржу труда для безработных женщин… — снова добавила Сесилия.

–…а в деле о том, кто держал связанных девочек у тебя в подвале, еще не все узлы развязаны, простите за каламбур. Я хочу сказать, мы знаем, кто поставлял детей, но так и не узнали, кто их покупал. А теперь еще свадьба! Не слишком ли много всего — и не слишком ли быстро?

Сесилия решительно замотала головой.

— Если честно, для меня слишком мало и слишком медленно!

— Но почему?

— Я люблю Рамзи, — негромко и просто ответила Сесилия. — Хочу стать его женой. И если наша жизнь все еще в опасности, не лучше ли пожениться как можно скорее? Раз я не знаю, что будет завтра, — значит, сегодня я буду жить так, как хочу! Франческа, нам уже под тридцать. Если хотим выйти замуж и завести детей, чего еще ждать?

— Но… — Франческа прикусила язык, чтобы не высказать то, что жгло ей грудь. — Мы же поклялись не выходить замуж!

Так и было: Рыжие проказницы мечтали остаться вместе на всю жизнь. Как три мушкетера. Искать приключения, ввязываться в авантюры — и вместе преодолевать опасную трясину, именуемую жизнью.

А теперь придется все это делать в одиночку.

Александра сочувственно положила голову Франческе на плечо.

— Мы дали обещание, когда были юны, порывисты и страдали каждая от своего горя. С тех пор многое переменилось, верно?

Для них — быть может. Александра нашла себе герцога, готового убивать ее драконов: и реальных, и тех, что приходят в воспоминаниях и снах. Сесилия, как видно, уверена, что несгибаемый шотландец Рамзи предназначен ей судьбой. Она добра и нежна — он тверд и решителен, да к тому же без ума от нее: чем не прекрасная пара?

А что есть у Франчески? Только месть. Единственная цель, к которой она подбирается все ближе — но та снова и снова ускользает.

Жажда мести поглощает всю ее жизнь. Когда ей искать настоящую любовь, если все ее время и силы уходят на выведывание информации под маской поддельной любви?

Допустим, она сумеет отомстить — и выживет. Что дальше? Разумеется, они с Рыжими проказницами по-прежнему лучшие подруги; но теперь у Алекс и Сесил появилась другая, более важная жизнь. Любовь и семья теперь на первом месте, дружба — на втором. И даже для подруги, которая помогала хоронить тела твоих врагов, в сердце остается все меньше места.

От этой мысли Франческа готова была зарыдать — хоть ни за что на свете в этом бы не призналась.

Сесилия вертелась перед зеркалом, поправляя и разглаживая на себе платье. Она была такой счастливой, что Франческе было почти больно смотреть на нее.

— Фрэнк, — заговорила Селилия, — а после того, как все это закончится… как ты думаешь, ты когда-нибудь выйдешь замуж?

Франческа задумалась. Попыталась вообразить себе картину семейного счастья — и скорчила гримасу. Да, когда-то она мечтала выйти замуж, но… это было раньше. До того, как потеряла Деклана Чандлера.

— Думаю, я не смогу обрести счастье с мужчиной, — ответила она.

— Почему?

— Власти мужа я не вытерплю, а мужчину, который позволяет командовать собой, не смогу ни уважать, ни желать. — И пожала плечами, словно удивляясь противоречивости собственной натуры.

Сесилия рассмеялась.

— Значит, нужен мужчина, которому хватит сил тебе перечить!

— И мудрости, чтобы понять, где лучше уступить, — задумчиво добавила Александра.

— Где бы еще такого взять? — заключила Франческа и рассмеялась вместе с подругами.

Вновь явилась модистка с армией помощниц, которые принялись примерять, подкалывать и подшивать — и стало не до разговоров.

Для сегодняшнего бала Франческа заказала себе серо-зеленое платье с готическими черными кружевами на манжетах и по низкому вырезу. Сидело отлично; более того, в этом платье у Франчески образовалась вполне женственная фигура, с выпуклостями во всех нужных местах. Поэтому она и обращалась к услугам мадам Жаклин Дюпри — и еще потому, что мадам никогда не отказывалась специально для Франчески снабжать наряды удобными потайными карманами для ножа, пистолета, сонных зелий и прочих вещей, которые ей нужно было спрятать.

За платьем для бала по случаю помолвки последовал еще более роскошный наряд для свадьбы… возне с нарядами не было конца.

Франческа не находила себе места; не отпускало ощущение, что кто-то сверлит ее взглядом. Наконец она с облегчением подписала счета, отдала шляпу и коробки с покупками лакеям, чуть торопливее обычного допила скотч — и снова покосилась на окно в обрамлении изящно раздвинутых штор.

Этот солнечный свет как-то… Что? Наблюдает за ней? Подглядывает? Или ей просто мерещится бог знает что? Франческу бросило в жар, но вовсе не от жары на улице, необычной для конца лета. Как будто ее коснулся взгляд чужака. Проник сквозь все слои искусного притворства, сквозь кожу, плоть — в самую глубь, в холодную одинокую тьму ее сердца.

Ощущение, как будто незнакомец читает ее дневник. Но с чего вдруг? Что это значит?

Обеспокоенная, она окинула взглядом шумную улицу от перекрестка со Стрэндом до ясного, безоблачного горизонта. Все как обычно. Никого подозрительного не было внизу, никто не смотрел на нее из окон. Повсюду люди, идут по своим делам — в такой жаркий денек грех не пройтись пешком — и среди этой толпы лондонцев она ничем не выделяется.

Отчего же летнее тепло словно призывает ее скинуть всю одежду, всю маскировку и подставить нагую плоть солнечным лучам?

Быть может, этот город сводит ее с ума.

Отражение солнца в окне напротив вновь ударило в глаза, и, моргнув, Франческа повернулась к Сесилии. Та раскрыла солнечный зонт и придвинулась ближе к подруге; на лице читалось нескрываемое беспокойство.

— Ты ведь не собираешься… как бы сказать… ты не уйдешь с моего вечера вместе с лордом Бренданом?

— Разумеется, с ним и уйду. Я чувствую, что подбираюсь все ближе к разгадке! Возможно, именно у него есть информация, которая мне нужна!

Александра подошла к ней с другой стороны, поправляя второпях приколотую шляпку. Несмотря на свое богатство и положение в обществе, на примерках Рыжие проказницы часто обходились без обслуги и сами помогали друг другу, чтобы иметь возможность говорить свободно, вдали от чужих ушей.

— Фрэнк… то, чем ты занимаешься с этими мужчинами, небезопасно. Что, если кто-то из них тебя обидит? Причинит тебе вред?

— Ты прекрасно знаешь: скорее людям с дурными замыслами нужно меня бояться, чем наоборот! — Франческа подмигнула и похлопала себя по карману, где прятался маленький пистолет. О ноже в высоком ботинке и еще одном в рукаве напоминать не приходилось.

— Разумеется, мы в курсе, что ты умеешь за себя постоять. — Там, где их могли подслушать, Сесилия предпочитала выражаться двусмысленно. — Но… ну, не знаю… как бы это сказать…

— Что сказать?

Александра и Сесилия переглянулись, и герцогиня Редмейн подхватила тему:

— Видишь ли, уже пошли слухи, что…

— Что я изголодавшаяся по сексу старая дева, готовая прыгнуть в постель к кому угодно?

Александра густо порозовела и поспешно оглянулась, проверяя, не слышит ли кто.

— Ну… гмм… да.

Франческа беззаботно пожала плечами.

— А мне что за дело до того, что они болтают? Сплетни не отнимут у меня ни титул, ни состояние. А признание в свете ничего не значит, и доброе имя тоже — для мести оно бесполезно.

Прежде, чем кто-то из ее подруг успел ответить, случилось неожиданное: лакей, нагруженный коробками и свертками, столкнулся с каким-то прохожим, и платья, шляпки, безделушки — все, в вихре разноцветной бумаги и лент, посыпалось на землю.

Пожилой толстяк с гнилыми зубами и седыми лохмами волос, торчащими из-под видавшего виды кепи, потеряв равновесие, упал и теперь сидел на земле посреди вороха сорочек и прочего белья, хлопая руками, словно перепуганная чайка крыльями.

Айвен, слуга Франчески, бросился к незнакомцу, на ходу осыпая его самыми крепкими словечками.

— Успокойся, Айвен! Лучше поможем этому бедняге встать, — приказала Франческа. Подойдя, она коснулась правого плеча незнакомца, а Айвен неохотно взял за левое. — Что случилось? С вами все хорошо, сэр? Может быть, нужен врач? — От привычки со страшной скоростью выпаливать вопрос за вопросом она так и не избавилась.

Поднять толстяка на ноги оказалось нелегко: он был на удивление тяжел, да к тому же, кажется, совсем им не помогал. Под ладонью Франческа ощущала несколько слоев плотной ткани. С чего он закутался в такую жару? Должно быть, из-за этих многослойных одежек кажется толще, чем есть. Рост незнакомца определить сложно: он согнулся почти вдвое, и на спине под пальто ясно виднелся горб — при виде его у самой Франчески от сострадания заныла спина.

— Ничаво, ничаво! — протянул старик, с немалым трудом поднимаясь на ноги. Отряхнул пальто и брюки — при этом в воздух взметнулось, кажется, куда больше пыли, чем можно собрать, упав на улице. — Все ревматизм этот поганый! Милочка, не подадите мне трость — вон она лежит?

И ткнул в сторону трости пальцем с длинным грязным ногтем. Франческа заметила на его руках грязные перчатки с обрезанными пальцами. Об их происхождении даже думать не хотелось.

— Разумеется. — Она нагнулась, подняла трость и протянула старику, стараясь к нему не прикасаться. — Вы уверены, что не поранились?

— Ранено только мое достоинство! — смущенно ответил он, приняв трость и непринужденно наступив на вылетевшее из коробки белье.

Франческа очень постаралась не поморщиться.

— Моя Милдред вечно мне твердит: смотри, куда идешь, старый пень! Здоровый ты, грит, как слон, и такой же близорукий! Вот что она говорит, ежели хотите знать. — Тут он наклонился, разглядывая лежащие на земле панталоны, выпачканные в земле и с отпечатком его подбитого гвоздями ботинка. — Ух ты, чаво это тут у нас?

Он присел, подобрал шелковую вещичку и рассмотрел ее со всех сторон. Затем потянул за край платья, почти полностью вытащил из коробки, также внимательно осмотрел — и перевел прищуренный взгляд детектива на Франческу.

— Фу-ты-ну-ты, да вы шикарная дамочка! И куда-то собрались, верно? Сразу догадался!

«Не нужно быть великим сыщиком», — подумала Франческа.

— Да, на бал. Если смогу отчистить платье, — ответила она, изо всех сил сохраняя вежливый тон, и потянулась за своим платьем. Стоило оно целое состояние — и еще столько же будет стоить чистка. А сегодня придется надеть что-нибудь другое.

Вокруг начала собираться толпа; одинокие прохожие и гуляющие парочки останавливались посмотреть, что происходит.

Другая женщина, пожалуй, сгорела бы со стыда; но Франческа от подобных эмоций давно избавилась.

Старик широко ухмыльнулся, показав три обломанных и почернелых зуба и пустоту между ними. Франческа поспешно отвела взгляд.

— Не переживайте, милочка, вы в любом наряде будете первой красоткой на этом вашем… погодите-ка! Я вас знаю?

— Вряд ли нас представляли друг другу. — И, пока Александра, Сесилия и лакеи собирали коробки, она начала потихоньку отступать к экипажу.

Старик шутливо погрозил ей грязным пальцем.

— Может, вы знаменитость какая, а? И я вас в газетах видал?

— Вряд ли. Я…

— Ах вот оно! — Его лицо осветилось узнаванием. — Вспомнил! Вы та пропащая графиня, верно? Из Мон-Клэра? — Он в восторге хлопнул себя по бедру. — Ну надо же! Приду домой — непременно расскажу моей Милдред, что встретил на улице особу королевских кровей!

— Вовсе не королевских…

— А как уж мне за это влетит, ежели хотите знать! Настоящий бригадный генерал, моя Милдред, вот она кто — умеет распекать! Я перед ней на цыпочках хожу, Боже ее благослови!

Сесилия за спиной у Франчески — она помогала лакеям складывать вещи в экипаж — невольно фыркнула.

— Что ж, сэр, — Франческа достала из сумочки монету, — примите это, пожалуйста, вместе с моими извинениями, и передайте в подарок Милдред.

Кто был виноват в столкновении, она так и не поняла, но хотела поскорее покончить с этой историей.

— Ох, как вы ко мне добры, миледи! Уж больно добры! — Он схватил монету и принялся с почти оскорбительной пристальностью ее рассматривать.

— Вовсе нет, — промурлыкала она. — Что ж, всего вам доброго, мистер…

— Тэтч, мистер Эдвард Тэтч. — И с поразительной быстротой он схватил ее за руку в перчатке и прижал костяшки пальцев к губам.

— Мистер Тэтч. — Франческа терпеливо снесла поцелуй, продлившийся, на ее взгляд, значительно дольше необходимого, и убрала руку.

— Хорошо вам повеселиться на балу, миледи! — пожелал он, приподнимая кепи.

— Благодарю вас. — Франческа отстранила лакея, который хотел помочь ей подняться в экипаж, жестом послала его на козлы к кучеру и поставила ногу на первую ступеньку.

В этот миг за спиной у нее раздался хриплый шепот мистера Тэтча:

— Мертвецы не болтливы, милочка. Но следите за тенями — в них могут таиться призраки, которым известны все ваши секреты!

Холодная дрожь пронзила Франческу. Мгновение она не могла ни шевельнуться, ни вздохнуть; затем стремительно обернулась.

— Что вы ска…

На улице кипела жизнь, но мистер Тэтч вместе со своим ревматизмом исчез, будто его и не было.