Властолюбивые ведьмы

Килук Овергейс (2024)

В Западном Королевстве случилось несчастье: исчез наследник королевского престола. Король в тревоге, подданные ждут ещё большей беды и гадают, кто же во всём виноват. Капитан королевских гвардейцев Альберт Олдландский начинает расследование. Ему помогает королевский палач Иосиф. Подозрение ведёт за море на экзотические Острова, но это лишь часть загадки. В Королевстве появился дракон и разоряет города и сёла. Корни всех бед тянутся в прошлое и затрагивают честь матери принца, умершей при родах. Ходят слухи, что она вступила в сговор с ведьмами Заповедного леса. Но сами ли властолюбивые ведьмы затеяли смертельную игру или за ними стоит кто-то ещё? Капитан гвардейцев ищет ответ, чтобы предотвратить катастрофу, которая надвигается на Королевство.

Глава 4

Капитан гвардейцев Альберт Олдландский недолюбливал большую часть придворных Фридриха. Они казались ему изнеженными развращёнными выскочками, державшимися за должности не силой таланта, а хитростью и интригами. Камергер Карл на этом фоне всегда выделялся.

Карл появился при королевском дворе задолго до Альберта. Мало кто верил в попадание на камергерскую службу выходца из отдалённых селений Свободных гор. Но он сумел.

Свободные горы отвоевали у жителей Севера ещё при деде нынешнего короля, замечательном полководце Фердинанде Мрачном. Северяне, правда, думали, что жители Западного Королевства горы не отвоевали, а нагло захватили и поработили. Но ведь историю пишут победители.

Как бы там ни было, включение Северных гор в состав Западного Королевства открыло их жителям дорогу в столицу государства, прекрасный город в устье реки Горгоны. Королевский дворец высился на острове прямо посреди реки, а городские стены и строения за ними разбросали на берегах вокруг этого острова. Неизбежное размыкание стен по реке усилили системой шлюзов, что обеспечило жителям контроль над водными потоками.

Город возник здесь два столетия назад, потеснив с берегов в сторону Заповедного леса магических тварей, в честь одной из которых река получила название. Официально город именовался Королевским Прорывом, в народе же столицу прозвали Дно Ада. Считалось, что именно это дно пробили в поисках выхода к Окраинному морю, в которое впадала Горгона.

Официально город именовался Королевским Прорывом, в народе же столицу прозвали Дно Ада. Считалось, что именно это дно пробили в поисках выхода к Окраинному морю, в которое впадала Горгона.

Впрочем, выбор названия для местностей, городов, рек и морей — дело случая. Гораздо стабильнее оказывалось стремление талантливых людей к славе и богатству. Именно за ними, по слухам, когда-то Карл Нордштейн прибыл в Прорыв. Он быстро выказал таланты ловкого управляющего, оказал несколько услуг приближенным Фердинанда, попал на глаза самому Мрачному старцу и так вошёл во дворец.

Взлёт карьеры Карл претерпел уже при сыне Фердинанда, да будет прославлено его имя в веках. Вильгельм, позже вошедший в историю под прозванием «Великолепный», получил от матери — отец тем не обладал — яркую красоту и обаяние, но талантами полководца и правителя не блистал. Наследник великого завоевателя предпочитал войнам веселье балов, а обществу солдат — ласки дам.

Королева мирилась с весёлым нравом своего супруга, тем более что она и не могла с определённого времени конкурировать с фаворитками короля, утратив былую красоту из-за тяжёлой болезни. Король, как мог, уважительно относился к супруге, доверив ей воспитание наследника, а сам погрузился в вихрь придворной жизни.

Дела в Королевстве между тем пришли в упадок. Враги на границах оживились. Потребовалось вмешательство и помощь королевской власти как внутри, так и снаружи. Камергер Карл, будучи формально лишь хранителем королевских покоев, активно влиял на внутренние дела в государстве. Внешние же оставались на откуп потомственным военноначальникам, отпрыском рода которых и был Альберт Олдландский.

Карьеры Карла и Альберта, получившего ещё в юности по смерти отца титул лорда-командующего, шли до поры параллельно. Карл вёл дворцовые интриги, хитро распутывая и запутывая желания и стремления придворных. Альберт же, до восхода на трон нынешнего короля Фридриха, занимался делами на границе, организуя оборону рубежей Западного Королевства от наседавших на него врагов.

Судьба в итоге свела их здесь, в комнате для допросов в подвале Молчаливой Башни, главной тюрьмы Королевства. Между тем не менее, если не более существенные пересечения путей случались и в прошлом. Достаточно сказать, что именно Карл лично прибыл в лагерь Пограничных войск, чтобы сообщить Альберту новость о назначении того капитаном королевских гвардейцев.

***

Полог походной палатки трепыхался в порывах холодного ветра, налетевшего на лагерь с восходом солнца. Лорд-командующий Альберт Олдландский сидел за походным столиком и бегло просматривал донесения подчиненных. Развёрнутые близ северной границы войска участвовали в учениях; их итоги Альберт изучал со всем вниманием, несколько хмурясь при неудачных оборотах речи, попадавшимся в бумагах. Всё-таки его окружает дурачьё и деревенщина!

В палатку вошёл и выполнил воинское приветствие ординарец.

— Что у Вас? — спросил Альберт.

Отрываться на ответное приветствие лорд-командующий резона не увидел. Он ограничился лишь лёгким взмахом руки. Впрочем, никто другого и не ждал.

— Ваша Милость, из столицы прибыл камергер, Его превосходительство Карл Нордштейн. Он выразил желание видеть Вас, лорд-командующий.

— Камергеры у нас теперь служат вестовыми? Удивительно! Карл ничего не добавил?

— Нет, лорд-командующий. Видно было, что Его превосходительство сильно спешил. Вероятно, весть важная.

— Да уж наверно. Никто бы не погнал камергера короля с банальным пожеланием доброго утра!

— Так точно, Ваша Милость.

— Скажи, что готов с ним увидеться минут через десять. Надо закончить чтение донесений. Впрочем, о чём я? Ничего ему не объясняй, просто назови время. Ступай!

Ординарец отсалютовал и вышел.

Альберт отложил бумагу, которую только что читал с такими смешанными чувствами, и задумался. Карл действительно не мог приехать из-за пустяка. Дело, видать, важное. Но какое? Сейчас идут учения, армия готовится к решительному удару по врагам на Севере. Неужели король передумал? Чёрт бы побрал этих монархов!

— Приветствую Вас, лорд-командующий!

Прозвучавши от входа в палатку голос вырвал Альберта из нахлынувшей на него задумчивости. Он вздрогнул и посмотрел на вошедшего.

— Здравствуйте, Ваше превосходительство

— Прошу Вас будем без титулов.

— Как же? Ведь мы ещё их не лишились! Отчего же надо отказывать себе в удовольствии их произнесения?

— Неужели Вы всерьёз испытываете удовольствие, произнося тот или иной титул?

— Собственно, «удовольствие» тут лишь фигура речи. Говорю же я…

— Вероятно, о соблюдении необходимых формальностей?

— Готов с Вами тут согласиться! Между тем не одни лишь формальности важны, когда мы произносим титулы.

— Что же ещё?

— Сохранение привычного образа мира, разве не ясно?

— Вы правы, Ваша Милость, Вы чертовски правы! Кому, как не Вам, потомственному воину, наследственному лорду-командующему заботиться о сохранности порядков?

— Неужто я слышу тень иронии в Вашем голосе? На Вашем месте, сударь, не стал бы иронизировать над зверем, находясь в шаге от его пасти!

— Да что Вы, какая ирония? Всего лишь констатация факта!

— Хорошо, буду иметь это в виду! Между тем, Ваше превосходительство, Вы вряд ли прибыли в столь отдалённые от столицы края, чтобы упражняться в остроумии.

— Тонко подмечено, Ваша Милость! Я вызвался лично исполнить поручения короля, касающееся одного важного назначения.

— Полагаю, оно как-то затрагивает меня.

— Совершенно верно. Думаю, Ваш вопрос не требует ответа.

— Кроме того, это был и не вопрос, а утверждение.

— И снова Вы попали в яблочко, сударь!

— Всё-таки Вы издеваетесь, милорд!

— Ничуть! Просто сохраняю порядок вещей, привычный Вам с детства.

— Сохраняйте его как-то менее эмоционально, что ли.

— Как Вам будет угодно, Ваша Милость. Но мы отвлеклись. Вы вероятно слышали, что пост капитана королевских гвардейцев стал вакантным.

— Нет, сюда не доходили такие сведения. Да и к чему мне эта новость? Я же при деле!

— Его Величество определился с кандидатурами на пост капитана.

— Великолепно! Надеюсь Его Величество в очередной раз проявил свою мудрость при отборе кандидатур. Это всё, что Вы мне имели честь сообщить? Понимаете, нужно заняться приготовлениями к предстоящей атаке на врага.

— Прекрасно Вас понимаю, милорд! Только прошу Вас повременить с началом боевых действий.

— Отчего же?

— Дело в том, что целью моего визита является не просто оповещение Вас о том, что король принял решение.

— Что же ещё Вам угодно мне сообщить?

— Король остановил свой благосклонный взор на Вас, Ваша Милость!

— Да? Были ли ещё распоряжения от Его Величества?

— Операция отменяется, вот бумага с приказом Его Величества. Войска возвращаются на свои квартиры, а Вам предписано немедленно отправляться в столицу, дабы принять пост капитана королевских гвардейцев.

— Странно! Получается, что атака на Север не состоится? Неужели враг наш получит передышку?

— Увы, таков приказ короля! Понимаю, Вас он несколько удручает, несмотря на новое назначение. Но, как мы с Вами недавно уже говорили, необходимо сохранять привычный порядок вещей.

— Да, необходимо сохранять. Тем не менее, почему Вы сами прибыли, можно же было поручить всё обычному вестовому?

— Хотел порадовать Вас лично и безотлагательно. Неужели вы думаете, прибудь вестовой позже и застань он войска вступившими в бой, это не вызвало бы задержки в исполнении королевского приказа?

— Боюсь, Вы правы, Ваше превосходительство. Задержка могла последовать. Не бросать же армию в разгар сражений!

— Вот именно! Между тем ни Вы, ни я не заинтересованы в том, чтобы вызвать гнев короля.

— Действительно, гнев короля вызывать не хотелось бы. Могу лишь поблагодарить Вас за проявленное рвение и обещаю обязательно отметить его при разговоре с Его Величеством.

— Сейчас в том нет необходимости, Ваша Милость. Главное, чтобы Вы помнили о моём участии при других обстоятельствах. Жизнь так переменчива.

— Разве Вы чего-то опасаетесь, господин камергер?

— Сейчас, нет! Но как знать, что будет в будущем, как знать!

***

Иосиф с осуждением поглядывал, как капитан гвардейцев пытается разговорить камергера, не прибегая к самым простым методам воздействия. Да что там! Альберт просто стремился разговаривать с Карлом, словно они всё ещё находились не в подвале Молчаливой Башни, а участвовали в светских посиделках.

Сердце палача обливалось кровью. Заточенные иглы пропадали, перетянутые руки и ноги Карла, скорее всего, уже онемели и, даже возьмись капитан гвардейцев за ум, не служили точкой опоры для настоящей беседы обвиняемого и палача. Куда катится мир, если каноны мастерства нарушаются?

— Будьте благоразумны, Карл, — говорил Альберт. — Как, скажите на милость, я могу поверить, что такой сведущий в делах Королевства вельможа совсем ничего не знает о пропавшем принце?

— Да вот так и получается, любезный Альберт, — отвечал Карл. — Мне и в голову не могло прийти, что кто-то злоумышляет против нашего чудесного Генриха.

— Хорошо, давайте просто окинем взором тот день. Это было совсем недавно. Вам легко будет вспомнить. К тому же мы же лишь беседуем. Видите, я даже отошёл от официальных титулов, как Вы любите.

— Прямо разговор двух лучших друзей, да и только. Вижу, Альберт, Вам и вправду хотелось бы установить истину.

— Конечно хотелось бы. Вы же понимаете, что исчезновение принца грозит катастрофой всему Королевству?

— Это я прекрасно понимаю. Но чем же могу помочь?

— Любой штрих, любая зацепка! Нам сейчас всё сгодится. Итак, что Вы делали утром памятного дня?

— Собственно говоря, делал всё то же, что и обычно. Мой распорядок не меняется десятилетиями. Сначала ритуал пробуждения короля, он принимает вельмож в спальне, слушает пожелания, даёт напутствия. Вы же прекрасно это знаете, ибо как капитан гвардейцев присутствуете там.

— Хорошо, это пропустим, как и следующий момент — Королевский выход. Здесь тайн нет и перед Весенним Балом сюрпризов не наблюдалось. Или что-то было?

— Со своей стороны могу лишь подтвердить: ничего из ряда вон.

— Чем Вы были заняты потом?

— Час или два, смотря по обстоятельствам, я обычно занят сверкой донесений агентов. Надо же понять, как обстоят дела в Королевстве. Я же не только камергер.

— Меня интересует именно тот день. Сколько Вы занимались сверкой: час, два, может быть, дольше?

— Знаете, в тот день мне пришлось ещё уточнять списки гостей. Его Величество спешно внёс правки. Ожидали принцессу с Островов, она не значилась в более раннем перечне гостей. Всё это заняло что-то около получаса сверх обычных дел. Поэтому я занимался с агентами до полутора часов в целом.

— Вот, уже есть что-то! Кто и когда доложил королю о принцессе? Почему вообще Его Величество соблаговолил учесть эту персону?

— Разве Вы не помните тот случай?

— Почему я должен его помнить?

— Мы обсуждали с Вами итоговый список. Принцесса в нём была.

— Всё, Альберт, я вспомнил. Некоторые мои вопросы отпадают. Принцессу королю назвал Его Высочество. Они познакомились буквально за пару недель до Весеннего Бала, тогда ещё объявился дракон.

— Дракон? Серьёзно?

— Ещё как! Его Величество преисполнился гнева, узнав о нём. Дракон разорял угодья столь яростно, будто он впервые до них добрался. К сожалению, найти его пока не удалось. Но гвардейцы ищут, так что скоро угрозу устранят. Кстати сказать, не видите ли связи событий?

— Трудно сказать. Вы же и вспомнили о драконе. Его появление очевидно совпало по времени со встречей принца с новой возлюбленной. Возможно, это именно то, что Вы ищите. Но в принципе может быть простым совпадением.

— Проверим, обязательно проверим. Как и то, каким образом принц исчез во время Бала из дворца. Была буря, возникла сумятица, но кто-то должен вспомнить. Вернёмся, однако, к Вашему дню. Хорошо, вот сверили Вы донесения агентов, что дальше?

— Дальше я принял шталмейстера, как обычно. Он доложил состояние лошадей в конюшне, я передал волю Его Величества, что в этот день экипажи закладывать не надо. Зато следует подготовить стойла для приёма гостей.

— Вы собирались размещать гостей в стойлах в конюшне?

— Не говорите ерунды! Стойла нужны были лошадям, запряжённым в экипажи гостей. Во всяком случае, части гостей. Например, восточные гостьи прибыли в паланкинах, а южане предпочитают слонов в качестве средства передвижения. Тем не менее, подготовиться следовало.

— Вы сделали всё, что в Ваших силах, Карл, не сомневаюсь. Ну а дальше? Что было дальше?

— Дальше начали прибывать гости, Его Величество и Его Высочество встречали их. Помню, прибыли Повелительницы Востока, Мистики Севера, Властители Юга.

— Понятно! Но где в этом списке та самая островитянка, которая внесла сумятицу в подготовку? Кстати сказать, я вспомнил её имя: Х’Рани Н’Гони.

— Да, именно так её и звали. Насчёт же появления принцессы во дворце… Это самое странное. Лично я не видел, чтобы её кто-либо встречал. И тем не менее она оказалась потом в Бальном зале с другими гостями.

— Но хоть кто-то же был с Островов при встрече гостей? Лично я не помню докладов о них. Тем не менее, в то время с королём и принцем находились Вы, Карл. Поэтому Вам и карты в руки. Вспоминайте!

— Я там был. Но затрудняюсь дать однозначный ответ на Ваш вопрос. Позже гостья с Островов и её свита точно были, однако, в какой момент все они присоединились к празднику, я как-то упустил.

— Вы вообще понимаете, что сейчас сказали, Карл?

— Сделайте одолжение, Альберт, откройте мне глаза. Знаете, я так устал сегодня.

— Терпите! Скоро мы закончим. Сказали же Вы не больше, не меньше, что на празднике были неучтённые гости, о которых даже я как глава гвардейцев знал самую малость — видел в итоговом списке, выверенном Вами.

— Так что же?

— А то, господин камергер, что могли быть и другие неучтённые лица. И вообще, теперь сложно судить, кто стал реальным виновником происшествия. Одно лишь ясно: жизнь самого короля была под угрозой!

— Не отрицаю, проблема имеется. Но ведь ничего не произошло.

— Как это «ничего»? А пропажа принца — это «ничего»? Ещё недавно Вы возмущались моей характеристики Его Высочества как «последствия» Ваших дел с его матушкой. Теперь он, полагаете, вообще не значим?

— Такого я не говорил. Под «ничего» имеется в виду благополучие Его Величества. С ним всё в порядке. Для меня важно, ибо именно Его Величество и его спокойствие, комфорт и благорасположение — мои главные заботы. Безопасность всё-таки на Гвардии.

— Спокойно, Карл! Кажется, Вы забыли, кто кого допрашивает. Впрочем, доля истины есть и Ваших словах. Эй, палач, гвардейцы! Я завершил на сегодня допрос Его превосходительства. Займитесь им! Да не так, как ты подумал, Иосиф. Тебе просто надо заковать пленника, а вам, господа гвардейцы, — увести его в камеру. Мне же надо заняться дальнейшими розысками. Выполнять!

***

— Приветствую Вас, сёстры, извините, что опоздала.

— Здравия и тебе, Касильда. Скажи, что заставило тебя задержаться на зов Того, Кто Не Называется?

— Дела с моими подопечными, Белинда. Вижу, Зельда, у тебя новый плащ и колпак? Принарядилась?

— Не всё же мне, сестрица, как ты в тряпье ходить. Чай, помладше тебя буду, да и общаюсь не как ты, со змеями, мышами и пауками. Мой удел — дарить радость людям.

— Эх, молодо-зелено! Когда-то и я думала, что «дарить радость» — это прекрасно. Но судьба Белинды меня надоумила, что от людей держаться надо подальше. Так ведь, Белинда?

— Ты, Касильда, не потому от людей отошла, что моей судьбы напугалась. Будь уж искренна хотя бы с нами, если даже с собой не можешь! Утомилась ты гнаться за житейским радостями, распустилась, обрюзгла. Между тем не желаешь к моему искусству прибегнуть, прихорошиться. Гордыня это, сестрица, гордыня!

— Толку мне от иллюзий? Долго ли ещё внимание мужчин, которым Зельда «радость дарит», будет ей принадлежать без вреда для неё самой? Поймут ведь природу её «любви», станут сторониться, она и зачахнет, не вытягивая жизненных сил в должном количестве. Что молчишь, Зельда? Думаешь, не права я?

— Как знать, как знать, «средненькая». Может и вправду стоит иначе жизненные силы подпитывать, нежели с мужчинами. Вдруг, в тебе их на все века мне хватит? Бледнеешь? Да не бойся, шучу я! Мужская энергия слаще сто крат, да и не без удовольствия же с ними время я провожу. Что ты машешь мне, Белинда? Почему замолчать? А, Он здесь… Ну, молчу, молчу…

В отблесках костра, пылавшего на поляне Заповедного леса, едва виднелась тёмная фигура. Казалось, вполне света достаточно, чтобы ведьмы могли разглядеть, кто с ними встречается, но то ли особенная магия, то ли страх сестёр ослепляли. Виделся им только нечётки силуэт, по видимости, мужчины в плаще и капюшоне, надетом на голову и скрывавшем лицо.

— Собрались? — проговорила фигура.

Голос шёл будто из-под земли и был сильно искажён. Всё никак не могли ведьмы привыкнуть к нему, хотелось бы им не слышать его вовсе. Но сбежать они от своего хозяина не могли — боялись.

— Ведаю, скоро сделаете Вы нечто, что мной Вам не разрешалось. Не дрожите! Наказания не будет. Входит то в мои замыслы. Только знайте, многое пойдёт не по плану, придётся вам спасать ситуацию по ходу дела. Прозреваю и то, что дело ваше связано с Островами. Да не дрожите, вам сказал! Должны были привыкнуть к моим силам и умениям за столько лет. Дам вам совет один. Как будет сделано дело и проявятся последствия его, что хорошие, что плохие, готовьте зелье особое. Пусть зелье то на кораблях распылено будет.

— Неужели кого утопить понадобится? — спросила Белинда.

— Осмелела на правах старшей? — проговорил Тот, Кто Не Называется.

Сёстры услышали смех, идущий словно из-под земли и содрогнулись.

— Ладно, скажу тебе, Белинда, часть правды. Пусть пока поспят сёстры твои.

Взмах руки привёл к тому, что две сестры из трёх пали без чувств к костру. Белинда со страхом посмотрела на них и повернулась в направлении нечёткой фигуры.

— Слушай и запоминай, старшая сестра!