Познай себя, юная ведьма!

Килук Овергейс (2024)

Агнете не повезло: она родилась красивой. В этом мире красотой должен обладать только человек, имеющий власть. Иначе ты игрушка в руках сильных. Какая же власть у сироты, отданной в монастырь? Только власть её тела, которого хотят окружающие. Но эту власть нужно ещё получить, вырвавшись на свободу из монастырского плена. Агнета не знает, что она природная ведьма, и клокочущая в ней сила не видит выхода. Оттого путь девушки к свободе особенно труден.

Глава 6

Смотрительница монастырского крыла подошла к Агнете и практически перекрыла коридор. И немудрено. Невеликий рост Гертруды уравновешивала значительная широта тела. Одного взгляда на добродушное круглое лицо хватало, чтобы понять: добрейший человек! Глаза лучились светом и пониманием, румяное лицо, казалось, вот-вот расплывётся в улыбке.

«Или так всем только кажется», — пронеслось в голове Агнеты. Ей ли не знать, сколь многие обманывались внешним видом смотрительницы. Ожидали найти в ней доброту и понимание, тянулись, открывали сердце навстречу. И обычно так поступали самые молодые сёстры из числа недавно поступивших в монастырь.

Однако Гертруда, которая всем обликом напоминала добрую смешливую толстуху, ум имела злой и расчётливый. И другие знавшие её кроме Агнеты имели «счастье» неплохо в том убедиться.

Молодые монахини легко попадались на манок внешнего добродушия и открывали секрет-другой сестре-смотрительнице. Вот, скажем, взяла одна чужое добро — гребень для волос; другой приглянулся симпатичный прихожанин, с которым пересеклись на сборе пожертвований; иные же, тоскуя по дому, распространялись о состоянии дел родителей.

Гертруда внимательно выслушивала, запоминала и никогда не забывала рассказы. Рассказчица могла потерять интерес к старой истории или не придавать значение знакомству с ней Гертруды. Но стоило подойти нужному сроку, как жало злого ума смотрительницы било в цель без промаха.

Поведавшая тайну монахиня «случайно» сталкивалась с «добрячкой». Вспоминалась история, особенно с порочным душком. Девушка приходила в смятение, ибо кому понравится обнародование тайны. Гертруда предлагала молчание в обмен на «ерундовую услугу». И легко получала эту услугу, девушка же накрепко привязывалась к сестре-смотрительнице.

«Ерундовые услуги» на поверку оказывались ни ерундовыми, ни услугами. Они часто оборачивались тяжёлым прегрешением, от которого в монастыре случались тяжкие болезни, а то и смерти. Гертруда собирала жатву секретов, обещала, что трепетно их сохранит. И всё повторялось по новой, только серьёзнее, порочнее и без прикрытия покрывала из слов.

Агнета провела в монастыре полтора десятка лет с лишком. Миловидность и доброта «милой Гертруды» её ничуть не обманывала. Повадки и дела Гертруды, равно как последствия этих дел, не остались секретом. Последнее время смотрительница даже не пыталась ввести Агнету в заблуждение.

Строгий взгляд ужалил девушку, стоявшую спиной к стене. Казалось, Гертруда не просто смотрит на тело, а вгрызается в душу. Обычно добродушное улыбчивое лицо напоминало сейчас застывшую восковую маску. Последовал вопрос:

— Чего стоишь, распласталась по стене, словно змея на камне?

Голос звучал приглушённо. Но Гертруда умела говорить шёпотом так, будто гвозди вбивала в уши и голову собеседника. Агнета услышала вопрос и немедленно поменяла позу.

Мгновение и наружу выплеснулось смирение, живущее в душе девушки. Агнета опустила голову, упёрла взгляд в пол, руки же согнула в локтях и прижала к бокам. Пальцы одной ладони накрыли поджатые пальцы другой. Перед смотрительницей стоял ангел во плоти, а не девушка.

Гертруда схватила Агнету за локоть и дёрнула на себя со словами:

— Извиваешься, змея? Думаешь обмануть показным смирением?

— И в мыслях не было, — ответила Агнета.

Глаза её продолжали смотреть в пол. Гертруда не ослабевала натиск:

— Что здесь забыла? Почему не спешишь к заутрене?

Прозвучал ответ:

— Помогала сестре Элизе в молитвенном подвиге.

Гертруда отпустила локоть и с усмешкой отшатнулась от Агнеты.

— Знаю, знаю, что там за «подвиги» у Элизы. Не думала, что и ты туда же.

— Не понимаю, что плохого в том, чтобы помолиться Всевышнему, — проговорила Агнета.

— Всё ты понимаешь, — заметила Гертруда. — Но ты не ответила на вопрос.

Агнета пояснила:

— Всей душой рвусь к служению. Только надо сперва посетить мать-настоятельницу.

Тень сомнения легла на лицо Гертруды. Она с подозрением посмотрела на собеседницу и промолвила:

— Что хочешь ей наговорить? Какие такие секретики открыть?

— Ничего такого, сестра, — заверила Агнета. — Матушка сама меня призвала, ещё вчера наказала быть перед заутреней. Возможно, желает отличить за безгрешную жизнь в монастыре.

Гертруда не сдержала смех со словами:

— Безгрешную? Ну, конечно! Знаю я твоё «безгрешие», уже много-много лет наблюдаю.

Агнета вздохнула и проговорила:

— Надеюсь, видишь во мне лишь хорошее, ибо разве может такая добрая душа отметить что-то плохое?

— Не заговаривай мне зубы, змея, — велела Гертруда. — Вечно ты изворачиваешься, скользкая, будто жаба. Так бы взяла и прибила!

Она замахнулась на девушку сжатым кулаком. Агнета притворно испугалась и возразила:

— Не ведаю, чем и прогневала тебя, сестра. Каждый день в молитве со слезами на глазах провожу, прошу Всевышнего, чтобы даровал тебе и прочим сёстрам счастье.

— Видать, плохо просишь, раз не даёт, — заявила Гертруда.

Занесённый кулак опустился. Агнета проследила за ним и проговорила:

— Не в моей то власти. Только в воле Всевышнего даровать всем счастье. Но обязательно донесу до него и его слуг твоё пожелание всем долгих лет жизни.

Теперь во взгляде смотрительницы промелькнуло удивление. Она поинтересовалась:

— Угрожаешь? Мне — угрожаешь?

Агнета постаралась развеять сомнения и сказала:

— Как можно? Но надо же матери-настоятельницы знать, чего от её подопечных хочет смотрительница здешнего крыла.

Прозвучавшие слова, казалось, только раззадорили Гертруду. Она вскрикнула:

— Ах ты, тварь! Оклеветать меня вздумала?

— Говорю же, и в мыслях не держала, — заверила Агнета. — Знаю твою доброту, о том хочу поведать матушке.

— Яд из тебя, словно молоко из коровьего вымени сочится, — отметила Гертруда. — Глаза бы мои тебя не видели.

В сказанных далее словах Агнеты разлилось море смирения:

— Хорошо, доложу и о том матушке.

Тон её голоса нисколько не обманул Гертруду. Она испытующе взглянула на Агнету и поинтересовалась:

— Что ещё удумала?

— Как же? — воскликнула Агнета. — Желаешь выдать мне одеяние дорожное и в мир отпустить, отправить меня в места благодатные, жизнь вести благочестивую.

Гертруда удивилась пуще прежнего и спросила:

— Рехнулась? Когда я такое собиралась сделать? Да и не в моей власти кого-то отсюда отпускать.

— Только что ты сказала: «Глаза бы мои тебя не видели», — напомнила Агнета. — А как добиться этого без моего отъезда? Значит, отпускаешь! Или превышаешь в чём власть свою? О, Всевышний, что скажет мать-настоятельница на чьё-то покушение на её служение?

Конец ознакомительного фрагмента.