Как быть духовным в недуховном мире

Ким Майклс, 2023

Миллионы людей видят себя духовными, но не религиозными людьми. И у них есть очень специфические потребности, которые большинство обществ либо игнорируют, либо даже подавляют и высмеивают. В этой книге один из таких людей описывает свои глубокие осознания относительно того, как он рос в обществе, которое претендовало на то, чтобы быть свободной демократией, но по-прежнему не проявляло терпимости к тем, кто не соответствует стандартам христиан или материалистов.Вы узнаете:Что мы за существа на самом деле и как мы функционируемПочему в современных демократиях наблюдается рост числа психических заболеванийПочему нам нужно перейти от сосредоточения внимания на материальном благополучии к психологическому благополучиюПочему мы не можем говорить о жизни, смерти, Боге и ИисусеПочему наши общества не могут объяснить зло или остановить егоПсихологические механизмы, которые ограничивают всех людей, и как мы можем от них освободиться и обрести душевный покой

2 Современные общества и психические заболевания

Датское общество основано на сложном наборе представлений о равенстве и справедливости. Утверждается, что в Дании «мало кто имеет слишком много, и никто не имеет слишком мало». Мы часто называем это «датской моделью», и в датском обществе есть определённая гордость за то, чего мы достигли. Я вообще не критикую своё общество. Я признаю, что все современные демократические государства добились огромного прогресса за последнее столетие.

Я застал, как мои бабушки и дедушки из рабочего класса жили в самых бедных квартирах в городе. Оба моих родителя выросли на одной улице и жили в так называемых бараках. Они были построены специально для бедных, и в каждой квартире было по две комнаты, кухня и задний коридор. Четыре квартиры были объединены в один блок и имели два наружных туалета и одну комнату для стирки и принятия ванны. Единственным способом нагреть воду был большой котёл, под которым можно было разжечь огонь. Мои отец и мать выросли на противоположных сторонах этой улицы. В их семьях помимо них было ещё по двое детей, так что в этих двух комнатах, площадью, вероятно, по 20 квадратных метров, жило по пять человек. Однако в некоторых других семьях на той же улице было семеро детей. Надо ли говорить, что эти квартиры были снесены и заменены более современными зданиями. Та бедность, которую я видел в поколении моих дедушек и бабушек, сегодня просто немыслима, и я полностью признаю этот прогресс.

Исходя из бедности и неравенства, существовавших в начале 1900-х годов, я считаю логичным и необходимым то, что общество прошло через период сосредоточения внимания на улучшении материальных условий жизни людей. Я совершенно не чувствую желания критиковать это. Тем не менее, я также вижу, что это только фаза. Я не слышал, чтобы кто-то сформулировал и высказал это вслух, но я думаю, что эта фаза основана на лежащем в основе предположении. Мне кажется, что датское общество социального обеспечения основано на предположении, что мы — материалистические существа. Это означает, что если общество улучшит материальные условия жизни своих граждан, то они автоматически станут счастливыми и удовлетворёнными своей жизнью. Общество улучшит материальные условия, а счастье само позаботится о себе.

Этого явно не произошло. Я иногда шучу, что в Дании мы потеряли право жаловаться десятилетия назад, но это никого не остановило. Жаловаться — это наш национальный вид спорта. Как мы объясним, что у нас есть группа наций, которые пришли к огромному усовершенствованию своих материальных условий, но они всё ещё не увидели нематериального улучшения своих условий? Несмотря на то, что у людей всё меньше и меньше причин жаловаться, люди становятся всё более и более недовольными своей жизнью. Вернёмся к тому, что я говорил о росте психических заболеваний, злоупотреблении психоактивными веществами, депрессии, самоубийствах и стрессе. В большей части мира люди имеют как достаточно пригодные, так и даже богатые материальные условия. Согласно основному материалистическому предположению, это должно было привести к тому, что люди станут абсолютно счастливыми.

Для меня есть только один вывод, и он совершенно очевиден. Если бы мы были материальными существами, счастье было бы автоматическим результатом предоставления людям правильных материальных условий. В конце концов, наш подход к физическому здоровью заключается в том, что тело — это машина, а болезнь означает, что что-то пошло не так с машиной. Вы находите то, что пошло не так и исправляете это с помощью хирургии или химии, и здоровье должно быть восстановлено. Опять же, я признаю, что современная медицина достигла огромного прогресса даже при моей жизни, но я также вижу, что болезни не были искоренены.

Точно так же наш подход к психическому здоровью заключается в том, что счастье — это продукт мозга, который является механическим устройством, зависящим от химии и электромагнетизма. Учитывая все эксперименты с лекарственными препаратами, можно было бы подумать, что к настоящему времени наука должна была придумать таблетку, которая производила бы счастье. Вместо этого я вижу, что всё больше и больше врачей и психологов признают, что невозможно вылечить психическое заболевание или вызвать счастье химическим путём.

Это только укрепляет моё убеждение в том, что мы, люди, не являемся материальными существами. Мы более, чем материальные существа, мы — психологические существа. Когда я прихожу к такому выводу, это немедленно высвобождает импульс изменить своё мировоззрение и свои действия соответственно. На мой взгляд, современные общества сейчас вынуждены пересмотреть материалистический подход к тому, как сделать людей счастливыми.

Заплатить цену или изменить подход

Ситуация, с которой мы сталкиваемся, проста. Большинство современных обществ имеют государственные системы здравоохранения. Эксперты сходятся во мнении, что в ближайшие десятилетия эти системы могут быть перегружены психическими заболеваниями.То же самое относится и к системам социального обеспечения, поскольку психические заболевания часто лишают людей трудоспособности. Нет никаких сомнений в том, что бизнес теряет огромные суммы денег из-за потери производительности, вызванной психическими проблемами. И конечно, теряется творческий потенциал, потому что люди не могут развивать его из-за своих психологических проблем (как мой отец). В Дании уже сейчас ощущается нехватка квалифицированных рабочих и ожидается, что она будет увеличиваться.

Мой вывод прост. Если мы не изменим наш нынешний подход, то, вероятно, увидим, что системы социальной защиты (которые мы так тщательно разрабатывали в течение прошлого столетия) будут поставлены на колени психическими заболеваниями. Поэтому для меня совершенно очевидно, что нам нужен лучший подход. До сих пор наш подход сводился к тому, что счастье и душевное благополучие — это личное дело каждого. Роль общества состоит в том, чтобы обеспечить нужные материальные условия, и тогда люди автоматически станут счастливыми, за исключением каких-то крайних случаев.

С определённой точки зрения можно утверждать, что психические заболевания были менее распространены десятилетия назад. Я думаю, что это было в значительной степени из-за стигмы, связанной с психическими заболеваниями. Многие случаи просто не были диагностированы, потому что люди не обращались за помощью. Они шли к бутылке вместо психолога. Таким образом, с другой точки зрения, можно сказать, что то, что раньше было исключением, сейчас стало более распространённым. Нельзя игнорировать вопрос психического здоровья, когда эксперты предсказывают, что две трети населения будут испытывать депрессию в течение своей жизни.

Так что же нам делать? Что ж, вот как я вижу наши варианты. У нас есть страна, которая обеспечивает общественное здравоохранение. Если у кого-то развивается психическое заболевание, он обращается к системе, и система обязана стремиться помочь ему, что сопряжено с издержками для общества. Мне кажется очевидным, что, если мы будем продолжать придерживаться нашего нынешнего подхода, обществу просто придётся заплатить. Единственный выход — изменить наш подход. Мы должны будем либо заплатить за это, либо изменить подход.

Альтернатива, которую я вижу, заключается в том, чтобы создать своего рода буферную зону между населением и системой психологического здравоохранения. Естественно, нам всё ещё нужна государственная система, способная справиться с более тяжёлыми случаями психических заболеваний. Тем не менее, основываясь на своём личном опыте, я знаю, что многие проблемы психического здоровья могут быть решены самими людьми, если только им дать правильные инструменты.

Помню, когда я был ребёнком, ходили разговоры о том, что система здравоохранения перегружена физическими болезнями и стареющим населением. Затем датское общество предприняло попытку сосредоточиться на профилактике, а не на лечении. Стали говорить о более сбалансированной диете, занятиях спортом, о вреде курения. По-моему, нам нужно сделать что-то подобное с психическим здоровьем. Мы должны перейти от лечения психических заболеваний к предотвращению того, чтобы они становились слишком серьёзными; чтобы люди могли справляться с ними самостоятельно.

Очевидно, что моя основная мотивация для предложения этого не является экономической. Как я уже описывал, я испытывал глубокое сострадание к отцу, который упустил мечту своей жизни из-за психологических проблем. У меня было огромное желание помочь ему и, конечно, многим другим людям, у которых тоже были психологические проблемы. На самом деле я встречал очень мало людей, у которых не было бы каких-то психологических проблем, серьёзно повлиявших на их жизнь. Можно сказать, что моя главная цель в жизни состояла в том, чтобы найти способ для нас, людей, подняться над нашими психологическими ограничениями.

Помощь в самопомощи

Очевидно, что изменения, которые я предвижу, потребуют серьёзного, системного сдвига. Это потребует от нас принятия совершенно новой парадигмы, потому что мы уже доказали, что не можем предотвратить психические заболевания, заставляя людей глотать таблетки. Нам придётся разработать парадигму, которая снабдит людей знаниями, отношением и инструментами, чтобы справиться с психическим заболеванием самостоятельно (если только оно не станет слишком серьёзным, но это то, что мы часто можем предотвратить). Я даже думаю, что нужно начинать с детского сада и школы, давая детям базовые знания о психологии и о том, как справляться с собственными эмоциями и отношением к жизни.

У меня лично было много психологических проблем в течение моей жизни. Мне не пришлось обременять ими общественную систему, потому что мой духовный подход к жизни позволил мне справиться с ними самостоятельно. То же самое относится и к тысячам духовных людей, которых я лично встречал, и к миллионам других, которых я не встречал. Эти многие люди могли бы стать ресурсом для общества, потому что мы научились заботиться о своих собственных психологических потребностях, и большинство из нас хотели бы помочь другим.

Во время моего 44-летнего путешествия я испытал много озарений и нашёл инструменты, которые помогли мне исцелить мои психологические проблемы и обрести глубокое чувство счастья и гармонии. Я не ожидаю, что мой подход будет работать для всех, и я, конечно, не ожидаю, что современные демократические государства начнут продвигать моё духовное мировоззрение. Тем не менее, я вижу, что общество вынуждено рассматривать альтернативы нынешнему материалистическому подходу, и я думаю, что мы должны быть готовы к тому, чтобы начать вести открытые дебаты о том, что мы за существа. Что значит быть человеком? Что делает нас людьми? Каковы наши основные потребности?

Я считаю, что у нас есть набор материальных потребностей, но у нас также есть набор нематериальных потребностей. Материальные потребности заботятся о выживании и функционировании наших физических тел, но они не обеспечивают нашего психологического выживания или душевного равновесия. Поэтому я думаю, что современные демократические государства прямо сейчас сталкиваются с кризисом психического здоровья, который вынудит нас перейти от общества всеобщего материального благополучия к обществу всеобщего душевного благосостояния.

Как я уже сказал, то, через что прошли миллионы духовных людей за последние десятилетия, — это новаторские усилия, которые потенциально могут помочь обществу совершить этот переход. В конце концов, мы, духовные люди, имеем прямой, личный опыт в том, как взять на себя управление нашим психическим здоровьем и психологическим благополучием. Мы продвинулись дальше, чем средний человек, и я рассматриваю это как ресурс, из которого общество могло бы извлечь выгоду и использовать это. Однако тут возникает «но».

Универсальный подход

На мой взгляд, духовным людям есть что предложить обществу, но это не то, о чём может подумать большинство духовных людей. Когда я был молод и только обрёл духовные учения, я был переполнен юношеским энтузиазмом и думал, что решение всех проблем общества состоит в том, чтобы обратить всех к моему конкретному духовному учению и движению. Сегодня я считаю это безнадёжно наивным с моей стороны.

Когда я смотрю на тысячи духовных людей, которых я лично встречал, и когда я смотрю на духовных людей или людей нового века в целом, одна вещь выделяется для меня. Мы являемся духовными людьми потому, что приняли определённый взгляд, определённый подход к жизни. Когда я смотрю на это со стороны, я вижу, что эта точка зрения нейтральна и универсальна. За всем этим стоит набор универсальных представлений о том, как функционирует человеческая психика. Эти идеи столь же нейтральны, как и знания о гравитации или функциях тела. Они не являются специфическими для конкретной религиозной традиции, но иногда они включены в конкретную религиозную традицию. Они не являются специфическими для конкретного духовного учения или учителя, но иногда они встречаются в конкретном учении и выражаются конкретным учителем.

Когда я смотрю на духовных людей в целом, я вижу, что большинство из них принадлежит к определённому духовному учению, организации или учителю. Большинство из них думает, что решение всех проблем состоит в том, что общество официально признает их традицию, учение или гуру, как оно признало христианство официальной государственной религией. Для меня это просто нереалистично. Я не думаю, что это когда-нибудь случится. Мы просто вышли из эпохи, когда одна религия может доминировать в обществе (по крайней мере, в современных демократических государствах). Однако сохранение этой мечты мешает духовным людям оказывать то положительное влияние на общество, которое мы могли бы оказать, если бы смогли перейти от пропаганды конкретного учения к пропаганде универсальных идей. Позвольте мне изложить это в более широком контексте.

Я жил в Дании до 1987 года, потом переехал в Соединённые Штаты. Там я прожил 22 года, а затем переехал в Эстонию, где прожил пять лет (с десятью месяцами в Швеции). Затем я вернулся в Данию в 2014 году. Дело в том, что я вырос посередине между капиталистическим Западом и коммунистическим Востоком. Я жил в самой капиталистической стране мира, и я жил в бывшей советской республике. Во время моего пребывания в Эстонии я изучал, как люди реагировали на то, что их заставляли жить в коммунистическом обществе.

Кое-что бросалось в глаза. Во-первых, я спросил одного хорошего друга, как они смотрят на потенциальную войну, особенно ядерную, которой я так боялся в детстве. Он ответил, что они никогда особо не беспокоились об этом, потому что знали, что большая часть российских технологий просто не будет работать. Жаль, что я не знал этого в 12 лет.

Я также понял, что в Эстонии почти никто никогда не верил в коммунизм. В моём детстве значительная часть датских интеллектуалов твёрдо верила в коммунизм или, по крайней мере, в социализм. Я не сомневаюсь, что в 1960-е и 70-е годы в Дании было гораздо больше верующих в социализм, чем в любой другой стране Восточной Европы. Так почему же люди не верили в марксизм, когда испытывали его на собственном опыте? По той же причине, по которой я не верил в христианство и материализм: теория не может превзойти ваш повседневный опыт. Не имеет значения, насколько сильно пропагандируются принципы марксизма, если в магазинах пустые полки, и вам приходится стоять в очереди в течение двух часов, чтобы купить буханку хлеба.

Эпоха идеологии закончилась

Однажды, когда я размышлял о невероятных исторических переменах, которые пережило эстонское общество, меня осенило: падение Советского Союза ознаменовало конец «века идеологии»!

Просто посмотрите, что делали наши общества в течение последних тысяч лет. Начиная с греческого философа Аристотеля (возможно, даже раньше), мы были в поисках абсолютной истины. Мы искали единственную истинную религию, окончательную политическую теорию и научную теорию всего. Что мы делали? Мы смотрели на жизнь, основываясь на мысли, что если мы найдём окончательную теорию, то сможем решить все наши проблемы. Но где мы искали эту теорию? Что ж, за пределами нас самих. Одно из самых монументальных событий в западной истории произошло в 325 году, когда император Константин создал Римско-Католическую Церковь как инструмент осуществления политической власти и контроля над народом. Более тысячи лет этот институт доминировал в жизни и мышлении Западной Европы. Главный подход, лежащий в основе католического христианства, был таков: можно создать теорию, идеологию, систему мышления, набор доктрин, а затем заставить людей жить в соответствии с этой системой. И это принесёт пользу, то есть решит проблемы общества и сделает людей довольными, даже счастливыми.

Что такое коммунизм? Ещё один пример того же подхода. На этот раз именно теории Карла Маркса были использованы для формирования идеологии, а затем она была навязана обществу. Те, кто действительно верил в марксизм, имели тот же базовый подход, что и верующие христиане. Они были убеждены, что идеология марксизма может решить все проблемы общества и сделать людей счастливыми.

Итак, почему Католическая церковь, как бы она ни была готова пытать или убивать своих собственных членов, потеряла свою власть над обществом? Почему коммунизм, как бы он ни был готов пытать или убивать своих собственных граждан, потерял свою власть над обществом? Для меня ответ очевиден и его можно описать, обратившись к научному закону, называемому вторым законом термодинамики. Этот закон гласит, что в замкнутой системе беспорядок и хаос (энтропия) будут возрастать до тех пор, пока система не разрушится. Иначе говоря, замкнутая система рано или поздно самоуничтожится.

Средневековый католицизм был замкнутой системой. Все альтернативные взгляды на жизнь были запрещены как ересь, вплоть до сожжения большинства книг. Система создала высокоструктурированное общество, в котором большинство людей были фактически рабами небольшого меньшинства дворян, королей и церковных чиновников. Это привело к различным формам напряжённости, и система вынуждена была становиться всё более репрессивной, чтобы поддерживать себя. Инквизиция и охота на ведьм — очевидные примеры этого. То же самое и с коммунизмом. Советский Союз был отрезан от остального мира, и Сталин был готов убить 21 миллион советских граждан, чтобы сохранить свою власть. Это создало очевидное напряжение и, в конце концов, советское общество оказалось в ситуации, когда оно должно было либо измениться, либо умереть. Тем не менее, как понял Горбачев, система не могла измениться, поэтому она рухнула под собственным весом.

Почему развалился Советский Союз? Потому что закрытая система больше не могла поддерживать себя экономически. А почему нет? Потому что она была основана на теории того, как должна работать экономика, но Советский Союз продемонстрировал, что экономика просто не работает таким образом. Можно сказать, что марксизм основывался на таком взгляде на экономику, который был сродни отрицанию силы тяготения, и гравитация в конце концов накрыла его.

Разница между наукой и материализмом

Когда я был довольно маленьким ребёнком, я понял, что является основным принципом, лежащим в основе науки. Я видел, что наука развивалась благодаря католической церкви и её так называемым непогрешимым доктринам, включая некоторые утверждения, которые, как я знал, были ложными. Я видел, что истинная цель науки — привести общество в эпоху, в которой не доминируют человеческие верования, суеверия и теории. Настоящая цель науки — выйти за рамки всех теорий, и вместо этого провести наблюдения и эксперименты, чтобы определить, как на самом деле устроен мир. Цель состоит в том, чтобы создать общество, которое не основано на идеологии, религии или теории того, как, по мнению кого-то, должна работать Вселенная. Вместо этого наше общество было бы основано на наблюдениях и экспериментах, которые показывают, как на самом деле устроен мир. Я думаю, что именно это является обещанием науки.

Так почему же я не принял материалистическую философию? Что ж, на тот момент я не мог выразить это словами, я просто чувствовал, что утверждения «материалистической» науки противоречат моему внутреннему знанию, прежде всего тому, что я не материальное существо. Для меня было очевидно, что наука никогда не доказывала, что мы являемся материальными существами. Наука никогда не доказывала, что за пределами материальной Вселенной ничего нет. Наука никогда не доказывала, что нет духовного мира за пределами материального.

Сегодня я объясняю это тем, что материализм — это просто ещё одна идеология, ещё одна теория, ещё одна попытка определить, как, по мнению некоторых людей, должен быть устроен мир. Тем не менее, с раннего детства я знал, что это противоречит моим ощущениям того, как мир устроен.

Я думаю, что это доказано неспособностью материалистического общества сделать людей счастливыми. Наши современные общества стали пленниками идеологии материализма. Это превратило наши, якобы открытые, демократические государства в закрытую систему, и присущее всем закрытым системам напряжение разрушает систему. Как мы можем наблюдать распад системы? Что ж, нигде не проявляется это так очевидно, как в росте психических заболеваний и психологических проблем, включая тот очевидный факт, что материальное богатство автоматически не ведёт к психологическому благополучию.

На мой взгляд, рост психологических проблем — это сигнал нашим современным обществам о том, что мы зашли в тупик и должны выбраться оттуда, пока система не рухнула под собственной тяжестью. Как нам выбраться из тупика? Нужно осознать, что «эпоха идеологии» закончилась. Пришло время отпустить мечту о том, что однажды мы найдём окончательную теорию, которая позволит нам решить все проблемы общества и сделать людей счастливыми. Пришло время отказаться от стремления разработать теорию, а затем использовать наши ресурсы, чтобы пытаться заставить Вселенную соответствовать нашей теории. Когда мы не можем заставить Вселенную, мы стремимся заставить других людей, думая, что это докажет правильность теории.

Вместо этого мы должны принять открытый подход, постоянно наблюдая за собой и отслеживая, что же делает нас счастливыми на самом деле. Вместо того, чтобы думать, что мир и наша психика должны работать определённым образом, мы должны смотреть на то, как всё на самом деле работает. Нам нужно посмотреть, что мы за существа, и как функционирует наша психика. Нам нужно перестать искать ответы вне себя и вместо этого заглянуть внутрь себя. И для меня это суть духовности. Духовные люди — это (в идеале) учёные, которые экспериментируют с психикой и наблюдают, как она на самом деле работает; а не как какой-то Папа, учёный или гуру говорят, как она должна работать.

Нам нужно перестать искать ответы в дальних уголках космоса. Нам нужно заглянуть внутрь себя и осознать, что на личностном уровне наше счастье и благополучие в первую очередь определяются условиями нашей психики. Даже на уровне общества ключом к решению большинства проблем является понимание психологической составляющей этих проблем. Позволим ли мы небольшой элите финансистов держать нас в качестве экономических рабов системы, основанной на жадности (что, несомненно, продемонстрировал финансовый кризис 2008 года), или мы найдём более милосердный подход в экономике? Что ж, это зависит от того, какими существами мы себя считаем. Разве мы существа, которые могут быть разделены на две категории: одни — хозяева, другие — рабы? Или есть только один тип людей, и все мы имеем равные права и заслуживаем равных возможностей определять свою собственную судьбу?

Что я имею в виду под открытым подходом? В эпоху идеологии нами двигала вера в то, что мы, люди, можем определить некую абсолютную или высшую истину. Что нам нужно, так это отказаться от этого замкнутого подхода. Вместо этого нам нужно взглянуть на историю и осознать, что прогресс — это непрерывный процесс, у которого нет конца.

История показывает нам, что мы, люди, постепенно повышаем своё понимание и осознание. История также показывает нам, что этот подъём не был устойчивым, потому что был ряд периодов, когда прогресс застаивался. Что тормозило прогресс? Прогресс прекращался, когда общество принимало закрытую идеологию, которая утверждала, что имеет некоторую истину, за пределы которой мы не можем выйти. Однако история доказала, что все эти «непогрешимые» истины в конечном счёте были заменены более высоким пониманием.

Действительно ли нам нужно идти в ту же ловушку, в которую попали многие прошлые цивилизации, думая, что нынешнее понимание является самым высоким из возможных? Разве мы не можем просто совершить квантовый скачок и признать, что прогресс будет продолжаться, и что человечество будет достигать всё более высокого понимания всех аспектов жизни? Разве мы не можем просто принять, что, если мы хотим идти в ногу с прогрессом, а не быть пойманными в ловушку, мы должны всегда быть открыты для понимания, которое выходит за рамки того, что мы имеем в настоящее время? Вместо того, чтобы пытаться защитить нашу «непогрешимую» истину, мы всегда открыты для следующего откровения, которое поможет нам сделать следующий шаг на бесконечной лестнице прогресса.

Проблема религии и науки

Говоря о «научном» материализме, я поставил слово «научный» в кавычки. Это потому, что я не считаю, что материализм имеет какое-либо отношение к науке. Как я уже сказал, глубочайшая цель науки — освободить людей и общество от теорий, чтобы мы могли основывать свою жизнь не на мечте о том, как должен работать мир, а на опыте того, как он на самом деле работает.Материализм не имеет ничего общего с этой целью. Материализм — это политическая идеология, которая захватила науку. Она использует науку только как способ продемонстрировать свой авторитет и заставить людей принять её взгляд на жизнь (как религия использует Бога и Иисуса, чтобы претендовать на авторитет). Это ещё одна попытка сформулировать теорию и попытаться привести Вселенную в соответствие с ней.

На базовом уровне наука является основным инструментом для того, чтобы увести людей и общество от религиозных суеверий, господствовавших в Средние века, в так называемые тёмные века. Однако на более глубоком уровне наука может стать инструментом, который полностью выведет нас из эпохи идеологии, эпохи, когда мы пытались создать искусственную теорию и заставить Вселенную работать в соответствии с этой теорией.

Большая ирония заключается в том, что наука оказалась в оппозиции к религии только потому, что первоначальное предназначение религии было искажено. На мой взгляд, научный материализм имеет столько же общего с чистой наукой, сколько католицизм с чистой духовностью. Изначальная цель духовности — дать нам возможность жить счастливой и полноценной жизнью. Духовные учения должны были дать нам ценностный ориентир для того, чтобы мы жили в соответствии с тем, как на самом деле работает мир и наша психика, тем самым давая нам знания и инструменты для достижения господства над нашими психологическими условиями.

Очевидно, что некоторые из этих древних духовных учений были выражены в эпоху, когда люди имели меньше знаний о том, как устроен мир, чем мы имеем сегодня. Таким образом, меня поражает, когда христиане-фундаменталисты верят, что ни одно духовное существо не может рассказать нам о духовной стороне жизни сегодня больше, чем то, что было сказано 2000 лет назад. Я пришёл к пониманию, что первоначальные учения Иисуса описывали путь, который поможет нам обрести ментальную свободу. Эти учения были захвачены католической церковью (а позже и лютеранскими церквями) и использованы в качестве оправдания политического контроля. Наука вывела нас из-под этого контроля, но теперь материализм использовал науку для создания новой формы ментального контроля. Мне кажется смешным, что те, кто пропагандирует материализм, не могут понять, насколько его подход похож на подход средневекового христианства. Материалисты просто стремятся утвердить себя в качестве неоспоримого авторитета общества, как это делали католические священники в тёмные века. Когда же мы это поймём?

Для меня очевидно, что духовность должна быть открытой деятельностью, которая постоянно совершенствуется по мере изменения общества и изменения потребностей людей. Рост проблем с психическим здоровьем доказывает, что христианство совершенно не сумело приспособиться к меняющимся временам и дать людям то, в чём они нуждаются в современном, сложном мире. Если бы христианство выполнило свою обязанность помогать людям решать фундаментальные вопросы, я не думаю, что возникло бы то количество психологических проблем, которое мы имеем сегодня. Конечно, вопрос в том, сможет ли официальное христианство адаптироваться, учитывая его отправную точку? Но об этом я расскажу позже.

Для меня нет внутреннего противоречия или конфликта между чистой духовностью и чистой наукой. Наука, естественно, сосредоточена на материальной стороне жизни. Это вопрос использования наших физических чувств и инструментов, нашего рационального ума, чтобы наблюдать за материальным миром и выводить закономерности. Духовность, естественно, сосредоточена на мире, который находится за пределами физических чувств, включая более глубокие аспекты психики. Мы также можем делать наблюдения о том, как работает психика, а затем использовать другую способность нашего разума, часто называемую интуицией, чтобы увидеть закономерности. В идеале я рассматриваю научное исследование и духовное исследование идущими рука об руку.

Элитарность — это непризнанная проблема

Так как же мы вообще пришли к расколу между наукой и религией, и почему наши современные общества затягивают нас в этот конфликт, будучи не в состоянии сказать нам о том, что мы за существа и как сделать нас счастливыми? Что ж, это тема, которую я прокомментирую позже, когда дам более подробную информацию и, следовательно, смогу объяснить, как я пришёл к своему выводу. Позвольте мне намекнуть на один из способов ответа на этот вопрос, указав на основное наблюдение.

Когда я смотрю на историю, я вижу закономерность, о которой мне никогда не рассказывали в школе. В каждом обществе возникает такая тенденция — небольшая элита занимает положение власти и привилегий, где она в основном доминирует над населением. На мой взгляд, именно этой элитарности и должна положить конец демократия. Однако сейчас мы видим возникновение обществ, где власть и привилегии приобретаются не с помощью физической силы, а с помощью экономической. Как показал финансовый кризис 2008 года, наши современные демократические государства допустили развитие ситуации, в которой большая часть богатства концентрируется в руках немногочисленной элиты. А их хватка за экономику создала ещё одну закрытую систему, которая в 2008 году грозила крахом мировой экономике.

Поэтому я бы предположил, что конец эры идеологии — это также конец «эры элитарности». В конце концов, разве не эта элита пыталась использовать идеологию для доминирования над населением? Не была ли идеология (от католической церкви, коммунизма и до научного материализма) просто инструментом, заставившим людей принять мировоззрение, которое установило власть и привилегии небольшой элиты? Те, кто определяет, как должен работать мир, могут определить его таким образом, чтобы общество работало на них.

Я хочу вернуться к тому, что я сказал о духовных людях, оказывающих влияние на общество. На мой взгляд, мы можем только надеяться на конструктивность, понимая, что эпоха идеологии закончилась. Мы прошли через эру католицизма, эру марксизма и эру материализма, но решение состоит не в том, чтобы возвестить эру определённой духовной идеологии. Я не думаю, что общество когда-либо примет определённое духовное учение или гуру. Но на общество могут влиять определённые универсальные представления о том, как работает психика, и что делает людей счастливыми.

На мой взгляд, эпоха идеологии закончилась, и пришло время отказаться от мечты о конечной теории или системе. Пора прекратить попытки заставить Вселенную и нас самих функционировать в соответствии с теорией. Пора даже перестать мечтать о создании утопического общества, в котором все проблемы решены и все люди счастливы. Такое общество было бы ещё одной замкнутой системой и самоуничтожилось бы, в силу той же исторической необходимости, которая привела к самоуничтожению марксистских обществ. Вместо этого, я думаю, мы должны осознать: задача обнаружения способа быть счастливыми — это непрерывный процесс, который будет продолжаться бесконечно. Вместо того, чтобы постоянно надеяться найти какой-то конечный результат, мы должны принять этот процесс. И это подводит меня к следующей теме, о которой я хочу поговорить.