Хочу тебя проучить

Кира Фарди, 2023

Он – мажор, который привык получать все, что ему хочется. И теперь в игрушки он решил заполучить меня. Но я не собираюсь становиться его очередной куклой! – Матрёшка, не зли меня, – он так близко, что волосы на руках стоят дыбом. Испуганно оглядываюсь. В ресторане пусто. – Не приближайся ко мне! – взвизгиваю не своим голосом. – Господин… – Не приближайся ко мне! – Господин… – он наклоняется, взгляд хищника парализует, сводит с ума. – Я научу тебя послушанию, крошка. Повторяй! И я повторяю, стиснув зубы: – Вам эспрессо или латте? Господин…

Глава 12

Я выталкиваю мажора в коридор и прислоняюсь к двери, словно этот паразит может прорваться сквозь запертые замки и задвижку. На секунду закрываю глаза, от пережитого внутри все трясётся, как зеленое желе. Почему зелёное? Не знаю. Кажется, этот цвет ассоциируется у меня со всем мерзким и грязным.

Вдох-выдох, вдох-выдох.

Уф! Наконец-то этот день закончился!

Отталкиваюсь от косяка и иду в кухню. Из ее окна хорошо виден двор. Не понимаю, как мажор узнал мой адрес. Через администрацию ресторана это сделать невозможно: рабочий день закончился, в офисе никого нет. Неужели специально следил? Вот больной! На всю голову отмороженный.

Осторожно отодвигаю штору и выглядываю. Из арки во двор въезжает такси. Я вижу, как Алекс садится в машину, бросая взгляды на дом, и испуганно прячусь.

— Ты плохая дочь, — тихий голос мамы, будто ледяной водопад, обрушивается на голову и приводит меня в чувство.

— Почему? — спрашиваю машинально и тут же жалею об этом.

Разрядка от пережитого стресса наваливается сразу, не даёт сделать шаг или поднять руку, а уж тем более спорить среди ночи с мамой, которая стоит в дверях кухни, по-прежнему теребя края халата.

Ох, как мне не нравится ее поведение! Как не нравится! Получается, незваный гость задел какие-то струны в мертвом от горя сознании. Завтра придётся опять вызывать врача.

Но у меня же другие планы!

Хочется плакать. Похоже, я никогда не буду жить своей жизнью.

* * *

Мы переехали в Москву чуть больше года назад. Отец-полковник, получил высокое назначение, вместе с которым прилагалась служебная квартира (правда, весьма потрепанная, зато почти в центре столицы) и представительный автомобиль с личным водителем.

С радостным сердцем мы раздали старое имущество друзьям и знакомым, избавились от машины и прилетели с Дальнего Востока налегке, чтобы начать жизнь с чистого листа.

Временно поселились в отеле и начали строить грандиозные планы на будущее. Папа видел себя генералом в верхушке военных сил страны, мама хотела насладиться жизнью столичной дамы, а я мечтала учиться в самом крутом вузе страны.

Жизнь казалась прекрасной, а Москва — сокровищницей, заполненной сундуками с возможностями.

Увы! Наше счастье было иллюзией.

Папа через месяц умер от сердечного приступа. Просто однажды пришел с работы, взволнованный новыми перспективами, лёг спать и не проснулся. От пережитого стресса мама погрузилась в затяжную депрессию и превратилась в унылую тень: целыми днями бродит, шаркая ногами по полу, и вот уже год не выходит на улицу.

А я?

Я, восемнадцатилетняя девчонка, мгновенно повзрослела. После похорон и первого шока вынуждена была разгребать это жизненное дерьмо.

Деньги в неумелых руках быстро закончились: слишком много я потратила на адвокатов, так как управление потребовало вернуть предоставленное жильё. Но другого у нас с мамой не было, поэтому квартиру пришлось отстаивать и вырывать у государства чуть ли не зубами. Однако жить в пустом помещении без ремонта и мебели было невозможно. Пришлось пустить часть страховки на краску, обои и покупку элементарных вещей.

А остатки средств ушли на врачей и лекарства для мамы. Сначала ею занимались московские светила, потом доктора из поликлиники рядом с домом. Результата не дали ни те, ни другие, мама не хотела возвращаться из своего мира, где ей стало уже привычно, а деньги растворились в воздухе.

Вот так, засунув золотой аттестат подальше в шкаф, я стала искать работу, научилась считать деньги и планировать траты. Сначала мыла подъезды, чистила во дворе снег, выгуливала животных, а когда немного освоилась в Москве, завела знакомых, стала выбирать места более приличные и высокооплачиваемые.

Так и оказалась в ресторане. Конечно, далеко от дома, добираться на работу приходилось с несколькими пересадками, зато я могла брать с собой остатки еды, проводить первую половину дня с мамой и даже немного откладывать.

* * *

Не отвечая мне, мама проходит в кухню и начинает разбирать пакеты, брошенные на пол. Я молча ставлю чайник. Три часа ночи не время для ужина, но в желудке урчит, сегодня не было возможности нормально поесть, а потрясения всегда вызывают у меня зверский аппетит.

Вместе убираем продукты в холодильник. Последним достаю из пакета контейнер с пирожными. Запах из него несётся такой, что не могу удержаться от соблазна.

Быстро разливаю по чашкам чай.

— Держи, — пододвигаю к маме тарелочку. — Дядя Миша делает просто восхитительные тортики.

Я люблю эти ночные посиделки в тишине перед выходным днем.

— Тина, ты считаешь меня сумасшедшей? — вдруг спрашивает мама.

Вилка с кусочком пирожного застывает на полдороге ко рту. И как я должна ответить на этот вопрос? Естественно, поведение мамы наталкивает на мысль о безумии, но это не так. Психиатры хором утверждают, что процесс обратимый, нужно только немного подождать. Она просто потеряла опору под ногами и цель в жизни. А сколько это будет длиться, никто не знает.

— Конечно, нет, мамочка. Ты сегодня была просто на высоте. Сама вышла из квартиры, гостя за собой привела и… открыла кабинет.

Язык прикусываю, чтобы не проболтаться о гормональном всплеске. Мама явно отреагировала по-женски на появление в доме красивого мужика.

— Ерунду говоришь! А в кабинете давно пора прибраться, от пыли дышать нечем.

— Но…

«О Боже! — пытаюсь подавить стон и закашливаюсь. — Она даже не понимает, что год сидит дома. Господи! Если ты есть, помоги мне выдержать и это испытание!»

— Киллер, солнышко! — хватаю контейнер и бегу к собачке — маленькая хитрость, чтобы прекратить допрос. Обиженный тойчик сидит в домике и не показывается. — Будешь пироженку? Очень вкусно.

— Р-ы-ы-ы…

— Не капризничай, выходи.

Блестящий носик показывается в отверстии домика, а следом вылетает и худенькое тельце. Тойчик подпрыгивает и радостно повизгивает. Я кладу в его миску кусочек торта и любуюсь другом, пока он слизывает языком крем.

— Кристина, кем тебе приходится тот парень? Ты с ним встречаешься?

Вздрагиваю и оглядываюсь: мама подошла совершенно беззвучно и смотрит на меня пронзительным взглядом.

— Нет!

— Не обманывай меня, дочь!

— Я говорю правду. Это клиент ресторана…

Отвечаю и замолкаю: я не знаю, помнит ли мама, где я работаю. Она любую информацию, кроме плохой, воспринимает безучастно.

— И что этот клиент делает в нашем доме? Ты его пригласила?

— Нет, что ты! — взмахиваю руками, Киллер скалит зубы.

— Мужчина живет в нашем доме?

— Н-нет! — отвечаю, а в душе растёт чувство, что иду по тонкому льду. — Мамочка, пойдём спать.

Обнимаю ее за плечи, но она решительно высвобождается.

— Кристина, я жду…

Приходится коротко рассказать ей о сегодняшних приключениях, старательно обойдя тему увольнения.

— Трудно тебе приходится, моя девочка? — мама прижимает меня к груди и целует в лоб.

Этот всплеск эмоций такой неожиданный, такой странный, что слёзы снова набегают на глаза. Сколько раз приказывала себе не плакать, идти напролом, добиваться своего любыми способами, а все равно срываюсь.

— Пойдём спать, мамочка.

Мы ложимся вместе, крепко обнявшись. Я не возражаю, за год привыкла, хотя у меня есть своя комната.

Утром просыпаюсь от бренчания посуды и приглушенного разговора. Сердце заходится стуком в панике: что случилось. Вылетаю из спальни, по дороге спотыкаюсь о забытый вчера у вольера контейнер из-под пирожных. Машинально поднимаю его и бегу в кухню.

Какая-то тревожная мысль царапает меня, но вижу благостную картину и облегченно вздыхаю: мама стоит у плиты, печёт блинчики, а тетя Нина сидит рядом на стуле и довольно смеётся.

Я спрашиваю ее взглядом: «Как дела?»

Она показывает большой палец. Настроение сразу поднимается. Люблю, когда в доме спокойно.

— Заканчивайте свою пантомиму, — смеётся мама как в старые добрые времена. — Садитесь к столу.

— Сейчас.

Заношу руку с пустым контейнером над мусорным ведром и напрягаюсь: на дне лежит что-то красное, похожее на…

О Боже! Наклоняюсь, и тут мама говорит:

— Нина, ты можешь сшить свадебное платье?