Вороны любят падаль

Кирилл Казанцев, 2012

В городе Зеленодольске умер коррумпированный чиновник Томилин. После него осталось огромное состояние. Единственный наследник богача – непутевый племянник Володя, но где он скитается в данный момент, никто не знает. Этим обстоятельством и решили воспользоваться местные чинуши. Они надумали переписать наследство на подставного лжеплемянника, а затем поделить состояние между собой. Возможно, афера бы удалась, если бы внезапно не объявился настоящий племянник…

3

Дроздов перешагнул порог кабинета и остановился, оценивающе оглядывая убранство. Увиденное ему понравилось. Ничего лишнего, стильная, но строгая мебель, огромное светлое окно, выходящее в тихий парк, современная техника, в том числе кондиционер, создающий в комнате приятную прохладу. Рабочее место его бывшей супруги оставляло приятное впечатление. Дроздов помнил, как она начинала самостоятельную практику. Тогда все было иначе. Непрестижный район, тесная, темная комната. Треснувший корпус монитора. Колченогие стулья. С тех пор Марина Константиновна Самойлова, частный нотариус, сделала заметный шаг к успеху. Дроздов знал, что дела у нее идут в гору, клиентура растет, появилась новая машина, и вообще все, выражаясь современным языком, в шоколаде. Зачем вдруг при таких обстоятельствах ей понадобился бывший муж, Дроздов не знал. Но Марина сама позвонила ему накануне вечером и попросила зайти к ней в офис. Причин не объяснила, сославшись на занятость. В какой-то момент Дроздов вообразил, что в их отношениях возможен новый поворот, но тут же обругал себя за наивность. Голос бывшей жены звучал в трубке любезно и деловито, но не более того. Разбитую любовь не склеишь. Разошлись они по ее инициативе. Пожалуй, она никогда не любила Дроздова по-настоящему. Просто в молодости все кажутся красивыми, энергичными, полными радужных надежд. Эта иллюзия быстро рассеивается, и время отделяет агнцев от козлищ. Марина быстро сообразила, что муж ее не обременен какими-то особенными амбициями и не собирается увлечь ее в какие-то сверкающие высоты. Ему было достаточно того, что давала ему жизнь, а, по ее мнению, это было непростительно мало. Нет, если она хотела его видеть, то причины могли быть сугубо деловые.

И все-таки, направляясь сюда, Дроздов постарался не ударить лицом в грязь. Он надел лучший костюм, повязал лучший галстук, начистил до блеска туфли, и вообще обратился таким франтом, что не одна женщина по дороге бросала в его сторону взгляд. Правда, уже по прибытии на место выяснилось, что с рубашки неизвестно куда исчезла одна пуговка, но этот изъян прекрасно камуфлировался галстуком, и вообще одна потерянная пуговица — это не такая большая потеря при холостяцкой жизни.

Марина вошла внезапно, просматривая на ходу какую-то бумагу, на ходу ободряюще придержала Дроздова за локоть, улыбнулась ему и сразу шагнула к столу. В воздухе возник едва уловимый аромат дорогих духов.

— Привет! — сказала она. — Извини, мне пришлось выйти. Но я сразу вернулась, как только сообщили, что ты здесь. Видишь, какая я обязательная? Присаживайся!

Она сама уселась на крутящееся кресло, пробежала глазами остаток текста и отодвинула бумагу на край стола.

— А ты прекрасно выглядишь! — заметила она, поднимая голову. — Не женился?

— Знаешь ведь, что нет, — усмехнулся Дроздов. — Жду тебя. Когда надумаешь вернуться, я буду свободен…

— Об этом не может быть и речи! — отрезала Марина.

Она даже не пыталась обратить все в шутку. Деловая до мозга костей женщина.

«Ясно ведь видно, что не быть нам вместе, — подумал про себя Дроздов. — Ежу, как говорится, понятно. Чего же я дергаюсь — вот вопрос».

— А ты вообще шикарно выглядишь, — произнес он вслух. — Бриллиант в дорогой оправе, я бы сказал. И офис у тебя что надо.

— Это все Эдуард, — объяснила Марина. — Он помог с помещением и мебелью. Офисная мебель — его профиль. Он собирается открыть в нашем городе филиал. А еще мы собираемся пожениться. Как только все наладится. Я имею в виду его бизнес. Приглашаю тебя на свадьбу.

— Извини, но я уже был на одной твоей свадьбе, — криво улыбнулся Дроздов. — Еще одна, это будет слишком… Но я тебя поздравляю, хотя, признаться, для меня это сюрприз…

— Он гораздо старше, — пояснила Марина. — Но он очень хороший человек. Ты его оценишь, когда узнаешь.

— Непременно, — пообещал Дроздов. — Однако давай лучше о деле, а то что-то грустный у нас получается разговор.

— Давай о деле, — кивнула Марина. — Честно говоря, дело отчасти неблагодарное, и я не уверена, что ты согласишься им заняться. Но учитывая, что ты все-таки по профессии сыщик…

— Ну теперь-то какой я сыщик! — махнул рукой Дроздов и присел на край мягкого кожаного диванчика. — Теперь я в основном блюду в городе нравственность. Под вывеской «Бобров и Дроздов. Сыскное агентство». Супружеская неверность, шпионы-инсайдеры и прочий компромат. Санитары леса, так сказать.

— И тебе не противно, санитар леса? — с интересом спросила Марина. — Насколько я помню, ты всегда был так щепетилен… Даже из следственного комитета ушел, не мог мириться с изнанкой профессии.

— Теперь я стал гораздо терпимее, — усмехнулся Дроздов. — Помудрел, наверное.

— Это вселяет надежду, — кивнула Марина. — Так вот, о деле… Ты, конечно, слышал, что Томилин умер…

— Твой благодетель? Ну что же, мир его праху… Противный был человечек!

— Скорее своеобразный, — поправила Марина. — И далеко не человечек. Человек он был сильный, не чета многим. Хотя не без странностей. Но его странности дополняли его силу. Да и твоя ирония здесь неуместна. Он действительно для меня многое сделал.

— Да, тебе всегда подворачиваются благородные старики, готовые оплатить современную мебель, — сказал Дроздов.

— Это мелко, — поморщилась Марина. — Вот ты, например, не старик, но тоже готов оказать мне помощь. Или уже раздумал?

— Нет-нет, ни в коем разе, — поспешно возразил Дроздов. — Так что же Томилин?

— После него осталось большое наследство. Незадолго до смерти он оформил завещание. Все достается племяннику — единственному родственнику Томилина. Ну и еще кое-что в виде своеобразного гонорара гражданке Самойловой, мне то есть. Но это так, семечки, а основной капитал, недвижимость, и вообще все, включая любимую канарейку, гражданину Томилину Владимиру Анатольевичу. Вот такие дела. Ну, там есть некоторые разъяснения по временному управлению предприятием до вступления племянника в права наследства, по недвижимости, то есть люди, которые до сих пор присматривали за домом, прислуга, садовник и прочее — они так же получают зарплату и выполняют свои функции, но это частности. Когда объявится племянник, он будет волен распорядиться всем по своему усмотрению. И это главная неожиданность, честно говоря, потому что, по всем данным, этот племянник еще та штучка. Мне кажется, что Вячеслав Сергеевич выбрал его в наследники по одной причине — хотел досадить людям, которые его окружали. Он никому из них не доверял, считал, что их интересуют только его деньги…

— Не думаю, чтобы он сильно ошибался, — пробормотал Дроздов. — Согласись, положительных качеств у него не было. Он не казался привлекательным человеком.

— Твой цинизм никого не интересует, — нахмурилась Марина. — Факт тот, что Томилин был прав. А люди, которые претендовали на наследство — его любовница, его юрист, уже занервничали. Маевский уже прибегал сюда…

— А-а, это тот самый, под крылом которого ты начинала свою карьеру! — воскликнул Дроздов. — И что же? Он просил тебя подделать завещание? Это хорошая тема. Ты хочешь спровоцировать его на откровенный разговор и сделать запись? Отлично! Такая запись не очень поможет в суде, но, по крайней мере, охладит пыл…

— Нет, ты не понял, — перебила его бывшая жена. — Разумеется, он ни о чем подобном меня не просил. Я сообщила это тебе как факт, который настораживает. Я точно знаю, что Маевский всегда был перевертышем. У него есть покровители в городской администрации, и он наверняка сливал им информацию о Томилине. Тот последние месяцы был очень с ним осторожен. Но не выгонял, считая, что дешевле будет иметь Маевского под присмотром. Возможно, он сам затевал какую-то игру, но…

— Хорошо, если тебе не нужен компромат на Маевского, тогда зачем тебе я?

— Ты должен помочь найти Томилина, — решительно заявила Марина. — И сделать это как можно скорее. У меня все-таки есть профессиональная гордость.

— Да уж, этого у тебя не отнять. Но при чем тут она? Что-то я не очень…

— Маевский меня не смущает. Этот хоть свой сукин сын. Меня другое волнует. Если хочешь, напрягает даже. Моя задача — помочь Томилину вступить в права наследства. А там пусть он хоть все это пустит на ветер. Хотя жалко, конечно. Но я должна выполнить волю покойного, тем более я ему многим обязана. Я все сделала. Сразу оповестила о розыске наследников в средствах массовой информации. Только результат получился не тот, на который я надеялась. Владимир пока не откликнулся. При его образе жизни это неудивительно. Кто знает, в каких трущобах он сейчас развлекается. Зато появился какой-то молодой человек в темных очках на черной дорогой машине и довольно нагло выспрашивал у меня, что мне известно про Томилина, как велико его наследство и каковы мои планы. Попутно он интересовался моим семейным положением, спрашивал, имею ли я детей и насколько крепкое у меня здоровье…

— А вот это уже скверно, — заметил Дроздов, делаясь абсолютно серьезным и наклоняясь вперед, словно ищейка, взявшая след. — Что ты ему сказала?

— Я сказала, что полиция у нас в городе работает исключительно хорошо, а за угрозы нотариусу можно запросто оказаться за решеткой, в общем, наврала с три короба. По-моему, он мне не поверил.

— Неудивительно. Он завалился прямо сюда? А как ты разглядела, какая у него машина?

— Я не только разглядела, когда он отъезжал, я сфотографировала номер. Мужчина был настолько самоуверен, что припарковался прямо под окнами. Вот. Номер московский. И мне все это очень не нравится. Нужно разыскать Томилина как можно скорее. Возьмешься за это?

Дроздов почесал затылок и беспомощно посмотрел на бывшую жену.

— Да-а, умеешь ты озадачить человека! — сказал он, вертя в руках фотографический снимок, который передала ему Марина. — Предложение очень неожиданное, прямо тебе скажу! А уж сколько в нем всяких «но»… Поэтому у меня встречное предложение — я организую тебе что-то вроде охраны… Ну, присмотрю, чтобы тебе не сильно докучали вот эти, с московскими номерами… А искать Томилина — дело, насколько я понимаю, бесперспективное и даже неблагодарное. Судя по всему, этот тип связался с нехорошей компанией. Мой совет — плюнь на него. Ты свое дело сделала. Захочет, объявится.

Взгляд Марины был холоден.

— Речь идет не о какой-то формальности! — отчеканила она. — Я обещала, что слово в слово исполню завещание, и мне не нравится возня, которая вдруг возникла вокруг этого наследства. Да, в конце концов, я тоже материально заинтересована. Таковы условия завещания. Тебе я, кстати, возмещу все расходы и заплачу гонорар. Сколько ты получаешь в фирме «Бобров и Дроздов»?

— Это коммерческая тайна, — ухмыльнулся Дроздов, пытаясь скрыть за шуткой смущение. — Мне серьезно не нравится то, что ты задумала. Хотя, наверное, по-своему ты права.

— Не виляй, Дроздов! — сказала Марина. — Ты выручишь меня? Знаешь ведь, что мне больше некому довериться.

— А как же твой Эдуард?

— Не начинай! Ты прекрасно знаешь, о чем я!

— Знаю, чего уж там! — вздохнул Дроздов. — Ну что же, ты не оставляешь мне выбора. Я согласен. Но учти, мне придется долго ползать на коленях перед Бобровым.

— Только не говори, что вы завалены заказами! — засмеялась Марина. — Я навела справки…

— Наша работа не бросается в глаза, — в некотором смущении отозвался сыщик. — Но уверяю тебя, мы движемся вперед, расширяем, так сказать, рынки.

— А мне кажется, вы дрейфуете в неизвестном направлении. В любом случае участие в моем проекте пойдет вам на пользу, тебе не кажется? О вас заговорят.

— Уверяю тебя, мы совсем не нуждаемся в рекламе, — запротестовал Дроздов. — Просто наш профиль… Ну, ладно, какие у тебя имеются материалы по Томилину? Хотелось бы с ними ознакомиться.

— Да практически никаких, — развела руками Марина. — В том-то и проблема. Покойный Томилин при жизни горячих чувств к племяннику не испытывал, плюшевых мишек его и фотографий с прыщами не хранил. В один прекрасный момент он вытащил его практически из тюрьмы и сплавил в армию. С тех пор Томилин в нашем городе, можно сказать, не появлялся. Прошло тринадцать или даже пятнадцать лет, представляешь? Мать его умерла. Ее домашний архив пропал. Все связи порваны. Хуже всего, что на оповещение о наследстве откликнулся не он, а совершенно посторонние люди.

— Ну, это они тебе посторонние, — заметил Дроздов. — Вряд ли они посторонние Томилину. Только, похоже, он не пользуется в своей компании авторитетом. Но неужели здесь никто о нем ничего не знает? Это плохо. Тогда поиски могут затянуться на годы. Представь себе, что Томилин подался на заработки в Аргентину, например… Как ни крути, а остается один вариант, хотя именно он мне не очень нравится. Вернее, совсем не нравится. Придется добывать информацию из грязных рук.

Он еще раз посмотрел на фотографию, которую вручила ему Марина.

— Что ж, если гора не идет к Магомеду… Попробую разобраться с этой машиной. «Ауди». Мне всегда нравился «Ауди». Есть у меня знакомый в дорожной инспекции. Между прочим, мы вместе в юридическом учились. Давно не виделись, но неплохой, по сути, был парень. Сейчас, правда, люди портятся быстро, но, надеюсь, такую мелочь, как номер, он мне пробьет через республиканскую базу. Нельзя же гоняться за призраками. Это вредно отражается на психике.

По лицу Марины было видно, что она удовлетворена разговором. Встав с кресла, женщина легко шагнула к сейфу, вмурованному в стену, отперла его и достала оттуда конверт. Дроздов невольно залюбовался ее фигурой и ухоженными волосами, тяжелой волной спадающими на плечи. Он догадался, что сегодня она сменила обычную деловую прическу на вечернюю ради него — Дроздов любил, когда у женщины длинные волосы.

«Она чертовски прагматична, — подумал он с грустью. — Каждый ее шаг выверен. Если бы вдруг она вернулась, я был бы вынужден жить с роботом, с красивым, на совесть сделанным роботом… Но это меня почему-то не утешает».

— Это тебе на ближайшие расходы, — сказала Марина, протягивая конверт. — Если будут возникать проблемы — обращайся незамедлительно. И вообще старайся держать меня в курсе событий. У тебя ведь есть мой номер телефона?

— Естественно, он у меня есть, — сказал Дроздов. — Если ты вдруг его не сменила.

— Нет, не сменила. Зачем? Я тоже буду держать тебя в курсе дел, — пообещала Марина. — Как только появится какая-нибудь новость, ты узнаешь о ней первым. Только… Я очень тебя прошу по возможности не распространяться о нашем соглашении. Я ведь уже говорила, что почти никому не доверяю в этом городе? Томилин тоже был такой. Он говорил, что здесь настоящее гнездо мошенников.

— Ну да, конечно, — пробормотал Дроздов, ощупывая в кармане хрустящий конверт. — Сам-то он был агнец…

— Нет, ангелом его назвать, конечно, трудно, — ответила Марина и убежденно добавила: — Но по-своему он был порядочным человеком.

— По-своему мы все порядочные люди, — сказал Дроздов. — А все вместе — мошенники. Ну, я пошел?

— Удачи тебе! — улыбнулась Марина. — И не забывай держать меня в курсе дел.

Дроздов обещал держать, однако новости появились у него так быстро, что он мигом позабыл про обещание. Уже через полчаса на одной из центральных улиц недалеко от многоэтажного дома, где они с Бобровым арендовали помещение под контору, Дроздов неожиданно наткнулся на черный «Ауди» с московским номером, и номер был тот самый, с фотографии! «На ловца и зверь бежит!» — подумал с замиранием сердца сыщик.

Он принялся лихорадочно соображать, как устроить, чтобы так удачно подвернувшийся «зверь» не ускользнул из-под носа. Но пока он вертел головой в поисках такси или подходящего «бомбилы», из ближайшего магазина вразвалочку вышел высокий широкоплечий молодец в черных очках и, подбрасывая на ладони нераспечатанную, видно, только что купленную пачку сигарет, направился в сторону «Ауди». Как назло, никакого транспорта поблизости не было, и Дроздов едва не застонал от досады. Своих колес у него не было — машину он в порыве благородства уступил при разводе жене, и вот теперь этот поступок аукнулся весьма странным образом и на жене тоже. Молодец в очках явно намеревался уехать, и не вприпрыжку же было за ним пускаться!

К счастью, в кармане верзилы запел мобильник. Приостановившись, он неторопливо полез в карман и поднес трубку к уху.

— Слушаю! Ага, понял. Ага. На Урале, значит? Ну, нормально. А то я тут все облазил — никаких следов. Этого кекса никто, похоже, не помнит. Я сначала думал, он, как наскипидаренный, за наследством рванет… Но он одно из двух, или ничего не знает пока, или… Чего? Прямо сейчас на Урал? А больше некому, что ли? Макар каторжный, что ли? Макар туда, Макар сюда, а другие будут груши околачивать…

На лице с грубоватыми чертами появилось выражение обиды. Подавить ее стоило верзиле немалого труда, но он все-таки справился и уже совсем покорно пробурчал в трубку:

— Ладно, не теряю ни минуты… Как скажете. Подъемных-то хоть подкинете? Ага, на карточку, понял… А дальше-то, когда я его найду — чего делать?

Похоже, собеседник верзилы вышел из себя — его голос в трубке зазвенел так, что вибрация донеслась даже до ушей Дроздова, хотя он стоял довольно далеко. Слов он, конечно, разобрать не мог, но и без этого было ясно, что судьба посылает ему невероятный шанс кое-что узнать о порученном Мариной деле. Безо всякого сомнения, речь шла все о том же Владимире Томилине, которого слишком многие хотели видеть.

Даже местопребывание этого человека обозначилось сейчас в чужом разговоре. Это был Урал. Координаты не бог весть какие — Урал большой, но это уже было кое-что. Главное было сейчас не упустить эту ниточку. Если Дроздов хотел угодить жене, а он это хотел, он должен был прицепиться к москвичу на манер рыбы-прилипалы и вместе с ним прибыть в ту точку, где беззаботный Томилин прохлаждался, ничего не ведая о своем счастье.

Однако как это сделать? Еще минута, и верзила уедет. Если Дроздов даст ему сейчас ускользнуть, то потом отыскать его будет непросто. А без него шансы найти на Урале Томилина равны нулю.

Человека в черных очках нужно было непременно задержать, но как это сделать, Дроздов пока не придумал. Неожиданно ему на помощь пришел сам верзила.

Сильно раздосадованный, он как раз спрятал в карман мобильник и с мрачным видом озирался по сторонам, собираясь с мыслями. Заметив пристальный взгляд Дроздова, он заметно возбудился и с вызовом рявкнул:

— Чего пялишься?

Ему явно требовалась разрядка, и он готов был потратить ради этого свои драгоценные минуты. Он нарывался на драку, и тут Дроздова осенило.

Он был килограммов на десять легче, но решил не обращать пока на это внимания. В конце концов, игра на своем поле должна давать преимущество.

— Что-то не так, уважаемый? — презрительным тоном осведомился он, быстро надвигаясь на своего потенциального противника и демонстративно играя мышцами.

Человек в очках слегка опешил. Про себя он сразу решил, что будет доминировать в этом конфликте, и неожиданная активность Дроздова здорово сбила его с толку. Может быть, он сообразил, что по-хорошему ему не следовало бы отвлекаться от насущных проблем. Но было уже поздно.

Танцующей походкой Дроздов подскочил к незнакомцу и с ходу врезал ему в челюсть. Очки слетели с толстого носа и, подпрыгивая на асфальте, откатились далеко в сторону. Дроздов увидел глаза противника — уже не столько изу-мленные, сколько горящие ненавистью, и слегка испугался. Но ему тоже было поздно что-то менять.

Дроздов успел блокировать мощный ответный удар в скулу, но следующий, выверенный и точный, пришелся ему в печень. У Дроздова перехватило дыхание. Чувствуя, что дело плохо, он как клещ вцепился в рубашку своего врага, заплел ему ноги, и они оба грузно повалились на тротуар, оглашая окрестности злобным рычанием и хриплыми выкриками.

Дроздов не знал, сколько бы он продержался в этой схватке — противник оказался силен, — но тут случилось то, на что Дроздов от души надеялся. Рядом, визжа тормозами, остановилась машина, захлопали дверцы, и грубый голос произнес:

— Вы чего тут устроили? А ну, встать! Оглохли? Давыдов, пакуем обоих! В отделе воспитывать будем. У нас город образцовой культуры, а они вон чего вытворяют среди бела дня…

Уже совсем выбившись из сил, Дроздов дал растащить себя и разъярившегося тяжеловеса, а там и с удовлетворением проследил, как полицейские защелкнули на нем наручники. С Дроздовым проделали то же самое, но его это нисколько не расстроило.

— Я не тороплюсь. А в какой отдел поедем? — поинтересовался он у ментов.

— Там увидишь! — зловеще пообещали ему.