Срок за любовь

Кирилл Казанцев, 2014

Клим Байков заступился за жену Марину, к которой настойчиво приставал богатый кавказец Сулейман, и в драке случайно убил обидчика. Климу дали пять лет за убийство по неосторожности. После отсидки Байков вернулся домой, но начать спокойную свободную жизнь не получилось. Брат Сулеймана решил отомстить за смерть родственника. Сначала он попытался убить Клима, а когда не получилось, похитил Марину и увез ее в Дербент, на невольничий рынок, чтобы продать в турецкий бордель. Байков выясняет, куда увезли жену, и вместе с корешем, вором по кличке Комар, выезжает в Дагестан – спасать Марину…

5.

Последние две недели Марина летала как на крыльях — все у нее получалось, все складывалось. Как будто бы где-то там, наверху, решили: хватит с нее проблем и испытаний. Должен быть и на ее улице праздник. Как-никак, после пятилетней отсидки возвращался муж. Событие, которого она ждала с таким нетерпением, вот-вот настанет, всего через пару дней. Послезавтра наконец-то все закончится, и они будут снова вместе.

Раньше сердце начинало учащенно биться, как только она мысленно представляла себе встречу. Те регулярные свидания на зоне хоть и позволяли временно притупить боль разлуки, но все же не могли избавить ее от постоянной тревоги за мужа: ведь в тюрьме никогда нельзя быть уверенным в завтрашнем дне, в том, что тебе не всадят заточку под ребро, не подставят, не лишат УДО. Теперь же, после того, как муж сообщил, что документы об освобождении уже готовы, Марина чувствовала какую-то возвышенную радость. Мир, такой скучный, серый, унылый и хмурый, вдруг стал таким светлым и красочным. В ожидании и предвкушении радостного события человек сильно преображается. Вот и Марина тоже стала улыбаться на улице, коллегам на работе. К ней наконец стало возвращаться то ощущение счастья, место которого все эти пять лет занимали тревога и грусть.

Проснувшись, она потянулась и зажмурилась от падавших из окна теплых лучей утреннего солнца, затем встала, включила электрочайник. Чистя зубы, она стала напевать себе под нос любимую мелодию. В комнате зазвонил мобильный телефон. Выплюнув пасту и прополоскав рот, она выбежала из ванной комнаты, но звонок уже затих. Марина посмотрела на экран — два пропущенных звонка от Светки. Она подошла к окну и, глядя, как во дворе детишки играют в прятки, набрала номер телефона подруги.

— Светка, привет. Ты звонила?

— Да, звонила, хотела попро…

— Все в порядке? Ничего не отменяется? — прервала ее Марина на полуслове.

— Все нормально. Встречаемся, как и договаривались. Хотела попросить, чтобы ты не опаздывала — мне еще на работу нужно будет забежать. Да, и не забудь деньги. А то ты в последнее время такая рассеянная.

— Хорошо, не беспокойся. Ты-то там как? — игриво спросила Марина. — Ходила вчера на свидание со своим другом по переписке?

— Нет, не ходила. Такая замученная была, что не хотелось ничего. Пришла после работы домой, забралась в ванну.

— Светка, ну что ты как маленькая? Так можно всю жизнь в ванне пролежать. А принц на белом коне на другой женится.

— Маринка, перестань.

— Значит, так. Пообещай, что договоришься с ним о новом свидании.

— Ладно, ладно.

— Вот и отлично. Тогда до встречи. Пока.

— Ага. Пока.

Марина заварила себе кружку крепкого чая с имбирем и села перед зеркалом делать макияж. Через час она уже готова была выходить, но тут снова зазвонил телефон.

— Алло, Светочка, да-да, уже выбегаю из дома. Нет, не забыла. Через двадцать минут буду. — Марина, поправляя на ходу прическу, мельком оглядела себя в зеркале в прихожей, улыбнулась отражению, лишний раз убедилась, что выглядит прекрасно, — и вышла из дома.

С подругой Светланой, с которой они вместе работали в музыкальной школе, они договорились встретиться в уютной кафешке в центре города. В отличие от остальных коллег, чопорных, завистливых и высокомерных, Светка отличалась искренностью и редкостным чувством юмора. С ней можно было смело говорить на любые темы, посекретничать. И что очень ценно — она всегда выручала, когда Марина просила заменить ее на работе.

Заскочив в старенькую «Ниву», купленную еще Климом, Марина повернула ключ зажигания и выехала на дорогу.

— О! Ну ты посмотри, всего на пятнадцать минут опоздала. Рекорд, — с добродушной улыбкой выкрикнула Светка навстречу вошедшей в зал Марине.

— Тебе повезло, что хоть бензин в баке был. А то ждала бы еще минут тридцать, пока я на маршрутке доберусь, — весело парировала Марина.

Махнув рукой пробегавшему мимо официанту, она заказала чашку кофе с круассаном и подсела к подруге за столик.

— Ну, что, рассказывай, поговорила со своим дядей насчет Клима? — сразу же спросила Марина, с надеждой глядя Светлане в глаза.

— Не беспокойся. Думаю, все будет отлично. Возьмут его в цех. Хоть на мебельную фабрику и без твоего мужа желающих устроиться — пруд пруди, но мой дядя-бухгалтер там на хорошем счету, замолвил словечко. — Подруга допила стоявший перед ней бокал вина и сделала официанту знак рукой повторить. — Вот только…

— Что?! — насторожилась Марина, застыв с чашкой кофе у рта.

— Нужно будет тебе самой подойти к начальнику кадров. Ну, и… — замялась Светлана, испытывая некоторую неловкость, — конвертик с собой захвати. Сама понимаешь — без взятки туда даже по блату не попасть.

— Конечно-конечно. Спасибо, Светочка. Ты так нас выручила.

— Да не за что. Чуть не забыла! На вот тебе телефон дяди. Как приедешь — позвони ему, он спустится, чтобы провести тебя через проходную, — Светлана протянула ей бумажку с телефоном и именем-отчеством своего родственника.

— Николай Онуфриевич, — прочитала вслух Марина. Ничего себе отчество, необычное.

— Ага.

— Слушай, а как там с твоими родителями? Все еще не помирилась? — перевела тему Марина.

— Нет. Все никак не соберусь с духом позвонить.

У Светки еще со школы были напряженные отношения дома. Жила она тогда в Ростове. Взбалмошная мать и авторитарный отец пытались полностью контролировать жизнь дочери. Ей запрещалось поздно возвращаться домой, иметь свое мнение, спорить, пререкаться. Единственной отдушиной была музыкальная школа, где Светка пропадала дотемна. Поэтому, как только выпала возможность уехать подальше от родителей, Светлана ею тут же воспользовалась. Те рассчитывали, что после окончания музыкального училища дочь поступит в Ростовскую консерваторию. Даже нашли через знакомых профессора, готового за небольшую сумму помочь Светлане получить место на бюджетном обучении. Ее жизнь практически была расписана на много лет вперед — без учета ее мнения. С парнями, кстати, ей тоже запрещали встречаться. Все знакомые мальчики, с которыми она дружила и которые пытались за ней ухаживать, родителями воспринимались исключительно как похотливые жеребцы. «Посмотри на своего ухажера, у него же одно на уме — как бы поскорее затащить тебя в постель. Чтобы я тебя рядом с ним больше не видел», — безапелляционно заявлял отец про каждого ее приятеля. В конце концов Светлане осточертело все. Окончив музыкальное училище, она тайком взяла все свои документы и, ничего не говоря, уехала в Москву поступать в столичную консерваторию. На кровати девушка оставила записку, мол, не ищите меня, я уехала учиться в другой город, я люблю вас, но хочу сама строить свою жизнь, а не быть пластилином в ваших руках. Денег у нее было немного, но на билет и на время вступительных экзаменов хватило. Жила у московской подруги, с которой еще раньше пересекалась на музыкальных конкурсах. После консерватории Светка поехала по распределению в Ямской и так там и осталась. Она здесь никого не знала, ни с кем особо не общалась. За исключением Марины, с которой быстро нашла общий язык.

— А давай я позвоню твоим родителям и все расскажу, — предложила Марина. — Мол, так и так, Светлана живет в Ямском, у нее все хорошо.

— Даже не знаю. Они и так знают, что со мной все в порядке. Раз в год посылаю им открытку, чтобы не волновались. Да и стоит ли мне вообще с ними видеться? Не хочу ворошить прошлое. Мне достаточно знать, что они где-то там.

— Но ведь однажды они умрут. И ты будешь корить себя, что не проведала их ни разу.

— Маринка, давай отложим этот разговор. Мне голова начинает болеть от всех этих воспоминаний о родителях и моей с ними жизни.

— Хорошо, проехали. Захочешь поговорить — обращайся.

— Обязательно. Давай за вас — чтобы все было хорошо. — Светлана подняла только что принесенный официантом бокал вина, легонько прикоснулась им к чашке подруги и залпом выпила. — Ладно, ты поезжай в отдел кадров, а мне нужно бежать. Там, в школе, очередное заседалово какое-то. Сама знаешь — на трезвую голову туда никак нельзя, иначе подохнешь от скуки. А не идти — так директриса прогул поставит, а это уже минус в зарплате.

— Я заплачу, — одернула Марина подружку, когда та полезла в сумочку за кошельком.

— О’кей, — в следующий раз я проставляюсь, — весело подмигнула Света. — Все, лечу. Позже созвонимся.

Подруги расцеловались в щечки и разбежались в разные стороны. Одна, несмотря на каникулы и жару, выслушивать рекомендации управленцев отдела образования, как учить детей, другая — устраивать мужа на едва ли не единственное в городе успешно работающее предприятие.

Спустя пятнадцать минут Марина была уже на стоянке у входа в административное здание фабрики. Видимо, только закончилась смена или начался обеденный перерыв, так как из дверей бесконечным потоком выходили рабочие и служащие. В спецовках и костюмах, молодые и в возрасте, молчаливые и о чем-то возбужденно спорящие. Марина смотрела на них и перед глазами вставали воспоминания. Ее отец был рабочим, и Марина часто приходила к проходной встретить его после рабочей смены. Папа брал ее за руку, и они шли погулять в парк, поесть мороженое крем-брюле. Марина всегда с нежностью вспоминала эти счастливые моменты из детства.

Достав из бардачка конверт, она положила туда несколько купюр, вышла из машины и, глубоко вздохнув, набрала на мобильнике номер.

— Алло, Николай Онуфриевич? Добрый день. Вас беспокоит Марина, подруга Светланы… — она старалась не волноваться и говорить спокойно. — Да, я уже подъехала. Через минуту буду у проходной.

Не успела Марина зайти внутрь здания, как к турникетам подошел полноватый мужчина лет пятидесяти, в потертом костюме и черных сатиновых нарукавниках.

— Вы Марина? — с приятной улыбкой спросил он ее.

— Да, здравствуйте.

— Андрюха, пропусти эту красавицу, она со мной, — обратился Николай Онуфриевич через окошко пункта охраны к парню в камуфляжной форме.

— Зря обнадеживать вас не буду, — сразу же перешел к делу мужчина. — Начальник кадров тут — сложный человек. На уговоры, мольбы и слезы не реагирует. Так что сразу забудьте про этот вариант. Единственное, что на его действует положительно, — это деньги. Да и то не всегда. Поэтому будем надеяться, что именно вам удача сегодня улыбнется.

Марину начало подташнивать от волнения, она и раньше нервничала, а сейчас начали трястись руки. Они зашли в лифт и стали подниматься. На табло поочередно загорались и гасли цифры — 1, 2, 3…

— У меня есть деньги. Немного, но… — прерывающимся голосом сказала она.

— Успокойтесь! — Николай Онуфриевич ободрительно приобнял ее за плечо и подмигнул. — Прорвемся.

Выйдя из лифта, он показал ей пальцем на кабинет и сделал знак головой, мол, тебе туда.

— Спасибо вам за помощь, — тихо поблагодарила Марина.

— Да на здоровье. Желаю удачи. Светке привет передавайте. — Мужчина зашел обратно в лифт, двери сомкнулись, и Марина осталась одна в пустом коридоре.

Собравшись с духом, она подошла к двери и постучала.

В кабинете за массивным столом с резными ножками сидел мужчина средних лет, по виду славянин. Откинувшись в кожаном кресле, он курил, лениво рассматривая какие-то документы.

— Заходите-заходите, присаживайтесь, — он кивнул, указывая на кресло у стола.

— Добрый день. Я по поводу работы. Мне сказали, что у вас есть место…

— Извините, но для девушек — ничего нет, — не отрываясь от бумаг, ответил тот.

— Я своего мужа хочу устроить. Он очень хороший резчик по дереву. И образование у него соответствующее есть. Вот, смотрите.

Марина достала из сумочки файл с дипломом мужа и вложенным в него конвертом, положила на стол перед кадровиком. Тот со снисходительным видом взял документ и, сунув конверт в стопку лежащих сбоку папок, развернул его.

— Та-ак, техникум, ага, резчик первого разряда, — забормотал он себе под нос и вдруг резко замолк и поднял взгляд на посетительницу. Наконец, выдержав паузу, спросил:

— Клим Викторович Байков. Какая-то знакомая фамилия. Это, случайно не тот, что в центре города человека убил несколько лет назад? Помню, все газеты тогда об этом писали. У нас город тихий, маленький. А тут — такое.

— Да, он, — без энтузиазма признала Марина.

Она сидела очень ровно, как женщина, знающая себе цену. Но в глазах стояло отчаяние, она чувствовала — еще немного, и позорно разревется. Внезапно вся эта затея показалась ей бессмысленной и глупой. Кому нужен бывший зэк, да еще на фабрике, на которую полгорода пытается попасть? А Светка так обнадежила. Мол, мой дядя — бухгалтер главный, всех там знает, все устроит. Тоже мне протекция. Даже взятка не помогла. Сейчас скажет — извините, ваш муж нам не подходит. Марина уже была готова встать и уйти.

— Простите, забыл представиться, Иван Петрович Луков, — начальник неожиданно оживился. Он энергично поднялся из кресла, подошел к молодой женщине и протянул руку.

— М-марина Байкова, — ответила она растерянно и, поднявшись, тоже протянула руку для рукопожатия.

— Да не расстраивайтесь вы так, — увидев застывшие в глазах молодой женщины слезы, Иван Петрович достал из кармана пиджака платок и протянул ей. — Бывает. Человек оступился. Думаю, нужно дать ему шанс. Возможно, что он и не виноват был. Садитесь, расскажите о нем.

— Вообще-то он заступался за меня. Подрался с одним человеком. И так вышло, что тот ударился головой обо что-то. То ли ступеньки, то ли камень. Извините, — Марина заплакала.

— Ничего-ничего. Вот, возьмите, попейте, — начальник налил из стоящего на столе графина воды и подал стакан посетительнице.

— Значит, так. Мы его возьмем. Почему бы не дать возможность человеку вернуться к нормальной жизни. Тем более вы говорите — мастер. Два месяца — испытательный срок. Посмотрим, что умеет, как работает. А там уже оформим, как полагается, на постоянно. Кстати, а почему он сам не пришел?

Утерев глаза, Марина успокоилась. Отпила немного воды.

— Извините еще раз. Не могла сдержаться. Клима еще не выпустили, он только послезавтра сможет подойти. А я решила вот похлопотать за него.

— Понятно. Тогда пусть приходит к нам со всеми документами. На охране его пропустят. А это вам, купите что-нибудь к его приезду, — начальник вытянул из кипы папок минуту назад засунутый туда конверт со взяткой и протянул его Марине.

Молодая женщина робко взяла его и положила в сумочку. Ей все еще не верилось в произошедшее. Холодное безразличие начальника вдруг сменилось доброжелательностью и сочувствием. Видно, у него тоже кто-то из родственников по неосторожности в тюрьму угодил. Человек может понять горе другого, только почувствовав его на себе.

— Спасибо вам большое, — поблагодарила Марина, вышла из кабинета и только тогда смогла перевести дух.

Вроде бы все понемногу налаживалось. Они снова будут жить как раньше: тихой, спокойной семейной жизнью. Не будут вспоминать о прошлом, забудут его как страшный сон. Ей не нужны большие деньги, дорогие рестораны. За пять лет разлуки Марина научилась ценить простое человеческое счастье.

Подъехав к дому, молодая женщина вышла из машины, минуту постояла, любуясь, как шумят на июньском ветру стоящие вдоль дороги липы.

Напряжение, в котором она пребывала с утра, до конца не ушло. Что-то исподволь мучило, не позволяло поверить, что все обустроилось так на удивление гладко и легко. Да и взятку у нее не взяли. Что-то здесь не то. Но — что? Может, не стоит относиться подозрительно ко всем подряд. Не все же люди волки. Попался сегодня приятный человек — и спасибо ему. Надо ли искать в его благожелательности подвох? Так и с ума недолго сойти. Вон, даже по дороге домой почудилось, будто за ней кто-то следит на машине. Спокойствие, только спокойствие. Нужно немного развеяться, отвлечься. Марина положила в карман ключи и направилась в сторону парка. На душе было легко, молодая женщина чувствовала себя почти что счастливой. Ведь она смогла пережить пять лет одиночества. А за этой черной полосой просто обязана наступить светлая, исполненная любви и радости. Марина шла, подставляя лицо солнцу, и сама не заметила, как начала напевать про себя романтическую мелодию.

* * *

Как только дверь кабинета закрылась за посетительницей — лицо начальника кадров Ивана Петровича Лукова резко посуровело, улыбка сменилась ехидной гримасой. Он подошел к окну и, наблюдая, как Марина Байкова садится в машину, набрал по мобильнику чей-то номер.

— Алло, привет. Ты мне в прошлом месяце небольшую услугу оказал. А сегодня я хочу с тобой в нули выйти. Ни за что не догадаешься, какая у меня новость. Ты сейчас сидишь? Сядь, а то упадешь. Помнишь того мужика, который Сулеймана завалил? Ага, Клима Байкова, его самого. Так вот, только что у меня была его жена — шикарная, между прочим, цыпочка. Приходила просить для него место у нас на фабрике. Прикидываешь? Типа, хочет вернуться к обычной жизни, на правильный путь встать и все такое… Какие еще два года мотать?.. Он по УДО откинулся.

Иван Петрович заулыбался, слушая реакцию собеседника.

— Делай с этой информацией что хочешь. Не мое дело… Ну, как, вышли мы с тобой в ноль?.. Ну и отлично… — он подошел к окну и, отодвинув занавеску, выглянул на стоянку у входа. — Да, вышла, садится в машину. Все, пока. До связи.

* * *

Пройдясь по аллее, Марина купила рожок мороженого и присела на лавочке. К ней сразу же подбежал бездомный котенок и, жалостливо глядя, принялся мяукать. Марина положила перед ним остаток мороженого, и котенок жадно набросился на лакомство. В считаные секунды управившись с угощением, он снова посмотрел на Марину голодными глазами.

— Бедный. Не наелся? Сейчас, подожди, принесу тебе поесть, — она погладила несчастное животное и смахнула с уголка глаза слезу.

Через пару минут Марина вернулась с куском вареной колбасы.

— Вот, кушай.

Положив перед котенком угощение, Марина отправилась еще немного прогуляться. Она прошла мимо старой лавочки и подумала, что здесь они любили сидеть с Климом теплыми вечерами и рассказывать друг другу разные смешные истории. Даже здесь ее не отпускали воспоминания. Марина вдруг вспомнила, как на годовщину их знакомства Клим привел ее на набережную и они до утра просидели на пляже, отхлебывая из бутылки шампанское и фантазируя, что с ними будет через пять, десять, двадцать, тридцать лет. Они представляли, как заведут двоих детей, мальчика и девочку. Как будут растить их, волноваться за них. Как в старости, сидя на крыльце собственного дома, будут держать друг друга за руки и вспоминать счастливо прожитую жизнь. Погуляв часик по парку, Марина вдруг заметила метрах в двухстах, у обочины дороги, знакомую машину. Ту самую, которая, как ей казалось, следила за ней от самой мебельной фабрики. Однако молодая женщина старалась держать себя в руках. Стоп, никакой паники — это обычная машина. Нечего фантазировать. Мало ли в городе таких машин ездит. Да и кому она нужна? Марина прошла немного вперед по дорожке, потом сделала вид, что поправляет застежку на босоножках, и украдкой оглянулась. Машина, еле слышно урча мотором, медленно ехала параллельно ее движению. Сердце заколотилось, стало трудно дышать. Марина вернулась к своей «Ниве», нервно стартанула и через пять минут была уже дома. Захлопнув за собой дверь и заперев ее, подошла к окну. Слегка отодвинув штору, выглянула на улицу: серебристый «Опель», преследовавший ее у фабрики и в парке, проехал мимо ее двора. Кусты сирени, растущие вдоль забора, не позволяли рассмотреть ничего в салоне авто — заметила только, что стекла тонированные, но кто сейчас такие не ставит? Да и один ли такой автомобиль на весь город?

Тем временем стемнело. Марина составила список блюд, которые собиралась приготовить к приезду мужа, записала, что нужно завтра купить, похлопотала по хозяйству. Потом заварила травяной чай и устроилась на диване перед телевизором. Как раз начинался сериал. Не то чтобы она любила их смотреть, эти мыльные оперы. Но они действовали на молодую женщину словно успокоительные таблетки. Если ей нужно было прийти в себя, подумать — она брала в руки пульт и погружалась в перипетии чужих судеб, виртуальных радостей и бед. В какой-то момент Марина краешком глаза заметила мелькнувшую за окном тень. «Наверное, летучая мышь, — подумала она. — Или — майский жук». Они в это время года бились в освещенные окна. Но через минуту тень появилась снова — уже в соседнем окне. Теперь девушка четко рассмотрела сначала человеческий силуэт на фоне света уличного фонаря, а затем на какую-то долю секунды мелькнуло лицо незнакомца: борода, усы, «южные» черные глаза. Сердце ёкнуло, душа ушла в пятки. Что делать? Звонить в полицию? И что она расскажет: что испугалась тени за окном? За ней явно кто-то следит: теперь Марина это отчетливо поняла. Сначала машина, потом эти тени. Шорох во дворе окончательно вывел ее из равновесия. Она резко задернула шторы на окнах и тихо подошла к входной двери.

— Кто там? — с надрывом в голосе крикнула она. — Уходите! Я вызову полицию.

Воцарилась мертвая тишина. Замолчали даже актеры на экране телевизора. Лишь слышно было, как на кухне тихонько гудит холодильник. Тишину внезапно оборвал звонок домашнего телефона. Марина испуганно подошла к нему. По домашнему номеру могли позвонить только родственники, а учитывая время суток — не с хорошими новостями. А еще — рекламные агенты, предлагая втюхать суперненужную безделушку. Звонила, правда, и Светка — так можно было трепаться и час, и два. Но такое тоже бывало нечасто — только в случае очередной разбитой любви. В эпоху мобильных телефонов монументальный красный аппарат выглядел пережитком прошлого, этаким мастодонтом. Он стоял в прихожей скорее как музейный экспонат, чем средство связи. На часах было около одиннадцати ночи. Поздновато даже для подруги. Марина испуганно взяла трубку и поднесла к уху.

— Алло? — вопросительно произнесла Марина.

На том конце провода никто не отозвался.

— Кто это? Что вам нужно? — Не дождавшись ответа, Марина бросила трубку со страхом и отвращением, как гремучую змею. Потом взяла пульт, отключила в телевизоре звук и прислушалась. За дверью никаких шорохов уже не было. Молодая женщина почувствовала — еще немного, и она сорвется. Когда снова раздался звонок, Марина подошла к телефону, резко подняла трубку и тут же положила обратно. Выдернула из розетки телефонный шнур, села на диван и, обхватив обеими руками чашку с почти остывшим чаем, попыталась унять нервную дрожь.

Но тут зазвонил мобильник — требовательно и долго. Марина опустила глаза на экран — звонила Света.

— Эй, ты почему трубу не берешь? Что-то случилось? — вместо приветствия спросила подруга. — Я тут названиваю на домашний, чтобы спросить, как все прошло. Идут гудки, а потом вдруг тишина. И мертвые с косами стоят. Ты жива, моя старушка?

— Света, приезжай сейчас ко мне. Я боюсь. За мной кто-то следит, — дрожащим голосом пролепетала Марина.

— Что ты выдумываешь? Показалось тебе, выпей сто граммов и ложись спать — наутро все как рукой снимет, — попыталась успокоить ее подруга.

— Умоляю, приезжай, — чуть ли не рыдая в трубку, повторила просьбу Марина.

— Ладно. Сейчас вызову такси и приеду. Ты только не впадай в истерику.

Поняв, что с Мариной действительно что-то не то, Света положила трубку, достала из шкафчика флягу с коньяком и пошла одеваться.

Марина с раннего детства боялась оставаться дома одна. Единственное, что ей хоть немножко помогало ослабить страх и успокоиться, была музыка. Она садилась за инструмент мамы и начинала играть — сначала этюды Черни и легкие сонатины. А когда подросла, ее спасителем стал Шопен. Тревога, хоть и ненадолго, отступала на второй план, внутри разливалось спокойствие. Вот и сейчас, поговорив с подругой, Марина села за пианино, открыла крышку и положила пальцы на клавиши. Комнаты заполнила плавная музыка польского гения. Марина вся погрузилась в игру. Но расслабиться, как это обычно бывало, не получилось. Посторонние мысли не отпускали, как она ни старалась.

Через полчаса в дверь раздался стук. Молодая женщина вздрогнула.

— Открывай, это я! — послышался с улицы голос подруги.

— Заходи! — Захлопнув за подругой дверь, Марина тут же закрыла ее на оба замка. — Никого на улице не видела?

— Да кто там может быть? Разве что какие-нибудь ежики по кустам за мышами гоняются, — попыталась разрядить обстановку Светлана. — Да что ты такая напряженная?

— Ко мне в окно заглядывал какой-то кавказец! Я не брежу, Света, правда! А еще мне кто-то звонил и дышал в трубку. Может, Клим кому-нибудь в тюрьме дорогу перешел, и его теперь поджидают?

— Прекрати фантазировать. Вот, я снотворного привезла — по пятьдесят граммов на двоих. Понятно. Ты нервничаешь — муж приезжает, пять лет порознь. Вот и мерещится всякое. Идем, коньячок — он и нервы успокоит, и настроение поднимет, и спать будешь крепко. А завтра на свежую голову спокойно обсудим, что к чему.

Женщины устроились на диване и нашли по «ящику» какую-то старую советскую комедию. Сделали по глотку «успокоительного» из фляги, и только теперь, сидя бок о бок с близким человеком, Марина почувствовала, что ее тело наполняется блаженной теплотой и наконец-то расслабляется.