Сердце Дракона. Книга 6

Кирилл Клеванский, 2020

Позади остались Северные Королевства с их войнами и интригами. Золотые волны Моря Песка больше не обжигают ноги, а над головой не светят Вечерние Звезды. Так много пройдено, так много пережито, и вот, наконец, Хаджар Дархан и его друг Эйнен Островитянин оказываются в столице Империи Дарнас – городе Даанатан. Они добились своей цели – смогли попасть в Школу Боевых Искусств Святого Неба. Что там ждет бывших генерала и пирата? Как встретят их центр необъятной страны? Что за опасности будут поджидать там, где куются лучшие из воинов Империи? Этого Хаджар не знал. Но, все же, он продолжал идти за зовом своего драконьего сердца. Куда бы тот его не привел…

Глава 443

— В древние времена, — Дора, казалось, не обращала внимания на угнетающую обстановку погруженного в сумрак Леса Теней, — когда еще не было людей, а боги свободно ходили по земле, единственными их соперниками и парадоксально союзниками были духи. Сгустки силы и сознания, порожденные местами и областями, которые существовали так долго, что смотрели на молодых богов, как на грудных младенцев.

Хаджар припоминал что-то такое из легенд Южного Ветра. Увы, тогда он их почти не слушал, оставляя нейросети возможность записывать рассказы учителя. Кажется, он знает, чем займется, когда нейросеть закончит обновление.

— И вот эти духи, которые видели, как умирали, рождались и вновь умирали звезды, были ужасно одиноки. Целыми эпохами они могли не видеть никого, кроме собственного отражения внутри вечности. И тогда некоторые из них предприняли попытки создать себе собеседников. Кого-то, кто обладал бы схожими знаниями и силой.

Хаджару очень не нравилось, куда клонился этот разговор… Почему-то ему хотелось попросить Дору прервать рассказ. Сердце билось так часто, будто предчувствовало возможную опасность услышанной информации. Будто если бы Хаджар дослушал до конца, то его судьба сделала бы непоправимый поворот.

— Так и появились мы — эльфы.

— От духов?

— Духа, — поправила Дора, — одного, не многих. От духа леса.

— Какого?

— Простого, — чуть грустно улыбнулась девушка, — самого первого. Мы появились из самого первого леса в этом мире. И он умер, увял, исчез, а дух его рассеялся в Реке Мира. Так он дал жизнь нам — эльфам.

Хаджар задумался. Он чувствовал, что этот рассказ, который ни капли не шокировал Эйнена, коснулся чего-то чрезвычайно важного и таинственного, но, как и всегда, пока не понимал, чего именно.

— Каждый из духов, кто создал свою расу, оставил потомкам наследие. Оно похоже на ваш Зов, но, как я уже сказала, с нами всегда и всюду.

— И какое же наследие у эльфов? — спросил Эйнен.

Видимо, этим его знания об ушастых ограничивались. В ответ Дора только рассмеялась. Причем смеялась она так заливисто и громко, что друзья выхватили оружие. Опасливо озираясь по сторонам, они боялись, что шум может привлечь хищников. Таких, справиться с которыми их сил может и не хватить.

— Задай вы такой вопрос кому-то другому из Дома Марнил, — от Хаджара не укрылось, как отстраненно Дора произнесла «Дом Марнил», будто не о собственной семье говорила, — то вас бы немедленно отправили к праотцам. Наследие потомков духов — один из самых строжайших секретов народа! Но, опять же, я вовлекла вас в авантюру, выжить в которой будет сложно даже мне. Вы принесли клятвы, так что, думаю, я могу вам рассказать. Хотя тут проще будет даже показать.

Дора прикрыла глаза. Вокруг нее тут же вспыхнул вихрь энергии зеленого цвета. Такой плотный и мощный, что ему могли бы позавидовать многие Рыцари духа начальной стадии.

А затем произошло то, чего Хаджар ну уж никак не мог ожидать. За спиной Доры появилось нечто, напоминающее призвание своего духа!

Некоторое время назад Хаджар полагал, что духом может быть только образ зверя. Потом во время битвы он узнал, что им может стать и оружие. А теперь, видя за спиной Доры расплывчатый, мутный, очень неясный, но все же — иероглиф «лес», он понимал, что есть и третий.

— Все, — выдохнула взмокшая Дора, и иероглиф исчез. — Больше не могу. Все же до стадии Рыцаря дух призывать очень сложно.

— Ага, сложно, конечно, — нервно закивал Хаджар, — не невозможно, да? Сложно? Ну разумеется. Эйнен, ты слышал, дружище? Этому Небесному солдату, видите ли, сложно призвать проклятый дух!

— Зависть, мой друг, плохое чувство и приводит к тому, что человек… А, к Великой Черепахе! Сложно ей!

Впервые в жизни Хаджар видел, чтобы островитянин смотрел на что-то не просто открытыми, а широко распахнутыми глазами. Его фиолетовые глаза натурально сверкали.

— Простите, — Дора вытерла пот со лба и, по усилием воли, выудила из пространственного медальона несколько восстанавливающих пилюль. — Вы правы, для большинства Небесных солдат это действительно невозможно. Но только что вы увидели часть особенной силы потомков духов. Мы, созданные ими по своему образу и подобию, обладаем особым родством с Рекой Мира. Это позволяет нам пробудить свой дух раньше, чем людским практикующим.

— Видит Великая Черепаха, слава Вечерним Звездам. — Эйнен едва ли не заикался. — Со всем уважением, но хорошо, что вас не так много, иначе вы бы уже давно захватили этот мир.

И вновь на прекрасном лице Доры показалась немного грустная улыбка.

— А что с иероглифом? — спросил Хаджар.

— Лес, — качнула волосами эльфийка, — это и есть оберегаемая тайна потомков духов. Вы ведь знаете, что пробужденные духи делятся на три класса?

Эйнен с Хаджаром синхронно отрицательно помотали головами.

— Ну да, разумеется. Со всем уважением, но вряд ли в ваших деревнях за целую эпоху появляется хоть один Небесный солдат, способный пробудить дух и стать Рыцарем духа.

Хаджар даже не думал обижаться. Таких в Лидусе действительно не существовало. Как, собственно, и на островах.

— За подобную лекцию в школе с вас бы взяли не меньше трех сотен очков, но будем считать, что это пойдет в счет моей благодарности. Итак — всего существует три класса пробужденных духов. Первый, самый низший и распространенный — дух-зверь. Он дает адепту лишь небольшую прибавку в энергии и силе.

Хаджар мог бы поспорить насчет «небольшой прибавки», но не стал.

— Второй, встречающийся намного реже и требующий от адепта невероятного таланта — класс оружия. Он создает крепкую связь между адептом и изначальным духом оружия. Разумеется, такой пробужденный дух усиливает владельца по сравнению с первым классом в несколько раз.

Хаджар вспомнил Санкеша и дух-алебарду. Да уж. Это выглядело и ощущалось намного страшнее, нежели снежный волк Рагара.

— Последний, самый редкий среди людей, но стандартный для потомков духов — дух стихии и пути. Дух пути еще часто называют четвертым классом, но за всю историю империи количество адептов, сумевших пробудить в себе дух целого пути, наберется столько, что хватит пальцев двух рук, чтобы посчитать.

— Значит, любой потомок духов с самого рождения обладает силой целой стихии?

— Если утрировать, — кивнула Дора. — В общих же чертах наш путь развития почти неотличим от вашего — людского. Заметная разница ощущается только со ступени Рыцаря. Там даже слабый потомок духов всегда обладает преимуществом над человеком. Ну, это в общих чертах. В целом же, как говорит мой отец, все и всегда зависит от самого адепта. Поэтому никогда нельзя смотреть на противника свысока: кто знает, какой монстр может таиться в шкуре безобидной овечки.

Столь глубокую мысль странно было слышать от юной эльфийки. Ведь одно дело — повторить за отцом и совсем другое — проникнуться смыслом. А Дора именно что прониклась.

— Дарха-а-а-ан, — внезапно донеслось до Хаджара.

— Вы слышали? — тут же спросил он.

— Что? — переспросили Эйнен с Дорой.

— Дарха-а-ан.

— Вот это!

Отряд замер. Вокруг качались высокие деревья. Темные, будто истекающие черной кровью, они заслоняли землю от солнца. Клубящийся едкий сумрак напоминал призраков, бредущих по бесконечной веренице грехов тянущего их вниз прошлого.

Промозглый ветер жадно ласкал кожу. Сердце билось через раз. В каждой тени виделся смертельный враг. В каждом шорохе — эхо поступи костлявой смерти.

— Здесь ничего не…

А потом по ним ударила такая волна силы, что даже Дора не смогла удержаться в седле. Из лесной чащи навстречу трем ученикам выбралось нечто, что еще долго будет навещать Хаджара в его самых страшных кошмарах.

— Потомок Врага, как смеешь ты ступать по этой земле! Я уничтожу тебя!