2112

Кир Николаевич Неизвестный (2025)

Меня зовут Жозе Каплан, хотя многие меня знают как Джея. Я черный, почти двухметрового роста, старший сержант роты космодесантников, закрепленной за "люстрой" "КАСТРа", а та, в свою очередь, уже битый месяц болтается на орбите чертового карлика — Умбриэля. Как бы я хотел все поменять! Поменять эти однообразные будни, на что-то еще, хоть на херосраную опасную миссию где-то на внутренних спутниках Юпитера. Но, нет. Здесь только мы на древнем исследовательском корыте и Сфера Бернала. Но как же я был глуп, желая неведомого! Моя недалекая фантазия была услышана, а мутантская пропавшая экспедиция мертвяков, её исполнила. И теперь я черт-знает-где, на этой черт-знает-какой планетке, пляшу под дудку местных воротил. Но это не надолго. Не долго им заправлять! А все потому, что грядет в их изгаженном катастрофой мирке нечто ужасное и великое. И зовут его не иначе, как "Полынь-звезда", после которого придет "Красный человек", который и станет их "Армагеддоном". Вот тогда и попляшут все эти черти.

Рукав Стрельца, звездная система Кастр, 3 планета от Солнца. Часть 2

— Да куда вы такого ломтя притаранили? — В конец разошелся Председатель, когда увидел этих двоих, вечно ходящих вместе: полудурка Тютю и его напарника — преклонных годов старика, полностью седого, но все еще достаточно живенького, его так и звали — Седой. — Мы ж его, такого лося, не прокормим! А потом! Что будет потом, когда он очухается? Не приведет ли он к нам мародеров или лесных братьев? Вы знаете кто он или откуда? Ладно Тютя не полноценный, но ты-то Седой? Ты-то куда?

Вокруг собралось человек двадцать, а то и того больше, таких же оборванцев, как те двое, что дотащили меня сюда — поглазеть на то, что притащили с Великой Пустоши. Из тех краев редко что удавалось вытащить, а если удавалось, то это действительно было что-то ценное. Об этом я после узнал.

— Да мы его на Великой Пустоши нашли, а там, как ты знаешь, даже зверья нет. А еще там огромная яма такая образовалась, будто метеорит, или ракета ударила! Но внизу-то ничего нет, вроде и не было никакого удара! А что тогда могло образовать такую дырень. Понимаете? — Развел руками Седой, в попытке оправдаться. — А про зверей-то все знают. Да и караваны его стороной обходят, конвои военные даже туда не суются, не говоря уже о трусливых собаках мародерах или лесных братьях. А этот, видно, на голову больной совсем или порядка местного не знает. Мы вот нашли его, а он, видите, даже одет не как мы или иные местный. Даже чужаки одеваются не так. Он другой! А лицо его! А волосы! Ты видел когда-нибудь такие волосы?

— Да, да, Преседадтель! Ты на волосы его потрисом! Он не как у тех жимуков! Он красный!

— Рыжий он Тютя, рыжий. — Поправил того Председатель.

— И я о том же! Он дивишь какой Жирый! Во какой. — Тютя ткнул меня, полуобморочного, пальцем в темя, указывая на цвет волос.

— Ладно. Ладно! — Отмахнулся от них Председатель. — А потом-то, что с ним делать?

— Октормим его, а он нас защащить стенат от разнибойников. — Тютя, довольный удачной мыслью, гоготнул, одновременно ища глазами поддержки в других. Но те опускали глаза — сомневались в дельности Тютеных слов.

— Вот сколько знаю тебя, Тютя, столько все привыкнуть не могу к тому, что ты лопочешь. Седой, переведи его эту…. Речь что ли. — Попросил Председатель.

— Говорит, что лосяру этого надо откормить, на ноги поставить, подлечить, а он, значит в благодарность, будет защищать нас. — Перевел Седой.

— Ага. Вот ты подумай, чего ожидать от такого ломтя в качестве благодарности — или шею свернет, как курице, или так, под руку его горячую попадешь. Вы руки то его видели, пока сюда тащили. У него же там не мышцы, это же мутантство какое-то. Таких не бывает. — Все еще с сомнением, проговорил Председатель.

— Я ж и горюов, что не так нам будет сташнор, как этим бямрать, когда удявит его и это. — Тютин палец ткнул мне в руки и ноги. Его палец оказался жестким, кривым, ввинчивающимся в ткани мышц, причиняющий неприятные ощущения и боль.

— Ну, хорошо. Пускай остается, а там видно будет. — Наконец сдался Председатель.

Как раз, в это время я нашел в себе силы пошевелится, все еще не понимающим взглядом посмотрел куда-то в сторону и простонал-прошептал:

— Воды.

— Ну, чего стоите. Слыхали? Человек воды попросил — так и несите. — Прокомментировал Председатель. Двое спохватились, зачерпнули пару ковшиков из близ стоящей кадки, подали мне. Я с наслаждением, смачно глотая, остудил горло, наполняя организм свежестью и бодростью. Потом оттер тыльной стороной рукава рот, поднял глаза, оглядывая присутствующих.

— Кто вы? — Спросил хрипло толпу.

— Местные мы. — Ответил за всех на мой вопрос Седой.

— Ага. Лешими нас зовут. — Именно сейчас у Тюти получились все слова.

— Не лешие. Чего человека путаешь. — Свел к переносице Председатель. — Лесные. Живем тут. Спасаемся от радиации, города, разбойников, мутантов всяких. Ты, кстати, не мутант ли случаем?

— Не знаю. — Зачем-то честно ответил я. Хотя я и сам уже не знал на сто процентов, кто я. Если характеризовать меня по тому, что в крови и в мышцах, в голове, то не мутант мутантище.

— А как тебя зовут. — В свою очередь, задал вопрос Егор.

— Не знаю. — Соврал им. Да и чего уж там — чтобы поверили — мешай правду с ложью, и делай глупое лицо, точно не вызовешь подозрений. Вон, как Тютя.

— Ты помнишь, откуда ты, сколько тебе лет. Может друзей, родственников можешь назвать, где живут? — Продолжал допрашивать Председатель. Он, чувствовалось, был немного в теме.

— Нет. Никого не помню. — Я пожал для убедительности плечами. — Голова раскалывается, меня будто чем-то огрели сзади.

— Ну, тогда, назови то, что помнишь.

Я задумался, вспоминая, но ничего, чем бы мог их всех порадовать, внести интригу или дать тему для разговора. Для них я был пустым материалом. Но так даже лучше — на пустой почве меньше растет.

— Нет. — Ответил всем им.

— Да и ладно. — Махнул рукой Председатель. — Может потом вспомнишь. — Седой, иди покажи, где у нас умывальник и давайте садится к столу.

— Есть ли здесь город?