Канцелярия тайных и розыскных дел

Кнопка (2024)

ОСОБО СЕКРЕТНО! НЕ ВСКРЫВАТЬ! А расскажу я вам пару историй из моей жизни . так сказать самые запоминающиеся дела которые я вёл. Готовы? тогда поехали! Ну что ж, будем знакомиться? меня зовут Ярополк и я глава тайной канцелярии . вы наверное спросите как это случилось? а лучше не спрашивайте я сам расскажу ! начнем пожалуй с самого начала ,так тут я проснулся нет, умер и проснулся, нет ещё раньше .вот да вот тут ! ага меня звали Артур. вы спросите почему звали? всё просто я умер но сейчас не об этом.....

Глава 5

Русалка и Митрич

выходы из здания Тёмной концелярии Мирослав и Ярополк встретили деда Мирослава.

– — о а я как раз к вам иду, я тут такое вспомнил!

–Ну раз пришёл, рассказывай, — ответил Ярополк.

— Да как же я, пока шел, замёрз совсем, пойдёмте к Мирославу, согреемся, да и расскажу заодно, как раз дело к ужину идёт.

Дошли они и сели за стол, пока неспешно ели, Ярополк говорит:

— Ну, Митрич, рассказывай, что ты там вспомнил.

— Я ведь тоже молодым был, — начал свой рассказ Митрич, — помнится, жила у нас в деревне семья, они потом в город уехали. Мать и четверо детей: дочка у них была красавица, шестнадцать лет, косы ниже пояса (каждая с кулак толщиной, сейчас такую красоту не сыскать), весёлая девчонка, озорная; три брата — двое погодки, старше неё, а младшему лет тринадцать или четырнадцать. К чему я про эту семью вспомнил, чуть позже скажу.

Случилось тогда, что студентов привезли за неделю перед Иваном Купалой. Они уже немного обжились, некоторые за девчонками нашими ухлёстывали, а за городскими красавицами наши парни увивались. Частенько вот так же на берегу у костра сидели, песни пели, на гитаре брякали. В общем, весело было.

В то время к нам из города студентов часто пригоняли, чтобы помогать в совхозе. Иногда на прополку, иногда на уборку, у них это практикой называлось. Сеяли тогда много: и зерно, и свёклу, и морковку, и турнепс на корм скоту, гороховые поля были, кукурузные…

— Дед, давай ближе к делу, — поторопил старика Мирослав. — Поняли мы, что молодым быть хорошо, но что там дальше было интересно. А то ведь пока ты про каждое поле, что в совхозе сеяли, болтать будешь, утро наступит.

Митрич отхлебнул чая, явно сожалея, что не дали ему рассказать, как они со сверстниками украдкой таскали с колхозных полей горох да кукурузу, сладкий турнепс да морковку, а потом поедали эти вкусности у костра, зубы-то были крепкими, не то что сейчас… Но рассказ свой продолжил.

— Договорились мы тогда напугать городских. На Ивана Купалу Санька (так девчонку звали, помните, я в начале говорил) распустила свои шикарные косы, надела ночнушку материну и возле Чёртова мостика, на наклонившемся к воде дереве, сидит-качается. А к месту, где вечорка проходила, к берегу Волги, как раз мимо этого мосточка надо было идти. Сейчас ничего на том месте не осталось, а тогда хоть и небольшая речка была, но даже рыбёшка в ней водилась. С Нилом не сравнить, конечно, но всё-таки живая речушка по камушкам журчала.

Студент один после всех шёл, чего он задержался, не помню уже. Вечер тогда уже почти ночью стал, но ночи в это время не шибко тёмные, сами знаете. Увидел в полумраке красавицу в белом, да как припустит к нашему костру бегом. Прибежал, глаза выпученные… и заикаться вдруг стал.«У Ч-ч-ч-ё-ё-ртова мо-о-остика ру-у-усалка с ве-е-етки на ветку пры-ы-ыгает!» — кричит.

Мы посмеялись, мол, разыграли тебя.

Он сильно ругался.«Знал бы, за косы бы её стащил с дерева», — говорит.

А кто ж бы ему дал? Братья-то её караулили, все трое, парни были крепкие.

В общем, заикаться он нескоро перестал, на другой год приезжали из того же института ребята, так говорили, до февраля месяца мучился.

— Городские, что с них взять, — произнёс с усмешкой Мирослав, — поначитаются сказок, потом верят во всяких русалок.

— Зря смеёшься, — спокойно отозвался Митрич, — русалки-то есть, я своими глазами видел. За одной такой друг мой, Стёпан Аникин, в воду ушёл и не вернулся. Кричал ему, чтобы остановился, да только он шёл, словно одурманенный, будто и не слышал меня вовсе, хотя я орал изо всех сил. Пока я вниз к реке спустился, на воде уже и кругов не осталось. С раннего утра и до самого вечера потом искали его тело с магами-поисковиками, не нашли, видать, течением далеко отнесло.

Я всем сказал, что он купаться пошёл, да видно в омут затянуло. Он ведь и впрямь искупаться хотел, пот после работы смыть. А про русалку я промолчал, забоялся, просмеют. Никогда не забуду, как она на меня зыркнула. Хоть и не рядом был, а видел, как у неё глаза в темноте сверкнули, у меня аж кровь в жилах захолодела. Помешать ей мог, вот и бесилась. Эх, не успел, тварь эта утащила Стёпку.

Дед вздохнул и с минуту сидел молча. Потом спросил:

— Мир, там выпить чего-нибудь осталось? Плесни, помяну друга, царствие ему небесное. Хотя какое уж тут небесное…

Мирослав вылил деду в кружку из-под чая оставшуюся в банке бражку.

Митрич залпом выпил мутную жидкость и достал из углей небольшую картошину, которую, чуть остудив, сунул в рот.

— Ведь наверняка соврал Митрич, чтобы брагу допить, — сказал с улыбкой Ярополк, — но мы этого никогда не узнаем.

Старик лишь посмотрел в его сторону, прищурив заслезившийся от дыма глаз, и промолчал, во рту-то картошка.