Совсем как человек

Кобо Абэ, 1966

Кобо Абэ – один из самых блистательных японских писателей и вместе с тем один из самых загадочных. Его книги читают по всему миру, по ним снимают фильмы и ставят спектакли. Своеобразный, парадоксальный мир, воплощенный в творчестве Абэ, волнует, удивляет и ставит в тупик. Недаром другой известный японский автор Кэндзабуро Оэ назвал Абэ крупнейшим писателем за всю историю литературы. «Совсем как человек» – повесть-головоломка, в которой главному герою вместе с читателем предстоит выяснить, кем же он является на самом деле, задаться парадоксальным на первый взгляд вопросом: «Как доказать очевидное?» Повесть публикуется в переводе известного писателя-фантаста Аркадия Стругацкого.

5

— Оказывается, этот тип у нас в прихожей, он вовсе не из студии.

— Кто же он?

— Из этих. — Я покрутил указательным пальцем над головой. — Мой почитатель.

— Радости мало.

— Да, плохо. Послушай, прими его вместо меня, а?

— Это психа-то?

— Я ведь должен как-то собраться с мыслями и подготовиться… Настоящий посыльный все равно придет рано или поздно.

— Не сдаешься?

— Я должен сделать все, что в моих силах… А этот тип, который к нам явился, вдобавок еще из буйных.

— Этого только не хватало! — Она вдруг рассердилась. — Ты что же, предлагаешь мне посидеть часок-другой с буйнопомешанным?

— Ты меня не поняла. Если просто слушать и не перечить ему, он ведет себя вполне нормально. И кроме того, мне определенно обещали, что через тридцать минут за ним приедут…

— Ну вот ты с ним сам и посиди. Без меня.

— Ты здесь больше подходишь. Ты будешь смягчающе действовать на него своей женственностью.

— Будет тебе врать. В конце концов, это твой почитатель, а не мой.

— Послушай, мне сейчас не до почитателей. К тому же этот тип еще вбил себе в голову, будто он марсианин. Пойми, для меня это слишком тяжело!

— Так он марсианин?! — Она расхохоталась цинично и злобно. — То-то я смотрю — у него посередине лба третий глаз прорезывается…

— Над этим не шутят. Надо же иметь сочувствие, в самом деле. Если подойти к нему дружески, проявить интерес, какую-то душевную близость…

— Всю жизнь об этом мечтала! И ты посмел надеяться, что я… Нет уж, друг мой, что сам посеял, то и жни.

Произнеся эти слова, жена тут же удалилась. Возможно, вы воспылаете негодованием: так ли должны вести себя жены в осажденной крепости? Но ведь это я во всем виноват. Я с самого начала согласился на капитуляцию, я с самого начала обманул доверие своей жены. Вы сомневаетесь? Но ведь я попытался отгородиться женой от сумасшедшего, который, как назло, обратил мою трагедию в дрянной фарс. Такое мужьям не спускают. Да, поистине тяжкая ноша свалилась мне на плечи. Пока я тянул время, предаваясь праздным размышлениям, со стороны прихожей послышались торопливые шаги. Я вспомнил телефонный разговор и содрогнулся. Никакие унижения не причинят мне столько ущерба, сколько мой гость, если я доведу его до бешенства. Поговорку «что посеешь, то и пожнешь» не жена придумала, но предъявлять сейчас какие бы то ни было претензии вряд ли уместно… Итак, не будем юлить и скажем «здравствуй» призраку нашего марсианина!

Посетитель стоял спиной к свету, падавшему из прихожей, как бы слегка сутулясь, прижимая обеими руками к груди черный кожаный портфель и являя собой вид усердный и несколько пристыженный.

Лица его против света я хорошенько не разглядел, но он улыбался добродушной улыбкой, какая бывает только у агентов, торгующих предметами домашнего обихода, и больше ни у кого. Впрочем, покрой и расцветка его фланелевого костюма были, пожалуй, слишком изящны и ярки для торгового агента.

Мне сразу бросилось в глаза, что он невысокого роста и хрупкого телосложения. Может, он и был буйнопомешанным, но ничего ужасного в его облике я не заметил. Ничего в нем не было от того страшного образа, который я нарисовал себе после разговора с его супругой. Едва я облегченно вздохнул, как он воскликнул негромким взволнованным голосом:

— Как я рад вас видеть, сэнсэй!

Затем он перегнулся, наклонился ко мне и хихикнул. Этот смешок неприятно поразил меня, и я отступил на шаг, а он затараторил:

— Я почитатель вашей программы, сэнсэй. Хорошие это передачи, в высшей степени поучительные. И вот я решился сегодня посетить вас, сэнсэй, дабы предложить поразительный материал… Даю вам слово, это самая настоящая сенсация, и как раз для вашей программы!

Он выпаливал все это без передышки, умудряясь в то же время кокетливо хихикать. Хорошенькое дело, неужто он будет продолжать все тридцать минут в том же духе? Я уже сыт по горло.

— Вот как?..

— Нет, не благодарите меня. Я ваш почитатель, и мне довольно будет, если я сумею стать вам полезным. Честное слово!

— Вот как?..

— Честное слово, не из каких-нибудь там низменных побуждений, ничего подобного! Вы только мне поверьте, больше мне, право, ничего…

— Разумеется, я вам поверю. И благодарю вас. От души благодарю.

— Вот даже как? — Он склонил голову набок и засмеялся. — А я-то думал, что вы будете очень удивлены.

— Ничего, не беспокойтесь. Опыт у меня все-таки богатый, меня уже ничем не удивишь.

— Правда?.. Тогда я вам прямо скажу… — Он провел по губам кончиком языка и неловким движением засунул свой портфель под мышку. — Дело в том, что я не какой-нибудь обычный человек. Я марсианин.

Захваченный врасплох из-за его придурковатого тона, я машинально произнес:

— Ага, вот оно как…

В тот же момент лицо его помертвело, словно повернули выключатель. «Ах, черт побери!» — спохватился я, но было уже поздно.

— Странно… — проговорил он печальным упавшим голосом. — Вы нисколько не удивились.

В замешательстве я попытался исправить промах, но по дурацкой своей неловкости только окончательно все испортил.

— Ну как же… Удивился, разумеется… Вот вы сказали, что вы — марсианин, и я был просто поражен…

— Да, понятно… — С тем же мертвенным выражением лица он устремил взгляд на свои пальцы, поглаживающие крышку ящика для гэта. — Только знаете, мне довольно трудно разговаривать стоя. Все-таки у вас на Земле сила тяжести значительно больше, чем на Марсе. Здесь мы быстро устаем. Может быть, вы разрешите мне войти в комнату?

Произнеся эти слова, он перенес вес тела на одну ногу и легонько вздохнул. Очень хитрый психологический маневр. Его умение владеть своим лицом пробудило во мне ощущение какой-то угрозы, заставило вспомнить о звере, который в любой момент готов оскалить клыки, и я совершенно оробел. Наверное, виноват был все тот же телефонный разговор.

— Конечно, конечно… Пожалуйста… — пробормотал я.

И тут он вдруг мгновенно вернулся к прежнему тону:

— Можно? Ну вот и превосходно!

Он нагнулся и стал расшнуровывать ботинки. Весь напрягшись, как напрягаются скулы при скрежете зубовном, я прошелся по коридору. Я думал, что в беседе с умалишенным есть что-то не совсем взрослое, но долго ли будет длиться это жалкое подыгрывание собеседнику?.. И я решил продемонстрировать свойственный мне дух сопротивления.

— Жена! — крикнул я. — Принеси гостю чаю!

Я сказал — сопротивление?.. Ну какое же это сопротивление? В лучшем случае просто злобное ворчание, вот и все. Ворчание… Да, это ворчание на тупость моей супруги, которая спихнула мне сумасшедшего марсианина, с тем чтобы я загладил свою вину. И еще самоуничижительное ворчание на самого себя, который у всех на глазах погубил свою душу и тело, связавшись с марсианином… и подумать только, что этот марсианин — мною же созданная иллюзия!

Послышался визгливый добродушный смех, и затопали мелкие шажки.

— Слышу! Сейчас вам будет чай!