В тебе

Константин Костромин (2021)

О чём моя книга? Драма со смачной дозой фантастики. Роман о непростых временах непредсказуемой жизни одной юной души, где основная идея базируется на переплетении людских судеб через их низменные жизненные принципы. Обожаю прозаичные подтексты с извечным вопросом «А что, если?…» Признаюсь честно: ни трейлеры, ни спойлеры, ни аннотации к любым художественным произведениям меня не возбуждают. Это как приоткрыть занавес в театре и подсмотреть репетицию трупы перед выступлением. Подобного рода зацепки лишают меня удовольствия складывать пазлы во время представления. Так что… Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Эпизод 1

День только набирал обороты. Там, за окном, просыпался залитый уже совсем летним солнцем город, наполняясь жизнерадостным утренним гомоном: доносились гудки машин и голоса ранних прохожих, в сочно-зелёных ветвях дворового тополя громко и беззаботно щебетали воробьи. Виджет на экране ноутбука крутил вокруг оси дату — двадцать седьмое мая. Кирилл, сидя в своей комнате, рассматривал струящиеся по жилистым рукам фиолетовые вены — он видел их змеями, каждая из которых была до краёв наполнена вязким, тёмным ядом, и главным отравляющим компонентом в нём являлась горечь от никчёмности его нынешнего существования.

Нездоровый акт познания себя прервал задёргавшийся в нервном тике указательный палец правой руки; Кирилл незамедлительно приструнил нарушителя его беспокойного спокойствия другой рукой, сжав его в ладони. Любые проявления признаков расшатанного здоровья приводили его в бешенство. Он раздражённо стиснул зубы и вытянул руки, меж которых под дуновениями кондиционера колыхалась растянутая майка молочного цвета, подол которой развалился на изношенном шерстяном пледе. С момента рокового падения утекло много воды, растворившей в себе не одну тысячу часов, но неизменным в Кирилле оставалось одно — способность мозга истязать себя непрерывной рефлексией.

«Мне девятнадцать… Чёртовых девятнадцать лет! Никак не могу привыкнуть к этой цифре. Я будто застрял в стеклянной криобанке: вокруг меняется мир, но я остаюсь всё тем же пятнадцатилетним взрослым ребёнком… Передо мной снова деревянный шкаф. Мне нравится смотреться в него, по крайней мере сейчас; здесь когда-то было большое зеркало, а теперь… лишь моя фантазия, рисующая всевозможные отражения. Я — божий изгнанник, и лик мой мелькает исключительно в собственном сознании. В доме больше нет зеркал, и вряд ли однажды появятся. Матовая плёнка на экране ноутбука и на окнах — последний штрих для полного уничтожения себя: забыл себя прежнего — родил себя нового. Но человек ли я? Или жалкое его подобие?.. Мне наконец удалось завязать с мыслями об исчезновении с радаров этого мира, но мой новый защитный алгоритм тянет в сторону, лишённую света, — в бездну безнадёжного утопизма…»

Прервав очередной мысленный поток, Кирилл схватился за колёса старого инвалидного кресла, которые неуклюже покатились по обшарпанному деревянному полу; теперь в квартире не было толстых ковров, вечно собирающих пыль и мешающих передвижению, — вместо них красовались покрашенные в цвет дерьма доски. Свободного времени у Кирилла теперь было предостаточно, жизнь текла размеренно в своей однообразности, из-за чего рождались не совсем здоровые образы.

Конец ознакомительного фрагмента.