От идеи до формулы. Технология литературы

Константин Кривчиков

Информация к размышлению от профессионального литератора для начинающих авторов, мечтающих о покорении вершин писательского мастерства, а также для вдумчивых читателей, всегда стремящихся дойти до самой сути.

Представления об идее

Начну наш разговор цитатой из автобиографической книги писателя С. Кинга «Как писать книги»:

«Курсы писателей и литераторов до утомления возятся с идеей, считая ее самой священной из всех священных коров, но на самом деле она (не ужасайтесь!) — дело не слишком важное… Но мне кажется, что каждая книга — по крайней мере, та, которая стоит чтения — должна быть о чем-то».

Вот и я, вслед за Кингом, воскликну — не ужасайтесь! Ибо он, как я подозреваю, имел в виду совсем не ту идею, о которой пойдет речь в этой статье. К представлениям маститого автора хорроров об идее мы еще вернемся. Ну а сейчас — по порядку, дамы и господа.

Прежде чем перейти к основной части разговора, мы должны разобраться с понятием «идея». Если этого не сделать немедленно — путаницы не избежать. Уж слишком много различных трактовок термина накопилось в литературоведческой традиции.

Начать, наверное, стоит со стандартной формулировки художественной идеи, приводимой в российских учебниках по литературоведению:

«Идея художественная есть главная мысль, лежащая в основе произведения, реализуемая через систему образов и раскрываемая во всей структуре произведения».

Под художественной идеей, как правило, подразумевают творческую (авторскую) концепцию произведения. Концепция — вещь серьезная, быстро и коротко не формулируется. И, на мой скромный взгляд, нужна подобная концепция не столько писателям, сколько литературоведам. Мне кажется, что автору проще изложить (придумать) художественную идею своего произведения, уже имея готовое произведение. Действовать в обратном порядке — тихий ужас.

Впрочем, все авторы — разные, и не исключено, что кто-то начинает работу над романом, создавая художественную концепцию. Я лично — никогда не пробовал. И вряд ли буду.

Приведу цитату из учебника «Введение в литературоведение»: «…идея книги неотделима от образной системы произведения во всей совокупности ее речевых и композиционных элементов. Именно благодаря своему образному выражению художественная идея становится глубже даже авторских отвлеченных объяснений своего замысла».

Именно так: «художественная идея становится глубже… авторских… объяснений». Недаром Лев Толстой, отказываясь рассуждать об идее «Анны Карениной», пояснял, что для этого надо или пересказать весь роман, или написать его заново. И я его понимаю: писатель, он же не Шахерезада, написано — и с плеч долой. Не царское это дело, содержание своих шедевров разъяснять, пусть критики мучаются.

Предположу, что именно художественную идею имел в виду С. Кинг, иронично замечая, что она «дело не слишком важное». Но даже если он подразумевал нечто иное (читайте дальше, и поймете мою мысль), то нам сейчас без разницы, уточним при случае. Ведь в статье речь пойдет совсем о ДРУГОЙ идее. Что касается художественной идеи, то мы ее в нашем перечне обозначим под номером один (№1). И надолго забудем — чтобы не путаться.

Под номером два (№2) внесем в список общую идею (она же сверх-идея, идея-императив, философская и т.п.). Общую идею, в отличие от идеи-концепции, можно выразить в одном предложении. Например: в своем романе я хочу доказать, что пагубная страсть, отвергающая нормы морали, разрушает человеческую личность и приводит к трагедии. В краткой форме: греховная страсть пагубна.

Продолжим перечень.

3. Идея, как тема (основной предмет исследования). Например: расскажу-ка я о том, как зарождается великая, сумасшедшая и греховная любовь-страсть, как она развивается, и чем заканчивается. В краткой форме: великая и греховная любовь-страсть.

4. Идея, как замысел, содержащая основную интригу. Иногда такую идею называют «сюжетной идеей». Например, напишу-ка я роман о том, как мужчина средних лет влюбляется в юную девушку-подростка и что из этого получается. В краткой форме: мужчина влюбляется в девочку-подростка и гибнет.

5. Идея, как формулировка, кратко констатирующая то, что произойдет с главным героем произведения в результате ключевого конфликта. Такая идея служит опорой сюжетной конструкции произведения. Например: в моем романе герой до безумия влюбится, под влиянием своей страсти совершит кучу разных поступков и в итоге погибнет. В краткой форме: великая любовь (страсть) приводит героя к смерти.

Именно о такой идее (под №5) идет речь в настоящей публикации, учтите и запомните.

Надеюсь, что пока — разобрались.

А вообще — многовато толкований «идеи», не правда ли? Ничего не поделаешь, такая вещь — литература. Тысячелетние традиции, аршином общим не измеришь, на каждый творческий роток не накинешь платок. Да и зачем накидывать, чай не в гареме шахиншаха живем. Дело ведь не в количестве понятий, а в их определениях.

Для себя я называю эту идею (под №5) «констатирующая идея» или просто — константа.

Под константой в данной работе (уточняю во избежание путаницы) я понимаю некоторую постоянную величину, не изменяющую своего значение в рамках рассматриваемого процесса. Именно этот термин (внимание!) я буду часто употреблять в оставшейся части монографии, чтобы избежать путаницы с другими понятиями «идеи». В то же время, при цитировании источников — в первую очередь, книг писателя и литературоведа Д. Н. Фрея — я сохранил термин «идея».

Как пишет сам Фрей в пособии для начинающих авторов «Как написать гениальный роман» (в оригинале — «Как написать чертовски хороший роман»):

«Изрядную неразбериху в определение темы и идеи внесли авторы учебников писательского мастерства. В итоге эти понятия стали размытыми и нечеткими… На самом деле совершенно не важно, назовете вы идею идеей, а тему темой или будете называть идею брюквой, а тему морковкой. Для нас важны лишь сами понятия».

А теперь перейдем к понятиям, запомнив, что дальше (ниже) речь будет вестись только о констатирующей идее или идее под №5.

Но прежде еще раз оговорюсь: настоящая статья посвящена драматическим произведениям. Не философским, не символическим и не психологическим, и уж тем более не каким-то там экспериментальным — таким, что автор и сам не понимает, куда его занесли путанные и темные тропинки творческого вдохновения. Подобные истории — отдельная епархия и отдельный разговор. Перед вами — руководство по созданию драматического произведения.

Прочитав эту книгу, вы четко и ясно поймете, как надо ПРАВИЛЬНО сочинять, а также толковать, истории, основанные на драматической коллизии.

Коллизия (в переводе с латыни — столкновение) — это, согласно словарю литературных терминов, отображенная в художественном произведении борьба противоположных взглядов, интересов, стремлений, жизненных принципов, выражающаяся в конкретных событиях.

Драматизм — это состояние, связанное с напряженным переживанием каких-то противоречий, с взволнованностью и тревогой; острая борьба противоположных сил, напряженная интрига. В качестве идейно-эмоциональной настроенности может присутствовать в произведениях любого рода литературы.

Таким образом, если сформулировать предельно просто, драматическое произведение — это история, основанная на конфликте персонажа-героя с силами антагонизма (внешними и/или внутренними), возникшем вследствие стремления героя достичь какой-то цели.

Какой конкретно цели — не важно. Это может быть стремление найти золото, жениться на принцессе, купить вишневый сад, спасти планету от ядерного взрыва, построить коммунизм в отдельно взятом улусе, избавиться от мук совести, постичь смысл жизни и т. д. и т. п. Важно наличие стремления (целеполагания), ради реализации которого персонаж-герой готов вступить в конфликт с внешними противоборствующими силами или с самим собой.

Так просто? Да, так просто. Это действительно очень простые принципы — как и все гениальное. На них основано подавляющее большинство литературных историй, созданных до настоящего времени человечеством — от времен первобытных пещерных сказителей, легендарного Гомера и до наших дней.

Скоро мы в этом убедимся.