Как посмотреть

Константин Скуратов, 2015

Однообразная и рутинная жизнь грузчика Сергея Сидорова неожиданно резко изменилась. А казалось бы – ничего не предвещало: ставшее привычным увольнение с работы, сумка с картошкой, взятая у друга по доброте душевной… В результате – смертельная опасность, наркотики, погоня, неожиданная любовь! Множество самых разных людей завертелось вместе с Сидоровым в этом колесе Судьбы. И совсем уж причудливым образом в его жизнь ворвалась мистика, рожденная задолго до появления «хомо сапиенс».

Глава вторая

из которой видно, что российского бизнесмена — как и художника — обидеть может каждый…, чего нельзя сказать о российском грузчике

Взгляд издали. Хранитель

«Слава Хранителям!

Достопочтимый Мастер, только в аэропорту Москвы я в полной мере оценил Вашу мудрость и прозорливость!

Еще раз благодарю Вас за то, что позволили мне принять участие в операции. Не стану скрывать — мои последние удачи в Африке и Гватемале разбудили во мне гордыню и излишнюю самоуверенность. Поэтому я позволил себе невнимательно отнестись к Вашему напутствию, заранее посчитав себя победителем…

Но обо всем по порядку.

Курьера я засек еще на посадке в самолет. Весь полет он был под моим контролем, но сидел слишком далеко, из-за чего войти с ним в контакт не удалось.

Полет прошел без отклонений. При высадке случилась заминка, во время которой курьер едва не оторвался от меня, но — Слава Хранителям! — это была не заранее подготовленная акция его прикрытия, а обычная случайность: пожилая женщина, шедшая передо мной, уронила сумочку и своими габаритами на несколько секунд наглухо перекрыла движение в коридоре терминала. Однако мне удалось нагнать курьера прямо у выхода в вестибюль.

Снова Слава Хранителям! Из-за этой непредвиденной задержки я не успел нейтрализовать курьера, зато практически присутствовал при передаче груза встречающему лицу.

Взвесив обстоятельства, я принял решение оставить курьера в покое — кому он нужен без груза! — и все внимание сосредоточил на принимающей стороне.

Это оказался мужчина среднего возраста и более чем среднего достатка, то есть, не очередной курьер, а лицо, довольно близкое к интересующему нас Главному Получателю груза!

А ровно через минуту я убедился в Вашей прозорливости и мудрости, Мастер — особенно в той части Ваших слов, в которых Вы пытались вернуть в реальность самодовольного гордеца. Слава Хранителям! Гордеца больше нет — он растоптан в вестибюле московского аэропорта…

Как же Вы были правы, Мастер, говоря, что работать в России сложнее, чем в Америке или даже Китае! Я смотрел в спину удаляющемуся Получателю — да будет забыто его презренное имя! — и с каждым его шагом все яснее понимал — туристической прогулки по российским достопримечательностям не будет. Будет тяжелая работа…

Мастер! Представьте — в международном аэропорту столицы России ни один человек не говорит нормально по-английски! Впрочем, и по-французски, и по-немецки…. Туристы не в счет, они также как и я бестолково метались от одного окошка к другому.

В международном аэропорту российской столицы я не нашел офис проката автомобилей! И, насколько я понял из объяснений какого-то шведа, этих пунктов и в самой столице немного…

Волонтеры местного отделения нашего Ордена, чью помощь я перед операцией самонадеянно считал обузой, а теперь молил о ней…, так вот, эти волонтеры прибыли в аэропорт через сорок минут после посадки самолета!

Все эти сорок минут я стоял в двух шагах позади Получателя, который почему-то не спешил уехать, скорее всего, ожидая кого-то или чего-то.

Вы знаете, Мастер, я могу справиться с человеком и без оружия, но сломать Получателю шею, стоя в толпе пассажиров аэропорта, я не решился — случайность могла привести к провалу, а, значит, и к полной потере нашего…, ну, Вы понимаете, о чем я.

На всякий случай я попытался приколоть к его рубашке маячок, но уколол. Получатель передернул плечами, маячок упал и исчез под ногами бесчисленных пассажиров аэропорта. Стоимость маячка я обязательно верну по приезду, Мастер!

Волонтеры оказались молодыми, перепуганными и не местными! Они опоздали в аэропорт, потому что всю ночь ехали из столицы соседней Украины. Водитель в Москве был второй раз в жизни, сопровождающий — первый…. Из карт с собой они захватили только схему метрополитена! Мастер, в таких условиях я еще никогда не работал, даже в Буркина-Фасо! Спасибо Вам за урок!»

Взгляд вскользь. Сандро

Сандро сам сел за руль «Мерседеса», потрепал удивленного Михая по плечу:

— Брат, тебе самое сложное — следи за «хвостами». Не забудь — наши тоже ничего не знают. Короче — сегодня у нас нет союзников.

Михай глубокомысленно кивнул и сел на пассажирское кресло. Действительно, Сандро водил машину лучше, а вот глаза зорче у Михая…

Они выехали из поселка на трассу и повернули в сторону Москвы.

— Заметил номера на машине ДПС? — спросил Сандро.

— Нет, — виновато ответил Михай.

— Областное ГАИ. Опять облава будет, — угрюмо сказал Сандро. — А у нас в областном никого…. Как бы при возвращении не нарваться. Может, уедут к тому времени…

Ехали быстро, свернули на МКАД, проехали с десяток километров.

— Брат, глянь-ка, вон та семерка сзади… что-то больно долго за нами едет.

Михай развернулся всем телом, стараясь разглядеть нужную машину сквозь тонированное стекло. Семерка как семерка…

— Попробую оторваться, — решил Сандро и увеличил скорость, проскочив в опасном вираже между двумя грузовиками. Семерка отстала и больше не показывалась.

Михай уселся поудобнее, положил на колени борсетку, расстегнул, чтобы в случае чего быстро вытащить пистолет. Сандро посмотрел на друга, неопределенно хмыкнул, но говорить ничего не стал.

На всякий случай они свернули с кольцевой на Варшавское шоссе, потом дворами снова вернулись на кольцевую. Проехали еще около получаса, счастливо избежали зарождавшуюся пробку. Убедившись, что хвоста нет, Сандро свернул на стоянку перед огромным гипермаркетом и после долгих поисков свободного места припарковал машину подальше от входа.

— Барсетку закрой, — посоветовал он Михаю. — Будем ждать курьера вон в том кафе. У нас еще тридцать минут.

— А если опоздает?

— А телефон на что? Вот если он не позвонит…, тогда дело плохо.

Телефон зазвонил минут через двадцать. Сандро выслушал новости, немного потемнел лицом:

— Задерживается наш друг.

— Кем?!

— Да не кем, а где…. Он еще только Рязань проехал. Часа четыре, не меньше, ждать.

— Здесь?

— Черт его знает…. Придется покататься по городу, что ли…

Михай подумал и предложил:

— А поехали в кино?

— В кино? — удивился Сандро, потом заулыбался. — Это ты, брат, здорово придумал!

Они расплатились с официантом и выехали со стоянки. Оглянулись — никто сзади торопливо не пристраивался.

— Куда поедем?

Ответ у Михая был заготовлен давно — в одном из кинотеатров третий день шла ретроспектива индийского кино…

Взгляд изнутри. Сидоров

Пробуждение оказалось нерадостным.

Во-первых, Сидоров вчера явно переборщил с количеством спиртного. Да и намешал с водкой и пиво, и портвейн…, откуда он только взялся…

Во-вторых, сразу мать села на своего любимого конька — и балбес он, и алкаш, и снова без работы остался, и семьи не завел, и…, да мало ли недостатков может быть у настоящего мужчины!

Сергей вяло возразил, что его время еще не пришло. Вон, Илья Муромец на печи тридцать лет и три года пролежал, Христос тоже в тридцать три прославился, стало быть, еще целый год можно балду пинать…

Ругались без азарта, привычно и с повторами. Мать пилила больше для порядка, и Сергей неожиданно подумал, что после очередного дня рождения он лишится своей, такой красивой, отмазки. Жаль…

Думать было тяжело, ругань матери раздражала, тем более что все ее аргументы — чистая правда.

Он пересилил головную боль, спешно собрался, обшарил карманы — три жалкие сотни…. Красавчик, гульнул вчера не по-детски! Ладно, на пиво хватит.

— Ты куда? — окликнула ненаругавшаяся мать.

— К Митрофанову схожу. Может, чего присоветует.

— В ЖЭК зайди, они вчера объявление повесили, требуется сварщик.

— Так я же не сварщик!

— То-то и оно, что ты вообще никто, — вздохнула мать и закрыла за ним дверь.

— Я — грузчик, — гордо сказал в закрытую дверь Сидоров и поплелся вниз по лестнице.

Он утолил жажду у первого же ларька и дальше пошагал заметно повеселев.

Антоха Митрофанов нашелся на своем обычном рабочем месте — в будке охранника автостоянки. Тут он сидел с утра до вечера, пропуская знакомые машины и тормозя чужие. Ночью Антоха не дежурил, потому что считался инвалидом. Что-то там с почками.

— Привет рабочему классу, — бодро сказал Сидоров, вместе с ладонью протягивая сигарету. Митрофанов кивнул, нажал кнопку электрического открывания шлагбаума, выпустил Лексус и повернулся к Сергею:

— Опять на свободе?

— Традиции нарушать нехорошо, — вздохнул Сергей, — а кадровики за традиции крепче всех держатся. Мать сейчас едва пополам не распилила.

— А ты прямо проникся, да? Запереживал, стыдно стало…

— Есть маленько.

— Хоть мне не ври. Тебя природа совестью обделила еще при твоем рождении. Это у тебя не стыд, а похмелье на лице в виде румянца выступило. Ну, и что думаешь?

— Не поверишь, — усмехнулся Сидоров, — буду работу искать.

— Опять грузчиком?

— Ну да. У меня это лучше всего получается.

— И сколько еще протянешь в грузчиках? Скоро же если и будут брать, то только в ларьки парфюмерные — Шанель из бочек по стаканам разливать…

— И опять не поверишь — только сегодня утром об этом же подумал. Потому и пришел, чтобы с умным человеком посоветоваться.

— Был бы умным — не я бы шлагбаум открывал, а мне бы его открывали, — проворчал смягчившийся Митрофанов. — Значит так: во-первых — поступи в институт, во-вторых…

— Ты не издевайся, а дело говори, — вздохнул Сидоров. — И учти, что я в своем теперешнем состоянии твой юмор понять не смогу, так что зря стараешься. Бери сигарету, кури и думай, прежде чем ерунду болтать соберешься.

— Ладно. На бирже был?

Сидоров поморщился.

— Был как-то…. Что они могут предложить?! Дворник, озеленитель-осеменитель…. Грузчик и то больше зарабатывает.

— Ясно. Замкнутый круг получается. Профессией толковой обзавестись ты не удосужился, выходит, ты у нас даже не пролетарий, а чистой воды люмпен.

— А вот оскорблять не надо, — угрюмо сказал Сидоров, — могу и обидеться, между прочим. Я школу не только видел, но и посещал. Да и на работе грамотные люди попадались.

Митрофанов усмехнулся:

— Это ты люмпенов с маргиналами перепутал, дружище.

— Хорош мозги канифолить, — тем же тоном сказал Сидоров, — философия с похмелья не воспринимается совершенно. Давай уж простым русским языком — что делать грузчику, которого все время выгоняют просто так, даже не за прогулы?

— Ну, тут вариантов много. Тебе как — все выложить, или только реальные, типа помощи инопланетян и выигрыша в лотерею?

Сергей махнул рукой.

— Давай самые фантастические…

— Я ж тебе уже говорил — поступи в институт, на крайний случай на курсы толковые. Что, мать на такое дело денег не даст? Еще как даст!

— И что?

— А ничего! Пока возраст в критический не перешел, вырвись ты из своего порочного круга гипермаркетов. Мозги у тебя в трезвом виде очень даже ничего. Блин, на худой конец хоть права получи! Короче, не тормози, дергайся. Мы ж в Москве живем, что-что, а нормальная работа всегда найдется, особенно для мужика со славянской внешностью и московской пропиской…

То ли Антоха Митрофанов умел уговаривать, то ли Серега Сидоров давно созрел, но расстались друзья часа через полтора, находясь в состоянии сдержанного оптимизма.

На прощание Митрофанов сунул Сергею в руки черную спортивную сумку:

— Все равно мимо пойдешь — занеси моим картошку.

Сергей взвесил сумку, присвистнул:

— Ого!

— Ничего, не надорвешься, — безжалостно отрезал Митрофанов, — всего пять килограммов, зато Светка тебя за это чаем напоит. В конце концов — кто из нас профессиональный грузчик…

Сергей пробормотал что-то про чай, который не водка, и пошел в квартал напрямик — через лесопарковую зону. Заодно поинтересуется на Поляне, как вечер закончился, а то собственные воспоминания слишком рваные…

Взгляд вдогонку. Григорьев

Вся команда теперь смотрела на Григорьева, словно это он не дает команду.

— Шеф, актуальная цитата из одного отечественного фильма — уходят золотые погоны! — первым не выдержал, как всегда, Хохол.

Прав, гаденыш! Уходят минуты, а с ними и… золотые погоны… уходят. Еще неизвестно, засек объект слежку или случайно оторвался. Дай бог, чтобы случайно…

В тот самый миг, когда Григорьев уже решился позвонить сам — что было бы, кстати, неслыханным проявлением нетерпения с его стороны — раздался долгожданный телефонный звонок. Еще один. И еще один…

— Шеф, давай я трубочку возьму! — Хохол аж колотился от возбуждения.

Григорьев выждал еще немного, взял трубку и подчеркнуто безразличным голосом сказал:

— Алло.

Больше он ничего не произнес до самого конца разговора, аккуратно, словно хрустальную, положил трубку на место и только улыбнулся, не сдержавшись.

— Шеф, не тяни!

— Я за инструкциями. Встречаемся у машин. Объект наш, дамы и господа!

Уже на лестнице Веня ухватил Хохла за рукав:

— Слышь, что вообще затевается? И как мы этот объект будем искать?

— Сказано же — шеф пошел за инструкциями, — отмахнулся Хохол. — Сейчас внизу все и узнаем, не нервничай, юноша.

Они быстро спустились в подземный гараж фирмы, где в дальнем углу дремали два новеньких «Лендровера», привычно покидали в салоны сумки со снаряжением и стали ждать шефа.

Григорьев подошел минут через двадцать, пружинящая походка и окаменевшие скулы выдавали напряжение.

— Значит, так. Слушай боевой приказ. Объект перемещается по столице на автомобиле. Марка, госномер — известны. Работаем тандемом, то есть, двумя экипажами вместе. Основная задача — перехватить объект до его приезда в намеченную точку. Без стрельбы… по возможности, — тут он недоуменно пожал плечами. — Цель операции — забрать у объекта некий предмет и доставить его нашему руководству. Достижение объектом намеченной точки считается провалом. Вопросы есть?

— Целая куча, — тут же ответил Хохол. — Что за объект? Что за предмет? Что за намеченная точка? И как в Москве отыскать автомобиль, даже зная его марку и номер? Особенно в это время…

— Отвечаю на последний вопрос: объект снабжен маячком. Его рабочая частота известна. Пять минут на пеленгацию. Еще вопросы есть?

— Самый главный, — сказал Петруччо. — Работаем без обеда?

Взгляд снаружи. Полищук

Уже и оружие почистили, и микроавтобусы вымыли изнутри и снаружи, а ушедший в штаб Топорков все не возвращался.

Полищук даже загадал — если еще полчаса не вернется — отбой.

Внутри ворочался огромный червь сомнения. Нет, и раньше бывало вот так — без санкции руководства, без нудных инструктажей, даже без постановления…

Но то были операции, можно сказать, домашние. Многие венчали собой многолетние разработки. Некоторые проводились по горячим следам. Некоторые — для галочки в отчетах. В таких случаях с собой приходилось брать кабинетных героев и назойливых журналистов. Потом кабинетные герои получали очередные внеочередные звания, а журналисты — премии…

А тут добрая половина отряда вот-вот должна сорваться в неизвестность по звонку неведомого друга Топоркова. А если это подстава?! Где же командир…

Командир пришел, когда до контрольного времени оставалось три минуты. Пришел, снова ухватил Полищука за рукав, потащил к забору:

— Наружка отзвонилась. Наши подопечные по кольцевой круги наматывают — проверяются.

Полищук напрягся — пошла работа!

— Когда выезд?

— Шут его знает, — снова привычно завиноватился Топорков. — Они сейчас кино смотреть отправились.

— Какое кино? — оторопел Полищук.

— Индийское, название забыл. Что-то не так пошло, видно. Я в кинотеатр позвонил — сеанс заканчивается через сорок минут. Вот через сорок минут забирай своих и чеши к кирпичному заводу располагаться.

— Командир, я вот что хотел спросить…. Мы совершенно незаконно едем или ты все-таки бумажками прикроешься?

— Прикроюсь. Только через час — когда исходные позиции займем. Я для этого дела здесь Потапа оставлю. Только мы расположимся — он к начальнику за санкцией и зайдет. Здорово придумал, а?

— Офигеть, — честно сказал Полищук и отправился к микроавтобусу, чтобы скомандовать погрузку.

Ровно через сорок минут микроавтобус с затемненными и зашторенными окнами выехал из ворот без таблички и направился на окраину Москвы.

— Куда собрались? — спросил у Топоркова размякший на жаре дежурный. Топорков пригорюнился:

— За пивом пацаны ломанулись…

— За пивом? Это дело, — не обиделся дежурный, ушел к себе в комнату, набрал на телефоне номер и сказал ответившему:

— Группа захвата куда-то выехала….. нет, не сказали…. Если узнаю — позвоню, — и сел обедать.

Потап был единственным членом опергруппы Топоркова, побывавшим на операции первый и последний раз лет десять назад. Тогда они накрыли притон, Потап ворвался первым и получил удар ножом, распахавший лицо от глаза до подбородка. Нож задел какой-то нерв, из-за чего глаз практически перестал видеть. Но грамоты и благодарности он получал наравне со всеми, и никто по этому поводу не ворчал, ибо было у Потапа одно очень ценное качество, которого не было даже у Топоркова — он умел несколькими словами так обаять начальство, что оно автоматически подписывало любую нужную опергруппе бумажку.

Поэтому, скомандовав своей группе погрузку, Топорков отозвал грустного Потапа и виновато сказал:

— Андрюха, золото мое — на тебя одна надежда. Плети что хочешь, но санкцию выбей. А как выбьешь — мчись в суд и жди там моего зеленого свистка. И еще — про меня можешь трепаться с кем угодно, а Полищука прямо забудь! Вот нет у нас Полищука, и не было никогда…. Усек? Будь на связи, заодно не дай боссам ускользнуть — лови их потом! Как отзвонюсь — бери их в разработку. Скажу честно — ситуация щекотливая, самовольством попахивает отчаянно…

Потап — истинный ариец, голубоглазый блондин под два метра, отчего охотно отзывавшийся не только на Потапа, но и на Отто Скорцени — понимающе кивнул и отправился искать начальство.

А Топорков сел в микроавтобус и пожаловался трагическим шепотом подошедшему дежурному:

— Кроссовки в ГУМе выкинули… от «Версаче»… на настоящие похожи. На тебя взять?

Взгляд навстречу. Сурен

Все вышло так, как Сурен и предполагал. Неподкупный страж асфальта при виде стодолларовой бумажки даже не стал смотреть документы, спрашивать регистрацию — и так понятно, что перед ним коренной москвич.

Чисто для проформы попросил открыть багажник — интересно ведь, что возят с собой богатые люди, спросил что-то нейтральное, почти про погоду, отдал права, из которых волшебным образом исчезла купюра, и пожелал счастливого пути.

Сурен вернулся к машине, взялся за ручку двери и вдруг почувствовал, что в спине снова кольнуло. Причем куда сильнее, чем в аэропорту — даже дыхание перехватило.

Видно, он и впрямь переменился в лице, потому что инспектор вдруг перестал дежурно улыбаться и совершенно по-человечески спросил:

— Что такое? Вам плохо?

Да, плохо. Но так как у Сурена раньше никогда такого не бывало, он не мог сказать — насколько плохо. И вообще — что это за напасть такая? Сердце барахлит, или просто мышцу свело судорогой — если не знаешь симптомы, даже себе не объяснишь.

Инспектор предложил вызвать скорую помощь, правда, с места не сдвинулся.

Сурен осторожно продышался, боль отступила. Он виновато улыбнулся, сел за руль и медленно вырулил на дорогу, сразу перестав для инспектора существовать — тот уже останавливал следующую машину — Таврию с украинскими номерами.

Он отъехал километра два, когда почувствовал, что правая сторона лица начала неметь. Даже сейчас Сурен не подумал о болезни — в памяти всплыл тот, самый первый укол, еще в аэропорту. Все-таки отравили…

Надо позвонить, срочно! В таком состоянии ехать дальше — верный способ самоубийства, еще один приступ, и он просто не справится с управлением.

В затылок холодом дохнул страх. Если уж его вычислили в аэропорту, то здесь, на пустынной лесной дороге вообще в два счета найдут…, и отберут…, а после этого и жизнь будет ненужной…, раз уж даже Саркис испугался…

Впереди он увидел ответвление — вернее, просто съезд с асфальта прямо в лесную чащу. За городом такое называется грунтовой дорогой.

Решение пришло мгновенно. Сурен свернул и закачался на ухабах, вильнул рулем влево-вправо и через сотню метров оказался в настоящем лесу. Остановил машину, потянулся за телефоном и… кажется, потерял сознание.

Когда он очнулся, вокруг ничего не изменилось. Солнце также светило сквозь зелень деревьев, также пел свою песню двигатель, также лежал на пассажирском сиденье рядом с борсеткой телефон. Вот только взять его правой рукой у Сурена никак не получалось. Он мельком взглянул на себя в зеркало — и не узнал. Из зеркала на него смотрело опухшее чудище кирпичного цвета, присвоившее себе суреновские усы.

Мысли кружились словно осенние листья на ветру. Почему-то себя было почти не жалко, в самом деле — от этого же не все сразу умирают…

За стеклом выросла чья-то фигура. Сначала Сурен подумал, что это преследователи догнали, потом присмотрелся и решил — нет. Во-первых, один. Во-вторых, пешком. В-третьих, типичный Иванушка — дурачок.

Сурен махнул рукой, потом сообразил, что сквозь тонированные стекла Иванушка его просто не видит, кое-как дотянулся до нужной кнопки и опустил боковое стекло.

Что толкнуло его на дальнейшие действия — он и сам не мог объяснить, только было чувство, что это — единственно верное решение…

Взгляд исподлобья. Аналитик

Повторный звонок дежурного поставил Эдуарда Николаевича в крайне неловкое положение. С одной стороны, ребята из управления по борьбе с наркотиками делали нужное и важное дело. С другой стороны, ежемесячный приварок к скудному полицейскому жалованию Эдуард Николаевич получал именно за то, что делился со страждущими нужной им информацией. А эта информация была из разряда недешевых, однако…

Совесть Эдуарда Николаевича была совершенно спокойна. Потому что ребята из наркоконтроля были не из его ведомства. Это раз. А два — счет на невзрачной пластиковой карточке, сейчас она безопаснее толстых конвертов.

Должность Эдуард Николаевич при своем в общем немаленьком звании исполнял скромную — занимался аналитикой и прочей непонятной начальству ерундой. А что такое — аналитика? Аналитика — это в первую очередь свежая информация!

Умные люди вроде Эдуарда Николаевича еще при социализме поняли, что информация — самый дорогой товар, дороже золота и бриллиантов. Во всяком случае, легко на них меняется.

К тому же, Эдуард Николаевич был человеком не жадным, часто отпускал информацию в долг, за что ценился всеми клиентами — и государственными чиновниками, и собственным руководством, и прессой, и…

Так что в капитализм Эдуард Николаевич вступил, ничуть не пугаясь его звериного оскала.

Он посидел немного, раздумывая, кому бы эта информация могла более всего пригодиться — читай, кто больше заплатит! — потом вытащил из стола простенький мобильный телефон и пошел на улицу прогуляться.

Сим-карты в этом телефоне менялись ежемесячно, а приобретались на имена желавших подработать пенсионеров и алкашей. Конечно, если их когда-нибудь возьмут в настоящий оборот сыскари…, но о плохом думать не хотелось. Можно было закупать сим-карты пачками на рынках и вокзалах, но Эдуард Николаевич ими брезговал, потому что был твердо уверен — уж их-то сто процентов прослушивали компетентные органы.

Время от времени страну сотрясали показательные аресты всевозможных оборотней в погонах. В таких случаях Эдуард Николаевич вместе со всеми искренне возмущался и негодовал. Напугался только один раз — когда надели наручники на одного из его непосредственных начальников. Но начальник шел по делу о взятках, об утечках информации его никто не спрашивал, так что Эдуард Николаевич всего три дня попил корвалол, да и успокоился.

Многолетние занятия аналитикой дали свои плоды. Раз зашевелились ребята из управления по обороту наркотиков, то и звонить нужно по соответствующему номеру, который крепко сидел в памяти.

Эдуард Николаевич вышел из здания, прошелся пару кварталов, огляделся — никому не интересен — и набрал нужный номер.

— Здравствуй, уважаемый, — абонент ответил мгновенно, словно всю жизнь только и ждал этого звонка. Эдуард Николаевич самодовольно подумал, что так, может быть, и было на самом деле.

— Слушок прошел, что ваши друзья зашевелились, — не здороваясь, сказал он, потому что искренне считал эту категорию клиентов недостойными себя, хоть и платили они куда лучше. Собственно, в основном они-то и платили.

— Хотелось бы поконкретнее, — попросил клиент.

— Работаем, — деловито сказал Эдуард Николаевич. — Как появятся новые данные, сообщу непременно.

— Да-да. Непременно. В любом случае огромное спасибо, уважаемый. Давно, кстати, зашевелились эти… друзья?

— С полчаса назад.

— Странно… — задумался клиент, — что это они среди белого дня…, даже не вечером…

— Я и решил, что вам это будет интересно, — сыграл на повышение дивидендов мгновенно сообразивший свою выгоду Эдуард Николаевич. — Буду держать вас в курсе.

— Доброго вам здоровья, — рассеянно ответил клиент, и трубка запищала короткими гудками.

Эдуард Николаевич бережно спрятал телефон и побрел обратно, раздумывая — сообщить ли эту информацию заодно и собственному начальству, ясное дело, в неофициальном рапорте, чтобы лишний раз подтвердить свою репутацию полезного работника…

Взгляд со стороны. Перевозчик

Саша Гречнев был водилой, что называется, от Бога. Даже кличку имел соответствующую — Шумахер.

Можете не верить, но и вправду существует порода людей, способных менее чем за сутки долететь — в смысле доехать — от Уфы до Москвы, при этом совершенно не чувствуя усталости. Такие люди словно срастаются с автомобилем, и даже остановки по нужде воспринимают как совершенно излишние. А уж правила дорожного движения вообще воспринимают как личное оскорбление.

Саша и на зону-то попал за угон — сосед купил крутой джип. Как же было его не опробовать…

На зоне с Гречневым ничего плохого не случилось, наоборот, познакомился с солидными людьми, которые и помогли после освобождения найти работу по душе — таксистом. И впоследствии не забывали, время от времени подкидывали хорошо оплачиваемые заказы — то отвезти, то привезти…

Благодаря этим заказам Саша за последние два года объездил едва ли не всю Россию, во всяком случае те места, куда проложены автодороги.

Любимый фильм у Саши был — правильно! — «Перевозчик». Он даже иногда представлял себя на месте главного героя. И в жизни вел себя почти так же — коротко стригся, был солидно неразговорчив, не интересовался грузом и непрерывно вносил улучшения в свою старенькую Ауди-80, прозванную в народе бочкой.

Сегодня маршрут заканчивался в Москве. Саша был тут уже раз десять, трасса казалась известной до мелочей и на тебе — ремонт моста на границе московской и рязанской областей! Пробка образовалась километра в четыре, и Гречнев стоял где-то в середине, то есть, искать объезд уже не было смысла. Да уж, вляпался…

Пробка двигалась в час по чайной ложке, встречные машины тоже не шли непрерывным потоком. Саша мысленно и вслух ругал дорожников за несвоевременный ремонт, хотя и за отсутствие ремонта ругал их не менее энергично.

Он уже сообщил встречающим, что задерживается. Груз — черная спортивная сумка — лежал на заднем сиденье. Что в сумке Саша не знал и знать не хотел. Его дело — отдать, получить взамен то, что они дадут и быстренько вернуться домой.

Для быстрого урегулирования возможных конфликтов с инспекторами ДПС на задней полке лежала полицейская фуражка, а в бумажнике — удостоверение сотрудника МВД Башкирии. Поддельное, что скрывать, но если присматриваться не будут — сойдет. Гречнев им уже не раз пользовался — пока проблем не возникало. Что может быть естественнее — полицейский в отпуске, решил на собственной машине прокатиться в столицу. Ну а то, что нарушает — так ведь полицейский же, не простой человечишка, которому и дышать-то положено в рамках законодательства.

Его так и подмывало вырулить на встречную полосу, включить звуковую сигнализацию — тоже, кстати, установленную незаконно — и нахально проскочить проблемный участок. Останавливало лишь опасение нарваться на принципиального и честного гаишника. Правда, такие пока не встречались, но ведь в каждом правиле есть исключения…

Когда мост остался за багажником, Гречнев облегченно вздохнул, нажал на педаль газа и потянулся за телефоном.

— Буду через час, — сказал он ожидающему встречи абоненту, — уточните место.

Выслушал, хмыкнул. Место было знакомым — там еще пять лет назад Саша впервые передал груз москвичам. Даже хорошо, что не у гипермаркета на въезде. Он вообще не любил эти огромные магазины, рядом с которыми никогда не найдешь нормальное место для парковки. А тут — лес чуть ли не в центре Москвы…

Взгляд из-под козырька. Гаишник

Зря он отпустил этого армяшку…, у того явно что-то со здоровьем неладно. Еще устроит аварию в таком состоянии.

Лейтенант Тренин подумал об этом лениво, больше по привычке к порядку. Подумал и забыл — повинуясь повелительному жесту, на обочину свернула Таврия с украинскими номерами.

А вообще день идет неплохо, только встал, и сразу сто баксов. Теперь посланцы братской Украины — эти сотней не отделаются, сейчас Тренин им припомнит весь украденный российский газ!

За рулем «Таврии» сидел нескладный паренек с копной никогда нечесаных волос. Такому только шампунь от перхоти рекламировать… до применения.

Кто еще в салоне — лейтенант Тренин рассматривать не стал. Вроде, двое мужчин.

— Документы попрошу, — он говорил сухо, наслаждаясь собственным казенным голосом, — заодно и багажник откройте, пожалуйста.

Водитель протянул трясущимися руками пачку документов, тут и паспорт, и права, и какие-то справки — с таможни, что ли…

Сидевший на переднем пассажирском сиденье мужчина время от времени посматривал на экран своего мобильного телефона и с каждой минутой все больше и больше мрачнел.

— По делам к нам? — лейтенант слегка задумался — чего они так нервничают?

Водитель что-то забормотал. Тренин смутно уловил информацию об институте, больной бабушке и покупке подарков.

В другой ситуации лейтенант выжал бы из такого психа максимум наличных. Увы — в другой ситуации…

Пикантность этой заключалась в том, что лейтенант Тренин в данный момент тормозил и штрафовал в свой законный выходной. То есть, незаконно. И напарника у него не было. И место это он выбрал только потому, что здесь риск нарваться на проверяющих был минимален.

Поэтому, вместо того, чтобы вызвать помощь и сдать изволновавшихся украинцев на проверку, Тренин ограничился только чересчур прозрачными намеками, касающимися возможности решить вопрос расставания посредством финансовых…, тьфу! Жаль, что прямо не скажешь — сразу завопят, что вымогатель, оборотень в погонах и так далее…

Когда до лохматого водителя стало доходить, мимо на бешеной скорости промчались два красавца «Лендровера». Тренин проводил их взглядом, профессионально выцепив номера — ноль ноль один, ноль ноль два… с такими номерами можно даже летать. Не иначе — чиновники катаются.

Когда лохматый водитель униженно попросил не губить, взамен предлагая целых сто евро! — мимо быстро проехал микроавтобус с зашторенными окнами — явно не маршрутное такси…

Лейтенант Тренин позволил себе взять деньги, и сразу после отъезда «Таврии» тоже быстро пошел к своей машине. Что-то слишком много за последнее время спецтехники промчалось по этой обычно тихой дороге. Если подумать — на водку уже есть, а на хлеб заработаем где-нибудь в другом месте…