Скрипт №? Повесть, рассказы

Константин «Че» Бунин

Короткие фантастические рассказы и повесть автора предлагают поразмышлять над следующими вопросами: – Возможно ли отличить обман от правды, если они кажутся одинаково реальными? – Где та граница, которая превращает гуманность в жестокость? – Нужна ли свобода, или можно прожить без нее? – Допустимо ли счастье за счет горя других? – Способен ли один человек изменить мир? – Сможет ли он победить свою природу?

День свободы

Вершины вековых елей шумели на ветру. Сумерки заполняли лес безысходностью, человеческое зрение становилось бесполезным, и шелест хвойных веток выцарапывал в сознании холодные бессмысленные письмена. Дикий мир, которому всё равно. Он растворял в себе.

Здесь совершались великие преступления, когда лесные прогалины калечились кривыми рвами, доверху наполненными изувеченными трупами.

Здесь случались великие подвиги любви, когда звериными тропами от неминуемой смерти спасались тысячи жизней.

Всё это растворилось.

Ушло под землю, вглубь кислых почв. Не оставило следа. Заросло лесом.

Они сидели на огромном валуне, округлом куске скалы, вросшим в болотистую землю. Луна все не всходила, а Олег старался не смотреть на Вадима, боясь увидеть что — то страшное, то что живые люди не должны видеть никогда. Они сидели спиной друг к другу, на расстоянии метра, но тело Олега было будто прислонено к стене. Стене, утыканной ледяными шипами., Его начал бить озноб.

— Холодно, я зажгу огонь — Вадим встал и Олег обернулся. Тонкий слой лишайника в центре камня задымился и вспыхнул непропорционально большим пламенем. Повеяло жаром. Олег отпрянул от неожиданности, но заставил себя подвинуться вперед. Перед глазами в гипнотизирующем танце забились багровые языки. Невероятно темное пламя. Цвет прогорающих углей. Олега охватил восторг облегчения, как всегда случается, когда вдруг отступает сильная боль. Тело расслабилось и он начал блаженно дремать, окутанный мягким теплом.

— Нет, я не сплю. — Олег понимал, что скорее врет. — Я… — он замолчал, чувствуя, что не может подобрать слов.

— Я знаю. — ответил Вадим и его слова бодрящим холодом, снова вырвали Олега назад, на лишайный камень.

— Странно, Рождество завтра, а здесь… болото — сказал он, чтобы не молчать.

— Я Сделал потеплее… Вообще я люблю болота. Они загадочные. По-детски. Кажется, будто здесь полно чудесных тайн, которые знают только посвященные. — он невесело улыбнулся.

— Разве нет? — Олег спросил как можно участливее.

— Тайн полно. Но если б ты знал, как всё на самом деле прозаично. Примитивно, просто, тупо. Механическая пошлятина.

— В болоте?

— И в болоте… Это не стоит того, чтобы…

— Чтобы что?

— Вообще не стоит.

— Она будет жить? — Олег так этого хотел, что его голос срывался в конце каждого слова этой короткой фразы. Влад долго смотрел ему в лицо.

— Она уже умерла.

— Каааак!!! Неет! Как! — Олег захрипел, и из его глаз потекли слезы. — Стой! Ты! Стой! У нас договор! Мой Договор!!! Скотина! Ты обещал!

— Она умерла, ничего нельзя сделать. — Влад продолжал смотреть Олегу в лицо

— Но… Она… Ей сейчас ведь лучше, чем было? Она… там? — Олег посмотрел вверх.

— Умерла, значит исчезла. Её нет, и больше никогда не будет. Нигде.

— Сволочь!!! Мой договор!!! Подонок!!! — Олег завыл. Он катался по земле, пока были силы. и злость выходила из него как кровь из страшной раны. Сначала мощным потоком,. Потом тише. Потом он устал и лег на спину. Голоса не было. Он был опустошен.

— Вот твой договор. — Влад протянул в сторону Олега руку со свернутым пергаментом. Олег приподнялся с земли и Влад разжал пальцы. Свиток развернулся в воздухе, став похожим на морского ангела и осветился по краям яркой полосой, превращаясь в пепел. Он сгорел не долетев до земли.

— Ты свободен. — сказал Влад.

— Зачем? — тихо выдохнул Олег, не шевеля губами. — Зачем мне это теперь? Это все было ради нее… А теперь… Сволочь… Ты подлый… Ты… Ты всё у меня отнял…

— Ты её забудешь. Скоро ты забудешь, какая она была на самом деле. И придумаешь её заново. Подгонишь под свой идеал. Она умрет даже в твоих мыслях, превратится в то, чем она никогда не была. А потом, чуть позже, появиться другая. Очередная. За которую тоже можно отдать душу. И ты опять захочешь её отдать в обмен на несколько месяцев мучений, для той, которой это не нужно.

— Что ты несешь! Что ты вообще можешь о ней знать. Что ты обо мне знаешь!

— Ты преувеличиваешь свою уникальность. Ты преувеличиваешь её уникальность. Ты вообще преувеличиваешь. — холодно сказал Вадим.

— Это смешно, да? Это, наверное какое-то неземное наслаждение, дать человеку надежду, а потом все отобрать? — Олег оскалился. — Ты кайфуешь, ублюдок?

— Отобрать? Я? — Влад изобразил на лице подобие удивления. — Ты же мне сам отдавал свою единственную ценность. Я отказался. — он секунду помолчал, выдерживая паузу. — Ты еще меня козлом обзови. Это, знаешь, для нашего брата самое обидное. Или, уж если совсем невтерпеж, можешь камнем кинуть. Ибо сказано: «Будьте как дети». Глупые и жадные. С маленькими липкими ладошками.

— Побрезговал, значит. — Олег по инерции пытался его уязвить, расходуя остатки злобы. — Чем она плоха? — он деланно улыбнулся — Моя единственная ценная душа.

— Твоя душа вообще ничего не стоит. — Влад брезгливо поморщился. — Насочиняли сказок. Это просто юридический термин. Чтобы удобней было вести учет. Да её вообще нет. Если единственная ценность… — он замолчал на полуслове.

— Тогда зачем вам наши души? — Олег угрюмо уставился в лес за спиной Влада.

— Совершенно без надобности.

— А что вам нужно?

— Смотри, — Влад сел перед Олегом скрестив ноги, так что их лица оказались совсем близко. — Сидишь ты тут на болоте, а можешь вскочить и побежать. Через лес. К деревне. Можешь достать нож из левого кармана и ударить меня в сердце. Это очень немногое изменит, но ты можешь попытаться.

Захочешь, спасешь замерзающего у подъезда пьяницу или утопишь в ведре десяток котят. Если очень захочешь, вырвешься из этой страны на теплый солнечный континент, где люди улыбаются друг другу в сто раз чаще, чем здесь. Или уйдешь в лес, чтобы жить в землянке. У тебя ограниченные возможности: да, ты никогда не станешь каким-нибудь правителем, не будешь ходить сквозь стены и переноситься в другие миры, но у тебя есть выбор. У тебя всегда есть выбор. Понимаешь?

— Ты мог её спасти, мог сделать, чтобы она жила. Но ты дал ей умереть, чтобы у меня был выбор!? ТЫ! Что ты несешь! Кто тебе дал право за меня решать, подонок! Как ты…

— Пошел вон. — рассеяно сказал Вадим. Голос Олега как будто удалился, и сам он размазался в облако и исчез в темноте. — Домой иди…

Взошла луна и высветила серебристые башни из тумана, вобравшие в себя тепло от растопленного болота. Вадим почетче прорисовал кладку стен и черепицу на крышах, проделал несколько призрачных окон, и замер, созерцая. Зашумел лес и резкий порыв ветра пронёсся над топями, разрывая прекрасные башни на угрюмые клубы, оседающие инеем на огромных деревьях.

Вадим ловил эти переливы света, пытаясь запомнить. Через несколько часов все это кончится.

Единственный день, когда позволено не быть рабом.

Когда можешь, поступать так как твоей душе угодно, а не тупо выполнять приказы Хозяина. Отпуск за миллионы дней неволи и верной службы. Время — когда можно творить, что пожелаешь, упиваясь своим всемогуществом. Наслаждаться плотью и властью, кутить, создавать, разрушать, убивать! Делать всё, что хочешь! Всё!!! Только, не совершать Проступки.

А он совершил.

И он знал что его будут убивать сотни раз, сотнями нечеловеческих способов.

И это только небольшая часть из того, что ему предстоит вытерпеть. И продлиться это так долго, что он даже представить себе не может. Ведь Проступки никогда не прощаются. Он конечно миллиард раз пожалеет о том, что совершил. Будет проклинать себя, и молить о пощаде. Отречется от всего! И никогда! Никогда, так больше не сделает!

У него больше не будет права выбора. Не будет, даже этого зимнего дня свободы.

Он лежал на камне навзничь и упивался своим коротким счастьем, глядя в проясняющееся бесконечное небо.

2013 год