Зной

Константин Юрьевич Бояндин

Роман и Алиса готовятся к конкурсу программистов в загородном доме, где полно разных датчиков и хитрых устройств. Но скоро победа в конкурсе перестанет быть целью, а Умный Дом окажется в центре жутких событий.Песчаные бури, скелет в колодце, странные двойники… Окутавший все вокруг Зной порождает опасных чудовищ. Каково это, бороться с зомби из параллельной вселенной в доме-бункере, где впору пережидать апокалипсис?На выжженной земле ни у кого больше нет места, только – поиск спасительной тени…

8. Третий тур

Третий финальный тур для Алисы и Романа оказался на удивление коротким. И вновь они трудились как проклятые, как единый разум, и теперь словно читали мысли друг друга всю дорогу: и обсуждали быстрее, и идеи приходили стремительно, и ни разу никто не накосячил, не пришлось много переделывать. Сделали самое трудное из всех заданий меньше, чем за два часа, а ещё за сорок минут «расщёлкали» все четыре дополнительных.

Несколько томительных минут им казалось, что в конце всё же напортачили и что-то не так оформили. Не беда, если они просто ошиблись в способе представления решения, то без последствий дают ещё полчаса на повторное оформление.

Нет, всё зачтено. Предварительный итог — плюс шестьсот двадцать один балл за сегодня. По словам организаторов, итоговые оценки могут несущественно отличаться, и если команды не идут ноздря в ноздрю, то это особо ничего не изменит.

Их итог — две тысячи двадцать один балл. Разрыв с конкурентами — семьсот девятнадцать баллов. Никто не делает никаких оценок, ведь будет ещё день на апелляции, но претензий пока нет, задания выполнены чётко, ни одного штрафного балла. Не зря Алиса вела эту муштру: если встал из-за стола, то делай то-то; подошёл к двери — говори то-то. Они ни разу не прокололись. Из неё вышла бы замечательная учительница.

— Счастливого отдыха, Алиса и Роман, — с улыбкой пожелали им наблюдатели, — и обязательно приходите на все трансляции для участников.

Это да. Это стоит посмотреть, ближайшая трансляция — предварительные итоги и беседа с представителями отрасли будет завтра в полдень. А до того момента…

— Класс! — Алиса бросилась к Роману и поцеловала его, никого и ничего не стесняясь.

Оглянулась, снова помахала рукой наблюдателям, и те отключили прямой эфир — третий тур завершён.

— Здорово! — Алиса смотрела в глаза Романа, а на того накатывало… легко понять, что. — Класс, мы сумели! Даже если вторые и третьи что-то себе отсудят, они нас не достанут. Спасибо!

Последовал новый поцелуй, и Роман начал осознавать, что держать себя в руках ему всё сложнее и сложнее.

Телефон в руке Алисы пискнул, пришло сообщение.

— Предки хотят видеосвязь, — пояснила радостная Алиса. — Да? Устроим? Вроде нормально выглядим, — она отошла на шаг, придирчиво осмотрела Романа и себя. — Устроим?

— Да, конечно.

Алиса бросилась к своему компьютеру, и через десяток секунд пошло видео — оба комплекта довольных родителей на связи.

— Не хочу хвастаться, — Алиса стала рядом с Романом, держа того за руку. — Ты ведь не любишь этого, мама, да? Послезавтра всё скажут. Мы довольны, в общем.

— Мы тоже очень довольны, Лиза, — отозвалась её мама, Вероника Алексеевна.

Она очень молодо выглядит. Роман припомнил, что Веронике Алексеевне было семнадцать, когда родилась Алиса — похоже та свадьба была немного вынужденной. Тогда понятно, почему семья была не слишком дружной, мягко говоря. И вот опять, что только не лезет в голову.

— Паша говорит, у вас там тревога была. Всё хорошо? Ничего не стряслось?

— Мы ещё будем разбираться, мама, — покивала Алиса. — Похоже на программный сбой. Как отец сможет приехать, попрошу помочь. Я хотела попросить, — перевела Алиса взгляд по очереди на каждого из родителей. — Чтобы Рома остался у меня в гостях ещё на неделю — у нас каникулы, две недели ничего не изменят.

— Если Мария Александровна и Артур Фёдорович не против… — отчим Алисы, Павел Викторович, выглядел лет на тридцать с небольшим, хотя ему сорок пять. — Конечно. Мы с мамой вернёмся в следующий понедельник. Если захочешь отложить занятия в стрелковом клубе, сама договоришься. Отдыхайте, вы заслужили! — Улыбаться он умеет.

И теперь нет никаких сомнений, что он считает Алису своей дочерью, причём любимой.

— Папа, я тебя люблю, — восторженно отозвалась Алиса.

Может, другие и не заметили, но Роман заметил. Павел Листьев вздрогнул, ощутимо удивился и переглянулся с женой.

— Артур Фёдорович? Мария Александровна? Вы не против?

— Конечно, не против, Лиза. А если потом сможете у нас погостить, будем очень рады, — улыбнулась им мама Романа.

— С удовольствием, — ответили Роман и Алиса в голос и рассмеялись.

Роман кивнул Алисе и посмотрел в камеру.

— Мама, вам точно не нужна помощь? У нас с Лизой нет пока планов… — Роман посмотрел в глаза Алисы, и та кивнула в ответ.

— Ничего-ничего, мы справимся. Отдыхайте, вы заслужили. Молодцы!

Вторая пара родителей подтвердила, что да, молодцы. И сеанс прервался.

Алиса вновь привлекла его к себе, поцеловала. И, отпустив, наклонила голову, Роман и так понимал, что она смотрит на его шорты, причём смотрит так, чтобы его смутить.

— Не бойся, это в камеру не попало, я постаралась, — заверила Алиса, и расхохоталась. — Идём, ты — мой!

— Хочешь к колодцу, да?

— Никаких колодцев! — Алиса держала его за руки. — Быстро ко мне! Иначе это будет прямо здесь. Что? — улыбнулась она чуть шире. — Новые отговорки?

— Никаких, — говорить, когда тебя целуют, довольно сложно. — Включи сначала все датчики, которые отключила. Всю запись снаружи. И отключи всю тревогу, а?

— Да, ты прав! Бегом, или я за себя не отвечаю!

* * *

Теперь всё было наоборот, Алиса лежала на спине, раскинувшись, согнув правую ногу в колене, а Роман лежал, опираясь на локоть, гладил её по животу и всему, что рядом. Алиса жмурилась, улыбаясь. А снаружи вновь собрался горячий вечерний дождик, он настойчиво постукивал в окно: «Впустите? Впустите?»

Четыре раза. Это то, что Роман помнил отчётливо, четыре раза они убегали в душ и там «ухаживали», как выражалась Алиса, и возвращались обратно уже снова заряженные, разгорячённые, одержимые друг другом. Но всё отчего-то было не так — не так, как могло бы быть. Не было жадного желания забрать, отнять свою часть удовольствия, и ещё раз, и ещё, словно завтра не наступит. Всё было по-другому, хотелось не забирать удовольствие себе, а дарить и видеть то удовольствие, и радость, и получать его, стократно, самому. Вспомнился не очень приличный анекдот: «Долго ли умеючи! — Умеючи? Долго…» — раньше Роман смеялся над ним, не особо понимая.

Теперь понял.

— Похоже, я полюбил этот запах, — признался он, осторожно склонив голову так, чтобы прижаться щекой к животу Алисы.

Та едва слышно рассмеялась, погладив его по голове.

— Смотри, кончат их выпускать, придётся другими пользоваться. И что делать будешь?

Роман уселся, глядя в глаза Алисы. И внезапно понял без слов и объяснений.

— Любить — это раз и навсегда?

— Раз и навсегда, — согласилась Алиса.

Роман наклонился, и, сам от себя не ожидая, поцеловал её в средоточие нового аромата. Откуда взялось это знание, и вовсе не понять. Алиса вздрогнула, а когда Роман выпрямился, всё ещё ощущая её сладкий вкус, Алиса запрокинула голову, закрыв глаза, впиваясь ногтями в простыню. Судорога свела её тело, но Роман уже видел такое сегодня и знал, что это значит. Алиса не сразу пришла в себя, а когда пришла, не сразу сумела повернуться, чтобы приподняться на локте.

— Обалдеть… — прошептала она. — Ты где такому научился?! Как это возможно?

Роман только головой покачал, улыбаясь.

— Ещё раз?

— Ой, нет. — Алиса уселась, помотала головой. — Не сейчас. Но я всё помню, так и знай.

— Отговорки? — он попытался изобразить её же интонацию.

Алиса покивала с серьёзным видом.

— Одна, но железная. Я дико есть хочу. И ты тоже. А у тебя ещё ночь впереди, так что не расслабляйся! Идём, поможешь!

Они быстро оделись. На этот раз получилось не смущаться, зная, что Алиса смотрит, и смотрит намеренно.

— Сколько тут теперь биологических следов… — мечтательно протянула Алиса, глядя на их недавнее ложе страсти. — Такой беспорядок ещё придумать надо. — Алиса рассмеялась. — Не оставлю я ей эту простыню, себе припрячу. У нас ничего готового, но сейчас я что-нибудь придумаю. Чай пока сделай, хорошо?

* * *

Она точно так же обошла стол, едва ужин закончился, и уселась на колени Романа. Уселась, держа его за плечи, и придвинулась, чтобы соприкоснуться головами. Просто сидела, прикрыв глаза.

— Отец любил эти слова, — произнесла Алиса неожиданно, понизив голос. — Биологический отец. Думал, наверное, что дети не слышат и не понимают. Когда он нашёл себе любовницу, тоже продолжал говорить. Даже когда бил маму, а потом просил прощения и говорил те же слова. «Я люблю тебя, дорогая. Я люблю тебя, дорогая…» — Алиса чуть отодвинулась, глядя Роману в глаза. — Я возненавидела эти слова. Поклялась, что убью того, от кого услышу.

Роман молча кивнул и погладил её по голове. Слеза вытекла из правого глаза Алисы, но лицо её осталось спокойным.

— Только когда они развелись, это прекратилось.

— А твой отчим? Ну, Павел Викторович?

— Он её на самом деле любит, — улыбнулась Алиса.

Другая слеза из другого глаза беззвучно выкатилась на щёку. Алиса молча смахнула её тыльной стороной ладони.

— Но при мне — никаких нежностей. Конечно, я знала, что там у них происходит, когда они закрывают дверь. Но только там. Извини, что-то нашло на меня. Ты что-то хотел сказать, да?

— Да. Те люди, помнишь? Они есть на записи?

Глаза Алисы округлились.

— Вот я дура! Бежим на мостик!

* * *

— Скажи, что это мне не снится, — повторила Алиса вновь, глядя ошарашенно на изображение.

Оно было нечёткое и странное, словно те люди были полупрозрачными. Не то призраки, не то что ещё.

— Скажи, кого ты видишь?

— Это мы с тобой, — согласился Роман, сам удивлённый донельзя. — Даже одежда похожая. Что за…

— Она что-то кричит, — присмотрелась Алиса.

Люди на записи были секунд сорок. Видно, что они чем-то испуганы; видно, что они смотрели вверх: туда, где сквозь прозрачный пол можно увидеть здешних Романа и Алису. И да, Алиса-призрак что-то кричала и махала рукой.

— Сейчас, сейчас, это где-то есть. Чтение по губам. Слушай, а звука не записалось! — Алиса посмотрела в глаза Романа и посмотрела на часы. — Вчера это было в четырнадцать минут, плюс-минус минута. У нас ещё сорок минут. Что скажешь?

— Спустимся вниз в гостиную? Сто пудов они снова там будут!

— Да, я тоже думаю, что будут… — Алиса почесала в затылке. — Нет, не хочу в гостиную, — содрогнулась она. — В тот первый раз мы с тобой были в гостиной, помнишь? И чем всё кончилось?

Роман некоторое время молчал и смотрел в глаза Алисы, постукивая пальцами по крышке стола.

— Думаешь, не стоит быть слишком близко? Но они ведь могут появиться где угодно. Даже здесь. Мы же ничего о них не знаем.

— Не-а, — помотала головой Алиса, опустив взгляд. — Если она — это я, она точно будет там же, в гостиной. Она испугана, видел? Что-то хотела передать мне. Нам. И я, кажется, знаю, что она теперь попробует…

— Расскажешь?

— Потом, ладно? — Алиса посмотрела на Романа, не улыбаясь. — Я честно расскажу, но потом. Всё объясню. Не посмотришь пока на записи датчиков? Мы же весь день сегодня в делах… — Алиса не удержалась, прыснула и рассмеялась. — А я пока попробую восстановить, что она говорила.

Они придвинулись к разным консолям и принялись усердно работать, быстро нажимая на сенсоры и поглядывая на экран.

— Ловко ты научился вслепую всё делать, — отметила Алиса, не поднимая взгляда. — Круто. Вот чёрт…

— Что такое?

— Та часть, где рот и лицо сильно искажена. Почти ничего не получается. Всего три фрагмента из всех сорока секунд. «Не си… Там, у коло… Залейте мед…» — показала Алиса. — «Мед» или «мёд». Офигеть как осмысленно, да? «Не си…» — что? Не сиди, что ли? «Там, у колодца» — ну это понятно. А последнее что значит? Что залить и чем? Какой ещё мёд?

— Или медь?

— Или медведь. — Алиса поднялась на ноги. — Нужно как-то пообщаться с ней. Хоть немного. Что у тебя?

— Смотри, — указал Роман. — Времени мало было, но вроде есть типичные признаки. Видишь вот эти данные, когда прошли оба фронта — совершенно одинаковое сочетание!

— Ага, вижу, — покивала Алиса. — То есть теперь можем настроить фильтр!

— Да, я уже начал, но осталось минут десять. Потом продолжу. Ты хотела как-то подготовиться?

— Да, я сейчас. Минутку! — Алиса подошла к консоли и ещё несколько секунд что-то сосредоточенно нажимала. — Отключила тревогу вторжения, — пояснила она. — Отец потом заметит, конечно, но если снова припрутся охранники…

— Да, я понял. Где встречаемся?

— В фойе на первом этаже. Только подальше от гостиной!

* * *

Теперь они успели увидеть оба фронта, движущееся марево, они пересекли фойе с двух сторон, линия пересечения шла наискось, и вновь возникли те двое. Это были они сами, зыбкие и полупрозрачные. Теперь невооружённым глазом видно, что оба напуганы, особенно призрачная Алиса. Она что-то говорила, указывая за спину, и призрачный Роман говорил, но звука не было. Призрачная Алиса подняла что-то перед собой, может фонарь? Он вспыхнул ярким красным светом — немного неприятным, колеблющимся. Поражённый Роман понял, что и его Алиса тоже держит что-то такое. Фонарь не фонарь, но предмет светится ярким светом и едва заметно мерцает, словно стробоскоп. Прошла примерно минута и всё кончилось.

Алиса медленно повернула голову в сторону Романа, и тот увидел испуг на лице Алисы — правда, быстро прошедший.

— Идём, — потянула она его за руку. — Нужно всё включить, как положено, иначе минут через пять отец заметит.

Ещё полчаса работы, и оба отодвинулись от консолей.

— Я настроил фильтр, — сообщил Роман. — Не стал включать тревогу, только запись и оповещение. Всего было семь фронтов за сутки, ты знала?

Алиса присвистнула.

— Ничего себе! Слушай, — поманила его к себе. — Вот что она говорила.

Алиса прикоснулась к сенсору, и включилась запись. Голос самой Алисы — встревоженный, дрожащий.

«…в опасности. Мы все. Не прикасайтесь, не дайте себя уколоть. Залейте колодец… — пауза, неразборчиво — …сом, или чем-нибудь с хлором. Зам… — снова пауза, неразборчиво. — …спасайтесь. Уходите днём, когда солнце. Передайте…»

— Это она тем фонариком так передала?! — недоверчиво приподнял брови Роман и увидел, как насупилась Алиса. — Ладно. Не заводись, хорошо? Просто объясни.

Алиса вздохнула.

— Объясню. Да, этим и передала, я потом принцип действия расскажу. Но ты понял, да? Они оба жутко испуганы. И похоже, не считают, что в безопасности.

— «Не прикасайтесь, не дайте себя уколоть» — задумчиво повторил Роман. — Кто может уколоть? Ежи, дикобразы?

— Очень смешно!

— Я не смеюсь. Она говорит про колодец, что там может уколоть? Не знаю, может животные какие-нибудь, растения, машины? Что там опасного?

— Там — ничего… не было, — поправилась Алиса. — Никогда не было. Ежи тут есть, сама видела. Очень милые ёжики, нужно совсем спятить, чтобы об такого уколоться.

— Что-то чем-то залить, — указал Роман на другую часть расшифровки. — Чем-то таким, чем дезинфицируют, если она про хлор. Колодец залить? Или что-то, не знаю, рядом?

— Есть у нас хлорамин, ещё какая-то пакость с хлором… — Алиса листала реестр кладовых на экране. — Половину Земли, наверное, можно обработать, не знаю, зачем столько. И почему уходите днём? Что может уколоть и бояться солнца?

— Что сейчас? Вызовем родителей, не знаю, может полицию? Спасателей?

— Ага, и сразу санитаров, чтобы два раза не вставать, — покивала Алиса. — Фигушки. Мы сами должны разобраться. Слушай, но я правду говорю! Поле совершенно безопасное. И в деревне, ну, в руинах, вообще ничего! Только репьи и другие сорняки!

— Хочешь прогуляться? Взять канистру с хлоркой и пройтись?

— Да, а что? И фонари помощнее. Есть у нас солнечные, таким же спектром светят. Если там что-то боится солнца, то оно убежит, точно говорю.

Роман покачал головой. А вот теперь ему была видна Алиса, которой шестнадцать лет, которая захотела приключений. Всё, абсолютно всё протестовало против этой идеи, но если Алиса упёрлась, то сопротивление бесполезно.

— Тогда нужно как-то одеться, чтобы ничем не укололи, — посмотрел Роман в её глаза.

— Да-да, разумеется. Я найду что надеть, идём!